Алексей СМОЛЕНЦЕВ. РАДИ ЖИЗНИ НА ЗЕМЛЕ. Твардовский и Тёркин о работе Поединка

 

Алексей СМОЛЕНЦЕВ

РАДИ ЖИЗНИ НА ЗЕМЛЕ

Твардовский и Тёркин о работе Поединка

 

Смысл этих моих записок: я не пытаюсь кому-либо «открыть глаза», «достучаться», «докричаться» – я пытаюсь сам для себя разобрать и понять смысл современных событий, происходящих с моей Страной и моим Народом. Событий, то и есть происходящих со мной, с моим телом и моей душой, ведь я – часть малая, мизерная толика моей Страны и моего Народа. Все, что происходит сейчас, – происходит со мной. Я обязан понимать – что происходит. Понимание происходящего – естественная работа души и тела. Естественная работа не может быть напрасной. Если малая толика организма достигает жизни, – а путь к пониманию и есть путь жизни, – то, чувствует жизнь и весь организм (это – чудесно, но – так). Но пишу я лишь для себя, выполняю обязательную, для малой толики, работу жизни. Но если есть и другие толики, которым так же больно, смертельно больно сегодня, то – попробуем обязательно работать вместе.

 

Много говорят и пишут сейчас, в апреле-мае 2023 года, о скором наступлении вражеских войск на украинском фронте России. Говорят и пишут как о решительной и решающей битве. И никто не говорит и не пишет о смысле того, что должно решиться в ходе этого, начавшегося для России в 2014 году, – чего? – наступления? контрнаступления? противостояния?

Поединок – единственное верное русское слово. А верному русскому слову всегда взаимоположен – верный русский смысл.

[Даль: «Поединок муж. бой, по вызову, один на один, единоборство; дуэль; драка в одиночку, голова-на-голову, стар. поле и Божий суд» (Словарная статья «Поедино»)].

Но, как же – голова-на-голову, когда тысячи с той и с другой стороны? А так:

Вместо тысяч бьются двое,

Словно схватка всё решит.

Это и есть – Поле, это и есть – Божий суд.

Смыслы русской жизни, потаенные (как «предметы на видном месте») в русском народном миросозерцании, подсказывает нам Даль, рассказывает нам Русская литература.

В «Книге про бойца» Александра Трифоновича Твардовского есть стихотворение, не замечаемое нами. В этом именно стихотворении живут хрестоматийные, всем известные, строки:

Смертный бой не ради славы,

Ради жизни на земле.

А само стихотворение? Из какого стихотворения эти строки? – Да, строки эти повторены и в других стихах, но, думаю, на почве этого стихотворения рождены и воспитаны, «Поединок» потому что:

Немец был силён и ловок,

Ладно скроен, крепко сшит,

Он стоял, как на подковах,

Не пугай – не побежит.

 

Сытый, бритый, бережёный,

Дармовым добром кормлёный,

На войне, в чужой земле

Отоспавшийся в тепле.

Стихотворение Твардовского названо «Поединок». В этом стихотворении – смысл и существо противостояния врагу нашего Народа в Великой Отечественной войне; смысл и существо всех исторических противостояний России.

Кто он, «современный немец»? Не будем торопиться с определением – ответ есть в стихотворении Твардовского. Остальное всё так же: пугать «его» бесполезно, не побежит. Хотели напугать – не побежал. Большой русской кровью оплачен этот просчёт. А достаточно было прочесть Твардовского, прочесть и – учесть.

Но «чужая земля», а «современный немец» на «своей», вроде, земле? – Земля, воспитавшая «Слово о полку Игореве…», воспитавшая Владимира Ивановича Даля, – это Русская земля, имя собственное. И сегодняшние защитники Донецка и Луганска, и все наши воины, все наши фронтовики, они, буквально, вслед за Далем «идут на нож за русское слово, русский язык». А все те, кому чуждо русское слово, есть – чужие на Русской земле, и Русская земля им – чужая.

А кормлен современный немец, именно «дармовым добром» – добром все того же «евросоюза», питавшего наступление германского фашизма на Россию, Советский Союз. Тогда только США и Англия, в яви вроде против были, нынче и они в «современном евросоюзе» подковывают «современного немца», чтобы стоял крепче; он и стоит пока, но – собирается «современный немец» наступать. Он и у Твардовского – наступает:

Он ударил, не стращая,

Бил, чтоб сбить наверняка.

И была как кость большая

В русской варежке рука…

 

Не играл со смертью в прятки –

Взялся – бейся и молчи;

Тёркин знал, что в этой схватке

Он слабей: не те харчи.

 

Есть войны закон не новый:

В отступленье – ешь ты вдоволь,

В обороне – так ли сяк,

В наступленье – натощак.

Вот и Тёркин! Вот и чудо русского человека! – Василий Тёркин. Самое главное здесь: Тёркин верно оценивает свои силы, не бахвалится, не подбадривает себя, честно признает: «он слабей». Трезвая оценка своих сил. – Воскреси в себе, русский человек, опыт Тёркина, воскреси и запомни. Почему бы? Потому что Тёркин – малая толика русского народа. Именно русским народом была жива и побеждала всегда многонациональная Россия. Мне надо было до шестидесяти лет дожить, чтобы понять этот очевидный для русского поэта Твардовского смысл о Тёркине: Тёркин – крестьянин. А русское крестьянство – основа, тело русского народа. Да, «незаметные» строки:

Вот пришёл я с полустанка

В свой родимый сельсовет.

Я пришёл, а тут гулянка.

Нет гулянки? Ладно, нет.

 

Я в другой колхоз и в третий –

Вся округа на виду.

Где-нибудь я в сельсовете

На гулянку попаду.

 

И, явившись на вечёрку,

Хоть не гордый человек,

Я б не стал курить махорку,

А достал бы я «Казбек».

 

И сидел бы я, ребята,

Там как раз, друзья мои,

Где мальцом под лавку прятал

Ноги босые свои.

Тёркин – крестьянин. Задумывались ли мы об этом? Но сейчас – будем помнить.

Не играл со смертью в прятки – вот где существо: не с немцем Теркин бьётся, а с самой смертью ведет поединок! И удивительно – можно бы порассуждать, что и для немца «драка» с Тёркиным – есть поединок со смертью, но нет – немец поединок проиграет, но останется жив. В этом сокрыта какая-то глубинная правда Христовой православной Победы Жизни над смертью. Неизмерима и непостижима русская поэзия!

Но что же при начале поединка? Немец и бьёт первым, и Тёркин сам признаёт, что слабее. Но основа противостояния: со смертью не играют в прятки (не пытаются договориться), это раз – и «как кость большая в русской варежке рука»: особенности «русского народного организма».

Немец стукнул так, что челюсть

Будто вправо подалась.

И тогда боец, не целясь,

Хряснул немца промеж глаз.

 

И ещё на снег не сплюнул

Первой крови злую соль,

Немец снова в санки сунул

С той же силой, в ту же боль.

 

Так сошлись, сцепились близко,

Что уже обоймы, диски,

Автоматы – к чёрту, прочь!

Только б нож и мог помочь.

 

Бьются двое в клубах пара,

Об ином уже не речь –

Ладит Тёркин от удара

Хоть бы зубы заберечь.

 

Но покуда Тёркин санки

Сколько мог в бою берёг,

Двинул немец, точно штангой,

Да не в санки, а под вздох.

 

Охнул Тёркин: плохо дело,

Плохо, думает боец.

Хорошо, что лёгок телом –

Отлетел. А то б – конец…

 

Устоял – и сам с испугу

Тёркин немцу дал леща,

Так что собственную руку

Чуть не вынес из плеча.

 

Чёрт с ней! Рад, что не промазал,

Хоть зубам не полон счёт,

Но и немец левым глазом

Наблюденья не ведёт.

Правда поединка, грубая, кровавая правда. Правда, художеством не смягченная – нет, концентрированная художеством до образа, до символа, до общего значения и смысла, который на все времена России и русского поединка. Что здесь есть? – Есть азарт поединка. Есть железное правило «взаимности увечий»: вот немец «стукнул», и тут же Тёркин «хряснул», даже и «не целясь», – главное ответить, ответить сразу. Иначе это не поединок будет, а избиение. И вновь, когда «двинул немец точно штангой», то и Тёркин – «немцу дал леща».

Как это правило согласуется с современным поединком России? Тот, для кого этот сегодняшний поединок личная боль, и каждый удар врага – личная боль, пусть сам свои чувства услышит: отвечает ли наш организм на болезненные удары врага, должным ли образом отвечает, пусть бы «с испугу», пусть бы «не целясь», но – отвечать?

Далее Тёркин вновь трезво оценивает свои потери (не храбрится и не бахвалится) – «зубам не полон счет»; трезво оценивает и урон, нанесённый врагу: «левым глазом наблюденья не ведёт».

Но главное здесь – русский характер. К тем особенностям русской натуры– «как кость большая в русской варежке рука», добавлена ещё черта, черта потрясающая. – У Тёркина хватает силы духа, во-первых, видеть происходящее со стороны, то есть всем существом участвуя в поединке, Тёркин одновременно может находиться «над схваткой», видеть поле боя и поединок со стороны (!) – это удивительно и это правда. И это ещё не всё, Теркину хватает Силы Духа (именно с больших букв надо писать, потому что это уже те Силы и тот Дух, которые с большой буквы и пишутся) – видеть поле боя и при этом не терять иронии. Задумаемся только – Тёркин с самой смертью бьётся («не играй со смертью в прятки»), не с образом и не с символом – с самой смертью, и умудряется иронизировать и над собой, и над немцем! – Не здесь ли, не в русском ли характере, сокрыты основы русских побед? – Думаю – здесь!

Драка – драка, не игрушка!

Хоть огнём горит лицо,

Но и немец красной юшкой

Разукрашен, как яйцо.

 

Вот он-в полвершке – противник.

Носом к носу. Теснота.

До чего же он противный –

Дух у немца изо рта.

 

Злобно Тёркин сплюнул кровью,

Ну и запах! Валит с ног.

Ах ты, сволочь, для здоровья,

Не иначе, жрёшь чеснок!

 

Ты куда спешил – к хозяйке?

Матка, млеко? Матка, яйки?

Оказать решил нам честь?

Подавай! А кто ты есть,

 

Кто ты есть, что к нашей бабке

Заявился на порог,

Не спросясь, не скинув шапки

И не вытерши сапог?

 

Со старухой сладить в силе?

Подавай! Нет, кто ты есть,

Что должны тебе в России

Подавать мы пить и есть?

 

Не калека ли убогий,

Или добрый человек –

Заблудился по дороге,

Попросился на ночлег?

 

Добрым людям люди рады.

Нет, ты сам себе силён,

Ты наводишь свой порядок.

Ты приходишь – твой закон.

 

Кто ж ты есть? Мне толку нету,

Чей ты сын и чей отец.

Человек по всем приметам –

Человек ты? Нет. Подлец!

Вот и ответ о «современном немце», кто он – «Человек ты? Нет. Подлец!». Я не сторонник лукавой теории о том, что у «преступления нет национальности». – Есть! Всегда есть национальность. И Твардовский об этом прямо говорит, а дальше, в этом же стихотворении ещё и прямее скажет. Но есть понятия наднациональные – человеческие или (свободным выбором личности) бесчеловечные. Есть совесть, а есть бессовестность, подлость.

[Даль: «Подлое дело, бесчестное, заведомо безнравственное, лишающее уваженья. Подлый человек, подлец, подлянка, готовый достигать целей своих низким искательством, в ком нет чувства чести и самоуваженья» (Словарная статья «Подлый»).]

Чтобы понять природу совести и бессовестности, подлости, надо нам вернуться на Голгофу. Вернуться туда, где только что мы всей Россией («всем оставшимся народом» – В.Г. Распутин, «Дочь Ивана, мать Ивана», 2004г.) стояли всю Страстную Неделю. И в Великий Пяток (Пятницу) стояли и видели и слышали при Кресте Христовом спор двух разбойников, распятых справа и слева. Один разбойник благоразумно каялся перед Христом, в нем заговорила совесть при виде безвинно распятого Христа. Другой разбойник злословил Христа, зная, что Он не виновен. Здесь начало и существо разделения человечества по совести и бессовестности. Только две стороны выбора есть у человечества, независимо от национальности и вероисповедания, – либо совесть (и это благоразумие человечества), либо – бессовестность (и это подлость).

Теркин это, именно так и понимает, так и определяет. Он, ведь, не сразу произносит «подлец». Теркин «аргументирует» (а как еще сказать?): «Нет, ты сам себе силён, Ты наводишь  свой порядок. Ты приходишь – твой закон».

И разве не здесь существо противостояния жителей Русской земли Донецка и Луганска «современному бессовестному разбойнику» – подлецу, воспламенившему Одесскую Хатынь (2 мая 2014 года)?

Также бы полыхнули Донец и Луганск. Они и полыхнули. Но полыхнули иначе, не приняв на своей земле чужой порядок, чужой закон!

Буквально – закон о запрете русского языка, он же принят, и принят, кстати, 23 февраля 2014 года.

Поэтому сегодняшний враг России на украинском фронте – современный подлец (без всяких кавычек) – он именно к Нашей Бабке заявился и заявился, именно как подлец – «со старухой сладить в силе», в силе сладить с горсткой совестливых русских людей в Одессе. А вот с Народом Донбасса, вставшим на защиту своей родной земли, сладить пока не может. Да, я с болью пишу это «пока», для того и перечитываю Тёркина, для того, чтобы сослагательное наклонение стало – действительностью: не смог сладить, не смог, как и немец с Тёркиным не смог сладить. Но Тёркин-то, при всей своей русской жизнеутверждающей иронии, понимает, что «драка не игрушка», что поединок идёт со смертью.

Двое топчутся по кругу,

Словно пара на кругу,

И глядят в глаза друг другу:

Зверю – зверь и враг – врагу.

 

Как на древнем поле боя,

Грудь на грудь, что щит на щит, –

Вместо тысяч бьются двое,

Словно схватка всё решит.

Я начал читать «Поединок» Твардовского, сразу обратившись за смыслом Русского слова к Толковому Словарю Даля. А Твардовский – этот смысл сразу (изначально, природно, естественно, то есть) в себе содержал. Ибо Твардовский по роду племени – крестьянин, содержатель крестьянского – русского народного миросозерцания. И Тёркин, вспомним здесь, – крестьянин.

Но… Смотрите! – Жизнь ведет поединок со смертью, а Твардовский говорит (сравнивает) «словно пара на кругу» – танец? Смертельный бой похож на танец? – Да. Потрясающее и незаметное откровение русского народного миросозерцания: жизнь похожа на смерть, смерть похожа на жизнь, любовь похожа на ненависть, ненависть похожа на любовь, бой похож на танец! И? – Глаза – всё решают, определяют. Но – «глядят в глаза друг другу: Зверю – зверь и враг – врагу» – это необходимое условие поединка: равенство духовных состояний. Отсюда и «пара на кругу»; у «пары» духовные состояния тоже равны, или – выравниваются в танце. Необходимо в поединке со зверем и самому – быть зверем (вспомним «Мцыри» – «обнявшись крепче двух друзей» – Михаила Юрьевича Лермонтова), необходимо видеть перед собой врага и только, без всяких скидок – врага! Так и видят сегодня Донецк и Луганск, так и видят сегодня наши бойцы на фронте, но вся ли страна так видит, всё ли население видит так, без скидок? А Страна должна быть едина с Фронтом.

Но всё-таки: «бьются двое», и это и есть – поединок? Или всё-таки бьются совесть с подлостью, жизнь со смертью? – Об этом дальше:

А вблизи от деревушки,

Где застал их свет дневной,

Самолёты, танки, пушки

У обоих за спиной.

 

Но до боя нет им дела,

И ни звука с тех сторон.

В одиночку – грудью, телом

Бьётся Тёркин, держит фронт.

 

На печальном том задворке,

У покинутых дворов

Держит фронт Василий Тёркин,

В забытьи глотая кровь.

 

Бьётся насмерть парень бравый,

Так что дым стоит сырой,

Словно вся страна-держава

Видит Тёркина:
                                  – Герой!

 

Что страна! Хотя бы рота

Видеть издали могла,

Какова его работа

И какие тут дела.

 

Только Тёркин не в обиде.

Не затем на смерть идёшь,

Чтобы кто-нибудь увидел.

Хорошо б. А нет – ну что ж…

Здесь то, о чём сказано в начале этих заметок. Тёркин – малая толика народа: «Бьётся Тёркин, держит фронт». Здесь – масштабы: «грудь на грудь, что щит на щит»; и, тем не менее, этой своей битвой Тёркин – «держит фронт», весь фронт держит; весь фронт, с самолетами, танками, пушками – не важно; важно, что каждая малая толика народа должна – Держать Фронт, и тогда фронт будет удержан. Весь фронт держит Тёркин и поэтому важно ему, чтобы вся страна-держава видела Тёркина: «Что страна! Хотя бы рота Видеть издали могла»… Но – нет. Грудь на грудь. И вновь – русский характер: «Только Теркин не в обиде». – Сила Духа. И смысл поединка – «не затем на смерть идешь, чтобы кто-нибудь увидел». А зачем? – Оставим пока. Поймем лишь один смысл: если страна, вся страна, все население страны «не видит» битвы, это не для бойца плохо, это для страны – плохо. У России был «Афганистан», война в Афганистане. Страна этой битвы не видела, знала об этой битве, чувствовала телом народа свои потери, но в жизни общества и населения – в газетах, радио, телевидении – этой войны как бы не было. К чему привело? Страна (пусть – «государство», «власть», не важно, но понятно, о чем речь) солгала своему народу, не населению – народу солгала, и население ложь эту приняло, согласилось с ней. И – всё. Страны не стало…

Для Страны важно – быть вместе, всем вместе. А для каждой малой толики Страны и Народа важно делать своё дело, «свою работу» там, где ты поставлен, по совести делать – «насмерть» стоять в своём деле.

Бьётся насмерть парень бравый –

Так, как бьются на войне.

И уже рукою правой

Он владеет не вполне.

 

Кость гудит от раны старой,

И ему, чтоб крепче бить,

Чтобы слева класть удары,

Хорошо б левшою быть.

 

Бьётся Тёркин,

В драке зоркий,

Утирает кровь и пот.

Изнемог, убился Тёркин,

Но и враг уже не тот.

 

Далеко не та заправка,

И побита морда вся,

Словно яблоко-полявка,

Что иначе есть нельзя.

 

Кровь – сосульками. Однако

В самый жар вступает драка.

 

Немец горд.

И Тёркин горд.

– Раз ты пёс, так я – собака,

Раз ты чёрт,

Так сам я – чёрт!

 

Ты не знал мою натуру,

А натура – первый сорт.

В клочья шкуру –

Тёркин чуру

Не попросит. Вот где чёрт!

 

Кто одной боится смерти –

Кто плевал на сто смертей.

Пусть ты чёрт. Да наши черти

Всех чертей

В сто раз чертей.

Тут и сказать что-либо просто стыдно, стыдно – быть зрителем, читателем быть – стыдно. Физических сил уже нет у Тёркина. Но остался характер и сила духа. Только выше ещё, ещё крепче; драка в жар и дух на вершины личности: немец горд и Теркин горд (и вновь трезвость в оценке противника, врага и зверя): «Тёркин чуру Не попросит. Вот где чёрт!». Всё. Выхода нет, и – выбора (!) – нет, или жизнь или смерть.

Бей, не милуй. Зубы стисну,

А убьёшь, так и потом

На тебе, как клещ, повисну,

Мёртвый буду на живом.

 

Отоспись на мне, будь ласков,

Да свали меня вперёд.

 

Ах, ты вон как! Драться каской?

Ну не подлый ли народ!

 

Хорошо же!  – И тогда-то,

Злость и боль забрав в кулак,

Незаряженной гранатой

Тёркин немца – с левой – шмяк!

 

Немец охнул и обмяк…

 

Тёркин ворот нараспашку,

Тёркин сел, глотает снег,

Смотрит грустно, дышит тяжко –

Поработал человек.

Вот и Твардовский – «об отсутствии национальности у подлости» – «Ну не подлый ли народ!». Сказано: «Человек ты? Нет. Подлец!». И когда обнажено существо противостояния, прорывается и это – «обобщение с народом» (как иначе сказать – не знаю): Тёркин со своим народом, немец со своим народом. Да, подлецы могут быть в каждом народе, но суть в том, что каждый народ за своего подлеца несет ответственность. А если народ за каждого своего подлеца ответственность не несет, то и сам народ – «не подлый ли народ!». Заметим, у Твардовского нет знака вопроса, есть знак восклицания – это утверждение, а не вопрос. И вновь – и особенность поединка и русский характер. Что Тёркин «забыл», что у него есть граната? Не мог забыть, знает, что он – слабей. Но Тёркин… Тёркин не может себе позволить вот это – «все средства хороши». Недаром у Даля один из смыслов поединка – дуэль. А один из смыслов «подлости» – отсутствие самоуважения (!). Тёркин «звереет» вслед за врагом, иначе нельзя, но он – «чуру не попросит», а гранатой не пользуется. Потрясающе – Тёркин из чувства самоуважения не пользуется гранатой! Тёркин поступает благородно – как тут ещё скажешь. Но когда враг опускается до подлости, отвечать надо так же – закон поединка. И Тёркин отвечает (Господи, не могу не думать о сегодняшнем дне: врагу отвечать надо!).

И именно этот ответ, ответ на подлость врага, равноправный ответ (в равном праве – «все средства хороши»), приносит и – результат: «Немец охнул и обмяк…».

Всё.

Но нет, не всё.

Что с Тёркиным? – «Смотрит грустно, дышит тяжко – Поработал человек».

Как же так, «смотрит грустно». Грустно. Это и есть поединок. Это нам, со стороны, – Ура! Победа! А для победителя – «дышит тяжко», это понятно, но почему «смотрит грустно». У Победы – есть Цена. Теркин победил, но он заплатил за победу высокой ценою и это не выбитые зубы. Это то, что пришлось и зверем стать, и на подлость ответить, против правил своих – пришлось. Враг – повержен, и никакой уже иронии: грустно, больно – душа болит.

И еще важнейшее – «поработал человек». Для русского человека, война – это работа.

Так это у Михаила Кульчицкого:

Война – совсем не фейерверк,

а просто – трудная работа,

когда, черна от пота, вверх

скользит по пахоте пехота.

И невозможно не остановиться здесь в минуте молчания: Михаил Валентинович Кульчицкий родился 22 августа 1919 года в Харькове. 19 января 1943 года командир минометного взвода младший лейтенант Михаил Кульчицкий погиб в бою в селе Трембачёво Новопсковского района Луганской области. Похоронен в братской могиле села Павленково того же района (я не знаю, что добавить к этому очевидному единству – русской поэзии, русской судьбы, русской земли…).

Война – это работа, так это и у Богомолова в «Моменте истины»; не моя мысль, прочел у кого-то, что от книги Богомолова потому оторваться невозможно, что он войну как работу пишет. И моя мысль: работа – это естественное и искомое для русского человека состояние души. Поэтому, когда написана правда о работе, о любой работе, не только военной, то оторваться невозможно. В этом секрет «Территории» Олега Куваева (забытой ныне, как же горько, что молодёжь его не прочтёт), не про войну, да, не про войну – про работу. И поединок – это работа, и настоящая драка – это тоже работа, недаром у Шукшина: «я тебя уработаю». А знаете, кто первый выполнил работу Победы над смертью, именно как работу выполнил? Страстная Неделя – это образ тяжелой и тяжкой, на пределе человеческих возможностей, – работы жизни, работы победы над смертью, работы Воскресения. Цена этой работы – запредельная. И Суд и Крест – цена. Поэтому Пасха – это радость и печаль вместе. Поэтому День Победы, 9 Мая, – «праздник со слезами на глазах». Поэтому Тёркин «смотрит грустно».

Но:

Хорошо, друзья, приятно,

Сделав дело, ко двору –

В батальон идти обратно

Из разведки поутру.

 

По земле ступать советской,

Думать – мало ли о чём!

Автомат нести немецкий,

Между прочим, за плечом.

 

«Языка» – добычу ночи, –

Что идёт, куда не хочет,

На три шага впереди

Подгонять:
                           – Иди, иди…

 

Видеть, знать, что каждый встречный –

Поперечный – это свой.

Не знаком, а рад сердечно,

Что вернулся ты живой.

 

Доложить про всё по форме,

Сдать трофеи не спеша.

А потом тебя покормят –

Будет мерою душа.

 

Старшина отпустит чарку,

Строгий глаз в неё кося.

А потом у печки жаркой

Ляг, поспи. Война не вся.

 

Фронт налево, фронт направо,

И в февральской вьюжной мгле

Страшный бой идёт, кровавый,

Смертный бой не ради славы,

Ради жизни на земле.

Вспомним вопрос наш, не отвеченный: «Не затем на смерть идёшь, Чтобы кто-нибудь увидел…», да не за этим, поэтому и не ради славы – Ради жизни на земле. Масштаб: всей жизни, на всей земле… а всего-то лишь, вроде, – поединок… Нет – Поединок с большой буквы.

Получается и «февральскую вьюжную мглу» предсказал нам Твардовский? – Получается. Получается и Победу предсказал, ведь, Тёркин в поединке победил? Тёркин – победил. Но как он держался в поединке – это опыт, опыт русской жизни. Если вся Страна будет держаться, как Тёркин, то – победим. Это неизбежно. Но надо держаться в Поединке, как Тёркин. Как Твардовский. Да, так, как Твардовский.