ПРОЗА / Жанна РУСАНОВА. ЛЕТО РАДОСТИ. Рассказы из послевоенной жизни
Жанна РУСАНОВА

Жанна РУСАНОВА. ЛЕТО РАДОСТИ. Рассказы из послевоенной жизни

 

Жанна РУСАНОВА

ЛЕТО РАДОСТИ

Расссказы из послевоенной жизни

 

ПО ДОРОГАМ ОСВОБОЖДЁННОЙ УКРАИНЫ

 

Это была не просто учительская командировка в освобождённую Украину, а боевая операция по спасению и сохранению детей, затерявшихся на её фронтовых дорогах.

Мой отец по болезни не участвовал в боях Великой Отечественной войны, но как педагога и коммуниста его командировали летом 1944 года подо Львов, когда город был ещё в руках немецко-фашистских захватчиков.

Маме исполнилось 25 лет, мне – 5, а папе – 33 года. У мамы был уже шестилетний партийный стаж, поэтому и она получила возможность отправиться вместе с моим папой в такую далёкую и опасную поездку. В паспорте её мужа Бондысек Александра Ивановича в графе «Национальность» было записано «Поляк», что явилось одной из основных причин, по которой райком партии направил его на польскую территорию. Эта командировка показала глубокую преданность двух молодых учителей – Елены и Александра – своей Родине и друг другу.

Война продвинулась далеко на запад. Мы ехали по местам, где прошли тяжелейшие сражения. И наша проводница строго приказала пассажирам плотно закрыть все окна шторами. Но мама всё-таки взглянула: всё поле вдоль железной дороги было покрыто телами советских воинов. Их ещё не успели предать земле. Но когда снова открылись шторы, пассажиры могли видеть поля, усеянные крестами с касками – так были похоронены немецкие солдаты. Разрушенные города, плохо одетые люди. Дети, потерявшие своих родителей. Дети без семьи. Их нужно было скорее спасать, накормить, учить и обласкать.

Украина. Город Подволочиск. Наш поезд пришёл ночью. Не успели все выйти из вагона, как тотчас же началась бомбёжка. Мы ехали вслед за фронтом. Всё вокруг грохотало и сверкало. Опытные пассажиры быстро попрятались в новые гробы, которые возвышались на перроне как белые горы. Наша семья последовала их примеру. Так прошла целая ночь.

Утром моих родителей принимали в райкоме партии. Папа получил задание и вскоре в Подволочиске организовал детский дом, который расположился в двухэтажном особняке – с балконами, галереями и венецианскими окнами. Вокруг дома раскинулся большой парк, обнесённый высоким узорчатым металлическим забором. В парке были устроены фонтаны, но тогда они бездействовали. Говорили, что дом покинул богатый помещик – ушёл с немцами. На территории парка появлялся несколько раз молодой человек серьёзного вида. Предполагали, что это сын хозяина особняка. Неподалёку от дома находился костёл. И звуки органа нередко привлекали меня. Я как-то не выдержала и сказала маме: «Хочу туда». – «Нам туда нельзя», – ответила она. И я больше не просила.

В наш детский дом днём и ночью привозили детей. Помнится, что всех очень хорошо кормили. На завтрак постоянно подавали вкусные бутерброды с ароматной колбасой и душистый цейлонский чай в кружках, которые были очень умело вырезаны из узких консервных баночек, с удобными ручками. Дети не капризничали, не устраивали ссор. Только очень скучали по своим родителям: у многих они погибли. Воспитатели часто обнимали и жалели их. Под присмотром моей мамы и других женщин дети постоянно играли в парке. Отдыхали все на втором этаже в просторных комнатах с высокими потолками. Там было чисто и спокойно, совсем как дома.

Мы жили в гостинице за железной дорогой в частном секторе. Вокруг тянулись густо заросшие травой огороды. Нам иногда разрешалось отыскивать в них помидоры. В гостинице наша семья занимала часть второго этажа. Каждое утро мы с мамой ходили на работу в детский дом, а вечером возвращались обратно. Мы шли мимо железной дороги, по которой спешили поезда на западный фронт. Иногда они останавливались. И мы слушали, как пели бойцы под гармонь. И почти всегда звучала песня «Огонёк». На всю жизнь она осталась для нас самой родной из всех военных песен, самой тревожной и волнующей.

На позиции девушка

Провожала бойца,

Тёмной ночью простилася

На ступеньках крыльца.

И пока за туманами

Видеть мог паренёк,

На окошке на девичьем

Всё горел огонёк.

Папа часто уезжал: он и другие его помощники собирали детей по ближайшим посёлкам, лесам и дорогам. И привозили их в детский дом. Своего транспорта не было. Пользовались только попутными машинами. Удивительно, но папа часто ходил один. Мама всегда очень беспокоилась... С её заболеванием (врождённый порок сердца) нельзя было волноваться. Однажды папа уехал и долго не возвращался. Мама всё это время провела у окна, почти не спала ночами. И всё ждала. В одну из ночей он вернулся. Мы так радовались! Он успокаивал маму и говорил, что его никто никогда не останавливал и не угрожал. Папа был худой, с утончёнными чертами лица. «Я похож на поляка и поэтому свободно хожу один по лесам и полям, – улыбаясь, говорил он маме. – Не беспокойся, Леночка, за меня». И всё же они оба рисковали своей жизнью. Ещё летом сорок первого года в инструкциях бандеровцев (на период войны) по очищению территории от враждебных элементов было чётко сказано о ликвидации поляков, главным образом интеллигенции.

Срок папиной командировки заканчивался. Мои родители очень хотели вернуться домой. Как-то, слишком рано проснувшись, мама выглянула из окна и испуганно отпрянула. Из гостиницы выносили один за другим закрытые гробы. Оказалось, что вчера ночью жильцов первого этажа уничтожили бандеровцы. Как выдерживало всё это больное мамино сердце?

Возвращаться в Самару было нелегко, поезда ходили редко. Передвигались, в основном, военные эшелоны. В один из вагонов папа с трудом пробрался через крышу. Потом, почти полностью свесившись из окна, поднял меня и посадил на вагонную скамью. И снова, едва не выпав из окна, поднял в него маму. Я была коротко пострижена и одета в шаровары. Интересно, что в вагоне меня нередко подкармливали солдаты. Один из них постоянно повторял: «Какой хороший, спокойный мальчик… ешь, ешь…».

Мы приехали в Киев. Папе предлагали здесь работу и квартиру. Но родители решили твёрдо – вернуться. Дом, где мы остановились, стоял в центре Киева. Одним солнечным утром во дворе собрались жители и что-то обсуждали. Мы тоже вышли. И узнали, что сейчас поведут («будут гнать» – так говорили вокруг нас) пленных немцев. Все пошли смотреть. А я присела возле ворот со стороны улицы на маленький стульчик и наблюдала. Улица спускалась далеко-далеко вниз. Неожиданно на ней показалась колонна пленных немцев. Обыкновенные люди. Молодые, русоволосые. Улыбались и несли, как мне казалось, деревянные башмаки через плечо. Их сопровождали конные конвоиры. Было солнечно, тепло и покойно. Покой был также на лицах пленных...

 

 

ЛЕТО РАДОСТИ

 

Это послевоенное лето казалось особенно жарким. И всё светлое время суток я проводила на воздухе. Однажды утром в нашем просторном и как всегда многолюдном дворе оказался незнакомый военный. Он о чём-то разговаривал с жильцами, и кто-то уже показывал ему на нашу дверь. Увидев всё это, я вбежала в дом и громко крикнула:

– Сейчас к нам придёт чужой человек!

– Да нет же, не чужой. Это твой дядя Стёпа. Мы его ждём, – сказал папа.

– Так точно – это я! – воскликнул человек в военной форме и широко улыбнулся. – А ты Жанна?

– Да.

– А я тебе подарок привёз от тёти Любы и от меня. Получай.

Он подал мне большой свёрток, в котором оказалось вишнёвого цвета… платье, с мраморным золотисто-коричневым узором: рукава-фонарики, с кокеткой, пышное и длинное – до самых щиколоток. Мне оно оказалось впору!

– Какая ты красавица стала у нас, – и дядя Стёпа снова широко улыбнулся. – Проводишь меня в магазин?

– Да.

И я доверчиво протянула ему свою маленькую ладошку. Весело беседуя, словно старые знакомые, мы отправились за покупками.

Магазин находился в большом двухэтажном деревянном доме. Мы поднялись по широким ступеням на высокое крыльцо и вошли в невиданный мной мир. Мне было тогда всего шесть лет и два месяца. Дядя поприветствовал всех в магазине. Внимательно посмотрел на меня и предложил выбрать по желанию любой подарок… Всё это было так необычно и заставляло почувствовать себя совсем большой девочкой. Я решительно подошла к витрине и показала пальчиком на большой нарядный гребень для волос. Мои длинные, разбросанные по плечам волосы нуждались именно в этом. И как только продавец протянула мне желанный предмет, как он уже красовался на своём месте – в моих густых сине-чёрных волосах.

– И это всё? – удивился дядя.

– Да, спасибо большое! – был мой ответ.

– Вы только посмотрите на мою племянницу – я такой скромности не встречал никогда, – шутя обратился он к окружающим. Поблагодарил всех, попрощался. И мы пошли. А сзади слышалось:

– Какой вежливый и добрый человек – этот военный.

Моя детская ладошка покоилась в его сильной мужской ладони.

Мы аккуратно спустились по высоким для меня ступеням и ступили на землю. Встреченные нами знакомые весело удивлялись, когда же я так быстро успела вырасти и какая я нарядная девочка. Мы тоже радостно улыбались всем в ответ. А с неба жаркое солнышко щекотало своими нежными лучами наши лица и заставляло улыбаться ещё больше…

Мой дядя вернулся с войны!

Это событие было столь замечательным для маленькой девочки! И сохранилось в её сердце на всю оставшуюся жизнь. Оно произошло 75 лет назад.

 

Комментарии