Ромуил ЦЫРАКСОН 
Ромуил ЦЫРАКСОН
ВУАЛЬ ВЕРОНИКИ
Глава из романа «Гомеостаз» (15-16 июля 2011 г.)
Вероника. Какая же роль отведена ей во всей этой истории? Вероника… Или по-другому – Береника… Кто как привык. Очень интересным предстает символический образ Вероники в священных текстах, но уже не авестийских, а христианских. Существует сказание о Святой Веронике, согласно которому, видя мучения Иисуса Христа, шествующего на Голгофу, девушка протянула ему кусок ткани, который он приложил к своему лицу, чтобы отереть кровь. Этот сюжет о человеческом сострадании, присутствующий в евангельских текстах, где описаны последние часы перед распятием, и стал причиной признания святости девушки, проявившей его. Только имя Вероника не упоминается ни в одном из этих текстов в связи с событиями того дня. Позже, благодаря католическим богословам, возникла легенда, где добродетельная девушка была упомянута как Вероника. Наиболее распространенная версия, объясняющая данный факт, основана на том, что само имя проявилось при прочтении на латыни библейской фразы Vera Icon, что переводится как истинный или подлинный образ – истинный образ лика Иисуса Христа, отпечатавшийся на материи, которую девушка предложила ему, желая хотя бы чем-то облегчить страдания мученика. Так появилась одна из величайших христианских святынь – Плат, или Вуаль, Вероники. По правде сказать, известно о существовании по меньшей мере четырех аналогов этой реликвии, признаваемых верующими. Но данный факт ни в коей мере не принижает значения сакральной Вуали, Вероники и тем более самого эпизода, потому что любая истинная вера не научная гипотеза и не требует доказательств. Она облагораживает и направляет дух. А дух, как утверждает авестийская традиция, – это мысль, воплощенная в материальном мире в слове и деле.
Конечно же, Ян не шествовал на Голгофу и не был Мессией. Он обычный человек, который пребывал в отпуске и пытался отыскать путь к внутренней гармонии и целостности. Но именно в этот момент он повстречал свою Веронику.
Дорога была знакомой. Девушка вела машину по тому маршруту, по которому утром он уже ехал с паломнической группой в Сураханы. Ее автомобиль, небольшой седан серого цвета, был не новым, однако исправно функционировал и выглядел вполне аккуратно. Теперь Ян думал о том, что поведала ему недавно Вероника о гармонии с самим собой и внешним миром, о взаимосвязи духа и добрых мыслей с окружающей действительностью, об основах древней авестийской морали. Под впечатлением услышанного Ян рефлексировал и пытался организовать свое сознание по принципам древней, проверенной модели, которая, как он понял, стала прочной основой для большинства духовных и нравственных концепций современности и на Востоке, и на Западе, даже если их теоретики такой взаимосвязи и не признают по каким-то причинам.
Нарушая молчание спустя некоторое время с начала поездки, желая узнать своего спутника получше, девушка наконец начала светскую беседу:
– Когда мы только познакомились, ты сказал, что недавно был в командировке в Афганистане. Не часто можно повстречать людей, которые ездят в такие интересные, скажем так, командировки. Все хотела спросить, кем ты работаешь?
– Сейчас я внештатник в Департаменте общественной информации Организации Объединенных Наций в Казахстане, я всегда упрощаю, в пресс-службе, короче говоря. Мы отвечаем за страны Средней Азии. По этой причине и ездил с коллегами в Афганистан, – Ян изложил девушке общие сведения о своей деятельности и добавил: – А вообще я по образованию актер…
– Ничего себе!.. Ты в кино играл? – приятно удивилась Вероника.
– Нет. В кино не снимался. Не довелось, – продолжил Ян. – Я работал в театре в начале своей карьеры. В основном классические постановки: Шекспир, Мольер, Гёте. Но на этом много не заработаешь. И, сказать по правде, в такой среде высокая конкуренция, как и везде, наверное, у нас. Со временем в профессии остаются по трем причинам. Когда у тебя есть хороший продюсер, назовем это так, который планирует всю работу, обеспечивает участие в разных проектах в театре или на телевидении и при этом почти неважно, есть у тебя талант или нет. Главное, чтобы харизма была. Второй случай – когда ты абсолютно талантлив. Уже заработал себе имя, и за сотрудничество с тобой любой в этом бизнесе готов остальным глотку перегрызть, лишь бы заполучить такого актера. Ну, или третий вариант – когда ты умеешь только играть на сцене, делаешь это на четверочку, в лучшем случае, других способностей и интересов особенно у тебя и нет, а следовательно, нет и других вариантов заработать себе на жизнь. И ты играешь, уже без вдохновения, как машина, что ли, пытаясь себя обеспечить. По третьему сценарию, к сожалению, развивается карьера большинства людей, кто учился на актерском. Но и они нужны… Иначе не было бы ни исполнителей вторых ролей, ни массовки. А как без них. Только забавно: чем старше становятся такие персонажи, тем больше пафоса и напускного величия появляется в их характере. Как-то так, – описал Ян суровую правду жизни актеров.
– Ну, как я понимаю, к третьей категории ты себя не относишь, – с уверенностью, выслушав собеседника, заключила Вероника.
– Да вот, как раз не совсем это так… – растянув, как корабельный парус, фразу и стараясь быть до конца честным, возразил Ян. – Это сложно. – Подумал немного и продолжил свои объяснения: – Понимаешь, я где-то между первым вариантом и последним. Никак не второй. Не подумай. Двигатель-то у меня был при необходимости. В смысле тот человек, который мог сделать меня известным актером. Родственник. Хотя сейчас я понимаю, что и вправду на театральной сцене я не блистал. И дальше продолжать, двигаться на ТВ, например, ну, такое, знаешь ли, занятие. Сомнительно, конечно. Раньше бы я так и сделал. Не обращая внимания на сплетни и на смешки, пёр бы, как паровоз, изображая из себя жемчужину сцены или экрана, если бы и туда влез. Но сейчас я понимаю, что это стало бы утопией. Когда-нибудь обязательно уперся бы в стену или чего похуже. И тогда я это понимал, но таким я был человеком, что никогда даже сам себе в этом не признался бы. Потом меня тормознули. Так сложилось, что моя жизнь и восприятие всего вокруг полностью обесценились. Один мой товарищ пересадил меня в другую почву. Назовем это так. И прижилось растеньице. Чего-то делал. Правда, так же, как и до этого, не замечал ничего и никого вокруг, – Ян не все называл своими именами, в чем не было необходимости. Он рисовал схематичную картину своего бытия до отъезда в Казахстан, пытаясь ответить на вопрос девушки максимально развернуто и дать ей информацию о себе как о человеке. – Мне начинает казаться, что все хорошо. И в один момент из всей этой конструкции судьба забирает одну деталь. И строение одномоментно разрушается. Эта деталь в тот момент оказалась фундаментом всего. Разные мысли посещали в тот период. Не хочу об этом. Опять появился мой товарищ-садовод… Посмотрел на сухостой в комнатном горшке и делает заключение: климат сменить, пересадить в открытый грунт и лучше куда-нибудь подальше… Так я оказался в Казахстане в структуре международной организации.
– А еще ты говорил, что потерял близкого человека. Если не хочешь, конечно, мы можем не разговаривать на эту тему. Просто… – Веронику подталкивал чисто женский интерес, связанный с ответом на вопрос, женат ли Ян. Но воспитанная в традициях восточной культуры, она тактично остановилась, чувствуя, что вот-вот перейдет личную границу своего собеседника.
– Скажем, это событие и стало тем тормозом, который заставил меня остановиться и пересмотреть все устройство моей жизни. Ушла из жизни одна девушка, к которой у меня были чувства. Тогда я еще не понимал, что это были за чувства. Оказалось, самые высокие. Вслух даже о них не хочу… – скомканно Ян попытался удовлетворить интерес Вероники.
– Вы были женаты? – не услышав четкой информации, девушка все же рискнула спросить.
– Нет. Тогда до этого не дошло. Да и если бы она не погибла, я бы до сих пор оставался в том своем образе. Вряд ли бы и решился на такое, – Ян наконец осознал смысл повышенного интереса собеседницы к его семейному положению и, не меняя интонации, глядя все так же в лобовое стекло на дорогу, дал ей обратную связь. – Я не в браке. И никогда не был. Но теперь, после обновления по канонам Авесты… – слегка улыбнувшись, подчеркнул в разговоре значение того, что Вероника привнесла в его систему мироощущения, – возможно к этому приду.
В свою очередь девушка никак не отреагировала на слова Яна и продолжила управлять автомобилем, но слегка, по-доброму улыбнулась где-то внутри.
– А ты? – Ян решил продолжить разговор на личные темы. – Семья, работа?
– У меня не так все интересно, как у тебя, – сказала Вероника и сразу поправилась, чтобы избежать двусмысленного толкования этой фразы, которая могла показаться издевкой: – В смысле, не так насыщенно. Училась в университете на факультете востоковедения, персидское отделение. Изучала историю, культуру и литературу Персии, язык. Когда уже была на втором курсе, умер отец. Мы с мамой вдвоем остались. Я в семье один ребенок. После смерти папы было тяжело, конечно, и еще в университете я начала работать экскурсоводом в историческом музее. Помогала маме. Поэтому в магистратуру не пошла. Получила диплом бакалавра и осталась в музее, но уже на полной ставке. Там я работала до две тысячи седьмого. Когда закончилась реставрация храма Атешгях в Сураханах, моя руководительница отрекомендовала меня сюда на работу. Тут платят побольше, чем в музее. Этот комплекс внесен в список объектов всемирного наследия ЮНЕСКО. Все думали и хотели, чтобы я замуж выскочила побыстрее, особенно мама. Но как-то это все мимо меня проходит. Мне нужен рядом достойный и сильный мужчина, каким был мой отец. Я пока таких не вижу возле себя. А растрачиваться я не хотела никогда и не хочу до сих пор. Или я королева для мужа, или… лучше сама… Сказывается папино воспитание, – улыбнулась Вероника, произнеся последнюю реплику.
За интересной беседой дорога показалась короче. Уже неподалеку от отеля, в конце или, если быть более точным, в начале широкого проспекта Ян обратил внимание на строительную площадку, расположенную между многоэтажками. На просторной территории возводилось необычное здание футуристичной формы. На самом деле конструкция была уже установлена и в тот момент к завершению близились внешние отделочные работы. Вдоль дороги оборудовали забор, ограждавший территорию. Такое яркое выражение творческих идей напомнило ему работы сюрреалистов. Внешним видом объект максимально выбивался из общей архитектурной концепции этого района города и, глядя на него, Ян не смог не поинтересоваться:
– Что это будет? Похоже на ракушку или даже на волну. По-моему, очень смелый образ для местной архитектуры.
– Да! Строят культурный центр. Кто-то из бывших коллег по бакинскому музею мне рассказывал, что здесь хотят сделать большой конгрессно-выставочный комплекс с этнокультурным музеем. Так говорят. Я только слышала, что руководство и эксперты исторического музея часто ходят на совещания по вопросу этого строительства. Знаешь, что самое интересное? – Вероника продолжила свой рассказ риторическим вопросом и, не дожидаясь ответа, поспешила раскрыть тайну: – Архитектурный проект этого здания делала известный британский архитектор мирового уровня Заха Хадид. Кстати, персиянка иракского происхождения… – мельком посмотрев на Яна, улыбнулась девушка, – ее называют Сальвадором Дали нашего времени.
– Я обратил внимание на стиль. Прямо чувствуется школа. Сразу узнаю сюрреалистов, – услышав имя Дали, Ян опрометчиво начал развивать тему искусства с позиции эксперта, позабыв, что это то направление, где его собеседница чувствует себя как рыба в воде, поскольку получила специальное образование в этой области и вдобавок уже не один год в том числе этими знаниями зарабатывает себе на хлеб. Сам Ян, прямо сказать, в искусстве, помимо театра и кино, мало что понимал.
Вероника не переставала улыбаться, слушая экспертный комментарий своего пассажира, только теперь ее улыбка выражала больше сарказм.
– Почти. Скорее, деконструктивизм. Хотя не могу сказать, что это строгое определение применительно к объекту. Все-таки больше нечто промежуточное между абстрактным и метафорическим. Он в некотором смысле уникален… – оценив выпад своего собеседника, ненавязчиво подкорректировала она его и продолжила в привычной манере экскурсии: – Я слышала, что этот комплекс будет носить имя бывшего президента Азербайджана, как и проспект, на котором он находится. Этот человек был главой нашего государства почти сразу после развала СССР все девяностые и до самой своей смерти. Если учитывать, что до появления Советского Союза территория Азербайджана была все время почти полностью под чьим-то контролем, то можно сказать, что он как раз и стал создателем Азербайджана как отдельного и независимого государства впервые за всю нашу историю. Нынешний президент, его сын, победивший тогда на очередных выборах, в знак уважения к отцу, который был по-настоящему великой исторической личностью для страны, так решил увековечить память о нем, – Вероника описывала этот сюжет с бережным чувством уважения к историческому наследию своей родины.
Ян никак не отреагировал на рассказ своей спутницы, но невольно вспомнил о династической системе престолонаследия. Наследственная передача права на трон раньше была распространена в странах с монархической моделью управления почти повсеместно. Однако сегодня в мире остается небольшое число государств, где главой является монарх, обладающий неограниченным сроком правления. В этом случае право передачи власти реализуется внутри одной династии. Такие формы сегодня существуют и в Европе. Как правило, это ограниченные конституцией, часто парламентские монархии, где полномочия правящего лица в соответствии с основным законом секвестированы и по большей части распределены между парламентом и правительством. Абсолютные монархии, где вся полнота светской и нередко духовной власти принадлежит одному человеку, в настоящее время сохраняется в нескольких восточных странах и, если быть до конца честным, то еще в Ватикане с приставкой «теократическая».
Азербайджан, как следует понимать, является демократической республикой, где органы власти формируются на выборной основе. Избрание путем демократических выборов сына бывшего главы государства президентом является следствием двух важнейших факторов в общественной психологии: высокого уровня доверия к лидеру, который оставил необходимые рекомендации своему народу в отношении конкретного кандидата как гаранта стабильности, и преемственности политического курса. Одновременно с этим присутствует безоговорочная уверенность в компетентности сына бывшего президента, который был воспитан в соответствующих традициях семьи профессионального государственного топ-менеджера. Это еще одна специфическая черта консервативных обществ, которые в настоящее время чаще встречаются именно на Востоке.
Такой эпизод, несомненно, при условии направленного и слегка форматированного изложения информации мог бы получить серьезный международный резонанс, за которым последовало бы вмешательство во внутренние дела этого государства со стороны традиционных арбитров, как, собственно говоря, и случается повсеместно, где присутствуют интересы отдельных игроков международных отношений, не обеспеченные согласием всех сторон переговорного процесса. Однако этой стране Южного Кавказа пока удается достигать компромисса за счет ювелирного лавирования между рифами мировой политики, несмотря на внушительные запасы каспийских углеводородов и прочих полезных ископаемых, таящихся в ее недрах. Эта зона на политической карте мира пока скрыта в тени от пристального внимания, например, англосаксов. Хотя, если даже не принимать в расчет ресурсный аспект, геополитическое положение страны в связи с происходящими событиями для кое-кого может выглядеть не менее привлекательно. Но в настоящий момент, как уже понял Ян, основная сцена была перенесена на Ближний Восток и в Северную Африку, а также, судя по новостной ленте, еще в Восточную Европу. В последнем случае на том этапе шла активная борьба за умы и сердца граждан. Еще пытались порешать все миром.
Ровно к половине седьмого Ян был доставлен к отелю.
– Как раз успеешь на ужин, – сказала Вероника, припарковывая автомобиль.
– Да что-то я не хочу совсем есть. Пойду к себе. Отдохну. Я же только сегодня приплыл. Толком в номер даже не заходил.
– Так, так… – с удивленной усмешкой выстрелила девушка парным залпом, – я чего-то, кажется, еще о тебе не знаю?.. Ты сегодня приплыл?.. Откуда хоть приплыл? Паромом?
– Да. Из Туркмении. Самолета ждать не захотел. Они сюда не часто. Вот решил морем, – скромно объяснил Ян причины появления в его маршруте водного пути.
– Ты даже не отдохнул и сразу в Атешгях рванул? – продолжила удивляться Вероника.
– Понимаешь, я-то в Баку, да и в Азербайджане, в общем-то, раньше не бывал. Когда там еще группа будет? Где святилище находится? Я ж без подготовки. И я задерживаться не планировал. Хотел побывать в святилище и дальше поехать. У меня отпуск сейчас идет. На моря выдвинусь. Может, на Средиземное. Пока не решил еще, – сообщил дополнительную информацию Ян.
– Так, и?.. – пытаясь понять планы своего пассажира, девушка подавала сигнал, что она стала теперь неравнодушна к его графику, по крайней мере, для начала в этом городе. – А в Баку ты сколько планируешь пробыть?
Ян, честно говоря, тоже хотел узнать получше случайно повстречавшуюся ему девушку, будучи глубоко убежденным, что случайности в нашей жизни неслучайны. Но… Паром, постоянные переезды, перенесенный стресс окончательно высосали из него последние силы, и Ян решил отложить все решения до утра:
– Слушай, вроде бы и спал ночью на этом пароме и командировка до того… постоянно в движении… Что-то я подустал. Завтра суббота. Ты работаешь или выходная? Давай пообедаем. Прогуляемся немного. Если это будет удобно и не нарушит твоих планов, конечно, – слегка напирал Ян.
Вероника немного подумала, глядя в глаза своему спутнику. Пыталась прочитать его. Потом наконец ответила:
– Знаешь, у меня, конечно, выходные дни не всегда совпадают с календарными, но завтра я действительно свободна. Хотела позаниматься домашними делами, но… думаю, пообедать и прогуляться с тобой мы смогли бы. Почему и нет?!. – взвесив все за и против, согласилась девушка.
– Ну вот и славно, – улыбнулся Ян и немного ускорился, – запишу твой номер?
– Давай, завтра я подъеду к отелю в двенадцать часов? Буду без машины и без опозданий. Походим в центре. Тут все рядом, – Вероника предложила альтернативу. Делиться своим номером телефона она пока не была готова.
Ян понял намек все-таки восточной девушки и не продолжал настаивать.
– Тогда до завтра! – сказал он и вышел из машины.
Вероника проводила его взглядом и, когда он уже был у дверей отеля, зачем-то ответила пустому креслу, на котором в поездке сидел ее пассажир:
– До завтра.
Ян не спеша пересек холл своей гостиницы. Автоматически, даже не глядя, прихватил какую-то газету на английском языке, которая лежала на журнальном столике, стоявшем между гостевых кресел напротив лифта. Открылась дверь шахты. Ян зашел, нажал девятый этаж. Кабина поднялась с высокой скоростью за считаные секунды, но при этом плавно и без посторонних шумов. Он прошел до двери своей комнаты. Приложил пластиковый ключ и, перетаскивая на себе груз усталости последних дней, ввалился внутрь.
Оказавшись в узком коридоре, оформленном панелями древесного цвета, Ян бросил на тумбу под зеркалом слева от входа свой рюкзак, разулся. Номер был совсем небольшой. Одна широкая кровать с тумбочками, напротив на стене висел плазменный телевизор, под которым разместился узкий столик. Слева от телевизора – вход в уборную, а еще левее – небольшой холодильник со стандартным набором минибара. Над кроватью пространство на стене занимала прямоугольная картина без рамки, на которой разными цветами были запечатлены абстрактные фигуры, явно напечатанные на широкоформатном принтере. Уже аккуратнее, чем в случае с рюкзаком, но все же бросил на столик под телевизором газету, не проявив к ней какого-либо интереса. Можно было предположить, что и взял он ее, в сущности, формально, поступая, как и многие другие постояльцы отеля, на всякий случай или для пущей важности. Не потрудившись принять душ, Ян сбросил с себя одежду там же, где стоял, и завалился на постель поверх покрывала. Подтащил под голову подушку, до которой не дотянул, падая лицом вниз на мягкий матрац, и через несколько минут уже мирно спал.
Спокойно, слегка задевая подолом своего ветренного платья листву деревьев, в июле еще не успевшую иссохнуть под дневными лучами палящего солнца, прошелестела ночь. Утренний свет с ранних часов вторгался в окно гостиничного номера, по-разгильдяйски не завешенное плотной шторой с вечера, и нежно поглаживал еще сомкнутые веки его обитателя, совершая все более настойчивые попытки пробудить Яна от сна. Через полчаса его мозг уже вовсю функционировал, листая страницы воображаемой записной книжки с разными пометками и даже небрежными рисунками. Наконец Ян открыл глаза. Дальше все стандартно. Взгляд на часы – половина седьмого. Банный церемониал, проигнорированный вечером. Оделся, обулся, даже побрился и бодрым маршем пошел на завтрак.
Утром Ян ощущал себя наконец отдохнувшим и полным энергии для запланированных на сегодня дневных свершений. В столовой – шведский стол. Он собрал себе легкий завтрак, который включал шоколадные шарики, залитые молоком, бутерброд с тонко нарезанным карбонатом и сыром, капучино с каким-то не идентифицированным местным десертом небольшого размера. Стол занял возле окна. С восемнадцатого этажа открывался захватывающий вид на залив и на город. Ян обратил внимание на три высокие башни, которые, как брызги волн или лепестки гигантского лотоса, дерзко вырывались в небо среди небольших строений в этом районе города. Работа над ними еще не была закончена. Велись внешние отделочные работы. Однако эти три постройки уже казались величественными и своим внешним видом напомнили ему известный отель в Объединенных Арабских Эмиратах под названием «Арабская башня», построенный на искусственном острове неподалеку от берега. Поглощая глазами пленительный пейзаж, Ян даже не заметил, как употребил весь свой завтрак.
Наконец он оторвал взгляд от окна и неожиданно для самого себя вспомнил про то, как оказался в Азербайджане, после чего его сознание шагнуло чуть назад и в сторону, приоткрывая сюжеты из Афганистана, которые еще недавно болезненно беспокоили Яна. Находясь в безопасности, он начал думать о том, как неплохо можно монетизировать эту информацию, если поглубже в ней разобраться. В его глазах было заметно, как уменьшается страх и возрастает жадность. И все же, будучи работником, хоть и внештатным, учреждения в международной организации, Ян решил сделать звонок своему старшему товарищу, проинформировать его о том, с чем он столкнулся в Афганистане, и как бы невзначай посоветоваться о возможности, например, подготовки им на коммерческой основе аналитического материала для какого-нибудь российского или зарубежного профильного издания, имея в виду дополнительный заработок для себя.
Ян поспешил подняться в номер. На всякий случай закрыл на внутренний замок входную дверь, подошел к окну и набрал Говарда. Но, не дожидаясь гудков, сбросил. Он вспомнил про разницу во времени, которая составляла два часа между Баку и Астаной. Но вот в какую сторону?.. «Точно! Двигаясь на восток, мы прибавляем время. Значит, на работе уже где-то десять», – успокоил себя Ян и повторил набор.
– Да, – услышал он в трубке традиционно напряженный голос шефа.
– Здравствуйте, Говард! Мы могли бы сейчас переговорить? Удобно? – испытывая некоторый дискомфорт, как это обычно бывает, когда звонишь из отпуска коллегам, перестраховался Ян.
– Да, – словно между делом отреагировал Говард, который, как обычно, наверняка был занят чтением очередного текста.
– Вы же получили мой афганский релиз? – на всякий случай поинтересовался Ян, предполагая, что эта реакция могла быть связана не с работой Говарда, а с недовольством работой Яна, возникшим у босса по какой-либо причине.
И снова даже не загруженным, а, скорее, перегруженным голосом прозвучал Говард:
– Да.
Выдержав десятисекундную паузу, которая дала понять, что комментариев по присланному тексту от начальника не поступит, Ян продолжил:
– Я же остался на некоторое время в Афганистане, как вы знаете. Съездил в предгорье Гиндукуш, Кандагар, Герат, – начал было пояснять он суть дела издалека.
– Да. Что-то срочное? Я это знаю. Мы же информировали Кабул и Ашхабад по вашим перемещениям, – недовольно и не понимая важности вопроса, желая отложить обсуждение чего-то не особенно важного на потом, а лучше до выхода Яна на рабочее место, перебил собеседника Говард.
– Да! Срочное! – уже в более резком тоне начал Ян и продолжил, не дожидаясь очередной реакции начальника: – Такая интересная штука произошла, когда я был в Кандагаре. Мой проводник оставил меня в местном ресторане, чтобы я пообедал, а сам отлучился на какое-то время по делам. И там в это время как раз состоялась странная встреча некоего афганского товарища по имени Ахмед, близкого, как я понял, к руководству страны, с очень официальными ребятами. Я, конечно, не эксперт, но мне показалось по произношению, что это были выходцы из англоговорящих стран, – начал было рассказывать Ян озадачившую его историю, аккуратно подводя к главному, но остановился, давая возможность своему куратору начать наконец как-либо реагировать.
Неожиданно для себя Ян обратил внимание, что интонация собеседника после такого вступления резко изменилась и стала свидетельствовать о полном его внимании к разговору. Через динамик мобильного телефона даже можно было слышать учащенный пульс Говарда. Такое состояние обнаруживалось прежде всего благодаря ритму дыхания. Это неизбежно подтверждало повышенный интерес последнего, скрытый за равнодушием его остывших вербальных реакций, которые были призваны показать обратное.
– Да, я вас слышу… – таким образом Говард призвал Яна продолжить рассказ, что все-таки подтверждало его догадки по поводу появившегося интереса собеседника к содержанию телефонного разговора.
– Да… – произнес Ян, пытаясь правильно сформулировать продолжение, чтобы затем обоснованно перейти к своему главному вопросу. – Они обсуждали военную операцию в Афганистане, еще вопросы развития событий в Северной Африке с акцентом на поддержку противников Каддафи и переправку резервистов для этих целей… – Ян начал вещать о самом вкусном в этом деле, однако неожиданно был прерван странным, не связанным с темой вопросом.
– Вы сами сейчас где? – уточнил Говард, понимая, что этот разговор может стать доступен не только спецслужбам той страны, где обслуживается его мобильная сеть, но также и той, откуда происходит звонок.
– Я в Баку. Начинаю отдыхать, – удивленный реакцией собеседника, ответил Ян.
– Знаете, я не думаю, что это мог быть сколько-нибудь серьезный разговор. Я имею в виду ту встречу, свидетелем которой вы стали. А по большому счету эта тема не относится к компетенции нашего подразделения, и, кроме того, я уверен, что не будет представлять интерес для любого другого органа международной организации, к которой мы относимся, – дезавуировался Говард и далее попытался переориентировать внимание своего коллеги на полноценный отдых. – Я бы на вашем месте после насыщенного рабочего периода посвятил появившееся свободное время полноценному отдыху и обслуживанию своего организма. Не берите в голову. Если вы сейчас в Азербайджане, очень рекомендую обратить внимание на турецкий курорт Анталья. Это сравнительно недалеко от вас. Очень положительные отзывы, – высказал свою в некотором смысле настойчивую рекомендацию Говард, осознавая, что пусть лучше его коллега «потусит» на территории государства, являющегося участником Североатлантического блока, где, по крайней мере, он будет под наблюдением и не сможет совершить какие-либо глупости, надеясь, что к концу своего длительного отпуска в теории он позабудет процентов семьдесят-восемьдесят того, что услышал.
– Пожалуй, вы правы, – несколько погасшим голосом согласился Ян со своим руководителем и не решился продолжить разговор о возможности заработать на полученной информации. – Я, кстати, не был еще в Турции в качестве туриста. Всегда хотел. Анталья, вы говорите? – переспросил в конце своего монолога Ян и сам же ответил: – Отлично. Посмотрю рейсы из Баку.
– Если что-то понадобится в Турции, звоните. У меня там много друзей. Поможем украсить ваш отдых, – предложил Говард, стремясь подкрепить решение своего коллеги обещанием всецелой поддержки.
– Да, спасибо. Как доберусь туда, подумаю. Если сам не справлюсь, позвоню. Вам успешного рабочего дня! – поблагодарил Ян своего руководителя, понимая при этом, что такими турецкими контактами лучше на всякий случай не пользоваться, и завершил разговор.
Находясь под воздействием состоявшейся телефонной беседы, Ян решил на самом деле не предпринимать каких-либо действий по претворению в жизнь задуманного, понимая по реакции Говарда, что овчинка выделки не стоит. Вся эта инициатива не получит, скорее всего, поддержки, а при условии проигрывания негативного сценария может создать несопоставимые с предполагаемой выгодой проблемы.
Поджидая приближающийся полдень, который обещал встречу и последующее приятное времяпрепровождение с понравившейся девушкой, он решил спуститься вниз и поинтересоваться у сотрудников отеля о том, как ему лучше организовать свой маршрут с учетом предполагаемого отбытия на отдых в Турцию. Подойдя к стойке, он обратился к девушке, которая в тот день заступила на этот пост, сменив любезного молодого человека, оформлявшего Яна днем раньше:
– Здравствуйте! Подскажите, я у вас сегодня последний день и дальше уже отпуск, хочу прямиком полететь в Турцию, отдохнуть. Но, к сожалению, у меня какая-то неполадка с телефоном. Не могу нормально зайти в интернет, чтобы купить себе билеты и забронировать отель. То ли потому что сим-карта не местная, то ли не знаю… А кроме этого, экран смартфона маленький. Плохо видно, – слукавил Ян.
Конечно же, в отеле был и WI-FI, и при необходимости как гость он мог воспользоваться услугами бизнес-центра, где были и стационарные компьютеры, и бесперебойное подключение к интернету, и даже принтер на случай, если он пожелал бы распечатать свои билет и листок бронирования. Но ему было попросту лень делать это самому.
– Да. Я вас понимаю, но мы обычно не оказываем такие услуги. Вы можете воспользоваться техникой в деловом центре нашей гостиницы и все это сделать самостоятельно: выбрать максимально подходящие варианты перелета и проживания или вообще приобрести пакетный тур. Если у вас все-таки не получится найти подходящие варианты самостоятельно, – сделала упор на последнем слове девушка, – вы можете вернуться, и я вас сориентирую, где находится ближайшее туристическое агентство. – Несмотря на настойчивость гостя, менеджер призвала его произвести необходимые процедуры без сторонней помощи, деликатно пригрозив, что в случае неудачи этой операции ему придется понести дополнительные расходы в связи с оплатой услуг туристического оператора. Учитывая грандиозные планы Яна на этот отпуск, такой поворот был бы крайне нежелателен.
Он молча изобразил едва заметную гримасу досады на лице и, не ожидая большей поддержки от менеджера, отправился искать деловой центр отеля. Сев за компьютер, Ян начал подбирать себе на воскресение авиарейс по направлению Баку – Анталья. По результатам поиска удалось найти один прямой чартер на заданную дату. Вылет планировался на восемь часов утреннего времени. В итоге билет без багажа в эконом-классе был куплен.
С отелем оказалось определиться сложнее. Турецкий город изобиловал гостиницами и апартаментами на любой вкус: от спартанских до лакшери-комплексов, способных удовлетворить потребности самого требовательного гостя. На данном этапе Яна интересовал исключительно пляжный отдых, совмещенный с нечастыми прогулками по городу, которые при условии преодоления гравитации, позволяющей покинуть район отеля, могли бы включать какую-нибудь ненавязчивую и совершенно автономную от всех экскурсионную программу. Из огромного числа возможных предложений он выбрал отель, расположенный в самом центре города неподалеку от пляжа. Ян мельком проглядел фотографии гостиничного комплекса, которые были опубликованы на интернет-страничке. Фасад центрального здания был стилизован под старинную башню. Номера, даже стандартные, выглядели более чем приятно. Спа-комплекс, бассейн, шведский стол, совершенно очаровательный открытый ресторан с видом на залив и возвышающиеся над морем со стороны другого берега горы. Самое главное, что подкупило Яна, даже в режиме «все включено» стоимость проживания совершенно не кусалась. Насладившись пейзажами, которые его будут окружать во время предстоящего отдыха, не колеблясь, он забронировал и сразу оплатил номер в выбранном отеле на семь дней.
На всякий случай Ян распечатал страницу с бронью своей гостиницы – побоялся, что не сможет выговорить адрес, если это потребуется, написанный вроде бы и латиницей, но с необычными сочетаниями согласных и гласных, которые могли обозначать совершенно нетрадиционные для романо-германской филологии звуки, а еще пугающими буквами «C», внизу которых свисала подозрительная запятая. «От греха подальше…» ‒ подумал Ян и нажал Print.
Завершив работу в бизнес-центре отеля, он поднялся в номер, чтобы оставить все ненужные для прогулки предметы. Прихорошился, так сказать, распушил хвост, взбрызнулся туалетной водой из небольшого флакончика и спустился к выходу из отеля, где они условились встретиться с Вероникой. Девушка оказалась весьма пунктуальной и подъехала в назначенное время по согласованному накануне адресу. Ян сидел на лавочке возле входа и курил.
Увидев, как Вероника выходит из такси, поспешил выбросить еще недокуренную сигарету и встал.
– Привет! – как всегда улыбчиво воскликнула Вероника, выпорхнув из такси, и продолжила на ходу, спешными шагами приближаясь к Яну, – готов к нашему маленькому пешему путешествию по центру города?
Яна порадовало веселое настроение девушки. Он просто был рад ее видеть. За последний, нужно сказать, уже большой промежуток времени это был первый человек, который привносил позитив в его жизнь, создавал одним своим присутствием уют и комфорт. И наконец ему хотелось отвечать взаимностью.
Вероника была одета в легкое летнее платье персикового цвета без рукава, на широких лямках, которое неплотно, но все же для местных традиций, возможно, вызывающе облегало ее миниатюрную фигуру, спускаясь чуть ниже колен. Солнечные очки в форме капли с широкой пластиковой оправой черного цвета. В правой руке она держала белый кожаный клатч с металлической полукруглой застежкой золотого цвета. Девушка приблизилась к Яну на довольно близкое расстояние, как будто не рассчитав дистанцию, резко остановилась и продолжила свою часть диалога:
– Долго ждешь?
Ян мило улыбнулся в ответ на неожиданно бойкое поведение Вероники.
– Только вышел. Привет. Даже сигарету не полностью выкурил. Значит, всего где-то пару-тройку минут, – сказал он с большей сдержанностью, но все же приветливо, продолжая, как и прежде, улыбаться, и добавил проникновенным голосом, чтобы его поведение не показалось каким-то равнодушным: – Я очень рад тебя видеть.
– Так… Я тут составила маршрут нашей прогулки. Покажу тебе самый центр. Прогуляемся по Приморскому бульвару, вдоль моря до Девичьей башни и обратно. Без обеда. Надеюсь, ты не голоден, – столь же энергично обозначила ближайшие планы Вероника и добавила: – Покажу тебе наш музей, где я раньше работала. А вот Дворец Ширваншахов не покажу тебе сегодня, – в той же манере произнесла и эту фразу девушка и продолжила после короткой паузы: – Я тебе не экскурсовод на выходные. Рабочая неделя окончена. И пусть тебе не кажется, что видел уже все в Баку. Так будешь знать, что остался незакрытый вопрос и нужно будет вернуться.
Яну показалось, что Вероника снова флиртовала, и он решил включиться в ее игру:
– Боже упаси… Вот, чтобы ты не думала, дескать, я тебя эксплуатирую в качестве экскурсовода и коль скоро мы остаемся опять же из-за меня без обеда, для меня ж ты все это спланировала, приглашаю тебя после романтической прогулки на ужин по случаю нашего случайного знакомства, – произнес фразу Ян, взвешивая на ходу каждое слово, чтобы все имело свой смысл, в расчете на то, что Вероника получит его четкий и направленный сигнал.
И девушка этот сигнал получила. Она посмотрела на него таким взглядом, который он уже видел у Ангелины. Ее зацепила открытая формулировка «романтическая прогулка». Улыбка все еще украшала лицо Вероники, но глаза спрашивали «Ты серьезно?». Восток тем и отличается от запада, что за каждым сказанным словом должно следовать действие. В таких традициях здесь воспитываются люди с детства. Назвал невестой – веди в загс. Примерно так. Чем больше на запад, тем сильнее отличается система общественных ценностей у людей. Часто в западных странах мужчина может называть женщину женой в присутствии третьих лиц, фактически не имея никаких обязательств перед ней, а значит, не неся ответственности за слова и действия. Ян, который полгода провел в Казахстане, уже привык к особенностям восточной культуры. Кроме того, он обладал довольно гибким умом и намеренно использовал эту формулировку, за которой последовало приглашение на ужин. Ян пытался наглядно показать Веронике, что понял смысл священной авестийской триады: «мысль – слово – дело». В свою очередь, Вероника, постоянно работая с интернациональными туристическими группами, мыслила немного шире, чем многие ее сограждане. Конечно, с одной стороны, они оба понимали, что происходят из разных миров, где культивируются разные традиции и обычаи. Но, с другой, уже на каком-то тонком уровне к ним приходило постепенно осознание того, что их встреча произошла совершенно не случайно. По этой причине они старались сохранять открытость в общении друг с другом при условии максимальной толерантности. Межличностный баланс.
– Все в порядке? – спросил Ян, нарушая неловкое молчание, возникшее после его последнего высказывания.
– Да… Конечно, все нормально, – вернулась к своей жизнерадостной манере Вероника, чем развеяла опасения своего спутника по поводу возможной обиды, которую он мог нанести девушке неосторожной фразой.
– Отлично. Тогда показывай свой прекрасный город, хозяйка, – с облегчением сказал Ян.
День был солнечным и до безобразия жарким – привычное дело для местных жителей. На небе не было ни тучки. Ветерка, даже легкого, что самое обидное, не ощущалось тоже. Близость моря являлась причиной повышенной влажности воздуха и создавала естественный эффект парника: очень жарко, очень душно и по этим причинам – очень мокро. Находиться постоянно на солнце было сложно, но возможно.
Вероника и Ян вышли с территории, прилегающей к гостинице, поднялись до первого перекрестка в направлении от моря и повернули налево. Через пару кварталов девушка обратила внимание своего спутника на небольшой сквер, в центре которого располагалась площадь с памятником какому-то деятелю прошлых эпох.
– Смотри! Давай заглянем сюда. Кое-что тебе покажу интересное.
Они повернули в сторону монумента. На фоне елей, высаженных вдоль тыловой границы площади, в приталенном сюртуке, цилиндре и с тростью глазам Яна предстал Александр Сергеевич Пушкин. Этот внешний вид был, конечно, типичен для того времени, когда жил поэт. Таким сохранился его образ благодаря портретам, написанным известными художниками XIX века, современниками мэтра российской поэзии, самыми известными из которых стали работы Кипренского и Тропинина. Вот только памятники Пушкину в цилиндре встречаются весьма редко. Чаще можно обнаружить картины с его изображением в головном уборе, но не скульптуру, что, по мысли Яна, придавало этой композиции дополнительную оригинальность и выразительность.
– Никогда не видел его в цилиндре, – слегка удивленно сказал Ян.
– Видел, видел. Просто не обращал внимания. Я мало где была. Но вот как раз там, где я была, он именно в цилиндре. Как-то мы отдыхали в Одессе. Там точно в цилиндре. И еще ездили к родственникам в Ульяновск. И там тоже он стоит бронзовый и в цилиндре, – оправдывала Вероника такое решение создателя бакинского Пушкина. – Кстати, автором этого памятника был российский скульптор. Точно! Это был подарок России ко дню независимости Азербайджана, сделанный лет десять назад. Точно, точно… было как раз десять лет автономии. Мне в тот год двадцать стукнуло, – невольное сравнение допустила Вероника и замолчала, осознав свою небрежность. Возвращая внимание собеседника к памятнику, добавила: – Ты так говоришь, как будто, если он в цилиндре, он меньше Пушкин.
Ян обратил внимание на этот проговор Вероники, но оставил его без дополнительного обсуждения, положив данный факт в общую копилку информации, поскольку спрашивать леди о ее возрасте неэтично.
– Да нормально все. Просто… картины, где он в головном уборе, точно помню. А памятник… Ну не видел я… – Ян был несколько озадачен и прояснил ситуацию.
Права была Вероника. В цилиндре или без, Александр Сергеевич – «это наше все» для людей, живущих на постсоветском пространстве. Мы разные и видим все под разным углом зрения, но у нас общая память, общая история, единое настоящее и, осмелюсь предположить, единое будущее, несмотря на некоторые обстоятельства и внешнее воздействие, которые в последнее время все чаще вносят дисгармонию в эту саморегулируемую систему, неизбежно стремящуюся к равновесию.
Молодые люди пересекли улицу имени того же Пушкина и вышли к следующему памятнику архитектуры.
– А вот и площадь Свободы, на которой находится Дом Правительства Азербайджана, – продолжала экскурсию по местным достопримечательностям Вероника. – Он был построен в стиле Сталинского ампира в начале пятидесятых годов.
– По-моему, здесь ампир дополнен какими-то персидскими элементами, – опять попытался сумничать Ян, дополняя девушку.
– Нет… Это не ампир, а в чистом виде сталинский ампир без всяких там элементов. Ты же, конечно, понимаешь разницу? – по-доброму, но, все же ехидно улыбаясь, исправила его Вероника. – Ну… Вспомни архитектурную концепцию зданий тридцатых, сороковых, пятидесятых годов по всему Советскому Союзу. Хотя бы высотки в Москве, – после этого она подошла к нему настолько близко, что он даже почти перестал дышать, и шепотом, с нотками непроизвольного кокетства дала ему свою ценную рекомендацию. – Ты изучи вопрос получше к следующему своему визиту. Может, мне экскурсию проведешь…
Некоторое время, пока девушка восхищенно, хоть и не в первый раз в своей жизни, разглядывала площадь, Ян продолжал пребывать в замершем состоянии, вглядываясь в четкие формы монументального и действительно величественного здания. «И вправду, напоминает сталинки…» – подтвердил его мозг тезис Вероники.
Напрямик от площади Согласия они пересекли широкую проезжую часть, которая носила название, как демонстрировал указатель, проспект Нефтяников, и вышли на Приморский бульвар, протянувшийся вдоль берега Каспийского моря широкой зеленой линией парковых насаждений, дополненных фонтанами, ресторанами и небольшими кафе.
– Давай немного пройдемся еще, а потом посидим где-нибудь в кафе на открытом воздухе? Отдохнем. На бульваре в прошлом году летом открыли торговый центр. Вот неподалеку за ним есть несколько кафе с приятным видом. Тут уже недалеко. А то я вижу, что ты скоро совсем растаешь от такой погоды, – предложила Вероника.
– Да, конечно, давай. Меня уже учили в Афганистане, как спасаться от жары горячим чаем, – согласился Ян и вспомнил урок своего проводника-таджика, желая показаться сведущим в первопричинах чайного церемониала восточных стран.
Снова удивилась Вероника очередной попытке своего спутника выглядеть знатоком в тех вопросах, которые ей были объективно ближе по праву рождения и с учетом жизненного опыта в стране, где такие традиции практикуются на регулярной основе. Однако в этот раз она предпочла ничего не отвечать на высказывание мужчины, осознав наконец, что, возможно, таким образом он пытается проявить уважение к ее культуре. Этот подтекст в корне менял ситуацию и позволял расценивать его поведение, скорее, как попытку направить сигнал о том, что он постепенно начинает входить в гармоничный резонанс с девушкой. Но, несмотря на личные ощущения, Вероника не хотела торопить развитие истории, которая началась в буквальном смысле только вчера.
Перед глазами Яна открылась панорама бакинской бухты, залитой ярким дневным светом. Даже вода, казалось, переливалась яркими вспышками солнечных искр, отражая сияние дня. Современные постройки из металла и стекла, возведенные вдоль берега, чередовались с причалами и пирсами. С одной стороны, то же самое море, что и в Туркмении, по которому вдобавок он приплыл в Азербайджан. Но, по сути, другое. Даже в другом приморском городке того же Азербайджана море будет отличаться. Неизменной останется только линия горизонта, а отражение и атмосфера, которая сопровождает человеческие ощущения, разные. Отъедь ты даже на пять километров от того места, где первый раз посмотрел на него, – и все уже иное.
Вероника и Ян продолжали прогуливаться по приморскому бульвару. Дойдя до торгового центра, девушка остановилась. Глядя на эту постройку, создававшую атмосферу комфорта для местных жителей и прочих посетителей зоны отдыха, девушка неожиданно сказала:
– По-моему, это заведение здесь выглядит немного лишним. Но куда деваться от глобализации и прогресса, которые привносят смешение всего. Пройдем еще немного, и будет кафе, которое я люблю иногда посещать, когда свободна. Сижу. Смотрю на море. Пью чай или кофе.
Здание торгового комплекса было построено в типичном современном стиле, напичканное разными ноу-хау, начиная с автоматических дверей, снабженных сенсорными датчиками, реагирующими на движение, до эскалаторов и лифтов для перемещения посетителей по этажам во время прогулки по магазинам и кафе внутри него. Визуально Ян предположил, что там было этажа три. Однако, чувствуя настрой своей спутницы, он не стал предлагать входить внутрь. На самом деле, ничего плохого в этом здании нет. Прекрасный образец современного развития городской торговой инфраструктуры. Не буду углубляться в комментарии по поводу торгового центра на территории культурно-исторического объекта города. Возможно, он действительно вписывался в общую концепцию, учитывая потребности горожан. Однозначно можно сказать, что Вероника как музейный работник с этим утверждением имела полное право не соглашаться.
Прогуливаясь дальше, молодые люди дошли до одноэтажного кафе с белыми стенами и металлической черепицей кирпичного цвета. К нему прилегала небольшая территория, где была оборудована летняя веранда с черными пластиковыми столиками, креслами, оформленными плетением, голубыми зонтиками, спасавшими посетителей от беспощадного солнца. По периметру летняя зона отдыха огорожена аккуратно подстриженным кустарником. Внутренняя часть кафе была пустой. По правде сказать, и на веранде Вероника с Яном были первыми гостями. Обычно в это время года, тем более в субботу, люди в учреждения общественного питания подтягивались ближе к вечеру. В послеобеденное время в первый выходной день кафе Приморского бульвара пустовали.
К первым посетителям подошел официант, который принял заказ. В условиях местного климата выбор был сделан в пользу чайника зеленого чая с лавандой. Чего-нибудь посерьезнее гости заказывать не стали, несмотря на обеденное время и вынужденный перерыв в экскурсионной программе. В такую жару, откровенно сказать, заниматься чревоугодием совершенно не хотелось.
– Теперь рассказывай… – загадочно улыбаясь, провокационно начала разговор Вероника, когда официант отправился исполнять заказ.
– О чем? – переспросил, не поняв вопроса, Ян.
– Как жить дальше собираешься, – уточнила девушка смысл своей фразы.
– После этой командировки у меня начался сразу отпуск до конца лета. Я думаю немного позаниматься собой, что ли. Хочу отдохнуть в Турции. Билет на самолет я уже купил на завтрашнее утро. Гостиницу забронировал.
– А где в Турции? – живо отреагировала Вероника на поступившую информацию.
– А… в Анталье. Мне тут коллеги порекомендовали. Говорят, там хорошо, – Ян постепенно давал все больше подробностей по своим планам.
– Да, я тоже слышала, что там неплохо, – одобряюще сказала Вероника и уже менее оживленно и даже с какой-то грустинкой поинтересовалась: – Надолго улетаешь?
Ян вдруг почувствовал себя как на допросе, но не подал вида, оценивая интонацию собеседницы. Он четко представлял, к чему идет развитие всей этой истории. В то же время Ян уже был полностью готов к таким изменениям. Необходимые компоненты и методики для обновления своей жизни он, хотя и очень неожиданно, а порой и с боями, но получил. Оставалась самая малость: синхронизировать все новое с обломками системы бытия, сложившейся и варварски нарушенной на предыдущем этапе его жизненного цикла.
– Сперва, думаю, на неделю, а там как карта ляжет. До конца августа я теперь полностью свободен, – обозначил Ян свои планы на ближайшее время, учитывая, что сам еще не имел полного представления о программе своего отпуска, и добавил: – По правде сказать, я далеко еще не планировал.
– У тебя будет время. Позанимайся собой. Отформатируй свои мысли и восприятие окружающего мира, людей. По утрам поворачивайся лицом к солнцу, благодари и думай о том, чего ты сам больше всего хочешь. Главное, только о хорошем. Я тебе рассказывала, как, – Вероника напомнила ему о практике авестийского знания, которое было призвано помочь Яну справиться со своими внутренними демонами, затем усмехнулась, обратив внимание на серьезное и невозмутимое лицо собеседника, и добавила: – Что?.. Солнечный свет, между прочим, полезен. Витамин D. Вот потом приедешь снова в Баку с большой экскурсией, которую я тебе обещала, и посмотрим, что у тебя получилось, – шутливо добавила она.
– Заметано, – согласился Ян с предложенным девушкой сценарием и вернул, по сути, тот же вопрос своей собеседнице. – А у тебя какие планы на вторую часть лета?
– Уф… – не очень ободряюще фыркнула Вероника, – сплошные планы по выполнению экскурсионных планов и домашние заботы. Работа, дом, работа… – с самоиронией и обреченной тоской, проявившейся одновременно и в голосе, и в выражении лица, ответила Вероника на вопрос собеседника.
– Грустно, – с участием характеризовал Ян положение дел, но из соображений гуманности не стал развивать эту тему. – Скажи, утром из окна я обратил внимание на вон те башни, которые, видимо, еще доделывают. Не знаешь случайно, что там? Интересно. Это офиска, квартиры или, как обычно, что-то торговое?
Вероника повернула голову, чтобы посмотреть в направлении, которое небрежно указал кивком головы Ян, но ее взгляд встретился с зеленым забором кустов и деревьев, помешавших увидеть цель. Несмотря на это, девушка идентифицировала объект, о котором идет речь.
– Поняла, – утвердительно сказала Вероника. – Я про них пока только в интернете читала новости, когда в прошлом году застройщик сорвал сроки выполнения работ. Там будет все, что ты перечислил. Пишут, что они будут светиться оттенками огня. Проект так и называется, кстати, «Пламенные башни». Хороший символ.
Подоспел чай. Официант любезно оставил на столе чашки с блюдцами, чайник с ароматным напитком, кубики сахара в специальной глубокой пиалке и оставил посетителей.
– Ну, конечно, в тему огнепоклонников. Ты не приложила к этому руку? – подтрунивал Ян, отправляя беседу к объекту поклонения зороастрийцев.
– Не-е-ет… Что ты… – рассмеялась Вероника. – Здесь огонь почитается с древних времен. Потом масла в огонь, как это ни каламбурно прозвучит, подлило развитие нефтепромысла. Даже на гербе города Баку изображены три языка пламени. Старая традиция. Еще до моего рождения появилась, – отшутилась девушка. – Конечно, на территории Азербайджана до начала двадцатого века не было единого государства. Княжества разные больше. Одни посильнее за счет сотрудничества то с Золотой Ордой, то с Персией. Некоторые земли, что граничат с иранской провинцией Восточный Азербайджан, вообще в состав Персидской империи входили. Другие, которые послабее, искали защиту в разных внутренних союзах или дружили с Россией. Единственное сколько-нибудь самостоятельное государство, существовавшее долгое время на территории современного Азербайджана, находилось как раз в этих местах и называлось Ширван. Ну, чтобы не соврать, где-то, наверное, с девятого века и по шестнадцатый. Нижнюю дату сложно определить. Есть разные данные. Вот в государстве Ширваншахов Баку и стал столицей с двенадцатого века. Но их дворец я тебе сегодня точно не покажу. Не хочу. Приедешь еще, – Вероника закончила свой рассказ шуткой снова на личную тему.
– Знаешь, а вот возьму и приеду! – в этот раз отшутился уже Ян. – Ты не до конца была честна, вообще-то. Наверняка же есть какой-нибудь ухажер, – выбрав момент, нарочно сблефовал он для того, чтобы до конца прояснить вопрос, ответ на который он в принципе предполагал, но хотел услышать его от Вероники самолично.
– Ну вот ты адекватный человек или как?.. – с неожиданным и в меру саркастичным возмущением девушка огрела его недовольным риторическим вопросом. – Во-первых, я бы с тобой на променад не согласилась, будь это так. Вот еще… А во-вторых, с моей работой такая ситуация в принципе не могла бы произойти. У меня из-за отсутствия свободного времени даже кота нет. Хотела все время завести. Живем-то мы с мамой вместе, но у каждого свои дорожки. Пересекаемся только по бытовухе и по-родственному. Мама… – резковато разъяснила Вероника порядок приоритетов в своей жизни, а потом обрушилась на Яна с упреком в бестактности, – и вообще… Если бы тебе было нужно что-то такое знать обо мне, я бы сама сказала. Все, что я хотела донести до тебя, по-моему, я уже максимально донесла.
Ян снова ощутил подростковую неловкость, но все же ему немного показалось, что за маской легкой и непринужденной агрессии скрывалась попытка оправдаться. В этот момент он вспомнил содержание последних бесед с Вероникой и приобрел уверенность в том, что правильно распознал потаенный смысл сигналов, которые посылала ему девушка. «Пока пусть так… Хороший сыр должен вылежать до полной готовности. А там уже или банкетный зал, или плесень», – прагматично, но вполне симметрично полученной реакции подумал Ян, предположив, что какие-то зерна совместно они посеяли, осталось подождать первых всходов, чтобы понять, что это были за зерна.
– Так, герой… – Вероника начала фразу и замолчала в самом ее начале, подбирая возможные варианты четкой характеристики. В ее голове вертелись заезженные формулировки. «Герой… герой-любовник… Нет, не в тему и пошловато. Герой моего романа… Нет, слишком приторно. Герой без… Так…». Девушка остановила подбор эпитетов и продолжила первым, что пришло на ум в последний момент: – …чайной церемонии, допивай свой чай, и пойдем дальше.
Ян допил чай. За отвлеченными разговорами о местном климате, традициях, кухне, истории и современности время проходило быстро. Дойдя до небольшого круглого кафе, внутри которого находилась только рабочая зона, а вся посадка предполагалась под зонтиками на открытом воздухе, девушка обратила внимание Яна, что в этом районе, через квартал от проспекта, находится тот музей, где раньше она работала. Пройдя еще немного вперед до места, где проезжая часть начинала притеснять бульвар, Вероника остановилась и указала своему спутнику на средневековую башню, возвышавшуюся через дорогу.
– Видишь, а это Девичья башня. Здесь уже старый город. Чуть дальше вглубь дворец, который мы оставим тебе на закуску в следующий приезд. Здесь, кстати, снимали фильм «Бриллиантовая рука», когда нужно было изобразить Турцию. Очень похоже было только у нас. Именно здесь находится знаменитая аптека, возле которой Андрей Миронов по сюжету фильма упал со словами «Шьёрт побьяри!». Ведь в советское время, да и позже, наверное, эти кадры были одной из визитных карточек Баку, – продолжала Вероника знакомить Яна с жемчужинами своих родных мест.
– А почему башню называют «Девичьей»? – внимание Яна привлекло вырванное из общего контекста название исторического памятника.
– Скорее, все-таки это красивая легенда о прекрасной дочери шаха, которая не хотела выходить замуж за человека, которого не любила, но его в мужья ей выбрал отец. Много версий у этой легенды. Столько же много, сколько рассказчиков. В итоге дочь правителя, не желая становиться заложницей воли отца, спрыгнула с этой башни в море и погибла. У многих народов встречаются похожие сюжеты. На самом деле сложно точно сказать, когда она была возведена и кем. Ее постоянно перестраивали, ремонтировали. Эта башня была и частью крепостных укреплений, и даже маяком в середине девятнадцатого века была. Есть гипотеза, что изначально она была построена зороастрийцами, – остановилась девушка, снова упомянув о представителях своей веры, и потом немного уточнила: – Сама башня очень древняя. Первый ее уровень был построен еще в доисламскую эпоху. Это потом уже она была включена в систему обороны. А в самом начале, но это исключительно предположение, здесь могла находиться зороастрийская ритуальная Башня молчания. Про ее существование в Баку ученые знают, но точно определить местоположение не могут.
– Интересно, – сказал Ян и без доли сомнения обозначил свое желание узнать больше об этом загадочном культовом сооружении последователей Заратустры, – ты не рассказывала об этом.
– У нас в храме для погребального церемониала раньше использовали яму, или колодец, кто как называет. Башня молчания, по-другому дахма, – это невысокая, но довольно широкая постройка, похожая, скорее, на лунный кратер, где зороастрийцы проводили погребальный ритуал, сжигали тела умерших. Такое сооружение чаще всего строили возле населенного пункта, жители которого были адептами культа бога Ахура Мазды. Такие есть во многих местах на территории Южной и Центральной Азии, где прижился зороастризм. Потом ее могли достраивать за счет дополнительных ярусов, менять назначение, – Вероника с упоением рассказывала о традициях и обычаях веры своих предков по отцовской линии, но больше всего, что в этой ситуации ей было по душе, так это то, что Ян слушал, неподдельно интересовался и задавал вопросы.
Постепенно приближался вечер, и молодые люди повернули в обратном направлении. Ян мало-помалу старался мыслить в рамках, которые были заданы Вероникой, познакомившей его с древними таинствами авестийского учения. Все больше он чувствовал, что неслучайно в его судьбе появился зороастризм, который привел нашего героя к замечательной девушке. Конечно, можно предположить, что для представителей отдельных центральных религий такой поворот станет предметом для иного толкования, сопоставимого с библейской историей Адама и Евы, когда через женщину в наш мир пришло искушение. Но, забегая немного вперед, я должен сказать, что это была совершенно другая история. История пути, иногда тернистого, целью которого был поиск абсолюта. История, в которой Вероника проявила участие и сострадание к человеку, проходившему через жестокие испытания, но, несмотря на это, стремящегося обрести гармонию и утраченное равновесие. Однако должен заметить, что такой подход сработал и в обратном направлении. Помогая Яну, девушка приобрела возможность выйти за рамки традиционных для ее системы общественных норм, осознала свою способность делать свободный, независимый выбор: модели поведения, вектора движения в жизни, даже выбор в отношении характеристик сакральных для ее веры категорий добра и зла. Вероника наконец поняла, что может и должна делать такой выбор без оглядки на правила того мира, в котором она существовала. И здесь не могу не вспомнить еще один библейский образ Вероники, в котором она предстает кровоточащей, смертельно больной женщиной, исцелившейся в момент прикосновения к одеждам Иисуса Христа.
В системе, где полюсами выступали Ян и Вероника, непроизвольно сработал синдром попутчика, что по своей сути представляется как один шанс на миллион и еще раз подтверждает стабильность их межличностной системы. В процессе бесед, проходивших между ними, каждый нашел свои решения, а приоритеты сместились в сторону необходимости ответить на главные вопросы, начинавшиеся теперь словами не «ЧТО», а «КАК», не «ЧТО ДАЛЬШЕ», а «КАК ДАЛЬШЕ», не «ЧЕГО ЖДАТЬ», а «КАК ЖДАТЬ»…
Приближаясь к отелю, где проживал Ян, он вдруг вспомнил:
– Я обещал тебе ужин. Куда бы ты хотела пойти? На твой выбор.
– Раз на мой выбор, то никакой местной кухни, – немного подумав, Вероника предложила решение: – Я знаю! Тут недалеко есть итальянский ресторан. Пригласишь меня туда? Вот ты хочешь в Турцию, а меня всегда притягивала Италия. Не была там никогда.
От гостиницы, где жил наш герой, они прошли еще пару кварталов вверх, повернули направо и через несколько метров по правую сторону от дороги на первом этаже обычной многоэтажки взгляд Яна наткнулся на совершенно аутентичный в европейском смысле вход, оформленный треугольной крышей, закрепленной на деревянных столбах, по обеим сторонам которой висели маленькие чугунные фонарики, и традиционной итальянской надписью на металлической цепочке, свисавшей по центру, которая ненавязчиво приглашала гостей. С открытого балкона над входом в ресторан свисали виноградные лозы, что придавало дополнительный колорит уголку Италии в этом городе.
Ян и Вероника вошли внутрь. Интерьер заведения был оформлен в традиционном средиземноморском стиле. Меню откровенно порадовало своим разнообразием типично итальянских блюд и приятным выбором бара, чего Ян в принципе не особенно ожидал.
Ужин был просто ужином. Трапеза прошла без возвышенных разговоров на духовные темы и лекций об истории и культуре. Все было просто: паста карбонара – это просто паста карбонара, а красное сухое – просто красное сухое. Ян оценил атмосферу в ресторане, которая в действительности была близка к итальянской. Однако не смог полностью погрузиться в мир Средиземноморья на Каспии, ибо для того, чтобы почувствовать Италию, необходимо быть там. В случае с любой другой страной возможны допущения. С Италией – нет.
После ужина уже на выходе из ресторана Ян спросил Веронику:
– А ты далеко живешь? Может, я провожу?
– Ты помнишь необычный культурный центр, который мы с тобой видели вчера, когда возвращались из храма? – напомнила девушка Яну вчерашний маршрут. – Там я и живу возле него. Недалеко. Я лучше на такси доеду. Тут минут пять, десять. А ты возвращайся к себе. Отдохни перед дорогой и… – Вероника не могла оформить правильно мысль, которую хотела выразить. Нескольких секунд паузы хватило ей, чтобы наконец направить мысль в правильное русло и облечь в вербальную форму. – В общем, возвращайся… – сказала она и через еще короткий промежуток дополнила свое пожелание важным обоснованием: – Я тебе еще дворец Ширваншахов не показала. Он тебе понравится. Ян оценил широкий жест Вероники. Сказать по-честному, это был очень смелый шаг со стороны женщины, рожденной и выросшей в восточной по своим традициям и культурным ориентирам стране. Он позволил себе слегка приобнять девушку, которая физически не ответила ему взаимностью. Однако Ян ощутил обратную инерцию, источаемую всем ее силуэтом. Однозначно, она давала ему обратную связь, но на каком-то тонком уровне.
Вероника уехала домой, а Ян не спеша побрел к себе в отель. Он выключил режим самоанализа и начал просто жить, воспринимая окружающую действительность такой, какой она была здесь и сейчас. Все стало теперь просто. Ян почти определился с тем вопросом, который представлял для него главную проблему в жизни. Теперь он знал, что дальше, и хотел к этому «дальше» идти. Одним из важнейших условий стабильности саморегулируемой системы является закономерность, характеризуемая еще как определенность внешних и внутренних условий ее существования, а также постоянным набором элементов.
Ян дошел до гостиницы. Поднялся в номер. Вещей толком у него не было. Он проверил внешнюю комплектность рюкзака, который и не раскрывал. Принял душ. На выходе из ванной его внимание привлекла вчерашняя газета, которую Ян бросил на столик под телевизором, точнее, не сама газета, а ее содержание на титульной странице. Насторожившись, он взял в руки печатный рупор, где на самом видном месте в разделе «Политика» отсвечивала цветная фотография Ахмеда, которого он видел в Афганистане. Голова была повернута в направлении фотографа, а глаза продолжили заданную инерцию и мирно смотрели правее на сидевшую рядом с ним женщину в черном платке. Тот же жилет, та же рубашка. А над фотографией нависал заголовок на английском языке, из которого сознание Яна вырвало два смыслообразующих слова: Afghan и killed (англ. «Афганский» и «убит»). Моментально он вспомнил почти дословно последнюю часть разговора Джона и Реджинальда, проходившую тет-а-тет, в которой первый просил второго обеспечить направленный слив информации сторонникам Движения, за которым должно было последовать либо просто покушение, либо ликвидация афганского товарища. По дороге к туркменской границе Ян невольно прогонял всю их беседу в своей голове, потому что хорошо ее помнил. Посмотрел на дату выпуска – 12 июля. «В тот же день, когда и произошла та необычная встреча в Кандагаре», – подумал он.
Лежа на кровати, Ян снова прокручивал в своей голове весь кандагарский разговор. Он теперь наверняка был уверен, что все сказанное тогда не было пустым звуком, как предположил Говард, а составляло четкие задачи к реальным действиям. Но фактически он понимал, что не может сам ничего сделать, особенно учитывая реакцию Говарда, который объявил ему, что все это никого не интересует. Промучив себя разными размышлениями в течение целого часа, Ян все-таки пришел к выводу, что не будет влезать в эту непонятную историю; сегодня просто уснет, а завтра сядет в самолет и улетит в Анталью, манившую его образами приятного отпуска в большей степени, чем очередная шпионская история, которая могла неизвестно чем закончиться.
По будильнику на мобильном телефоне Ян встал в пять утра. На ресепшен заказал такси. В ранние часы машину подали быстро. По свободной утренней дороге, которая проходила мимо домов, где жила Вероника, о чем теперь знал Ян, до аэропорта удалось доехать за полчаса. Дальше все, как всегда. Регистрация, досмотр, посадка. Сидя в кресле уже на борту самолета, он остро почувствовал, что испытывает в момент покидания Баку какую-то неуправляемую грусть. И, как можно заметить, не в самом городе было дело, а именно в тех эмоциях и людях, которые с ним связаны, а точнее, с одним человеком. Так устроена наша психология. Но все же Ян однозначно решил для себя, что, прежде чем предпринимать какие-либо ответственные шаги, он должен пройти путь внутреннего очищения и восстановления. Этим он и планировал заняться на отдыхе.