Валерий СКРИПКО. НЕ ТОРОПИТЕСЬ ПОКУПАТЬ ЦВЕТЫ. Наши верования и упования

 

 Валерий СКРИПКО

 НЕ ТОРОПИТЕСЬ ПОКУПАТЬ ЦВЕТЫ

 Наши верования и упования

 

 Люблю Льва Толстого. За гениальную по силе его любовь к людям, к жизни. А тому, что христианской религии не понимал, не удивляюсь: на земле целые народы от этого страдают. А писатель графом был, всю жизнь был погружен в дворянский мир, где гордыня правит всеми поступками и мыслями большинства его обитателей. И Лев Николаевич страдал. Но его непонимание у нас с восторгом восприняли все, кому кроме земной жизни ничего не надо.

Недавно, вновь перечитал ответ Льва Толстого на Определение синода об отлучении писателя от православной церкви. Ответ был опубликован в томе «Публицистика» собрания сочинений в двадцати томах. В коротком «послании» синоду писатель отвергает «непонятную троицу» и «басню о падении первого человека», «кощунственную историю о боге, родившемся от девы, искупляющим род человеческий».

 Из примечания к статье читатель узнает, что множество студентов-современников Толстого публично выражали своё сочувствие «отлучённому» писателю. Один молодой человек на столичной выставке украсил букетами цветов портрет Льва Николаевича. Это был знак признательности читателей наступающего двадцатого века писателю за то, что кумир поддержал их умозрительный взгляд на церковную жизнь, а по сути, это были «аплодисменты» за откровенный атеизм!

 «Ответ» писателя Льва Толстого на отлучение от РПЦ был написал в 1901-м году. Начинался двадцатый век, век невиданного ранее торжества «разума и рациональности». Новые поколения граждан развитых стран, в том числе и России, в большинстве своём почему-то решили, что могут прожить без «церковных догматов», без подчинения известным религиозным правилам и ограничениям.

 Молодой современник стареющего Льва Толстого священник Вениамин Федченков писал, что был поражён очевидным прагматизмом мышления студентов петербургских учебных заведений. Студент духовной семинарии Федченков спасся от духовной пустоты бытия. Он вовремя стал изучать святоотеческую литературу. Вскоре ему стало совершенно понятно, что человека ничто не может духовно удовлетворить, кроме любви к Богу и духовной близости с ним.

 Интересную запись мы находим в «Дневнике» жены писателя Софьи Андреевны Толстой. «Как мало симпатичны все типы, приверженные учению Льва Николаевича. Ни одного нормального человека». Приближался двадцатый век, и атмосфера вокруг напоминала небо перед грозой. Менялись и сами люди.

Есть в «Дневнике» Толстой одна необычная запись:

«Он (Толстой) несколько лет был крайне православным. Потом отрёкся от церкви в пользу чистого христианства». Непонятно, что имела в виду Софья Андреевна под христианством, которое она назвала «чистым». Судя по содержанию ответа писателя синоду на его отлучение от церкви, это было христианство, «очищенное» и от покаяния и смирения, от самого существа веры во имя какого-то умозрительного мифа о некоем абстрактном Боге без живой связи с ним через молитву и литургию!

И современники Толстого, и нынешние критики церкви для оправдания своего неверия всегда искали причины где угодно, но только не в себе. Один указывает на корыстолюбие отдельных священников, другой ищет недостатки в организации церковной жизни. Все душевные силы тратятся на обличение людей, которые ведут себя «неправильно» в вопросах веры.

 Любящие Христа – всё принимают в нём! Они не боятся духовного подчинения Спасителю своему, чрезмерного преклонения, полной зависимости от предмета своей любви.

 Но любящий только себя очень придирчив к тому идеалу, который общество выбрало для поклонения. Ему надо как-то оправдать свой эгоизм, свою чрезмерно-завышенную самооценку. «Хочу напрямую обращаться с Богом», – упорствует горделивый упрямец и постепенно отдаляется и от Бога, и от общества, от церковной общины.  

 В позапрошлом веке французский философ Жозеф де Местр верно заметил, что «только церковь может понять «внутренние ритмы», глубинные течения бытия, молчаливый ход вещей». «Подводной», недоступной научному анализу жизни, в них слишком много».

Эгоцентрист не желает вместе с церковной общиной «понять глубинные течения бытия» с помощью церковных таинств. Он уже не «раб Божий», он «раб своей эгоистической личности».

Яркий тому пример судьба священника Спиридона (Кислякова), который перед Первой мировой войной достиг пика своего признания у прихожан. Круг общения у него был очень широк: каторжники, простонародье, инородцы, военные, собратья по духовному званию. И везде его ждал успех, везде его страстный искренний голос проникал в души, рождая в них любовь к Иисусу Христу.

Сам Спиридон возможно не заметил, как под воздействием общего восхищения его проповедями проснулась в нём и стала набирать силу гордыня. Словно какой-то тёмный невидимый бес из царства тьмы прокрался в его сознание, и незаметно повредил в нём некоторые устоявшиеся понятия, сломал логический аппарат мышления…

 Священник Спиридон не замечал того судьбоносного момента, когда он перестал любить Христа просто и естественно, а стал «играть» эту любовь. Спиридон писал, что «желал бы всем своим существом любить Бога так, чтобы больше, чем он, Его никто не мог любить»: вот это «больше» уже было опасным искушением. Как бесовский огонь, священника начинает выжигать изнутри тщеславие, желание выделиться еще больше, стать еще ближе к любимому учителю в качестве чуть ли не единственного, всецело преданного ему ученика. Он уже читает потрясающие проповеди, но этого мало! Надо придумать что-то радикальное, решительное…Он уже начал духовно отдаляться от единоверцев. Ему неуютно, одиноко среди священников в Киеве и Константинополе, он не находит общего языка с монахами на Афоне.

 Спиридон уже глазами обновленца смотрит на нашу православную церковь и обвиняет её во всех грехах. Не для того ли, считает он, священники ходили и ходят крестным ходом, чтобы в каждом бедном доме крестьян, казаков, мещан разменивать свои молебны и панихиды, литургии и таинства церкви на звонкую монету презренного металла.

«Новатору-разоблачителю» аплодируют представители нового поколения, которые рады любому «компромату» на церковь, на её служителей и прихожан, чтобы оправдать свой атеизм.

Это же явление мы наблюдаем и двадцать первом веке. И причины его те же. Будем помнить об этом и не торопиться покупать цветы новым кумирам, не уяснив смысла их верований и упований!