Иван САБИЛО. БЫВШИЕ. Рассказ

 

Иван САБИЛО

БЫВШИЕ

Рассказ

 

Ныне под Новый год местная погода выдалась на редкость оттепельной и дождливой. На обочинах улиц и тротуаров валяется непохожий на себя, неряшливый снег. Там и сям на дорогах плоскими застывшими стекляшками поблёскивают мокрые пятна гололёда. С ними надо быть осторожным и расчётливым: не успеешь затормозить, как чмокнешь зад изящной Лады или многотонного КАМАЗа. Мало помогают и обильно разбрасываемые реагенты, от которых страдают подмётки, автомобильные шины и собачьи лапы. Уже не говоря о несчастных растениях на клумбах и газонах. На часах пять вечера, а темно, как ночью. Вовсю горят уличные фонари, тут и там присели нарядные новогодние ёлки.

Сегодня суббота, предновогодний выходной, и для Юрия Алексеевича Мальцева как раз он впору. Дома всё приготовлено к празднику руками его новой жены Людочки. А ему осталось только заехать за подарками и отвезти их в свою прежнюю семью – двенадцатилетней дочери Оле и бывшей жене Вере. Они ждут его, может, готовят какое-нибудь угощение. Но он не собирается к ним надолго – дома скучает Людмила.

Дочке и Вере он скажет, будто бы встретил Деда Мороза, тот обрадовался, что его список посещений убавится на один адрес, и вручил для них подарки. А на прощание даже хлопнул, как старого друга, по плечу: мол, не переживай, обеспечу тебе и морозцем. Всё продумано, решено, так что полный порядок.

И по службе ощутимо в ажуре – год закончили несомненной удачей, с небольшой, но важной для текущего времени прибылью. Значит, несмотря на всевозможные ограничения и санкции, они прочно удерживают поступательное движение к успеху. Их фирма, что занимается составлением строительных смет, прошла сертификацию и теперь на пути к тому, чтобы стать одной из ведущих в городе. Ему, одному из трёх её учредителей, такое положение особенно по душе – есть опора на знания и профессионализм ключевых сотрудников. Он и отвечает за эту важнейшую сторону её работы. Причём, не стесняется вступать в конфликт с теми деятелями, которые по каким-то причинам допускают брак в работе. И всегда стоит на своём. За глаза некоторые из них называют его достоевским, но не в смысле писательского имени, а в смысле феноменального занудства: «Ох, и достал же он меня!».

За рулём Юрий Алексеевич вглядывался в бегущую под колёса дорогу и не забывал пичкать себя наставлениями: «Надо меньше придавать значения тому, что не всякому ты по вкусу. Кто-то с мозгами однажды заметил: «Мы не золотые червонцы, чтобы всем нравиться». Правильно заметил. Да и нам может понравиться далеко не каждый. Или, в моём случае, далеко не каждая. Как, например, моя жена. Хотя бы и бывшая. Но это её проблема, а ты не придавай значения. Ты, как выясняется, и заметил-то Веру, когда расстался с нею. А в те почти четырнадцать лет, что прожили вместе, она как будто отсутствовала. Ну, работала бухгалтером в ресторане – это, как раз профессия для особо сдержанных и немногословных. Ну, родила дочку. Ну, хоронила вместе с ним своих и его родителей, а что ещё? Ни взлётов тебе, ни падений, после которых жизнь словно бы открывается заново, и ты чувствуешь себя альпинистом. Даже её прежняя привлекательность пропала, а взамен явилась излишняя задумчивость и нескрываемый, молчаливый укор. Он пытался разговорить, рассмешить её, но не выходило. Однажды Вера сказала, что в последнее время наступила жизнь без радости. И подкатило какое-то плохо осознаваемое ожидание беды.

– Что ты имеешь в виду? – спросил он тогда.

– А то, что на Украине наши молодые и немолодые участники гибнут от пуль и снарядов, а мы тут пляшем и пьём, будто бы так и надо. Нескончаемый пир во время чумы. Перед детьми стыдно.

– Ну, ты это видишь с точки зрения своего ресторана. И придумываешь себе вину. Между тем, все мы работаем, укрепляем могущество...

– Оставь, пожалуйста, про могущество. Было бы могущество, не допустили бы того, что происходит.

Наверное, и дальше могло так продолжаться, но возникла Людочка, и сходу всё переменилось.

Теперь у порога Новый год, значит, приготовь клёвые подарки Вере и дочке. Сегодня же загляни к ним и положи в заветное местечко. Чтобы утром проснулись, а под ёлкой... Да, а что под ёлкой?

Юрий Алексеевич припарковал свой «порше» возле гигантского торгово-развлекательного центра «Меркурий». Эксклюзивное такое заглавие, если учесть, что Меркурий – наименьшая из планет солнечной системы. Но, скорее всего, название дала не планета, а сам бог торговли Меркурий. Хорошее имечко, незабываемое. Только причём тут бог-торгаш и планета? Неужели нельзя было назвать её как-то иначе? Например, исходя из её размеров, ласково обозначить Крошкой или Незабудкой? Впрочем, свою основную функцию магазин Меркурий выполняет, а для него это главное. И не только для него.

Юрий Алексеевич давно выбрал себе эту лавку и нередко её посещал. Впервые он пришёл сюда в поисках роликового массажёра для спины. Такового здесь не нашлось, и он решил прогуляться по бессчётным отделам первого этажа – они тут почему-то назывались магазинами. Вскоре ему попался ювелирный отдел, в котором со временем он пристрастился покупать подарки для своих близких. Меркурий оценил его покупательскую верность и частенько направлял телефонную информацию о распродажах товаров по сниженным ценам. Такие новости будоражили его, и он не отказывал себе в удовольствии бывать там снова и снова. Вот и теперь он оставил машину, взбежал по широким косым ступеням на крыльцо и сквозь револьверную дверь попал в просторный зал. Несколько десятков шагов, и перед глазами нужный ему отдел с юными продавщицами и немалым числом покупателей.

– Привет, девчонки! – поздоровался он. – Вас что, сюда по конкурсу красоты набирают?

Его тут помнили и бодро кивнули в ответ все три продавщицы. По душе им такой комплимент. Причём, одна из них, высокая блондинка в лазоревом костюме, на бейджике которого значилось имя Полина, сделала жест рукой: мол, прошу ко мне.

– Чем сегодня вас порадовать? – спросила она, обеспечив свой вопрос улыбкой и сиянием голубых, без подводки, глаз.

– Чем-нибудь на ваш профессиональный вкус привлекательным. И не особенно дорогим.

– Не сомневайтесь, у нас это есть. Итак, что вначале?

Он присмотрелся к золотой цепочке и крестику в крошечных блистающих камешках у неё на груди, и предложил показать такие же.

Через минуту она положила заказ на прилавок и пояснила:

– Длина цепочки шестьдесят два сантиметра.

– То есть, такая, как у вас?

– Точно такая.

– Тогда подходит. И вторую, только теперь без крестика, а, например, с кулончиком.

– Да, пожалуйста, – сказала она и на прилавке появилась ещё одна цепочка и маленькое сердечко с фианитом.

– Красиво, – оценил он, вглядевшись в крестик и кулончик. И добавил: – Впрочем, я возьму только цепочки, а за подвесками они сами придут.

Продавщица хотела возразить, но, видимо, вспомнила незыблемый торговый канон, по которому «клиент всегда прав», и лишь улыбнулась.

За цепочки он уплатил изрядную сумму, и столько же ещё прибавит, когда будет их дарить. И это правильно, так как они выберут то, что им больше подходит.

Цепочки продавщица поместила в затягиваемые шнурком красные подарочные мешочки типа кисетов, их – в красные коробочки, а коробочки тоже в красные сумочки с белыми бантиками на ручках. Всё по ювелирному красиво и привлекательно.

Он сел в машину и покатил. Несколько раз всмотрелся в зеркало – всё в нём по-прежнему: серьёзный, мужественный тип лица, широкие брови, серые, чуточку с голубизной глаза и небольшая, по моде, борода тридцатисемилетнего кадра. При этом радостно подмигнул себе, что едет к дочке и жене. Точнее, к бывшей жене. А дочки бывшими не бывают. И жена могла бы не стать бывшей, если бы ни появление в его жизни новой сотрудницы Людмилы Касатиной. Двадцатишестилетняя красавица Людмила, кандидат экономических наук, стала у них начальником отдела продаж. И тут же показала, что способна сделаться большим специалистом. Живёт с матерью, врачом детской больницы. Сейчас мама в санатории – пришла пора позаботиться и о своём здоровье. Отец два года назад умер от ковида. Была замужем за офицером, который почти год назад погиб в ходе специальной военной операции на Украине.

В первый же день, когда она приступила к работе, увидев его, подбросила узкие красивые брови и выдохнула:

– О, боже! Я неоднократно встречала вас во сне!

Рослая, с высокой грудью шатенка с прямым узким носом, карими глазами и трогательной улыбкой, она сразу привлекала к себе внимание. С нею хотелось быть, разговаривать, и не только про погоду.

И что-то прежнее, давно устоявшееся, рухнуло в его душе. Стала расти новая, ранее неведомая конструкция из слов и обаяния новой сотрудницы. Он пригласил её в ресторан; они долго и весело разговаривали и смеялись, понимая, что это не просто встреча, а нечто большее, может быть, судьбоносное для обоих. Три дня спустя она сделала ответное приглашение, но не в ресторан, а в Театр марионеток на спектакль «Щелкунчик». Выдержали они только первый акт, а второй уже доигрывали у Людочки дома...

 

* * *

– Мам, а что если отказаться от приезда Юрия Алексеевича? – спросила Оля.

– Как отказаться? Он же с подарками от Деда Мороза. Чтобы мы порадовались. Выходит, заботится, думает о нас. И мы с тобой и с Дедом Морозом приготовили ему подарок – отличную немецкую машинку для стрижки волос. Помнишь, он говорил, что недоволен работой парикмахеров?

– Я не готовила, – буркнула Оля. – И дарить не собираюсь.

Вера Ильинична не настаивала. Молча согласилась с дочкиным желанием поступить по-своему. Но в одном всё-таки решила её поправить:

– Извини, только хочу обратить твоё внимание на то, что он для тебя не просто Юрий Алексеевич, не какой-то дядя, а папа. И могла бы...

– Не могла бы, и ты это знаешь. Не люблю изменщиков. Он, видите ли, полюбил другую. Ф-фу, как просто!

Вера Ильинична поставила последнюю тарелку в моечную машину, включила и запустила её. Подошла к дочери, поцеловала в тёмную густоволосую макушку. И посоветовала:

– Научись прощать, ласточка. Твоя бабушка говорила в стихах: «Кто прощает, тот себя укрепляет».

– Да, ты мне это уже вспоминала. Но как прощать того, кто оставил тебя без мужа, а меня без отца?

– Конечно, плохо. Значит, были причины.

– И главная из них – мужская слабость, да?

– Что ты имеешь в виду? – удивилась Вера Ильинична вопросу.

– Характер. Тот, у кого сильный характер, не позволил бы себе. Мне и об этом бабушка говорила. Она была в курсе.

Мама часто заморгала, повернулась и ушла в комнату. Оля посидела, глядя в окно, и пошла к ней. И тут звонок в прихожей.

– Папа, – сказала она и сразу поправила себя: – Юрий Алексеевич.

Вера Ильинична пошла открывать, а дочка затворила дверь и села на диван. Что-то ей подсказывало, что так нельзя. Что это невежливо и грубо. Но и пересилить она себя не могла. Даже не пробовала. В прихожей Юрий Алексеевич раздевался и в разговоре с мамой высказывал недовольство нынешней погодой.

– Подобного Новолетия что-то не припомню. Три тёплых градуса и настоящий июльский ливень. Это, знаете ли, что-то новенькое. Однако, где же наша дочка? Дома ли?

– Дома, дома, – сказала мама. – И её туманное настроение тоже соответствует погоде. Зайди, поздоровайся, а я что-нибудь приготовлю.

Оля не стала дожидаться, когда он откроет дверь, и сама вышла. Вместе явились на кухню и присели к столу.

– Здравствуй, доченька! Собирался завтра вас навестить, чтобы поздравить. Но сегодня, представляешь, совершенно случайно встретил самого Деда Мороза. Он так обрадовался...

– Не надо, Юрий Алексеевич, оставьте. Никакого Деда Мороза не бывает, это всё придумки.

Он перевёл глаза на Веру Ильиничну – не ослышался ли с дочкиным «Юрий Алексеевич» и обращением на «вы»? Может, перед ним не Оля, а какая-то другая девочка? Нет, по внешнему виду именно она – рослая для своих двенадцати лет, темноволосая, с такой милой причёской каре. И большими, как у мамы, зелёными глазами, которые не смотрят ему в лицо, а норовят только в сторону. Не люб он ей, и она не скрывает своей неприязни. А если всё же попробовать договориться? Только бы найти подход.

– Ну да, придумали, ты права. Но ведь и ещё много чего придумали. Например, электричество, кино, компьютер. И нам с ними хорошо, ты согласна?

Оля поёжилась, будто ей вдруг стало зябко, и посмотрела на него. И еле слышно сказала:

– Конечно. Хотя люди и без них жили много веков. И как-то обходились. И счастливы были. А теперь всякой всячины понаоткрывали, а толку? Разве мы стали счастливее?

Юрий Алексеевич не ожидал от дочери столь простого и точного замечания. И даже растерялся – что ответить? Можно сказать, что счастье человека не в том, чтобы что-то иметь для комфорта и пользы. А в том, чтобы не чувствовать себя бессильным перед вызовами природы и окружающей нас среды. Но это бы затянуло разговор, а у него не так много времени.

– Знаешь, меня радуют твои размышления на столь непростую тему. Чувствуется, что растёшь ты не только вширь, но и в глубину. Как твои успехи в школе? Ты по-прежнему там лучше всех?

– Да, по всем предметам отличница, – сказала Вера Ильинична. – В секцию большого тенниса ходит. И тут успехи. Скоро будет участвовать в первых соревнованиях на разряд.

– Обычная школьная жизнь, – отчего-то вздохнула Оля. – У нас там все такие.

Вера Ильинична достала из холодильника сыр, копчёную рыбку и подала на стол.

– Вина не держим, но ведь и ты, как всегда, за рулём?

– Нет, нет, спасибо, я на минутку. Вручу подарки и в путь. И коль Деда Мороза нет, значит, обойдёмся без него, – пояснил он и принёс из прихожей красные сумочки. – Здесь золотые цепочки, на которые сами приобретёте украшения. Сначала я сам хотел выбрать, но подумал, что вы это сделаете лучше.

Вера Ильинична поблагодарила, взяла с подоконника небольшую коробку с машинкой для стрижки и протянула ему. Открыв её, Юрий Алексеевич пришёл в восторг:

– Ух, какой триммер! Не ожидал столь интересного и полезного презента.

Оля взяла со стола сумочки и унесла их в комнату. И там задержалась.

– Хорошая девочка, – сказал Юрий Алексеевич. – Умная, с характером. Такая в любом деле пригодится. Вот только почему-то меня по имени-отчеству назвала. Будто я сосед по этажу. Или учитель.

Вера Ильинична не сразу ответила. Ждала, когда вернётся Оля, но та не спешила, и она сказала:

– Ребёнок ещё. Никак не может смириться, что ты ушёл. Станет старше, привыкнет и будет, как положено.

Из комнаты вышла дочка с небольшим бумажным пакетом в руке и направилась в прихожую.

– Оленька, ты куда?

– Света Рудакова позвонила. Попросила «Гарри Поттера», она ещё не читала. Встретимся у магазина, и я передам.

– Только, пожалуйста, недолго. Папа торопится.

– Пускай идёт. Мы уже привыкли без него.

Мама поднялась из-за стола, тихо сказала:

– Доченька, я тебя не узнаю. Зачем так грубо?

– Играет, – рассмеялся Юрий Алексеевич. – Куклы отошли в прошлое, теперь словами играет. И не понимает, к чему может привести такая игра.

Оля надела сапоги и пальто, и ушла. Оставшись вдвоём, они поговорили о погоде, о том, что цены в магазинах растут и растут. Вера Ильинична хотела спросить, как ему живётся с новой женой, к тому же в её квартире и при её маме. Но не успела – вернулась Оля. Разделась и пришла на кухню.

– Передала? – спросила мама? – С наступающим поздравила?

– Ага, она свою собачку выгуливала, так я их обеих поздравила. И они меня.

Юрий Алексеевич вдруг спохватился:

– Да, так я снова о подарках. За ваш спасибо, теперь навсегда забуду о парикмахерах. А мои требуют дополнения. – Он достал кошелёк с деньгами и выложил на стол красные купюры.

– Здесь полсотни тысяч вам на украшения к цепочкам. А чтобы они пошли именно на это, давайте их примкнём к уже готовым подаркам.

– Зачем? – спросила Оля. – Нам и цепочек не нужно.

– Прости, дочка, но я тоже кое-что понимаю. И, пожалуйста, не мешай мне быть щедрым. Принеси...

– Не принесу. Хватит. И вообще. Если вы торопитесь, то и счастливо.

Вера Ильинична вышла в комнату и оттуда позвала дочку:

– Оленька, куда ты их положила? Иди сюда.

– Не пойду. Спрятала.

Вера Ильинична заглянула в прихожую и на нижней полке увидела бумажный пакет, с которым Оля выходила к Свете Рудаковой. Полезла в него и достала «Гарри Поттера».

– Говоришь, передала, а «Поттер»-то в мешке?

– Я двух «Поттеров» носила, но Света взяла только одного.

– Дай, пожалуйста, твой телефон, я хочу посмотреть, звонила тебе Света или нет.

Оля вскочила, бросилась к пальто и выхватила из кармана телефон.

– Не дам. Нечего меня проверять!

К ней подошёл отец, взял за руку:

– Скажи, что ты сделала с моими подарками? Кому ты их передала?

– Никому. Я их выбросила.

– Как выбросила? Куда?! – спросила мама.

– В мусорный бак, что против нашего дома.

– В какой из них, их там пять?

– Не помню. В дальний от нас.

– Одеваемся, – сказала Вера Ильинична. – Пойдём и, пока не поздно, достанем. И ты с нами, – кивнула она дочери.

– Не пойду, – отшагнула Оля.

Юрий Алексеевич снял с вешалки её пальто, чтобы помочь надеть, но Оля взяла книгу и отправилась на кухню.

– Ничего, мы без неё, – сказала Вера Ильинична и, накинув на плечи куртку, вышла первой. За ней последовал Юрий Алексеевич. Было видно, что он крайне огорчён поступком дочери.

Оля перебирала страницы книги и думала, чем закончится поиск мамы и Юрия Алексеевича. Она не хотела, чтобы подарки нашлись. Но даже если найдут, никогда в жизни она не примет цепочку. Нельзя брать то, что тебе не по душе. От этого добра не жди, его не будет.

Открыла начало книги и стала читать: «День рождения – хуже некуда. В доме № 4 по Тисовой улице во время завтрака разразился очередной скандал...».

Вернулась мама с пустыми руками.

– Не нашли? – спросила Оля.

– Почему, нашли.

– А где же...

– Я вернула ему. И сказала, что его подарки нельзя оставлять у нас – ты их опять выбросишь. Только на этот раз уже куда подальше.

– А он что?

– Ничего. Забрал и ушёл.

Оля подошла к матери, ткнулась губами ей в щёку. И они минуту или даже две простояли в прихожей, не говоря ни слова.

– Ой, Новый год же, а у нас ещё конь не валялся. Давай, поможешь мне по хозяйству. Будем готовить салат и самодельный торт, как в прошлом году. Ты хочешь торт, как в прошлом году?

– И с кусочками ананаса, как в прошлом году, – кивнула Оля и первая пошла на кухню.