ПОЭЗИЯ / Елена ОСМИНКИНА. НА НИТЯХ ЖИЗНИ МЕЖДУ АДОМ-РАЕМ… Стихи
Елена ОСМИНКИНА

Елена ОСМИНКИНА. НА НИТЯХ ЖИЗНИ МЕЖДУ АДОМ-РАЕМ… Стихи

Елена ОСМИНКИНА

НА НИТЯХ ЖИЗНИ МЕЖДУ АДОМ-РАЕМ…

 

ДОРОГА НА ДРЕЗДЕН

Поезд мчит вдоль Эльбы. Берега

в разноцветных домиках, в церквушках,

и дождинки падают, слегка

освежая зелени верхушки

 

У деревьев на крутых холмах.

Ярко подмигнуло в туче солнце –

заблестели в пряничных домах

светлые, прозрачные оконца.

 

Горький вкус у этих мирных мест,
горький вкус у кофе в белой чашке –

мой отец шагал на Дрезден-west

в гимнастёрке пыльной и фуражке.

 

А вагоны мчатся над рекой,

соблюдая расписаний строгость.
Чудится, что папа на дороге

из военных лет махнул рукой…


ПОД БЕРЛИНОМ

Под Берлином убит, на заре.
В зелень робкую грузно прилёг,
Только снова подняться не смог,
Навсегда поселившись в весне.

Столько было атак на крови!
Пули злобно визжали – кто ж знал,
Что судьбой уготован причал
На чужбине из майской травы?

Он ушёл, не прощаясь, в весну –
Ночь печально задула закат...
Охраняют фигуры солдат
На гранитных постах тишину.
 

ЛЕТО СОРОК ТРЕТЬЕГО

Луч солнечный зализывает раны
Земли усталой теплым языком.
И каждый бугорок её знаком,
Лесок осин и заросли бурьяна.

Сержанту в ожиданье поединка
Здесь сутки без движения лежать –
Уже кричат упрямо веки: спать!
И меж бровей прорезались морщинки.

Высотку выбрал немец-снайпер раньше:
Вонзались пули жалом ос в тела,
И уходили мальчики, тепла,
Любви в короткой жизни не познавши.

Потухла, догорев, свеча заката,
Немеют, стынут руки на стволе.
Под утро немца ждет в чужой земле
Сержантской пули точная  расплата.

 

И вновь обнимет поле лучик летний,
И снова бой, и выжить нелегко,
А  до победы очень далеко,
Ведь это только август, сорок третий…
 

БЕРЁЗЫ

Окунулась в царство штапеля,

Где берёзы тихо, в лад

В сарафанах с чёрной крапиной

О России говорят.

 

То с грустинкою, то весело

Шепчут вечером и днём,

Вторю я припевам песенным

На певучем, на родном…

 

Я стволы шероховатые

Трону, вспомнив дедов дом.

Будто в чем-то виноватая

Капля падает в ладонь.

 

Летний дождь, узоры капелек

Обронив опять, на бис,

На березах в белом штапеле

Задержался и повис.


* * *
Речь русская, родной язык –
живая сила единений:
из многих взглядов, личных мнений
слагается народный лик.

В нём вижу ясные черты:
и мудрость, веру и соборность,
и проявление, бесспорно,
душевной русской широты.

 

Родной язык, как океан,
самосознания  глубины,
в которых предков дух былинный
в себе отыщет каждый сам.

Родной язык, как сто молитв,
и в русский мир единой речью
он, будто оберегом вечным
нас сохранив, объединит.

 

* * *
                     А знаешь край,
                               где хижины  убоги…                                                      

                                           И.Северянин
ДОМ
Временем изъеденные  брёвна

домика с давно кривым крыльцом,

пядь землицы вскопана неровно,

рядом заболочен водоём.

 

Вишня, что уже не плодоносит,

над потёртой узкою скамьёй

изогнулась чуть вперёд и косо,

прикрывая стол, где всей семьёй

 

собирались на любимом месте,

и звенели дружно голоса

про коня, мороз в известной песне,

а потом – про Волгу и леса.

 

Но вгрызалось время в жизнь людскую,

никого привыкло не жалеть,

превратило дом в тоску глухую,

где собраться некому, чтоб петь.

 

На тарелке – чёрная горбушка,

и неспешно пьют свой крепкий чай

бабушка Глафира и подружка –
одинокой старости печаль.

.
Временем изъеденные  брёвна

домика с давно кривым крыльцом…


ЛИМИТА

Хотелось в свежей юности

Ей покорить столицу

Налётом южной смуглости,

Повадкой лёгкой птицы.

 

С хатёнкой кривобокою

Из скрипов, плачей, вздохов

И с бабкой одинокою,

Соседом выпивохой

 

Рассталась в страхе (гонятся!) –

Мелькали быстро ноги.

Ах, полететь бы горлицей

Над речкой и дорогой…

 

Но город привередливый

Смеялся неприкрыто:

В красивых и кокетливых

Нет вовсе дефицита.


У городской лимитчицы

Здесь жизнь совсем не сахар:

Опять судьба-обидчица

Грозится новым крахом.

 

Ночами горько плачется,

Родные снятся лица,

Но юная «захватчица»

Судьбе не покорится.

 

Село её убогое –

С извечной кабалою,

И память вся – с изжогою

О хатке с бузиною.

 

В своё житьё столичное

Вгрызается зубами

В веснушках милых «хищница»

В погоне за правами

 

Найти своё призвание,

Поймать перо жар-птицы

И от любви Ивановой

В принцессу превратиться.


ОНА И ПОДИУМ

Стоит журнальными рядами

нелепо глянцевая мода
с крикливо яркими тонами

гипюрам, декольте в угоду…

 

Румяна, тени и помада

«плывут» в софитах ярких воском,

и манекенщице награда –

снять эту вычурную лоскость,

 

когда показы – у финала,

забыть оранжевую дикость

и хрупких плечиков усталость.

Средь городских квартальных криков,

 

шуршанья шин увидеть алость

зари вечерней над домами

с облезлой, старой штукатуркой.

И, растерявшись над деньгами,

купить батон и сыру малость,

сварить дешёвый кофе в турке

 

под тусклым светом старой кухни.

Из рам вдохнуть июньской ночи

с цветочным ароматным духом

и вспомнить: завтра день рабочий.

 

И снова подиум и лица,

и шаг от узких юных бёдер,

и ядовитый колер ситца,

который кутюрье угоден

согласно писку летней моды…

 

* * *

                   Ангел лёг у края небосклона.
                  Наклонившись, удивлялся безднам.

                                                           Н.Гумилёв

На краю небесного простора
Ангел удивлялся синей бездне:
Не лилось оттуда райских песен –
Доносились стоны и укоры.

От земли, где создавал когда-то
Бог приют из розового сада,
Раздавалась яро канонада,
Догорали в храмах свечи свято

Вслед скорбевшим, отлетевшим душам.
А из бездны, где война пылала,

Горькое «за что?» в закате алом
Ангел немо и печально слушал.

Влажных крыльев мощное движенье:
«Нет! Не Богу сетовать пристало!
На земле, где роз осталось мало,
Вы себе и беды… и спасенье».
 

ПОЭТ
«Ничто» не может породить стихи,
Что долго зреют, силу набирая,
Как плод души, как слёзы за грехи,
На нитях жизни между адом-раем.

Набухнет почкой первая строка,
Вдруг лопнет от прилива вдохновенья,
И лепестками нового цветка
Запросится катрен в стихотворенье.

Когда  же акт рождения свершён,
То прежде, чем отправить их в дорогу,

Переболеть стихами должен он,
Цепочки слов шлифуя понемногу.

И обрывая пуповины нить,
Они находят, наконец, свободу –
Поэту снова в ожиданье жить,
В реке времён искать святую воду.

 

Симферополь
 

 

Комментарии