Александр ЛЕОНИДОВ (Филиппов). ИЗ ЖИЗНИ ОБОРОТНЕЙ… Рассказ

 

Александр ЛЕОНИДОВ (Филиппов)

ИЗ ЖИЗНИ ОБОРОТНЕЙ…

Рассказ

 

Чем ближе полная Луна, тем больше захватывает, заливает меня изнутри страстная, и одновременно тоскливая, алчная и воющая, волчья жажда крови. Стоя перед зеркалом, я каждый день наблюдаю, как заостряются мои уши, как ползёт серой плесенью из пазух тела шерсть – в пазухах она появляется почему-то раньше всего. Приближая удлиняющуюся морду к зеркальному отражению всё более страшного существа с безумными глазами страдающего бешенством хищника, я ощупываю свои клыки. Да, они стали длиннее, изогнулись серпами смерти, заостряются костяными кинжалами…

Как же так получилось? С чего всё началось? Я ведь не рождался с мечтой стать оборотнем-людоедом. Я с ней не жил, ею не дышал, я никогда не хотел стать оборотнем! Но разве можно обмануть себя, видя, какие теперь стали зубы, и эта шерсть – разве она даст соврать хотя бы самому себе?

Давным-давно, в те годы, когда жили на нашей земле очень наивные люди, мечтавшие сделать мир хоть чуточку добрее, и за то жестоко поплатившиеся своими мягкими, совсем не волчьими шкурами, моего отца, по советской традиции, «распределили» в город, именовавшийся тогда «матерью городов русских». Многие с курса ему завидовали: этот город – великий мегаполис на широкой, многими классиками воспетой реке – снабжался лучше многих, и сулил тихое счастье, обывательское благополучие любому счастливому гражданину, сумевшему здесь прописаться…

Здесь я родился и вырос нормальным русским, советским человеком, на одних со всей большой страной книгах, учебниках, кино и мультфильмах – тех, которые сегодня не могу смотреть без слёз. Они – почему-то более всего остального – уносят меня в навеки оставленный край детства моего, в край, где была у людей надежда, и сердце, и душа…

Если бы мне тогда сказали, что в этом городе, матери городов русских, я стану плотоядным оборотнем, нечистым ужасом ночи – я бы рассмеялся в лицо такому «конспирологу»: придумай что-нибудь правдоподобнее, парень!

Я жил, рос – а страна моя разлагалась. Мы были такими инфантильными, мы все тогда надеялись, что большие перемены могут быть только к лучшему… Но уже чувствовалось, что под кожей города скапливается какой-то гной, крысино шуршит в тёмных углах и по подвалом нечистый дух преисподней…

И вот однажды, как и все русские, советские люди – я лёг спать в своей стране, а проснулся в совершенно чужой. Каким-то невероятным и немыслимым образом меня похитили во сне и перенесли в другое измерение, где всем правят оборотни, в ту роковую ночь переставшие скрываться и сбросившие всякую мимикрию…

Мы хотели прогнать оборотней, даже убить их – но мы, горожане, были слишком слабы, и даже расслаблены – оборотни же очень страшны. Мы думали принять бой – но испугались. У меня, как и у многих, была честная смерть, которая не позволила бы переместить меня в Зазеркалье. Но я ведь человек, а человек пуглив…

Сознаюсь, в ответственный момент я испугался смерти. Я стал прятаться от оборотней, открыто, даже днём теперь ходивших по нашему городу и правивших в нём. Ночами в городе начинались жуткие охоты, облавы зверей на людей. Бешеные косматые твари длинными когтями вскрывали людей, и жадно, перепачкавшись в крови, жрали их требуху, развесив её себе по мордам…

Я был человеком. И не только боялся, но даже и точно знал, что однажды очередь дойдёт и до меня, и меня тоже вот так же распотрошат инфернальные хищники. Но – как это обычно бывает – моя жена чисто по-женски первой разглядела слабость оборотней. Днём они не охотятся: только резвятся, как щенки, играют, а если щёлкают зубами, то ради забавы, из озорства. Всякая их охота – всегда ночью. Ночью же у них, рассказывала жена, слабое зрение. Точнее даже не слабое, а какое-то… особое, что ли…

В общем, оборотней можно обмануть. И даже легко обмануть. И – если я хочу жить – мне нужно научится это делать. Не так уж и сложно – заклинала меня моя женщина, как некогда Ева Адама в раю с этим, будь оно неладно, яблоком первой беды.

Оборотни будут принимать тебя за своего, если ты обмажешься их мускусом, который стал продаваться в любой аптеке. Одень серую островерхую меховую шапку. И накинь на плечи всемирный символ слабоумия, «ленту даунов» – жёлто-голубую накидку. А если оборотни примут тебя за своего – то не нападут.

С великим страхом и большой тревогой, ненавидя самого себя и презирая самого себя, – я стал играть в оборотня. Каждую ночь я обмазывался мускусом, от тошнотворного запаха которого меня всё время тянуло вырвать, выходил к зверям, и видел, что женщина моя, дочь греха, права. Обнюхивая меня, оборотни были дружелюбны. Пропускали на любой улице без разговоров…

Но я ещё не стал оборотнем. Я лишь притворялся им. Я старался уверить себя, что это очень смешно, и что это подчёркивает мой ум! Жена тоже дудела в ту же дуду:

– Только подумай, мой герой, как ты хитёр, и как они тупы! Всего-то пару ухищрений, и вот ты, внутренне вполне оставаясь полноценным человеком – снаружи неотличим от оборотня-людоеда!

Мне нравилось обманывать волколаков. Я ощущал своё превосходство, когда они, поводя кожаными чёрными носами, провожали меня довольным и братским утробным урчанием матёрых, но слабоумных зверей.

Чтобы чувствовать себя ещё увереннее, я стал учить язык оборотней. Это было тем легче, что своего языка у оборотней не было. Они жили тем, что калечили, перевирали и глумливо, в смешной форме, извращали мой язык, тот, на котором говорили мои предки, и я сам – до поры, до времени. Говорят, что дьявол, когда создал первых оборотней-людоедов, вручил им эту игрушку, поучая: «Вначале было Слово» – говорит Распятый. Сделайте мне приятно, рвите это слово, ломайте ему суставы, мните его, деформируйте, и кто лучше всех изнасилует Слово – тот самый лучший мне слуга…».

Для того, чтобы говорить, как оборотни, – нужно всего лишь перевирать Слова, спутывать те же самые, но издевательски надломленные корни Слов. Чем больше у человека фантазия – тем проще ему это фиглярство, обзывать предметы какими-то комичными ругательствами…

Пришла пора – и я уже говорил на языке оборотней лучше самих оборотней. А к запаху их звериного мускуса я привык и меня перестало тошнить. Ко всему человек привыкает, притирается…

Однажды оборотни поймали ребёнка и разорвали его. И опустили свои рыла в получившееся мерзостное брашно. Я хотел, как обычно, пройти мимо, но старший из оборотней подозвал меня:

– Гей, брате, а ти часом не ряжений?! Який же перевертень пройде повз свиже частування? Пидозрую, що ти не з наших...

Испугавшись, что вослед этому несчастному дитяти они разорвут и меня, я стал клясться и божиться, как они, коверкая слова родного языка дьяволу на потеху, что я их – всей душой и сердцем я их…

Тогда старший оборотень протянул мне кусок человечины, и внимательно смотрел, буду ли я вкушать? Деваться было некуда и, сдерживая рвотные массы омерзения, я стал вместе со всей компанией жрать человеческую плоть…

А чего не сделаешь, если хочешь жить, выжить среди бешеных хищников? Им ведь пару раз когтистой лапой махнуть – и ты в лоскуты развалишься…

И дальше, день за днём, что-то стало происходить с моей психикой. Тот факт, что я лишь притворяюсь, лишь изображаю из себя оборотня-людоеда, а под ряженьем – нормальный, обычный человек – уже не так утешал меня. Если ты живёшь в городе оборотней, управляемым оборотнями, то быть в нём человеком, даже и в прикровенном виде, – всё равно уготовить себе судьбу второсортного раба. Допустим, обманутые твоей мускусной вонью, они не съедят тебя. Но, не видя в тебе людоедского усердия, – всегда отведут тебе только самые низшие и крайние места в жизни…

– В каком-то смысле, – философствовал я. – Ведь с точки зрения теории эволюции… оборотни-людоеды выше людей… Люди – ведь и правда, недочеловеки, ведь они ниже в великой трофической цепи… Может быть, действительно, люди созданы лишь как корм для оборотней, высшей формы жизни на земле?!

Такие мысли не казались мне совсем уж верными, но и дикими тоже уже не казались. Человеческая природа, ловко спрятанная под маскарадный костюм, в первые годы жаждавшая дождаться «возвращения наших», – перестала подавать сигналы надежды. Оборотни снова и снова радушно угощали меня человечиной, и я снова и снова ел – и меня уже не так сильно тошнило… В какой-то момент я даже стал различать в человечине сладковатый утончённый оттенок, хотя, разумеется, был ещё далёк от мысли убивать самостоятельно. Нет! Конечно же, я принимал участие в кровавых оргиях оборотней-людоедов только ради мимикрии, только чтобы не выдать себя, не раскрыть, что в душе, внутри я смеюсь над ними, тупыми скотами, неспособными отличить мой маскарад от собственной шкуры!

И тут начало сказываться главное, о чём я хочу вас предупредить: есть порода лицемеров, способных десятилетиями жить под чужой личиной, но большинству людей такое поведение нестерпимо. Если ты притворяешься оборотнем-людоедом достаточно долго, и неважно, по каким мотивам, – ты постепенно становишься оборотнем. Психологи хорошо знают этот эффект, называют его «стокгольмским синдромом». Всякому заложнику с течением времени хочется перестать быть просто заложником, куском мяса, подвергаемым насилию. Ему хочется наладить отношения с теми, кто его похитил, доказать им, что он один из них, чтобы из твари второго сорта стать равноправным. Тот, кто слишком долго в чём-то убеждает других, начинает и сам себя убеждать в том же самом. Человеку противно и даже нестерпимо жить годами лишь обманщиком, ему и самому хочется верить, что за его ложью скрывается что-то правдивое. Просто чтобы начать уважать себя, прекратить презирать своё слово и дело…

Оборотни ни разу не укусили меня. Но жена солгала мне, желая спасти меня и себя, когда сказала, что вирус оборотничества передаётся только через укус! Теперь я точно это знаю. Если долго изображать из себя оборотня среди оборотней, то постепенно проявляешься в облике оборотня, неожиданно для самого себя.

Что со мной и случилось…

Моя честная смерть – как возможность умереть Человеком – давно позади. Я давно, хоть и поневоле, людоед и трупоед, плотоядное чудовище, лишь первые годы игравшее в чудовище, а потом им ставшее. Я давно привык ко вкусу человечины в компаниях с мне подобными волколаками. Но теперь во мне неумолимо возгоняется, как брага в бочке, и чуждая мне прежде жажда убивать, терзать ещё живую и пульсирующую человеческую плоть… Особенно детскую…

Я слишком долго не замечал, как ороговели ногти на моих руках, я слишком долго звал «ногтями» почти полностью сформировавшиеся когти оборотня. Я слишком долго врал себе, что наблюдаемая каждый день в ванной у зеркала трансформация челюстей – лишь возрастная деформация.

Я слишком слепо думал, что раз оборотень не укусил тебя – ты можешь быть оборотнем лишь понарошку…

Нет. Запомните: играющий в оборотня – становится оборотнем. Этот процесс занимает долгое время, но с определённой точки он уже необратим. И в жуткий момент человеческое и людоедское в тебе выравниваются: 50 на 50. Человеческой своей половинкой ты испуганно и нервно понимаешь, как не хочешь убивать. Но волчьей – понимаешь не менее отчётливо и взвинченно, что при сдвиге фазы Луны НЕ убивать уже НЕ сможешь…

Ты одновременно знаешь, что убивать людей – плохо, и знаешь, что не убивать их – невозможно в твоей новой природе. Я слишком далеко зашёл, но всё же до полнолуния у меня остаётся ещё немножко времени, чтобы разобраться с собой…

Двустволка уже заряжена и приставлена к подбородку, вытягивающемуся на звериный манер. Последнее слово оборотня, который не хочет быть оборотнем!

Я бы этого не сделал, если бы сегодня утром они по ошибке не поставили бы в телепрограмму старый советский мультфильм. Простенький, проходной, нарисованный русскими людьми про Среднюю Азию, и называющийся «Как ослик грустью заболел»… Сколько же таких мультфильмов, добрых и тёплых, делали русские люди для всех народов земли! А наградой стало лишь то, что русских людей пожирают теперь выросшие на этих мультиках оборотни всех мастей шкуры…

А русские так мечтали вырастить их людьми! Они верили, что если оборотень будет долго в человеческой шкуре, то он станет человеком. Увы, правило не действует в обратную сторону. Человек в оборотня может перейти, оборотень в человека – никогда…

Я смотрел этот мультфильм, по ошибке попавший в сетку вещания, и слёзы текли у меня по заросшим волчьим волосом скулам. Разве вы поймёте? Если ты был человеком, а потом перестал им быть, и не заметил, а потом вдруг вспомнил – сочувствуя ослику, заболевшему грустью в твоём детстве, полном самых солнечных, увы, ни в чём не сбывшихся надежд… И этой предательской веры в человека, в лучшее в человеке, в то, что человек может жить по-человечески…

Я был русским ребёнком, и я не хочу убивать русских детей. Но я точно знаю, что скоро Луна позовёт меня это делать вместе со всеми такими же, как я, бывшими русскими и бывшими людьми, когда-то укушенными оборотнем, или просто слишком долго игравшими в оборотня…

Таково моё последнее слово. Слово оборотня, которого простой и добрый мультфильм из советского детства на мгновение вернул в люди.

У мене в запаси дюже мало годин, хвалын…  Я видчуваю, як вид лап моих, вчера ещё рук, прямо в мозог, поштовхами пидступает чорна кровя людожора… Мисяць кличет вбивати…

Но погоди, мисяц кровопивец, я ещё немножко человек! Я прошу простить меня, если сможете: ведь вначале я хотел просто выжить среди чудовищ, только это, ничего больше! Я оказался среди людоедов, и просто хотел жить, понимаете? И притворялся одним из них…

Хто ж знав, що так вийде?!

К счастью, моё ружьё, отцовское ещё ружьё с тульской фабрики, заряжено волчьим жаканом. Точка. Теперь слушайте громкий звук, который я уже не услышу…

21.02. 2023 г.