Олег ИГНАТЬЕВ 
Олег ИГНАТЬЕВ
А СЛЕДОМ ДВИЖЕТСЯ ГРОЗА
* * *
24 февраля 2022 года началась
военная спецоперация на Украине.
Как жаль мне тех, кто второпях:
– Даёшь коммунию! – орали,
Чтоб после сгинуть в лагерях
Иль в страхе жить, как мышь в подвале.
Не зная толком ничего
Ни о Христе, ни о кагале,
Царя свергая своего,
Россию гробить помогали.
Ну что ж, урок хороший дан,
Чувствительный, как подзатыльник:
Мир злобы – тот же котлован,
Похожий на скотомогильник.
Мне жаль и тех, кто сохранить
Не смог державу от разора.
Себя им нечего винить –
Они сражались до упора.
Теперь сражаться наш черёд,
Как и молиться Богу, кстати,
За русский мир, за наш народ,
И да поможет нам Создатель!
ИЗ ДОРОЖНОГО БЛОКНОТА
1.
Нет, время не обрадует
Сегодня светом дня.
Дымится свалкой смрадною,
Берёт в кольцо меня.
Тревогами и страхами
Опутан мир людской.
Все по мозгам шарахнуты
Начавшейся войной.
Все слухами овеяны,
Все заняты борьбой,
Арабы с иудеями,
Корейцы меж собой.
И наши дети с внуками
Уже вступили в бой
За ближними излуками
С бандеровщиной злой.
Кому это неведомо?
Но, худо-бедно, едем ведь,
Пораспихав узлы
В простенки и углы.
Я в счастье верю истово,
Хотя порой, в тоске,
Не знаю, что высвистывать
На птичьем языке.
2.
Бегут поля с картофелем
Туда, где свет поник.
– Вам чаю или кофею? –
Склонился проводник.
Стаканы тонко звякают,
Гудит плацкартный трюм.
– Пожалуй, чаю с сахаром, –
Решаю наобум.
Как горько сердцу, совестно,
Что всё я промотал!
Словно бежал за поездом,
И всё же опоздал.
Не к той ли, что стеснительно-
Приглядчива ко мне,
Чьё имя удивительно
Созвучно красоте?
Она меня, красивая,
На много лет назад
Неведомою силой
Вернула в майский сад.
Вернула, чтобы выдохнуть:
– Соскучилась, родной!
Невестою на выданье
Сиять передо мной.
Чтоб сам я не бродягою
Томился у воды,
А вместе с ней протягивал
В ночную степь следы.
3.
Перрон в родстве с тальянкою,
Но повергает ниц
Сорочьей перебранкою
Базарных продавщиц.
В игрушках сверху донизу,
Как ёлка в Новый год,
Старуха подле поезда
Торговлишку ведёт.
– Подарочки недорого,
Для дома, для семьи.
А вот ватрушки с творогом,
Домашние, свои.
– Почём стряпня-то, баушка?
– Стряпня-то? По деньгам.
Вот энти два оладушка
За сотенку отдам.
– Ну, ты загнула, милая!
Аль Богу не нужна?
– Ещё с какою силою, –
Кивает, – всем должна.
За воду, электричество,
И, стало быть, за газ…
Карманы-то повычистят
Которые у нас.
4.
С весёлыми подначками,
Не трезвый, не хмельной,
Народ хватает пачками
Галеты с ветчиной.
Рабочие в оранжевых
Жилетах нараспах
Покуривают слаженно
На рельсовых путях.
Босяк сидит на корточках,
Измызганный, бухой,
Беседует со стопочкой,
Мучительно пустой.
Всё по боку бедовому,
А я нацелил глаз,
Как будто луг с коровами
В последний вижу раз.
Гармоника пиликает,
Пиликает и пусть.
Какая многоликая
По свету бродит грусть!
Всё в мире истолковано,
И всё же, чёрт возьми,
Ужель поэты клоуны –
Смеяться над людьми?
5.
Плати за страсть преступную
Раскаяньем, поэт!
Чекань монету крупную,
Не стансы, так сонет.
И ты, душа по полочкам
Обиды разложи.
Не все на свете сволочи,
Не все в ходу ножи.
Народ сосредоточится,
Он сам себя найдёт,
Кликушества-пророчества
Отвадит от ворот.
6.
Идёт без опоздания
Наш поезд, но куда?
А впрочем, точность знания
Подводит иногда.
Ведёт дорога длинная
К земному рубежу.
Увижу степь полынную
И что я ей скажу?
Родная, обнищалая,
Мать крёстная моя,
Вели медком побаловать,
Приехал, вот он я?
И сердце, отягчённое
Раздумьями, не спит,
И небо заоконное
Имеет мрачный вид.
Взлетают мысли птицами
И кружат надо мной.
Авось, и я с гостинцами
Нагряну в дом родной.
Но, чтоб в поля с картофелем
Смотреть я дальше мог,
Пойду, согреюсь… кофием,
Чегой-то я продрог.
БАЛЛАДА О ЯБЛОНЕ
Когда запоздалым утром враги покидали город
Разграбленный и разбитый, познавший свою беду,
Они убивали кошек и жгли на пути заборы,
И только один каратель работал в чужом саду.
Он, видимо, был садовник, поскольку легко и точно
Обычным ножом солдатским обрезал фруктовый ряд,
И только у самой крайней, у яблоньки худосочной
Топтался довольно долго, хозяева говорят.
Он хитро пометил ветви, какие-то почки срезал,
Каким-то ему известным раствором смочил кору
И, хлопнув тугой калиткой, обитой листом железа,
Ушёл догонять собратьев по плахе и топору.
Он был золотым, тот немец, умельцем в своей округе,
Но лучше б не знать об этом! О, если бы раньше знать!
У яблоньки через годы, сквозь грозы, дожди и вьюги,
На свастику стали ветви похожими отрастать.
Они пучеглазо-нагло торчали в саду весеннем,
От них отлетали пчёлы, гудящие как сверло,
Они отдавали силы крапивному запустенью,
Им руки арийской шуткой, как судорогой свело.
Я знаю, страданье можно почувствовать даже взглядом,
Но как передать страданье раненного ствола?
От ветра темнело небо, и лист одинокий падал
На будку глухой дворняги, и снова метель мела.
Хозяин махнул рукою – не дерево, а досада!
И мы обломали сучья, раскачиваясь на них.
А яблоне только это, наверно, и было надо…
О, как она плодоносит, ожившая для живых!
* * *
Случайный выстрел в сторону чужую
Опасен, как взрывчатка под мостом.
Но так уж вышло, что война, бушуя,
Плеснула в нашу сторону огнём.
У всякого терпенья есть границы,
Как мужество у русского бойца.
Которое в атаке пригодится
И в битве – до победного конца!
* * *
Зимний путь. Мороз трескучий.
Мгла по сторонам.
Ты скажи, ответь мне, кучер,
Долго ль ехать нам?
Ты со мной мою тревогу
Толком раздели.
Верно держим ли дорогу,
Не плутаем ли?
Где оно, твоё селенье
С тёплою избой?
И найдём ли мы спасенье
От беды с тобой?
Что узрел, скажи на милость,
В снежной пелене?
Или смертушка помстилась
Так же, как и мне?
Все мы, все мы на кукане
У земных скорбей.
Вот и конь без понуканий
Вдруг пошёл резвей.
Что учуял? Стаю волчью?
Или же буран?
Мой возница правит молча,
Словно истукан.
Ничего не отвечает
На слова мои.
Лишь позёмка причитает
Вроде плачеи.
* * *
Очи долу опуская,
Поверяя жизнь свою,
Матерь Божия, Донская,
Грешный аз Тебя пою.
У Тебя Христос в объятьях,
Богоданное дитя,
Наш Источник благодати
И земного бытия.
Так ужель Ты не способна
В Духе истины творить,
Наставляя жить беззлобно,
Православно в мире жить?
Ты любовь прозрела сердцем,
Ту, которой нет светлей,
А моя вся в заусенцах,
В язвах низменных страстей.
Мир немыслимо обманчив,
Но, пожалуй, на земле
И не может быть иначе,
Ни в столице, ни в селе.
Впрочем, Ты всё это знаешь,
Матерь Света, ведь не зря
Скорби в радость претворяешь,
Как пасхальная заря.
* * *
На Западе страстно
Талдычат о том,
Что очень опасно
Идти за Христом.
Что лучше поверить
В незыблемость тех,
Кто дружит со зверем,
Без лишних помех.
Все будут довольны,
Лишь им покорись.
(Как в яме помойной
Сообщество крыс.)
Но эти идеи
(Мечты сатаны)
Намного страшнее
Священной войны.
Чей дом безопасен
В пределах земных?
Не слушайте басен,
Здесь нету таких.
* * *
В потоке земных обольщений,
Похожем на водоворот,
Как жаждет душа восхвалений
И, мнится, лишь этим живёт.
И только на стрежне молений,
Острее она сознаёт
Ничтожность людских прославлений,
Наград, положений и льгот.
* * *
За погодушкой метельной,
Что гуляет по ночам,
С материнской колыбельной
Рождество приходит к нам.
А за ним идут ребятки
Христославною гурьбой
И поют, поют колядки
В унисон и вразнобой.
Заходите, гости, в сенцы,
Каждый ноне будет сыт.
Что ни век, переселенцы
Поновляют русский быт.
Мы согласны, мы не против,
Если кто не против нас,
Кто помощником в работе
Стать готов в урочный час.
А её – вот Божья милость! –
На Руси полно всегда
С той поры, как ей открылась
Вифлеемская звезда.
* * *
Россия – храм, а не квартира,
Как ты её ни обнови,
Она алтарь, основа мира
Во славу Спаса на крови.
И кровь её – не холод в жилах,
А летний зной солончаков,
И сокрушительная сила
Небесных воинских полков.
СТАВРОПОЛЬСКАЯ СТЕПЬ
Золотая моя! Видно, мало
Я колючек собрал огольцом,
Если тянет опять, как бывало,
По земле походить босиком.
С травяною сумой иль пастушьей
Взбить ногами горячую пыль,
Быстрых ласточек щебет послушать
И погладить притихший ковыль.
Это здесь, воскрешая преданья,
Словно клёкот степного орла,
Западали мне в душу названья:
Егорлык, Сенгилей, Кубырла.
Отвевая зерно от половы,
Снова слышу я в пенье ветров,
Перекличку украинской мовы
С русской речью родных хуторов.
Не с того ль к синеве беспредельной
Сердце льнёт всякий раз, помолясь,
Что крещён я в селе Винодельном,
Там, где мама моя родилась.
Степь! Родная! Полынь да татарник.
Что я знаю, то знает любой.
Мы живём всё тоскливей, бездарней,
Словно всех нас ведут на убой.
Но пока не терзают кошмары,
Те, что мучили наших отцов,
Дай пройтись до знакомой кошары
И на память набрать «капканцов».
* * *
– Рабы Христа, я вас пожру, как лев! –
Ярился Рим, от власти захмелев. –
Я дозволяю вас живыми жечь
В железных клетках и заместо свеч!
Но это Рим сказал, а не Господь,
Ведь душу умертвить нельзя, как плоть,
И, славя Триединого в веках,
Святые не сгорали на кострах.
А там, где кровь безвинных пролилась,
Навеки с Богом утвердилась связь.
Москва, как нам известно, Третий Рим,
Но мы с Христом, и значит, не сгорим!
* * *
Лихорадят людей злые вести,
Но известно родным небесам,
Кто готовит России бесчестье,
Тот бесчестьем покроется сам.
Пусть бросают золу против ветра,
А потом промывают глаза,
Всё равно им другого ответа
Не дано услыхать – ни аза!
* * *
Исус Христос, пока срок не истёк,
Смотрел с Креста на северо-восток.
На Русь во тьме, идущую на Свет
Грядущего спасения – след в след.
А книжникам он показал хребет,
Как знак того, что им прощенья нет.
* * *
У яслей телёнок рыжий,
На пруду табун гусей.
Нет, я вовсе не обижен
Щедрой памятью своей.
Вот мы с дедом сено сушим,
Вот скирду кладём вдвоём.
Я умею жить минувшим,
Навсегда ушедшим днём.
Высоко взлетают птицы,
Речка моет берега.
Невозможно не влюбиться
В наши поймы и луга.
Человек вершит остожье,
У него земной замес,
А поэт – лишь птаха Божья,
Голос радостных небес.
Я устал от круговерти,
От столичной толчеи.
Не дают забыть о смерти
Мысли грешные мои.
Русь мертва, как с мёртвых слепок.
Русь жива, как жив Господь.
Святый Боже, Святый Крепкий,
Дай лукавых побороть.
* * *
Столетье назад или, может, поболе,
Когда города не кичились подсветкой,
Сердца были чище, возвышенней, что ли,
Коль видели ангелов дети нередко.
Сейчас же не то! Атмосфера другая
И в семьях, и в школе, и на производстве.
Нам надо признать, никого не ругая,
Что мы увязаем в безбожном сиротстве.
Князь мира сего осуждён на погибель,
Погибель свершится в какой-нибудь полдень.
Житейское море забудет о зыби…
Пока что – увы! – приговор не исполнен!
И всё-таки, что-то же делать нам надо,
Чтоб видели ангелов детские души,
Как видят они по весне в палисадах
Цветущие яблони, вишни и груши.
Крестить? Непременно! Лишь в Боге спасенье.
Молиться самим, что бывает не просто,
Иначе Россия с её «просвещеньем»
Для трупов бесчисленных станет погостом.
* * *
Детство. Степь. На травах росы.
Я взрослею с каждым днём,
И ко мне идут вопросы –
Отовсюду – обо всём.
Окружают, как цыплята
Блюдце мелкое с водой,
Под жердёлой возле хаты
С облупившейсяся трубой.
Мир земной ответы прячет,
Словно страшный дал зарок.
И в груди моей ребячьей
Ходит-бродит холодок.
Что я знаю, то я знаю,
Но мне хочется понять,
Что такое жизнь земная,
Если надо умирать?
Говорят, она даётся!
Кем даётся, для чего?
За спиной ответ смеётся,
Обернусь – и нет его!
Почему, тая опаску,
Дед пристыженно молчит,
Если бабушка на Пасху
Носит в церкву куличи?
Кто такие «коммуняки»,
Чьё учение – мура?
Да и где зимуют раки,
Тоже выяснить пора.
Что такое «драть три шкуры»,
И с кого сдирают их?
Дед поглядывает хмуро,
Самосадом пых да пых.
Он не любит разговоров,
Лишь прицыкнет вдругорядь,
Мол, состарюсь очень скоро,
Если много буду знать.
А вопросы, досаждая,
Обступают и теснят,
Словно стайка шебутная
Хорохористых ребят.
Я взрослею понемногу
И однажды невзначай
Выбираюсь на дорогу,
Что ведёт в незнамый край.
Впереди так много света,
Что меня пронзает грусть…
Я хочу найти ответы,
Да состариться боюсь.
* * *
Тополя шумят листвой,
Гурт овец пасётся.
Стог соломы золотой
Вывершило солнце.
Кабы я вот так умел
Жизнь наполнить светом,
Славен был бы мой удел
Русского поэта.
* * *
Ничего не могу я поделать с собой,
Словно время и вправду нас горбит,
Если слышу слова и мотив горевой,
Преисполненный плача и скорби:
– Паровоз на путях, как медведь, проревел,
Напугал пассажиров, холера,
И тогда повела губчека на расстрел
Двух солдатиков и офицера.
Так и чудится мне: заснежённый перрон,
Разорённая хлебная лавка,
Неожиданный вскрик, затихающий стон
И, что маузер трижды прогавкал.
Беспризорный малец в подворотне прижух,
Онемев от ружейного лая.
Он уже уяснил, что родился для мук,
Средь воров и убийц пропадая.
Он, должно быть, давно постарел, поседел
От невзгод и житейской нагрузки.
У него на глазах увели на расстрел
Человека за то, что он русский.
Сколько мне вспоминать этой песни слова
В мире смертного коловращенья,
Если нам довелось угодить в жернова
Первородного грехопаденья?
Сколько будет ещё повторять свой обряд
Племя Каина в нашей Отчизне?
Вряд ли кто-то решит, объяснит наугад,
Не имея в руках Книги Жизни.
* * *
Однажды на своём пути
В степи нашла пурга
Свисток сарматский из кости
Убитого врага.
И я услышал тонкий свист
Стрелы, пронзившей грудь.
И отчего-то глянул ввысь,
Словно обрёл свой путь.
Словно коснулся невзначай
Иного бытия,
В огне увидел жизни край
И сердцем понял я:
В холодном пламени зеркал,
Что лишь по смерти зрим,
Не страшен черепа оскал,
Что прежде был твоим.
* * *
При виде алчущих сословий
Смиренной Родины моей
Во мне бунтует память крови
И я не в силах сладить с ней.
Душа рванётся, содрогнётся,
Чтоб я со временем обрёл
То зрение, с каким на солнце
Взирать способен лишь орёл.
Бывает так, что сердце стынет
И жухнет летняя трава,
Когда в надмирную пустыню
Зовут ненастные ветра.
Кричат над кладбищем вороны,
Венки шуршат, цветов завал…
Печален опыт похоронный
И похоронный ритуал.
Слова хмельно перевирая,
Мы славим дружбу и вино,
А сердце, как изгнанник Рая,
Не верит нам давным-давно.
В каких бы нас дворцах ни ждали,
Набитых златом-серебром,
Мы засыпаем на вокзале
И просыпаемся на нём.
Поёт камыш к похолоданью,
И вторит пенью камыша
Живое чувство состраданья,
Которым полнится душа.
Целуя свой нательный крестик,
Я вижу и закрыв глаза:
Идёт по свету кроткий Вестник,
А следом движется гроза.
1 февраля 2023
* * *
Из соломы жёлтый брыль.
Ворот вышиванки.
Я любил бы этот стиль,
Если бы не янки.
Оболванили народ,
Под резец пустили.
Предрекли ему исход,
Что влечёт к могиле.
Мир Европой сдан в утиль,
Словно хлам домашний.
И теперь на сотни миль –
Дьявольские шашни.
Бесы пляшут на костях,
С ног сбивают хворых.
Но и дома, и в гостях
Крест всему опора.
Православный русский крест,
Слово то, что лечит.
Всем, что нужно позарез,
Бог нас обеспечит.
Потемнел небесный свод,
Ливням быть и грозам.
Операция идёт,
Жаль, не под наркозом.
* * *
Случайный люд гуляет по району,
Теперь повсюду он, куда ни плюнь.
Как те же антикварные салоны,
Скупающие бронзу и латунь.
Я вижу, как рывком подорожали
Картины и предметы старины,
Особенно отлитые в металле
Ещё до первой мировой войны.
И всё же стиль барокко, ренессанса,
Модерна декадентский наворот
Враждебным представляются альянсом,
Так как Европа с нами бой ведёт.
Дух святости гордыней презираем,
Как ветром презираем листьев ком.
И, как бурьян в деревне за сараем,
Злодей всегда живёт своим умом.
Так стоит ли он, подлый, сожаленья,
На Русь попёрший – супротив рожна! –
Когда твердит в своём остервененье,
Что ничего нет лучше, чем война?
1 февраля 2023
* * *
Не стоит знать поэта лично,
Когда в стихах своих он сам
Нередко лучше, симпатичней,
Чем в жизни, склонной ко грехам.
Земные страсти всех мордуют,
Поэтов – вовсе не щадят
И славу добрую ль, худую
В один и тот же ставят ряд.
Несправедливо? Да, бесспорно!
К тому же, сам поэт порой
Способен выходкою вздорной
Захлопнуть двери за собой.
А вот стихи пребудут с вами,
Коль приглянулись в некий час
Невероятными словами
О том, что автор любит вас.
Что он не ищет преклоненья
Перед собою, но готов
В порыве самоукоренья
Отречься от своих стихов.
* * *
Мир теряет себя в произволе своём,
Узаконив разврата безбрежье,
И Европа теперь, как библейский Содом,
Что с Гоморрой соперничал прежде.
Хочешь – нет ли, а рыба гниёт не с хвоста –
С головы, коль мозги в ней остались.
Мы погрязли в земной суете без Христа,
Как упали, так и не поднялись.
Я бы жил как простак, да без денег – никак,
Вот и душит петля золотая.
И не в церковь спешит человек, а в кабак,
Блуд и пьянство грехом не считая.
Огради нас, Господь, от лукавых гостей,
Что мечтают, косясь воровато,
Поплясать на помосте из наших костей
И в кремлёвские въехать палаты.
Просвети, укрепи, сохрани и спаси –
Нет молитвы насущней, чем эта.
Утверди Свой Завет на великой Руси,
Святый Боже, на многая лета!
* * *
Тот в «шоколаде», а этот в рогоже –
Все мы различны и все мы похожи.
Все мы создания Божьи, короче,
Я не боюсь быть последним средь прочих.
* * *
Пришла пора тоскливая,
И, ради баловства,
Мелькает шебутливая
Осенняя листва.
А мне мелькать не хочется,
Уподобляясь ей,
Забывшей имя-отчество
Большой родни своей.
* * *
Жизнь в России многослойна
И слоёв её не счесть.
Миротворна, беспокойна
И мучительна, как резь.
Было дело? Будет дело!
Запрягаем не спеша.
Это ночь залубенела,
А не русская душа.
* * *
Зима готова услужить,
Но от её услуг,
Забыл, что значит другом быть,
Мой самый лучший друг.
И нет мне в мире забытья,
А есть, как хлеб и соль,
Юдоль и вотчина моя,
Печаль моя и боль.
Тёплые живые строки...