Сергей ШИЛКИН 
Сергей ШИЛКИН
МЕЖДУ СИБИРЬЮ И БОТСВАНОЙ…
СТЕНЬКА
Жил на Волге Стенька Разин –
Как и сотни прочих Стенек.
Был от пьянки безобразен.
И частенько жил без денег.
Оттого-то он, «злодеям»
Бросив клич, собрал ватагу:
«Мы богатством завладеем,
Коли двинем к Копетдагу».
С Божьей помощью собрали
Пики, сабли и пищали –
И вперёд. В пути серали
От бессмертных зачищали.
Крики, стоны. Лязг кольчужный.
Скрип стальных уключин ржавый.
Заключён, России нужный,
Мир с персидскою державой.
Горы злата за победу –
Позавидует Аттила!
Аппетит идёт к обеду –
Злата Стеньке не хватило.
Не попасть чтоб в руки ката,
Покрывая «недостачу»,
Шах (Степану жить богато!)
Дочь отдал свою в придачу.
Черноброва, светлолика,
Благовоннее кадила.
Взглядом – блеском сердолика –
Атамана окатила.
Всех Степановых «коханей»
Лепотой опередила.
Атаману вмиг дыханье
От красы перехватило.
И, схватив её на руки –
Вопреки «приличья» правил, –
Он грузить заставил струги
И на север их направил.
Пил Степан настой сугревный –
Ночь со днём не различались.
Ни на миг они с царевной
На борту не разлучались.
Шли, по-ухарски шикуя.
Снасть пеньковая проволгла.
Вдруг на палубе ушкуя
Песня радости примолкла…
Южный ветр усилил хватку,
Паруса надул потуже,
И Степану правду-матку
Рассказать решился друже:
«Ты сменял – открыть рискую
Правду горькую не к месту –
Дружбу крепкую мужскую
На персидскую невесту.
Силой страстного дурмана –
Есть причина подивиться –
Подчинила атамана
Шемаханская девица».
Впал Степан от слов в кручину,
Горечь истины глотая…
За борт сброшена в пучину
Персиянка молодая.
Ветры мачту изогнули,
Воя песней затяжною.
Воды плоть свою сомкнули
Над молоденькой княжною.
Плачут вёсла навесные.
За бортами мир безбрежен…
Выплывали расписные
Струги Стенькины на стрежень…
ФЕДЯ ИЗ ГДОВА,
сказка для взрослых
На водичке замешу
толокно из полбы.
Деда с бабкой рассмешу,
Ежели из колбы
Теста кругленький кусок
Не сойдёт на жёлоб.
Тресну колбу об возок –
Будь свободен, колоб! –
И отправлю, дав шлепок,
В угольев шаламьё.
Попадёт наш колобок
В тлеющее пламя,
А затем, бочком-бочком,
Стыть на подоконник.
И с него в траву ничком
Спрыгнет толоконник.
Затрещит печной сверчок
От переполоха:
«Ну, куда ж, ты, дурачок, –
Без тебя нам плохо».
А в ответ, как стих Басё:
«Ждите – от«E-mail»ю».
Не читал ты, что ль, Васёк,
Сказку про Емелю?
Слышал, печку он запряг
Без удил-постромок?
Наш-то, с виду хоть добряк –
Тоже ведь не промах.
Он от деда убежит,
Волка и медведя.
Все порушит рубежи
Беспризорник Федя.
Остаётся лишь один,
Трудный в этом плане –
Красноватый «палантин»
на краю елани…
Плач. Блестит в глазах слеза –
Роль играет ловко
Патрикеевна-краса,
Рыжая головка.
В кузовочке три клубка,
На плечах понёвка.
Ах, погубит колобка
Бестия-огнёвка!
Но у нас круглы бока,
Формы – не придраться.
Объегорить колобка –
Надо постараться.
Намекнул Алисе он –
Где ж тут малолетство:
«Передал мне почтальон
Новость про наследство.
Не наследство – сущий клад,
Не сравниться МРОТам.
Дом отдать на «шоколад»
Я готов сиротам»
«Неужель идёт «лаве»
И судьба за дверью?» –
Лиска чуйку в голове
Потеряла зверью.
Обнимая крепыша,
Колобка из Гдова,
Дева шепчет, чуть дыша:
«Я на всё готова…
Жизнь – тяжёлая фигня.
Я ж из бесприданниц.
Не желаешь ли меня
Пригласить на танец?».
Разрывает мозг «фефёл»
Огненная сальса…
Лихо лисоньку обвёл
Колоб вокруг пальца.
Бьёт – от шума очумел –
Ритм на коромысле…
«Я Алиску отымел!»
(В переносном смысле).
ТРУБНЫЙ ГЛАС
Застеклились к утру мелководные лужи.
Но под солнцем, к полудню, ледочек оттает.
От кристального воздуха голову кружит.
Витаминов – твердят знатоки – не хватает.
Чёрный драный котяра – «собака такая!» –
Ночь орал, наполняя пространство тоскою.
Чтоб с ума не сойти, я бутылку «Токая»
Опростал и заполнил ведёрко лузгою
От подсолнечных семечек прошлых сезонов,
Что скупал я, с охоткой, у бабушки Фроси.
Покупать у неё было много резонов,
Но один – самый главный – недорого просит.
Продавала она на углу разносолы,
Для неё это было серьёзное дело.
Она потом всю жизнь орошала подзолы.
Слышал, к Богу душа её днесь отлетела.
Фрося честно прожила – будь прах для ней пухом.
И пусть Фросины беды рассыплются прахом.
Я ж прикинусь (хотя б пред собою) главбухом,
Чтоб свести все балансы, подбитые страхом.
Буду ЗОЖ исповедовать, лопая фрукты,
И из тела лепить буду гарные формы,
Чтоб подольше пожить. Не понял коли вдруг ты –
Чтобы к Царству прийти через тварные нормы.
Но, увы, не помогут ни ГОСТы, ни СНиПы.
Не спасёт, что создатель, допустим, ты «НЭПа», –
Не отмажешься, кем бы по жизни ты ни был.
Слышишь, трубные гласы… Пора, знать, на Небо.
ОЖИДАНИЕ
Выключен «Twitter».
В вязаный свитер
(Из долгунца-волокна)
Влез мой Серёжа,
Чёлку взъероша,
И задремал у окна.
Снятся Серёжке
Вербы, дорожки,
И во дворе детвора.
Грач неуклюжий,
Солнце и лужи –
Им быть, по срокам, пора.
Милый Серёжка,
Кинь за окошко
Взгляд – там стоит пелена.
Друг мой, Серёжа,
Это пороша.
Значит, ещё не весна.
Время хворобы.
Скрыты в сугробы
Омуты тёмной воды.
Мёртвые бреги.
Чёрные реки
Точат под настом ходы.
Не пожалею
Сил – одолею
Эту промозглую нудь.
Буду крепиться,
С немочью биться,
Дабы навек не уснуть…
Стриженый ёжик,
Свитер в горошек,
Смотрит прекрасные сны.
Милый, хороший,
Внук мой Серёжа,
Мне бы дождаться весны…
ИСЧАДИЕ ЧАДА
К 100-летию гибели
Николая Гумилёва
В середине знойной Африки
Звери дикие кричат.
Длинношеие жирафики
Мглой бредут к озёрам Чад.
И летят, крича валторною,
К Чаду клинья журавлей.
В дебрях торит згу неторную
Одинокий шурале.
На опушке, меж болотами,
Натянув в кустах брезент,
Наблюдал за бегемотами
Новый русский резидент.
(Тайны, собранные в рапорте,
Шли с пометкой: «Анион».
Но сегодня он не «arbеiten» –
На охоте ноне он.)
Затянувшись портупеево,
Егерь – в ловле корифей –
шепчет прапорщику: «Бей его!
Это верный твой трофей!».
Но герой не слышит истово
Сотоварища-стрелка
И душа – в исканьях Чистого –
От засады далека.
Что-то шепчут осторожные
Ветры в кронах-веерах.
Всплыло вдруг, как ел пирожные
Вместе с Анной в «Северах».
А потом, брегами Невскими,
Шли, болтая «ни о чём».
Вдоль воды, мазками резкими,
Стены – красным кирпичом.
Петербург бурлил феерией –
Светлой жизни полоса…
Миг прошёл – ему с империей
Оставалось «полчаса».
ЛИГР
Как-то раз я был в Цхинвале.
Там порекомендовали
Посещенье зоопарка,
Чтоб текучка и запарка
Не свели к инфаркту-микро…
Так попал я к клетке лигра,
Где – по странности природы –
Плод мутации породы
Проводил всё время в играх
С папой – тигром, мамой – львицей.
Есть чему тут подивиться.
Чадо их, из сказки-притчи,
Всех зверей в округе прытче.
Я кричу, что я, мол, в гости.
Но сердит пушистый хвостик.
А глаза – огонь и дёготь –
Светят мне: «Усы не дергать!».
Мы с тобою не в музее,
Где не трогают фузеи,
Ни ковры, ни оригами.
Ус погладить дай руками.
Обижать не надо крошку!
Ты меня, хоть я и с кошку,
Не приравнивай к игрушкам.
Впрочем… тронь слегка за ушком…
* * *
Между Сибирью и Ботсваной
Андрей, с душою Первозванной –
Он первый призван был Христом, –
Пошёл, покинув отчий дом,
Вдаль от земли обетованной
К просторам залежей целинных
(Там ходят в шубах соболиных,
Белуг едят и карасей) –
В пределы будущих Рассей,
Где окрестил людей былинных.
---------------------------------------------
СЛОВА С РАЗЪЯСНЕНИЕМ:
сераль (фарси) – дворец (дворец с гаремом, собственно гарем);
бессмертные – название шахской гвардии в Персии;
кат (устар.) – палач;
коханя, коханка (южноруск., укр.) – любимая, возлюбленная;
шалам (казах.) – соринка, труха;
зга, стёжка (от старорус. – «стьга») – тропа, дорога, путь;
Шурале (тат., башк.) – антропоморфное мифологическое существо, дух леса; аналог сатира и лешего;
аrbeiten (нем.) – работа, работать;
«Север» – легендарное кафе, кондитерская в Петербурге на Невском проспекте.