Иван САБИЛО 
Иван САБИЛО
В СОАВТОРСТВЕ С ЖИЗНЬЮ
Беседовала Светлана Голубева
Каким чудом в человеке рождается мыслитель, писатель? Когда и вследствие какой жажды в нём возникает потребность высказаться в художественном слове о себе, о времени, о мире?
Думаю, творческий путь начинается задолго до того, как человек впервые написал что-то художественное. Но как проистекает чудо рождения в нём писателя? Как, с чего начинается служение слову, мысли? Об этом мне посчастливилось говорить с одним из крупных прозаиков 20-21 века Иваном Ивановичем Сабило, чьи книги выходили немыслимыми для нашего времени тиражами, печатались в престижных изданиях страны и за рубежом. В декабре 2022 года у него был своеобразный юбилей – 40-летие со дня вступления в Союз писателей СССР и России. И я решила задать ему несколько вопросов о литературе, о работе писателя, об истоках его творений.
Иван Сабило родился в Минске, в 1940 году. Занимался хореографией во Дворце пионеров и боксом в «Трудовых резервах». В юности переехал в Ленинград, был победителем одного из первенств Северной столицы по боксу. Вероятно, могли случиться и более значительные спортивные успехи. Однако ножевая травма руки, полученная при задержании преступников, грабивших людей в Митрополичьем саду Александро-Невской лавры, не позволила продолжить занятия спортом (об этом в книге «Будни милиции» Героя Советского Союза, генерала, руководителя Ленинградской милиции И.В. Соловьёва). Высшее спортивно-педагогическое образование Иван Сабило получил в институте им. П.Ф. Лесгафта. Преподавал в ВВМУ им. Фрунзе (ныне Морской корпус Петра Великого). Автор более 20 книг прозы. Первая книга «Пробуждение» вышла в Ленинграде, в 1977. В том же году, ещё по рукописи, Лентелевидение создало двухсерийный фильм-спектакль с тем же названием. Ленинградское, Белорусское радио, Радио России инсценировало многие его рассказы и повести. Произведения автора переводились и публиковались в Беларуси, Китае, Сербии...
Иван Сабило – лауреат Всероссийской литературной премии им. Фёдора Абрамова, премии Правительства Санкт-Петербурга, победитель Международного конкурса интеллектуальной литературы им. Александра Зиновьева и др. В 1992-2005 гг. возглавлял Санкт-Петербургскую организацию Союза писателей России.
– Иван Иванович, как и когда вы соприкоснулись с данностью не печатного, не написанного по школьной надобности, а искреннего, личного, от души рождённого слова?
– В пятом классе, возвращаясь из школы, я нашёл тетрадь мальчика, учившегося, может быть, в девятом-десятом классе. Оказалось, это был личный дневник, в котором школьник признавался, на что он готов. Он пишет, что занимается штангой и может «запросто защитить от бандитов человека, заступиться за девчонку». Меня привлекла черта его характера – стремление быть сильным, неравнодушным.
Одно из первых стихотворений у меня было про мальчика, что желает прожорливому коту побольше наловить и слопать птичек. Завершалось оно двумя строчками: «Переловил всех скворечиков кот. Вырос тот мальчик, он – идиот». Подивился складности своего стиха и послал в детскую газету «Зорька». И получил ответ на бланке «Памятка деткору», в котором говорилось, что, конечно, писать стихи надо, но с добром к тому, о ком ты пишешь. Я внял назиданию и переписал свой стих, изменив концовку: «И не поймал ни пичужки тот кот. Вырос наш мальчик, он – патриот». Но больше я никогда и никуда своих стихов не посылал.
Шли первые послевоенные годы. Минск, также, как Сталинград, понёс самые тяжёлые потери. Многие городские строения, школы разрушила война. В свою первую, среднюю, мужскую школу №60, что на улице Красивой, я ходил по железнодорожным путям, около трёх километров. Когда в нашем районе открылась 39-я школа, я перешёл туда. Как же мне понравилось там! Всё новое, свежее. Нас, 12-летних, учили красивые, любящие нас учителя. Я писал короткие стишки, не зная, что это эпиграммы. Школьная стенгазета называлась «Мы с вами», т.е. вместе мы составляем великое двуединство учеников и учителей. В ней и появлялись мои стишки. Одно было про Валерку Мороза: «Удивительный вопрос, кто у нас В.П. Мороз? Он учителя не слышит, ничего в тетрадь не пишет. Скажет слово – и молчит. Приглядишься – он уж спит». По какому-то странному обстоятельству мои «эпиграммы» нравились нашим мальчишкам. Они жали мне руку, и почти каждый предлагал написать о нём.
– С того времени вы поняли, что ваше призвание – быть писателем, или это случилось позже?
– В одном из откровений прекрасного русского советского писателя Константина Георгиевича Паустовского есть воспоминание о том, как он едет в поезде и разговаривает с пассажирами. Один из попутчиков, похвалив речь собеседника, спрашивает, кто он по профессии. Паустовский раздумывает: «Ответить ему: «Я – писатель», всё равно, что сказать: «Я – красивый». И он представляется учителем русского языка и литературы. Я тоже никогда не называю себя писателем. Говорю, что я тренер по боксу.
– Какое произведение в детстве, в юности вас поразило настолько, что вы воскликнули: «Вот здорово! И мне бы так!».
– Даниэль Дефо, «Робинзон Крузо». Последний раз я брал в руки эту книгу лет тридцать назад. А в жизни перечитывал её четырежды. И каждый раз находил что-то новое. Так же, как в романе Льва Толстого «Война и мир». Впоследствии я узнал, что Дефо написал «Робинзона», не выходя из кабинета, предоставив своему герою выдуманный остров. И шикарно получилось. Чего не скажешь о написанном им же продолжении романа в конкретном месте, в России, – бледно, вяло, без душевной и творческой подпитки. Лучше бы не писал!
– Ваше первое произведение, начиная с которого вы вправе считать себя писателем?
– К сожалению, пока что нет такого произведения, и не жду божественной помощи, чтобы оно появилось. Но, будучи скептиком по отношению к религии, всякий раз, когда окончена очередная книга, мысленно говорю: «Спасибо, Господи, что ты помог мне это сделать».
– Тогда самое значимое одно или несколько произведений, которые, может быть, труднее всего дались, или наиболее выразили вашу творческую идею.
– Роман «Открытый ринг», где ни в одной строчке я не покривил душой и написал то, что происходило со мной, с моими близкими, со страной в доперестроечные и перестроечные времена. О той умопомрачительной государственной глупости, что привела к падению Великой Державы. Глеб Горбовский, прочитав книгу, сказал: «Это не роман, это исповедь»
– Что вам помогает писать? Чем подпитываются ваши творческие силы?
– Словами моей бабушки Юльки, которые когда-то мне пересказал отец. Бабушка умерла от тяжёлого ранения в ногу в годы войны. Началось заражение крови, и не было возможности ей помочь. Ещё до войны мой будущий отец спросил у неё: «Мама, кто, по-твоему, самый смелый?» – «Тот, кто не боится правды». «А самый сильный?» – «Тот, кто говорит правду». «А самый умный?» – «Тот, кто отличает правду от лжи». «А самый богатый?» – «Тот, кто живёт по правде». «А самый достойный?» – «Тот, у кого много друзей, живущих по правде».
Даже сейчас, когда я это вспоминаю, становится тепло на душе, становится понятнее мир и окружающие меня люди. Простая женщина была, а сумела донести глубочайший смысл существования человека, прежде всего мужчины: говорить правду и поступать по правде, чтобы сметь её говорить.
– Что вы любите из других видов искусств: поэзию, живопись, музыку, театр?
– Кажется, на первом месте у меня двуединство музыки и поэзии, и как вершина его – песня. Есть песни, которые вызывают изумление в великом сочетании двух искусств – литературы и музыки. И, услышанные ещё в детстве, остаются с тобой во всей твоей жизни. Одна из них – ямщицкая баллада: «Это было давно, лет семнадцать назад, вёз я девушку в тройке почтовой...».
– Главная идея, которую вы открываете читателю через своё творчество. Ваши взгляды на жизнь?
– Самое для меня привлекательное – свобода от конформизма, когда человек не следует какой-либо выгоде, не хитрит с целью получить что угодно – от похвалы до денег, а следует нравственным принципам и своему чутью. Мне интересен человек, который не роняет себя, говорит правду о себе, о том, что он видит и как понимает, – не подлизываясь к властям предержащим, не создавая в угоду им нечто такое, за что власти погладят... А Господь может и не погладить.
– Кого из современных писателей вы могли бы назвать своим учителем?
– Говорить о самых современных? Это Лев Толстой, Александр Пушкин, Михаил Лермонтов. Достаточно троих? А зарубежные современные – это в первую очередь Томас Манн, Эрнест Хемингуэй со своим «Стариком и морем»; это открытый, сильный и содержательный Джек Лондон и также Уильям Фолкнер. Из англичан Шекспир (тут я не согласен с Толстым, который не воспринимал его всерьёз) – я считаю, он открыл для нас такие горизонты, которых многие ещё не поняли, не открыли для себя. В том числе нынешние писатели. Из французов Оноре де Бальзак.
– Исходя из вашего писательского и читательского опыта, какую книгу, произведение, повесть, роман вы назвали бы учебником? Где есть всё то, что, как вы полагаете, должно быть в прозе?
– Наверное, в качестве учебника не назову ничего. А как пример для подражания, где можно порадоваться прозе, я бы назвал повесть Радия Погодина «Дубравка». Впервые она была опубликована в 1960 году, в журнале «Юность». Повесть настолько проникновенна, настолько поднимает человека в его достоинстве, что это и дало мне повод написать своё первое сочинение «Исток добра». Как же я радовался, что получился рассказ... Правда, спустя три или четыре дн, я перечитал его и подумал: «Боже мой, какой ужас!». Случилось так, что лет через десять после этого я оказался участником Конференции молодых писателей Северо-Запада, в семинаре, которым руководил Радий Петрович Погодин. Он положительно отозвался о моей повести «Товарная станция». И несмотря на то, что был старше меня на 15 лет, мы стали друзьями. Сколько же и чего поведал мне он о жизни, о войне, участником которой он был, о литературе и литературном творчестве! И ещё тогда я понял, что в литературе понятие «учитель», «наставник» мало соответствует тому, что получает молодой литератор в общении с писателем, умудрённым опытом жизни и творческого труда. Это не просто научение, это своего рода донорство, при котором в начинающего автора от состоявшегося писателя переходят глубина понимания человеческого бытия и чувство меры.
– Что вы пожелали бы сегодняшним начинающим писателям? Может быть, напутствовали бы их, как когда-то ваша бабушка Юлька, не предполагая, что, внушая сыну, обращает свои слова и к внуку, будущему писателю? Дайте совет молодому человеку, который вдруг понял, что должен оставить после себя литературное произведение.
– Совет для тех, кто его примет: ощущать себя смелым и сильным, властвующим не только над своими героями, но и над самим собой. И душить в себе конформиста и дипломата («диплом», с греческого, «сложенный вдвое»). Помните, у Николая Островского: «Самое дорогое у человека – это жизнь и прожить её надо так, чтобы не жёг позор за подленькое и мелочное прошлое...». Ты ответствен за себя перед самим собой и перед близкими тебе людьми – не роняй своего человеческого достоинства.
– В какой момент человек берёт ручку или открывает компьютер и пишет?
– Думаю, первопричина этого – сложность и многогранность нашей судьбы, среды обитания, жизни. Желание написать приходит, когда перед человеком встаёт выбор: не как (богато или бедно) жить, а каким быть. Ты или мышка-норушка, что схватила кусок и тащит к себе в норку, или ты Илья Муромец, великан – пусть только в масштабах своей личности. Есть ли в тебе и каким должен быть смысл твоего существования? А без него мы превращаемся в былинку, рождённую природой, которая, однако, даёт возможность другим былинкам вырасти на её месте.
– Вашим первым произведением, ставшим широко известным, явилась повесть «Пробуждение». Она была издана отдельной книгой и увидела свет в 1977 году.
– Да, 45 лет назад она вышла в Ленинграде тиражом 75 тысяч экземпляров.
– По нашим временам трудно представить себе такой тираж. Как вы поняли, что она – ваш успех?
– Некоторые мои книги выходили тиражом и 100 тысяч экземпляров. А самым большим успехом было то, что ещё до выхода книги по её рукописи был снят фильм «Пробуждение». Тогда же ленинградский детский журнал «Искорка» опубликовал повесть частями в нескольких номерах. Фильм сняло Лентелевидение (режиссёр Герман Лупекин). Две серии по часу шли по телевизору два дня. Многие роли исполняли известные актёры: народная артистка СССР Нина Мамаева, заслуженный артист РСФСР Павел Панков и начинавшая тогда свой путь в кино юная Марина Левтова. В советское время фильм показывали несколько лет подряд, как правило, в первых числах сентября. Позже, в «нищие девяностые» плёнку фильма использовали на что-то другое, поэтому он пропал безвозвратно. А выход самой книги был также слегка омрачён «соавторством» с цензурой. Так как некоторые эпизоды повести происходят во время войны и на территории Беларуси, издательство по настоянию цензуры отправило рукопись в КГБ БССР. Вопрос поставили прямой: не выдаёт ли автор каких-либо тайн военного времени? Пока там проводили исследование, я пережил немало нервных дней. Но рукопись попала к ответственным, умным людям, которые разобрались в существе вопроса и прислали её обратно, пожелав издательству и автору успешного выпуска. В «Искорке» поступили проще – поменяли часть золотого запаса Беларуси на бронзового конька, а полицаев – на уголовников. К моей большой радости, в Минске, в 2009 году, в издательстве «Харвест» вышла моя книга повестей и рассказов «День первой встречи», в которой повесть «Пробуждение» была представлена целиком.
– Что в этой повести от творчества автора, а что из реальной жизни? Есть ли в ней герои из вашего детства?
– Конечно, я писал о моей школе, только фамилии одноклассников изменены. Там и мои занятия хореографией, и Валерка Мороз (у меня он Шульгин), ставший известным белорусским артистом и режиссёром. Все события из школьной жизни, из детства. Ничего иного я не добавлял, но интуиция подсказывала, что нужно делать литературного героя, а не фотографию реального человека. Это была моя первая повесть, я много сил потратил, приложил все свои старания, чтобы читатель дочитал её до конца.
Только когда уже написал, Радий Погодин спросил, чего я там всё перетасовал и переставил местами. «Повесть, – сказал он, – не колода карт, которые, как ни перемешивай, всё равно останутся колодой. Литературное произведение – это иное, в нём всё должно быть по порядку: от корней до кроны». Изначально у меня повесть называлась «Тайник Кайковского леса», но Погодин отсоветовал. Сказал, что название «кудрявое, плоская интрижка; на самом деле главное в твоей повести – пробуждение человеческой души; герой ещё не совершил подвиг, но уже готов к нему. Так что правильнее было бы назвать «Пробуждение». Я согласился. В повести переплетены события, отголоски военных лет и современности, в ней пересекаются пути разных поколений. Хорошей рецензией на неё откликнулся писатель Владимир Арро. И Погодин тоже... И ещё о Погодине. Однажды мы с ним были в гостях у художника Леонида Птицына. Вспомнилось известное выражение «литература и искусство». Птицын сказал, значит, литература – не искусство. Я стал возражать: мол, как это так? А что же она тогда? Думал, Погодин поддержит меня, а он согласился с Леонидом: «Твой Птицын прав. Представь: идёт мать с детьми, ты же не скажешь, вот идут дети. Так и с литературой, потому что она – мать всех искусств». Мне ничего не оставалось, как согласиться. Особенно, когда Погодин добавил: «Помните, как в Евангелии: «В начале было Слово. И Слово было от Бога. И Слово было Бог»». То есть, «слово» не как обозначение предмета, а как разумение.
– Речь в повести «Пробуждение» идёт о юноше, которому 15-16 лет, и его сверстниках. Как вы думаете, почему сегодняшним 15-16-летним ребятам стоит её прочитать?
– Сегодняшние 15-16-летние читать не будут. А вот 12-14-летних, возможно, заинтересует. Потому что герой – стойкий и не лживый парень, способный совершить то, к чему ещё вроде бы и не должен быть готов. Но есть твёрдое желание сделать доброе дело. Он благороден, даже не зная об этом, таково его естественное внутреннее состояние. Одноклассники называют его соней, он, и вправду, ходит и будто бы спит. Он неуклюж, вроде бы ничем не интересуется. Но он оказывается способным на смелый поступок раньше, чем они.
– В разговорах вы часто ссылаетесь на роман «Открытый ринг». Он самое значимое произведение в вашем творчестве? Когда вы решили его написать, какое это было время? Каков был посыл для создания «Открытого ринга»?
– Мне хотелось отразить всё, что происходит со мной в сложное время «перестройки», т.е. нового государственного курса СССР. Как потом выяснилось, губительного для него. Показать судьбы людей, непосредственных его участников. Меня поразило самоубийство поэта Юлии Друниной, не принявшей крушения страны. Я тогда подумал, что же это за время, когда такие люди уходят из жизни, не желая мириться с той действительностью, что наступила против их воли. Хотелось объяснить самому себе, но на бумаге, весь ужас сдающегося без войны государства. Начинал я с коротких дневниковых записей, так как был увлечён этим жанром. Они и вошли в роман. Кроме того, меня окружали интересные, разнообразных дарований люди: Радий Погодин, Михаил Дудин, Николай Внуков, Валерий Ганичев, Валентин Распутин, Аскольд Макаров, Михаил Аникушин... Пройти мимо них, забыть их я не мог. Мне было важно создать документ событий и времени, который поможет объяснить, что происходит со мной и другими, самому себе и другим, кому он попадёт в руки. Я ведь понимал, что это может быть издано. И подходил к работе с чрезвычайной ответственностью, хотел сохранить правду. И книга, вроде бы, получилась, потому что известный минский поэт Анатолий Аврутин и ленинградец Лев Куклин, прочитав роман, сказали, что определённые круги нашего общества могут не простить мне моих откровений. Но роман вышел и был высоко оценён читателем. Я получил премию Правительства Санкт-Петербурга за самую читаемую книгу в нашем городе.
– Почему «Открытый ринг»?
– В боксе есть такой термин. Это соревнования только в один день, где боксёру предоставляется возможность провести один бой. Цели – подтверждение или повышение классификации спортсмена, набора опыта боксёров-разрядников. Могут свои умения представить и новички, но исключительно между собой. Вместе с тем на открытом ринге часто избиваются даже опытные, но оказавшиеся к данному соревнованию не в должной форме спортсмены. Это именно то, что произошло в так называемую перестройку со многими гражданами нашего Отечества. Когда скоротечные, чуждые естественному ходу события идут во вред людям и государству. Многие сохраняли надежду, что это какое-то недоразумение, что всё ещё поправим – ведь у нас в стране 18 миллионов коммунистов. Но оказалось, что они-то и стали избиваемыми. И тут же конформисты и наиболее трусливые партийцы стали массово отказываться от партбилетов, старались «попасть в струю» нежданно нагрянувших реформ, приведших к дележу и растаскиванию государственных материальных средств и средств производства (вспомним позорные ваучеры). В стране была шестисоттысячная армия КГБ, но и она оказалась беспомощной перед возникшими обстоятельствами. Мне казалось, наша страна превратилась в громадный «Открытый ринг», который проводился без рефери и правил. Избиение одних и часто незаслуженное возвеличивание других: вот он, кажется, на открытом ринге победил, а победил-то растерянного, случайно оказавшегося на ринге, новичка. Явились и те, кто, воспользовавшись неразберихой, стали фантастически быстро обогащаться, присваивать себе заводы, фабрики, банки...
Научали их наши так называемые западные партнёры. И потекли деньги из кармана Советского Союза на Запад.
– Введённый вами в роман термин «межняки», межняцкая психология, как стержень, пронзает весь роман. Первые мысли об этом у главного героя появляются в разговоре с водителем грузовика, потом жизнь предоставляет для осмысления всё более сложный материал. И он обобщает, выстраивает свою точку зрения, исходя из того, что на виду.
– Межняки – линия поведения особой категории лиц, которые живут, вроде бы здесь, у нас, а вроде бы там, на Западе. Они схожи с сельскохозяйственными межниками – пустыми местами между грядами и полями. На межниках гуще всего произрастают сорняки, и откуда они совершают свою агрессию на гряды и поля. Покидая своё Отечество, они заявляют, что «бегут за бугор». Термин тоже из сельской жизни. Для работающих на полях людей общественные туалеты не предусмотрены. И потому, куда бегут полеводы в случае необходимости? За бугор бегут. Так и межняки: бегут за бугор и оттуда поносят свою прежнюю родину. Это прозвучало тогда. Возглавлявший в то время Правительство города В.А. Яковлев прочитал роман и в 2003 году вручил мне премию Санкт-Петербурга. Но межняков немало и в наши дни. События с Украиной подтвердили мои слова. Мы видим, что многие из них не удержались на Родине и кинулись «за бугор». Дай Бог им счастья, если это возможно.
– Расскажите об особенном, отличном от всех предыдущих ваших произведений, романе «Чистая сила». Сюжет его где-то мистический и одновременно детективный. Герои не по одному разу оказываются на волоске от несчастья. Что-то их спасает. Что?
– Главного героя спасает разум любимой женщины, жены, которая разобралась во всех его открытиях – «эликсирах правды». И объяснила ему, что его «эликсир-разоблачитель» может стать силой, которая поделит людей на манипуляторов и на тех, кем манипулируют. Герой, оставшийся в живых, принимает решение больше не производить «эликсир правды». Он соглашается с женой и уничтожает своё особое средство, заменяя его чистой водой. Собственно, и в нашей сегодняшней жизни возможен «эликсир-разоблачитель». Иначе говоря, чипизация и цифровизация людей. Это может привести к тому, что мы, с одной стороны, станем владельцами душ, с другой – теми, кем будут управлять те, кто чипирует и цифровизирует нас самих. Кое-где уже это происходит. По крайней мере, ведётся неустанная работа по созданию подобных средств.
– Ваш роман не просто мистический, это осмысление глубинной проблематики недалёкого будущего. Именно он стал победителем Международной премии интеллектуальной литературы имени Зиновьева, которую вам присудили в Орле.
– Да, проблема управляемого человека буквально в ближайшие годы может быть решена. Нами уже сейчас частично управляет телевизор, компьютер, радио. Но здесь только от нас зависит, готовы ли мы управляться ими. Если нет – выключил и свободен. Но когда нам введут под кожу чип, нас не спросят и отправят... Ужас, на какие поступки может быть способен чипированный человек. Остаётся верить в то, что против этой «нечистой» силы будет изобретена «чистая», которая ни при каких обстоятельствах не допустит нашего поражения.
– И последний вопрос – по случаю вашего своеобычного юбилея – 40-летия членства в Союзе писателей России. Нужна ли писателю эта общественная организация в наши дни? И если да, в чём её роль в литературном процессе?
– Мне она была нужна во все годы моего пребывания в ней. Она подтверждала мою цеховую принадлежность к общему делу создания и сбережения красоты, без которой немыслима жизнь человека. Правда, сейчас, когда расплодилось бессчётное множество писательских союзов, сообществ и ассоциаций, трудно себе представить, что все состоящие в них на учёте члены являют собой писателей. На мой взгляд, было бы правильным возвращение нам государственных издательств с квалифицированным, умным составом редакторов, которые при издании легко отличали бы настоящую литературу от литературных поделок или, как сейчас некоторые говорят, паралитературы. Нашему Государству, несмотря на множество решаемых проблем, следовало бы озаботиться и проблемой выпуска высокохудожественных литературных произведений. Памятуя о том, что именно они помогают нам сохранять великий русский язык, а значит и Русский Народ. 2023 год объявлен Годом русского языка в СНГ. Чтобы он не прошёл даром, мы предлагаем первым начинанием государственных издательств осуществить создание Библиотеки народов СНГ (от 15 до 25 томов) на русском языке. Причём, в двух видах – обычном, менее затратном, и подарочном.
– Иван Иванович, большое спасибо за беседу. Всех благ вам и новых интересных произведений!
г. Орёл