Василий ВОРОНОВ. ПАМЯТНИК. Отрывок из романа «Муниципальные люди»

 

Василий ВОРОНОВ

ПАМЯТНИК

Отрывок из романа «Муниципальные люди»

 

Приезд Сергея Ивановича Тримайло в хутор Гривенный был больше похож на государственный визит. Олигарха сопровождали министр здравоохранения и министр по чрезвычайным ситуациям с огромной свитой чиновников. Рядом с министрами были губернаторы и мэры соседних регионов. Представители СМИ окружали чиновников плотным кольцом в ожидании сенсации. Но прежде был обед…

Господи помилуй, что это был за обед! Ради одного-единственного такого обеда и, может быть, только единственный раз в жизни, – только ради этого стоило делать карьеры министрам, губернаторам, мэрам, чиновникам помельче, и даже журналистам. Пообедайте и умрите! Повторить такое невозможно!

Сто двадцать блюд ждали гостей в огромном ресторанном зале. Выбирали яства каждый по вкусу, кто сколько хотел. Если тебе, например, понравился свиной окорок, то вели подать на тарелке хоть килограммовый оковалок – и ешь, сколько влезет. Если положил глаз на сычуг с начинкой, тебе принесут целиком весь сычуг, работай ножом и вилкой, не стесняясь. Проси соусов, подливок, присыпок, каких ты сроду не видывал. Говорят, что утку по-пекински кушают только президенты. Вели подать, и тебе тут же подадут утку по-пекински!

Если ты магометанин, то тебя кормят по-магометански, если иудей, то до отвала ешь исключительно кошерную пищу. Если ты ни то, ни другое, а, допустим, вегетарианец – кушай травы и ягоды.

Гости попадаются и привередливые, им трудно угодить. Но гастрономический интеллектуал Кретьен Лягур удовлетворял самые изысканные пристрастия и вкусы. По его совету министру здравоохранения подали вязигу в шампанском, и она впервые в жизни откушала это блюдо. Другая барышня на её месте издала бы пронзительное: вау! Но министр на то и министр, чтобы в знак благодарности наградить хозяина, то бишь, Сергея Ивановича, царственной улыбкой. Вы не знаете, что такое вязига?! Тогда вам и знать не надо, потому что попробовать её на зуб нам с вами не доведется в этой жизни.

С другим министром вышел казус. Ему, не спросясь, подали нежнейшие окорочка лягушки. Молочного цвета окорочка, похожие на лядвии балерины. Продукцию поставлял бывший ветеринар Лошак со своей лягушачьей фермы. Министр неожиданно икнул и, прикрыв рот ладошкой, вышел из-за стола. Культурный человек, как сказал классик, никогда не заметит, что ты нечаянно уронил на колени тарелку с горячим борщом. Он никогда не смутится от того, что ты громко высморкался у него под ухом. Культурные гости даже ухом не повели, когда стошнило министра.

Народ за столами собрался молодой, здоровый, ели и пили с аппетитом и много. В ходу были блюда самые простые. Отварная баранина и отварная же свинина с малосольными грибами. Отварная осетрина с хреном. Окорока, балыки, студень. Много лука, чеснока, перца. Донская селедка с уксусом и сельдереем. Донские же раки, сваренные в сливках. Помидоры. Загряжские краснощекие помидоры по полкило весом. Редиска с кинзой! Кинза с малосольным розовым салом! Царица небесная, сколько еды на белом свете! Много её разнообразия в Загряжске и в хуторе Гривенном.  Но чтобы вот так в одном месте сошлись сто двадцать блюд – не было такого даже у папы Римского! Всё это изобилие было употреблено в дело и, слава Богу, всё усвоилось, утряслось и, за исключением одного министра, всем пошло на пользу.

Много речей было сказано на обеде, много тостов говорено. И анекдоты были, и песни, и танцы с плясками. В пляске сошлись на спор два губернатора, один молодой, другой не очень. Плясали друг перед другом лезгинку. И так рвали подметки, так поддавали коленками и вертели запястьями, что не будь они губернаторами, их бы без конкурса взяли в какую-нибудь филармонию. Плясали долго, напористо. Молодой губернатор, мокрый от пота, скинул пиджак и наотмашь швырнул на пол. Не очень молодой губернатор без устали строчил ногами, вертел шеей и с выдохом выкрикивал: вах! вах! Он и победил, переплясал молодого. Победителя наградили аплодисментами, министр здравоохранения лично поднесла ему чарку водки.

После часового перерыва гостей пригласили к «Кремлевской стене» на открытие памятника. Вокруг уже собрались жители хутора. Монумент был покрыт белой простыней, а небольшое пространство вокруг обтянули пестрой лентой для московской депутации. Брудастый и Кайло настойчиво пытались проникнуть на почетную территорию, но люди Сергея Ивановича бесцеремонно пресекали попытки. Пропустили только управляющего Лягура.

Сергей Иванович вышел к подножию монумента и медленным жестом поднял руку. Разгоряченные обедом гости разом притихли, словно впервые увидели его сходство с генералиссимусом.

– Почитаю за честь открыть памятник великому гражданину хутора Гривенного!

Сергей Иванович дернул за веревку, покрывало съехало наземь и перед притихшей толпой во весь рост появился Семен Семенович Гривенный с голубкой на плече. Бронзовый лилипут простирал руки к солнцу и улыбался счастливой улыбкой. Сходство было так велико, что хуторяне и все присутствующие шумно зааплодировали.

– Здравствуй, Семен Семенович!

Кайло чуть не упал, крикнул от страха и неожиданности:

– Я собственными руками ставил товарища Сталина! Это провокация!

В толпе засмеялись. Послышались выкрики:

– Пить меньше надо!

– Любо Семену Семеновичу!

– Любо! Любо!

Не только Кайло был изумлен. Управляющий Кретьен Лягур посчитал себя оскорбленным. Он сам заказывал скульптуру, сам контролировал её установку на пьедестал и сам закрепил белое покрывало на монументе. Зачем Сергей Иванович совершил подмену втайне от него? Это недоверие. Больше того, это оскорбление!

 Анна загадочно улыбалась, успокаивала француза:

– Это очень по-русски, дорогой! У нас любят пошутить.

Сергей Иванович опять поднял руку и сказал по-будничному просто:

– Сегодня мы отменяем казино. Весь комплекс отдаю министерству здравоохранения и министерству по чрезвычайным ситуациям. Здесь будут лечить пострадавших в авариях и катастрофах. Это сегодня нужнее казино. Думаю, что Семен Семенович Гривенный похвалил бы меня. И моя мама тоже…

Сергей Иванович поклонился хуторянам и присоединился к депутации. Долгое «Урааа!» прокатилось вдоль «Кремлевской стены» и вспугнуло стаю голубей со шпиля «Спасской башни». Несколько белых турманов сели на бронзовые руки Семена Семеновича.

В хуторе Гривенном начиналась другая жизнь.