Анатолий АВРУТИН. ЕВФРОСИНЬЯ. Поэма

 

Анатолий АВРУТИН

ЕВФРОСИНЬЯ

Поэма

 

1.

Ей двенадцать только лет… А величава,

Очи ясные, речения тихи.

Расцветает в граде Полоцке Предслава –

То-то нынче зачастили женихи.

 

– Князь Георгий, дочка старшая прелестна,

Выдавайте-ка за сына вашу дочь.

Будет ворогам в пенатах наших тесно –

Как по-родственному в битве не помочь?

 

– Ну а ты сама что думаешь, Предслава,

Кто тебе из этих отроков милей?

О тебе уже пошла в округе слава –

Женихи-то знатных княжеских кровей.

 

– Не скажу тебе я, батюшка, иного –

Честь свою навек мечтаю соблюсти.

Я не княжая невеста, а Христова,

И не мучай ты меня, а отпусти.

 

– А куда же отпустить, моя отрада?

Без тебя душа похожа на пустырь…

– Мне мирских и грешных радостей не надо,

Только к Богу… И к молитве… В монастырь…

 

– Без подмоги мы врагов не побиваха…

Не неволю… Но потом не пожалей.

Ты по матушке ведь внучка Мономаха,

Дед Всеслав не зря был прозван Чародей.

 

Деды вечно возвращалися с победой,

Славен подвигами предков наших род.

От Владимира Крестителя с Рогнедой

Род наш, дочка, исчисление ведёт…

 

2.

Взор смиренен, но всё так же очи сини,

Неприступны, но так сахарны уста…

Не Предслава – в постриженьи Евфросинья –

Всё наносит на пергаменты устав*.

 

А игуменья, родная тётя, строже

К ней, чем к труженицам-сёстрам остальным:

«Здесь не просто книги… Это слово Божье…

Постриженьем мы Его благодарим!

Начертанием Его благодаришь ты…».

 

… Просветленье набегало на лицо.

Светлый ангел ей во сне являлся трижды,

Повторял – ей срочно надобно в Сельцо.

 

В двух верстах Сельцо от Полоцка… Красивы

Там нехоженые дивные места.

Полота степенно делает извивы –

Величава и неспешна Полота.

 

– Трижды ангел приходил?.. И ты молчала? –

Молвил, выслушав, епископ Илия. –

Никогда досель такого не бывало,

Потому отдать Сельцо решаю я

Вам, монахиням… И пусть поставят скоро

В этом месте новый чудо-монастырь,

Чтобы звонницы со Спасского собора

Оглашали звоном Полоцкую ширь.

 

… Закипела стройка, пилы зазвенели…

Стены белые, а купол золотой.

С Божьей помощью за тридцать три недели

Божий Храм успел восстать над Полотой.

 

Ну и сроки!.. Говорили, как о чуде…

Столько сделано за это время дел!

Кто игуменьею здесь отныне будет?

Да, конечно, Евфросинья...  Бог велел!

 

3.

Стала в Полоцке, видать, казна дырява,

Тут поди, монахинь хмурых перемирь…

Вот и младшая сестрёнка, Горислава,

К Евфросинье тоже рвётся в монастырь.

 

Только батюшка, конечно, ни в какую:

«Для чего мне это всё без дочерей?..».

– Лишь читать её немного научу я,

И опять домой отправлю поскорей…

 

И поверил князь… Ведь дочка не случайно

Заправляет нынче всем монастырём:

«Примет постриг Горислава наша тайно,

Мы от горя завтра с матерью умрём...».

 

Ухищрения подобные не новы,

Но готов у Евфросиньюшки ответ:

– Не горюйте… Ведь святой обет Христовый

Поважнее, чем родителям обет!

 

И пришли в тот монастырь не ради славы,

Убежденьем Евфросиньиным сильны,

И сестра, дочь князь-Бориса, Звенислава,

И две братних юных дочери-княжны…

 

Все послушны, все глядят на Евфросинью,

Все состригли чудо девичьих волос.

Но у всех, другим на зависть, очи сини,

И у каждой в женихах – один Христос…

 

4.

Знала – годы сочтены, а сделать больше

Ни один не смог досель для отчих мест.

Ювелир здесь объявился… Лазарь Богша…

Заказала ювелиру чудо-крест.

 

Чтобы выполнил его из кипариса,

Чтобы золотом покрыт был… А камней

Драгоценных не жалел… Чтоб крест не высох,

Не рассыпался... Был времени сильней.

 

Чтобы вместе с Одигитрией Эфесской,

Стал вершиною её Христовых дел.

Чтоб никто уже презрительно и резко

Говорить о славном Полоцке не смел.

 

Там есть летопись и есть библиотека,

Церковь Спаса есть и два монастыря.

В светлом будущем тринадцатого века

Люди молвят: «Ты всё делала не зря…».

 

Монастырь доверить можно Евпраксии:

По крови – сестра, и в помыслах – сестра.

Постарела, но всё так же очи сини,

На язык – по важным случаям! – остра.

 

А сама?.. Святой Земле бы поклониться,

Гроб Господень наконец-то повидать.

Ну а там уже близка сыра землица,

С Верой в Бога есть и в смерти благодать.

 

В путь-дорогу сам епископ Дионисий

Евфросинью, помолясь, благословил.

Солнце слало ей лучи с небесной выси,

Полочане умоляли дать ей сил…

 

И родня сбежалась вся перед дорогой,

Понимали, что прощаются навек.

Василько рыдал, Давид промолвил: «Трогай…»,

Вячеслав от горя слова не изрек…

 

И поехала она, событью рада,

Не морским путём, а дальней стороной.

Долгий путь лежал вначале до Царьграда,

Следом – в Иерусалим, к Земле Святой.

 

По дороге побывала в Византии –

Император ей оказывал почёт.

Молча слушала, о чём твердят витии,

Часто думала – здесь всё наоборот.

 

Долго ехали… Но вот он, Гроб Господень,

Вот течёт благословенный Иордан…

Притомилась видно – худо стало в полдень,

Расплываются фигуры прихожан…

 

Принесли воды… Целебная водица…

Отхлебнула из кувшинчика едва.

Всё бы пить из Иордана – не напиться,

Но не держат ноги… Кругом голова…

 

И слегла совсем, хворая, Евфросинья,

Три недели отходила в мир иной…

До последнего сияли очи сини

На лице, что покрывалось желтизной.

 

5.

На Святой Земле закончилась земная

Путь-дорога славной полоцкой княжны.

Пусть текут века… Давно она святая,

И деянья всё отчётливей видны.

 

Беспокойная душа… Ничуть не проще

Охранять ей нас, блуждающих во тьме.

Поблуждали по земле святые мощи,

Упокоились на полоцкой земле.

 

И идёт от них, идёт такая сила,

Что немного постоишь – и вновь душа

Ощущает – Евфросинья оживила,

Жизнь земная и светла, и хороша.

 

Белорусочка моя, моя книгиня,

За свои деянья ставшая святой…

Ей опять двенадцать лет… И очи сини,

Будто небо над вечерней Полотой.

г.Минск

-------------
         *Устав – прямой рукописный шрифт, которым писались церковные книги.