Юрий ЖЕКОТОВ. ПОСЫЛКА ДЛЯ СУГРЕВА ДУШИ. Из рассказов дальневосточного охотника

 

Юрий ЖЕКОТОВ

ПОСЫЛКА ДЛЯ СУГРЕВА ДУШИ

Из рассказов дальневосточного охотника

 

 Зима с осенью вступили в затяжное противоборство, погода всё никак не могла устаканиться – морозные дни чередовались с оттепелями; в случайные прорехи, казалось бы, плотно и надолго зашторенного неба неожиданно обнадеживающе заглядывало солнце. Насупившиеся было и молчаливые синицы вдруг выдавали с макушек елей радостные трельки. Словно надеясь, что время может повернуть вспять, не спешили покидать родные края, задержались в полыньях и майнах диковинные дальневосточные утки – чешуйчатые крохали. И была в мыслях у охотника такая же сумятица и неопределённость: чего дальше ждать – печали ли, радости, благостного сюрприза или каверзного подвоха.

 

В один из ноябрьских дней Николай Присяжнюк провозился с устройством новых ловушек, подзадержался на путике, возвращался уже затемно и, пересекая речку Мы, не углядев «двойного дна» – предательской наледи, ухнулся по пояс в воду. Благо, мороз не давил и до избушки оставалось расстояние всего ничего – ускорился Николай Степанович после невольного моржевания, стараясь не пустить холод внутрь организма, убегая от всегда подкарауливающего охотников, только дай слабину, коварного ревматизма. В зимовье наскоро раскочегарил буржуйку для прогрева суставов, развешал амуницию для просушки, отужинал и, нахлебавшись происшествий за день, засиживаться за полночь и дум горьких думать не стал, завалился на боковую.

Но и ночь выдалась приключенческой. Приснилось Николаю Степановичу, что попал он в самое пекло – в сердцевину лесного пожара, и туда тыкнется, и сюда, а просвета нет, обложило вкруговую пламенем. Закашлялся от едкого дыма охотник и проснулся, хоть и с затуманенной головой, а почти сразу сообразил: «А ведь и взаправду горю!».

«Караул!» кричать, «Спасите-помогите!» – на помощь звать некого. Впопыхах рванулся к двери охотник, а ноги не слушаются, грудь отказывается работать, лишь ползком получилось добраться до выхода, боднул головой дверь, та поддалась, благо, что наружу открывается. Спасительный свежий воздух заклубился на пороге. Выкарабкался кое-как из помещения Николай Степанович, немного отдышался-осмотрелся: «Избушка не полыхает, открытый огонь по брёвнам не пляшет – и то хорошо! А значит, проблема внутри!». Согнувшись в три погибели, чтобы не хлебать зазря ядовитого дыма, скопившегося под низким потолком, нырнул охотник обратно в избушку. Из проёма между печкой и стеной вытащил дымящийся полушубок – видно прохудилась верёвка над буржуйкой, не выдержала тяжести подмоченной одежды, развешенной для просушки. Вытащил полушубок наружу, бросил  в снег, затоптал-затушил тлеющую ткань.

 До утра проветривал Николай Степанович зимовьё, а как рассвело, подсчитал убытки от пожара: выгорела у полушубка приличная дырень на спине и половина левого рукава истлела на нет, так что выбросить его стало не жалко. «Руки-ноги целы – это главное! – рассудил Николай Степанович. – А шмотки – дело наживное».

Но вот беда! Отправил бы охотник полушубок в утильсырьё, но в тайге магазинов с примерочными по распадкам не построили. А потому для ремонта полушубка пришлось пустить в расход затёртую и используемую для черновых работ прежде ярко-зелёную импортную куртку. Пришпандорил мастер суровой ниткой латки из заграничной ткани к куцему полушубку: не топовый модельер, конечно, но невест ему не искать, на танцплощадку щёголем не ходить – прошли те молодеческие времена, а для леса – авось и сгодится – зверьё морды воротить не будет. Но ноябрьские морозы в ночь всё крепчали, по утрам в ляпистой одёже было зябко – выяснилось: ткань из заграничного материала на наши дальневосточные холода не рассчитана. Тут и вспомнил запоздало охотник: «Есть же другой выход из положения: в зимовье на Болотном ключе лежит без дела рация «Карат».

Снабдили средствами связи охотников, причём бесплатно, перед выездом на промысел, в зверопромхозе с наказом: «Теперь вы не оторваны от цивилизации! Принимающее устройство радиостанции «Карат» остаётся в конторе. Ежедневно в семь часов вечера будет организована связь! Крепкого всем здоровья, промысловики! Но если, скажем, острый приступ аппендицита, нога подвернулась, или ещё что непредвиденное, выходи, сигнализируй, товарищи вас один на один с бедой не оставят!».

Николай Степанович разок, ради интереса, опробовал рацию: аппарат хоть и изрядно хрипел, но промысловик различил знакомые голоса охотников, раздававшиеся от озера Мухтель в Тугуро-Чумиканском районе до реки Нигирь на юге Николаевского района. Объявляться в эфире Николай Степанович не стал, но ценную информацию, как оказалось, полезную к сегодняшнему дню, почерпнул. Дежурная по связи Людмила Симонова во всеуслышание объявила: «В первых числах декабря, точную дату сообщу позднее, вертолёт будет делать облёт угодий. Если кому чего надо, граждане охотники, кто чего забыл при сборах, то не скромничайте, оставляйте заявку. Зверопромхоз берёт транспортные затраты на себя!».    

Время в запасе оставалось ещё с неделю. И срок как раз подошёл ловушки проверять в верховьях Мы. Поспешил на Болотный ключ Николай Присяжнюк. Отогрел аппаратуру. Вместо антенны вытянул на улицу провод. Ближайшим вечером ровно в девятнадцать часов затрещали волны, простужено захрипел приёмник, откашлялся, и пошло-поехало: устав общаться с сычами и кукшами, аукались и перекликались охотники. Связующая Людмила находилась явно в «приподнятом настроении» и, не скрывая причину сего, шутила: «Оторвали вы меня от праздничного стола! У лучшей моей подруги – день рождения! А потому ценить должны, так как ставлю я государственные интересы выше личных!». Людмила, кроме всего прочего, принимала в зверопромхозе пушнину, тут ей надо отдать должное, оценивала она меха по высшему разряду, точно определяя сортность шкурок. Но всё-таки, мало ли чего, охотники с Людмилой старались выстраивать  упоительно-разлюбезные отношения и во время связи не пожалели комплиментов:

– Передавай привет имениннице!

– Куда нам без тебя, Люда! Пропадём!

– Ног не пожалею, в крутые глухомани заберусь, но самых красивых мехов привезу вам, Людмила!..

Николай Степанович терпеливо выжидал, когда же образуется пауза. И, наконец, дождавшись, когда один из охотников управится с анекдотом про баяниста, так и не поняв, в чём изюминка юмористического рассказа, но под смех греющей уши публики обозначился в эфире.

– Людмила, алле! Это я, Николай Присяжнюк! – Уточнив, будет ли вертолёт делать облёт, Николай Степанович попросил: – Полушубок позарез нужен! Созвонись там с моей, с Ольгой, пусть передаст. Он в шкафу, в пакете, супруга знает.

– Да записала уже два раза. Ещё чего надо, Коля? Говори – не стесняйся! – отозвалась приёмщица мехов.

– Да всё, чего там ещё, – закончил с заказом промысловик. Он, конечно, передал бы привет, и даже воздушный поцелуй супруге, но зачем же во всеуслышание…

– Жди тогда! Как только, так сразу! В понедельник рейс!

Без прикидок и примерок, будто к себе домой, прилетел, уверенно посадил вертолёт Илья Каравацкий. По-медвежьи скроенный, громогласный командир воздушного судна без расписок и накладных передал две картонных коробки, нырнул в салон за новой поклажей и вытащил хорошо известный охотнику потёртый футляр с музыкальным инструментом:

– Принимай баян!

Промысловик от удивления ещё и рта не успел открыть, а лётчик уже загудел басом, перекрикивая шум работающих двигателей:

– Ну, ты сразил меня, Степаныч! Кто харчи запросил, кто капканы, а ты инструмент! Не можешь без музыки, что ли? Композитор прямо! Уважаю! – Приняв недоумённое выражение лица охотника за реакцию не выразимого словами восторга, лётчик, вошёл в положение, извинился: – Я бы тебе подпел, маэстро, но зимний день короток, а у меня сегодня ещё две посадки и до дома обернуться надо успеть. Зато сейчас такую музыкальную высоту наберу!

В коробках лежали продукты: крупы, яблоки, сухое молоко, шоколадные конфеты… Супруга постаралась. В одной из упаковок отыскался листок бумаги, с коротким, но дорогим для сердца, посланием: «Коля, люблю, жду! Ольга».

Ну и куда деваться, коли баян сам приехал, в руки просится. Зал ждёт немереный с отменной акустикой. Сцена подходящая нашлась – пенёчек у пушистой сосны. Аккомпаниаторы тут же подобрались – стайка звонких черношапочных синичек-пухлячков. На старой берёзе настроил свои ударные барабаны пёстрый дятел. И горе – не беда, сами по себе полились расчудесные слова:

– Пусть годы проходят, живет на земле любовь!

И там, где расстались, мы встретимся нынче вновь.

И счастлив лишь тот, в ком сердце поет,

С кем рядом любимый идет.

В саду опустевшем тропа далеко видна,

И осень прекрасна, когда на душе весна…

И надо же – потеплело в тайге. Вновь нагрянула с Охотского моря оттепель. Наверное, перед скорым бураном. Но в тот день, зазываемая с песней и любовью, уж точно откликнулась весна, и свисающая с крыши зимовья искрящаяся на солнце леденистая сосулька не удержала счастливую слезу.

Уже дома поинтересовался охотник у жены: зачем она отправила в тайгу баян.

– Чего Людмила запросила, то я и передала, – ответила Ольга Михайловна, испытующе заглядывая супругу в глаза. – Я думала, ты заскучал?! Послала тебе лекарство от тоски!

Что делать?

– Заскучал! – откровенно признался Николай Степанович.

 

«Чётче выражайте свои пожелания, промысловики! Связь, сами знаете, какая!» – нашла вескую причину себе в оправдание и Людмила. Она, к слову сказать, оторванная от застолья – с именин, начудила в тот вертолётный рейс, устроив головоломки охотникам, наотправляла: кому – лыжи, подбитые камусом, вместо детали к снегоходу; кому – мешок соли вместо дроби; кому – ящик с консервированным борщом, на всякий случай, против цинги.  

На поверку дня оказалась никому не нужна скучная правда жизни: про неслучившийся пожар в избушке и испорченный полушубок.

Окончательно поставил жирную точку в этом деле настоящий патриот и общепризнанный авторитет охотничьего дела на Нижнеамурье, долгие годы бессменный и незаменимый руководитель зверопромхоза Черменин Валерий Владиленович. Объясняя, почему ударно из года в год держится район в лидерах по пушному промыслу, на важном краевом собрании директор зверопромхоза слегка приоткрыл тайну успеха:

– Ничего здесь нет удивительного, дорогие товарищи! Промысловики у нас в Николаевском районе охотятся по-особенному, с музыкой!