Сергей ШИЛКИН. НАВИСЛА ГРОЗНО КРАСНАЯ ЛУНА… Поэзия

 

Сергей ШИЛКИН

НАВИСЛА ГРОЗНО КРАСНАЯ ЛУНА…

 

ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ

Где-то в жаркой Палестине, в память древнего обряда,

Принести спешили люди жертву в праздничный шабат.

А в России в тот же вечер под огнём заградотряда

По-пластунски полз на ДОТы обессиленный штрафбат.

 

Пулемёт, свинцово лая, охранял бетон торосов.

Смерть скакала жеребёнком без стреножья и бремён.

В грязно-белом полушубке, зарываясь в снег, Матросов

В облаках увидел знаки обрушения времён.

 

Облака светились в небе, словно жертвенные струги

С драгоценными дарами, полыхающие встарь.

И рванувшись, Александр за своя и наши други

Бросил молодость и душу на пылающий алтарь.

 

Пели огненные осы эхом бункера пустого,

Неподвластные законам заклинаний и дрессур.

Сашка пал, раскинув руки, как распятие Христово,

На бездонное ущелье раскалённых амбразур.

 

И застыл в сакральной позе, удивлённо подняв брови.

В кулаке его зажата плеть бикфордова шнура.

Пулемёты замолчали, нахлебавшись юной крови…

В чистом поле прокатилось троекратное «Ура!!!».

 

Батальон с земли поднялся богатырскою дружиной,

На бегу гудя набатно, будто сорок сороков.

Это ненависть святая распрямившейся пружиной

На своём пути сметает обезумевших врагов.

 

На Мамаевом кургане, возле Бреста или Плиски,

Пред могилами героев спины гордые согнём –

Всполох газовый, багрово озаряя обелиски,

Будит заспанные души древним жертвенным огнём.

 

ПАВЕЛ

                                            П.И. Шилкину           

Мой дядя Павел жил безвестно,

Послушно следуя судьбе.

И этот мир покинул честно,

Оставив в память о себе

 

На солнце выцветшее фото

Счастливых предвоенных лет,

Где он стоит в горах у грота,

И свой потёртый партбилет.

 

Кота, что плачет спозаранку,

Ножа зазубренную сталь,

Газеты, орденскую планку,

Две гильзы, пулю и медаль.

 

Со стен ободрана извёстка,

Подъезд окрашен в тёмный цвет.

Ты просто жил, как древний тёзка,

Что Новый создавал Завет.

 

Ты на войне в шинели мятой

Был от начала до конца.

На поле брани от проклятой

Не прятал своего лица.

 

Ты не сгибался, к славе вящей,

Под взрывы и осколков свист.

И цену дружбе настоящей

Знавал, солдат-артиллерист.

 

Судьба ловушки расставляла,

Но ангел был всегда с тобой.

Прямой наводкою стреляла

По «тиграм» пушка-«зверобой».

 

От новобранца до солдата

Тобою пройден ратный путь.

И, может, давняя награда

Тебя найдёт когда-нибудь.

 

С надеждой в будущее глядя,

Шагал ты в пыльных кирзачах.

Победу вытащил ты, дядя,

Из боя на своих плечах.

 

Ты жизнь прошёл, простой воитель,

Не накопив добра и злат.

Святой Руси освободитель –

Равноапостольный солдат.

 

ЧЕЧЕНСКИЙ РЕКВИЕМ

Был стремительно скор

Наш бросок через гребень.

И в безмолвии гор

Лишь похрустывал щебень.

 

Тишину диких скал

В алых бликах заката

Разбудил аксакал

Пулемётным стаккато.

 

Был бы старше, умней,

Я б уткнулся в ромашки…

Из-за кучи камней

Снайпер бил без промашки.

 

Вижу, словно во сне,

Яркий свет почему-то.

Я лежу по весне

У окраин Бамута.

 

Верещит саранча.

Не посеяна ржица.

Надо мною, крича,

В небе ворон кружится.

 

Слышу третий звонок.

Жизнь поставила точку.

Не родится сынок.

Не увидеть мне дочку.

 

Я на небо лечу,

Как дымок из камина.

У иконы свечу

Ты зажги для помина.

 

И на Бога не злись,

А не то занедужу…

Ты Ему помолись.

Упокой мою душу.

 

СИНДРОМ

Болит в груди – не плачу, не ворчу.

Опять пора отправиться к врачу,

Чтоб что-нибудь он сделал для здоровья.

 

Мне душу травит давний мой синдром –

Как только ночь, горит аэродром

На проклятой полоске Приднестровья.

 

Я помню треск пылающих громад.

Повсюду жуткий смерти «аромат» –

Смесь страха, пота, крови и отдушки.

 

Черным черны кровавые бинты

И я смотрю, как рушатся винты

Моей, объятой пламенем, «вертушки».

 

Нависла грозно красная луна.

С разбитых губ солёная слюна.

Я прочь ползу от тлена и распада…

 

Так совесть из разлома бытия

Напоминает, молча, мне, что я

Не смог из пекла вытащить комбата…

 

СМЕРТЬ АБРЕКА

Вверх ни шатко и ни валко,

Вниз ни валко и ни шатко,

Чёрный ящик катафалка

Тащит старая лошадка.

 

Под ногой шуршит дорожка

В камень втоптанною глиной.

Вдалеке стоит сторожка

Под развесистой калиной.

 

На арбе абрек мединец.

У него – вдали от родин –

На груди дыра с мизинец.

И, понятно, не под орден.

 

Сушит зной покровы тела.

Ветер травами ковылит.

Пулей в дырку улетела

Из него душа навылет.

 

Страстью чёрною пылая,

Он не знал любви начала.

И его судьбина злая

С русской пулей повенчала.

 

Путь его, как все дороги,

Убегает к небу клином.

По камням трясутся дроги

На отшибе соколином.

 

Где-то с грустью напевает

Эхо песню муэдзинью.

Бесконечность навевает

Эту грусть небесной синью.

 

НОЧНОЙ СНАЙПЕР

Хмурый взгляд ледников.
                                   В тёмном ельнике склон.

Терпкий запах альпийских лугов.

Краску серую в небе размазал циклон.

Из травы я устроил альков.

 

Стрекотал полоумных цикад оверлок.

Рядом холмик латунный из гильз.

Я охотник на «духов» – сибирский стрелок.

А напротив, в «зеленке», – Ильгиз.

 

Ветер в кронах шумел.
                                    Новый месяц блажил –

Жёг сквозь тучи огрызком стручка.

Левый глаз я прищурил и перст наложил

На изгиб спускового крючка.

 

Я нажал… Эхом всхлипнул вдали водоём,

Заскрипела столетняя ель.

В эту ночь был Ильгиз с Амирханом вдвоём…

Вспышка… всё – проиграл я дуэль.

 

Дух мой взвился туда, где печальный причал.

Ветер плакал, меня тормоша.

Обездоленный ангел беззвучно вскричал,

Надо мною крылами маша.

 

ЛЕНИНГРАДСКАЯ ОСЕНЬ

Дует с Балтики ветер – веселый шалун, озорник.

Лета бабьего пик. Благодатная, в целом, погода.

Нарастающий гул в сердце страхом ещё не проник.

Это осень далёкого нам 41-го года.

 

Фюзеляжи в крестах. В вое бомб слышен демона глас.

Полыхают склады. Старых крыш шифер бахает в небо.

По асфальту горячей рекой карамель растеклась.

К небесам едкий дым тянет руки горящего хлеба.

 

Страшный враг подступил – он коварен, жесток и хитёр.

Окна в белых крестах и на стенах с призывом плакаты.

Призрак голода к городу Ленина кости простёр.

Метроном отмеряет защитникам муки блокады.

 

Дети тянут тележку с бедою на Невском юру.

Страшно жить им теперь без тепла и родительской холи.

Жутко зев свой разверзла земля в Пискарёвском яру,

В немоте леденящей застыв от бессилья и боли.

 

Смертью город зажат мёртвой хваткой морского узла.

Вместо хлеба вонючий эрзац получая к обеду –

С глада падая ниц и вставая, не ведая зла –

Люди истово Крест свой несут, свято веря в Победу.

 

БЛУДНЫЙ СЫН

Я у входа стою – дух бессмысленной злобы иссяк.

Перед взором всплывает далёкого детства картина:

Как я, дерзкий подросток, упёршись в облезлый косяк,

Исцарапал опасною бритвой кусок дерматина.

 

Ключ английский в замочную скважину входит впритир.

Плавно щёлкнул замок, дверь открылась в потерянном мире.

Я вошёл. Тишина, будто залпом гигантских мортир,

Оглушила меня в этой, вечно знакомой, квартире.

 

Неподвластные воле, зовут в небеса бубенцы –

Умирает отец на диване. Ему девяносто.

Видел он, и не раз, как его и чужие птенцы,

Оперившись едва, покидали родимые гнёзда…

 

Чтобы гнать в 45-м фашистскую нечисть взашей,

Молодым новобранцем ты гибнул в болотах под Тосно.

Фронтовое твоё я, увы, пропустил меж ушей

И к тебе с покаяньем…
                                           Прости…
                                                       Но пришёл слишком поздно…

 

ПОД МОСКВОЙ

Рыли окопы – остались «без рук».

В небе тень беркута.

Русь велика, но сказал политрук:

«Пятиться некуда!».

 

Сутки дотла пробирал нас мороз,

Но мы не ёрзали –

Каждый из наших как будто бы врос

В хляби промёрзлые.

 

Скрежет и воздух от дыма кислей

Скисшего вермута.

Армагеддоновых всадников злей

«Всадники» вермахта…

 

Реквием – кровушкой Молох упит –

Враньими карками.

Чёрным по белому поле клубит

Танков огарками.

 

Мягко укутала звёздная тишь

Поле и сосенки.

Ночь продержались до утрени лишь

Трое из сотенки…

 

ТЕНЬ

Брезжит лучик сквозь мрак стеариново.

Тень ныряет ко дну с кашалотами.

Тише писка она комариного –

Не услышать её эхолотами.

 

Под обшивкой горит сердце атомно,

Призрак к цели стремится решительно

И удар, если будет так надобно,

Нанесет по врагу сокрушительно.

 

В чреве трюма, где просто отчаяться

Под распевы команд полуматерных,

Наша жизнь, как и смерть, заключается

В иглы длинные бит термоядерных.

 

И когда плачет шторм с завыванием,

Борт царапают льды первозданные,

И клубящихся змей извиванием

Вырываются страхи спонтанные –

 

Вахту мира несут небожители

(Под Андреевским стягом угодников).

Человеческих судеб вершители –

Боевая когорта подводников!

 

PRO.ПАН

Наш знакомец, пан Зеленский,

Захотел – под вой вселенский –

Чтобы где-нибудь в Коврове

Люди «шпрехали» по-мове

И на рынках (вот те «шпильки»!)

Вопрошали:
                        – Скильки, скильки?!

– Тыща гривен фунт перги.

– Тьфу! Язык побереги!

 

Я скажу, что вам, панове,

Ближе Краков и Ганновер.

А до русского Коврова                                                

Путь-дороженька сурова.

 

Но «магнат» наш Володимер

Всё жужжал, как дряхлый триммер,

Чтоб понравиться пиндосам.

(Или был под передозом?)

 

Уповая на подмогу,

Он готовил перемогу…

Возмечталось о награде –

Вечно править в Киевграде.

 

И ещё всхотелось Вове

ВВП покрыть по-мове…

 

Удивительная прыть!

Оказалось, нечем крыть!

 

ПЕРЕМОГА     

Возьмите минорный аккорд на гитаре –                 

Давайте, друзья, про Судьбу погутарим…

 

Есть парень, который, родившись евреем,

С опаской относится к френчам, ливреям.

 

На людях всегда он в футболке являлся

И на КВНовской сцене кривлялся,    

Но так и не смог стать кумиром эстрады –

Мешало, что «ворог» устраивал «зрады».

 

Подумал, взгляд бросив на плоскость эклиптик:

«Мне кажется, я прирождённый политик».

 

Бывали в миру до того прецеденты –       

Решился парнишка идти в президенты.   

 

И крикнул с экрана: «Я вам вместо Спаса.

«Свидомым» – Европу, а мир – для Донбасса».

        

Пошла «перемога» от дома до дома –

И вот уже вся Украина «свидома».

 

Процессы избрания – те ещё ралли.

Крутой поворот и… Володю избрали.

 

Подумал герой наш: «Ну, яко же клёво!

Отвергнем мы всё, что чуть-чуть москалёво.

Война надоела мне так, аж не могу.

Мы зраду свою обратим в перемогу».

 

Ничтоже сумняшеся – бодрой гурьбою –

Погнал он «свидомых хохлов» для убою,

К Востоку от Центра, в Донбасские степи.

– Прорвём, наконец-то, российские цепи!

 

Суров невозможно – сравним только с тучей –

И рубится в кадре с «руснёю» в падучей.

 

Достиг-таки Вова в бореньи прогресса –

Сумел подобраться к воротам Конгресса.

 

В Сенате с Пелосси объятия, «чмоки».

Что нужно ещё для большой «Перемоги»?

 

РАЗБОР ПОЛЁТОВ

Блок ракеты, без наддува

Долетев до Пшеводува,                                 

Приготовился к ночлегу,  

На бок вывернув телегу…        

 

Тут «гусар», войной не мятый,

Возопил: «Параграф пятый*

Окропим российской кровью!

Ну-ка, быстро к Приднестровью!

Матка Боска Ченстоховья**,

Мы дойдём до Подмосковья!

Возвернём – о, Боже, внемли! –

«Исторические земли».

 

– Что ли, Матерь Всевселенска,

Им добраться до Смоленска

Иль до батюшки Ростова 

Проще самого простого?

 

Задаю вопрос простецкий:

«Расскажи-ка, пан Пшездецкий,                                     

Как ты будешь брать Воронеж?                                    

А себя там не схоронишь?».

----------------------------------------------
        *Пятый параграф Вашингтонского договора НАТО об условиях совместной «обороны».
        **Матка Боска Ченстоховска (польск.) – Божья Мать Ченстохова – чудотворная икона, хранимая в городе Ченстохов (Польша).

 

РУСТАМ

                                          Р.Яппарову

Привёл я друга в ресторан,

Чтоб залечил боль старых ран

Войны немодной ветеран.

И дело было только в этом.

 

Он пел, как в Северском леске

Лежал с винтовкой на песке,

На мелодичном языке.

Он был, как я, в душе поэтом.

 

Сказал он, уходя: «Адью»,

Глотнув «укроповки» бадью.    

Разбил хрустальную ладью,

И оказался вмиг внакладе.

 

Что дальше было – нету слов…

Рустама просто понесло,

Когда решился – всем назло –

Отведать сало в шоколаде.

 

И крикнул грозно наш Рустам:

«Хохлам Россию не отдам!

Чертям безумным аз воздам:

Гореть им в пекле «Агитпропа»!».

 

На ваши мерзости запрет!

Не зря говаривал полпред:

«От шоколада в сале – бред,

Как и от водки из укропа»…

 

АТЫ-БАТЫ

Аты-баты, шли нацбаты

«Подонбасить» на восток –

И капралы, и комбаты –

Под пиндосовый свисток.

 

Каждый шёл незваным гостем.

По округе плач и стон…

 

Мы вас, братцы, запогостим*.

Но, увы, без мира**, дон***.

 

Славный город Мариуполь.

Бирюзой клубится даль.  

Здесь ваш фарт пошёл на убыль.

Катакомбы. «Азовсталь».

 

Поиск «жрачки» по сусекам

И бесцельная пальба.

Письма слёзные генсекам,

К папе Римскому мольба.

 

Не ищите пошлых выгод

И не надо глупых сцен:

Вход пятак, но рубль выход –

Вам любой подскажет Дзен.

 

Нынче в Небе именины –         

С нами Бог, а с вами чёрт.

С ваших шкур паук змеиный

Непременно будет стёрт!

 

Аты-баты, древней «ваты»

Нерастоптанный рулон.

Брали русские солдаты

Злобных нехристей в полон.

-----------------------------------------------
        *Запогостить – упокоить на погосте (кладбище).
        **Усопнуть без мира (в душе) – страшная участь нераскаявшегося грешника.
        ***Дон – присказка Рамзана Кадырова.

 

(НЕ) БРАТЬЯ

Мы были с братом сшиты швами

Прочней тросов.      

Но вдруг майдан… Да Бог бы вами…

Вам жизнь не жизнь, коль с кружевами

Нема трусов.

 

Мой брат, играя на баяне,

Меня дразня,

Сказал озлобленно, по пьяни,

Что я «русня».

 

И повторил (Большой Субботы

Страстной навал):

«Ты ощущения свободы

Мне не давал».

 

Не поминая без «завидок»

Меня ни дня,

Спалил в душе он древний свиток,

Где мы – родня.

 

Ответ был дурню и ушлёпку:

«Как «тот» брутал,

За чечевичную похлёбку

Ты Дар продал».

 

Увидеть дух враждебный в брате –

Не угораздь!

Кипела мощью Иравади

Безумства страсть.

 

За грех души одна уплата –

В ней столь гнилья,

Что в длань вложил я клин булата,

Как брат Илья*.

-----------------------------------------------------------
        *Илья – Илья Муромец, блинный русский богатырь и монах, святые мощи которого покоятся в Киево-Печорской Лавре уже 1000 лет.

 

ИСХОД

О, Господи, еси!

Не дай попасть нам в Хабор*!

Мой прапорщик, неси

Вперёд заветный прапор.

        

Будь ты хоть из Афин,

Спартанец или кноссец,

Веди нас из чужбин

В Россию, знаменосец.

 

Пусть вечно «Leaden sky»**,

И стылый дождь снаружи,

Из рук не выпускай

Хоругвь свою, хорунжий.

 

Когда до десяти***

Штормит, как если б выпил, –

Ты должен донести

К заветной цели вымпел.

 

И если вздрогнул вдруг

От вражьих сверхоружий –

Не урони хоругвь

Из рук своих, хорунжий.

 

Забудь календари,

Держи надёжней знамя

И, вспомнив, повтори

О том, что Боже с нами…

--------------------------------------------------------------
        *Хабор – место пленения древних израильтян в Ассирии.
        **Leaden sky (англ.) – /лейден скай/ – свинцовое небо.    
        ***Десятибалльный шторм.

 

БЛУДНАЯ МАТЬ

Нашей жизнью играя,

Вышел в саване жнец.

Украина – у края.

За чертою – конец.

 

Непотребство и злоба –

«Москаляку на кол!».

Из раба и холопа

Народился хохол.

 

Вологде, Приднестровью –

Всем он страшен, поверь.

Не насытился кровью

Обезумевший Зверь,

        

Изрыгающий огнь –

Его взгляд оловянн.

Беспредельная погань

Убивает славян.

 

Англосаксам услуга,

Чтобы нас поломать…

Украина – не сука,

А заблудшая Мать.

 

* * *

Тихим шёпотом в три герца –

Браво, Путин! Вот где прав ты! –

Донести хочу до сердца

Мира скверны голос правды,

Врать способности лишая.

 

Хватит править санкюлотам!

Вновь идёт Игра Большая

Меж Россией и болотом.

 

Поклоняющийся праху

Мир, с ментальностью иною,

Нас подталкивает к краху

Необъявленной войною.

 

В клубах, холлах и столовых –

Вслед за нашим недоглядом –

Лают своры псоголовых,

На Россию брызжа ядом.

 

Воют псаки, радзивиллы.

Голос сброда полон злобы.

Просыпайтесь, русофилы!

Прочь с дороги, русофобы!!!

 

МЛЕЧНЫЙ ШЛЯХ   

То провалом, то пробелом

Жизнь бурлит, пестря.

«Si vis pacem, para bellum»

Изрекли не зря.

 

«РУПЬ» усох от злых тенденций –

Хоть гальюн оклей.

На Востоке «западенцы»

«Мочат» москалей.

Страх проходит белой нитью

(Путин – злой кафир).

В душу долбит – «Don’t we need you…» –

Вражеский эфир.

Завывают тьмы февральи

И сверчки в щелях.

Кружат танго по спирали

С небом Млечный шлях.

Не желают нас Канада

С Польшей почитать…

Успокоиться бы надо,

Звёзды посчитать.

 

Сбил меня на биллионе

Горних плач хоров.

Сколько ж варится в бульоне

Звёздном прамиров?

 

В бездне светится Жар-птица,

В душах кутерьма.

Не дано освободиться

Миру от дерьма.

Нет доверия Росстатам,

Клятвам лже-братух.

Но парит аэростатом

Над Россией Дух. 

Нас готов Он на поруки

Взять, как дошколят.

Всё вернётся вновь на круги,

Будь я трижды клят!

 

* * *

Кружа по Брянскому Посаду,

Мы вдруг нарвались на засаду –

За нос щипни, не то икну.

 

Фронт нынче здесь, а завтра сзади.

И чудеса всё чудесатей.

До вас дошло, куда я гну?

 

Не мне оценивать детали –

Херсон по-тихому мы сдали.

Опять же, сделка по зерну…

Для «голодающих» италий…   

 

Но, чтоб не «завернуть сандали»,

Крамолу в мыслях я сверну…

 

* * *

Дух нечистый летает по норду,
                                                       по весту и зюйду.

Лживый посул за грех им озвучен был             
                                                            в древней оферте.

Запах смерти тяжёлый легко он разносит повсюду.

Скоро будет война –
                                      мне, прошу вас,
                                                                прошу вас,
                                                                                  прошу вас,

Прошу вас, поверьте…