Дмитрий ТКАЧЕНКО. В СЕРДЦАХ ХРАНИТЕ ОБРАЗ СВЕТЛЫЙ. О скорбных событиях августа 2022 года в Риге
Дмитрий ТКАЧЕНКО 
Дмитрий ТКАЧЕНКО
В СЕРДЦАХ ХРАНИТЕ ОБРАЗ СВЕТЛЫЙ
О скорбных событиях августа 2022 года в Риге
Если же будете в ненависти жить, в распрях и ссорах,
то погибнете сами и погубите землю отцов своих и дедов,
которые добыли её трудом своим великим…
Ярослав Мудрый
Вдали, в бескрайнем, чистом и хрустальном от звенящей прохлады небе, появилась небольшая точка. Медленно плывя, она приближалась, постепенно разрастаясь в серебристую полосу, – и вот уже слышалось печальное курлыканье журавлей, будто бы навеки прощавшихся с прежней жизнью, с прежним миром, а вместе с ним показался и сам клин, освещённый таким же хрустальным, как и небо, ещё холодным восходившим солнцем. Широко раскинув свои крылья, словно золотые в лучах утреннего света, они проплывали над ещё спавшим городом – над крышами зданий, чистыми и пустыми улицами, мостами, перекинутыми через реку… Их скорбное пение наконец разнеслось и над парком, заросшим и покрытым пожелтевшей листвой деревьев, словно он в какой-то миг оказался никому не нужен и – заброшен. Всегда казавшийся величественным с высоты птичьего полёта, сейчас он выглядел пустым, бездушным. Один из медленно летевших журавлей пристально смотрел на знакомый парк – и не узнавал его. Не было больше каменных фигур солдат, изображавших подвиги народа, не было больше скульптуры Родины-матери, олицетворявшей надежду отчаянно боровшихся за свою свободу людей, не было больше стелы, увенчанной пятью позолоченными звёздами, которые, подобно зеркалу, отражая ручьи солнечного света, в былое время всегда встречали и провожали в долгий путь птичье племя. Всё это было стёрто, уничтожено – и только ветер по-прежнему играл опадавшей листвой по опустевшим дорожкам парка. Его холодное дуновение коснулось и с высоты смотревшего на город журавля: бросив последний взгляд на землю, он взмахнул своими серебристыми крыльями и задумался над судьбой живущего в этом городе потерявшего себя народа…
…Со зловещим треском скалывались ступени, подводившие к монументу Мужества и помнившие следы своих героев-ветеранов и моря людей, навечно благодарных им за подвиг. Серой пылью мщения – за что? – был отравлен воздух в миг низвержения скульптур солдат с гордо поднятой головой, возведённых, чтобы помнили о годах тяжких лишений с витавшим над всеми чёрным, ледяным, неживым духом смерти. С величайшей скорбью отзывалось это в сердцах неравнодушных: с каждым ударом отбойного молотка, с каждым отваливающимся куском Родины-матери душа разрывалась от горя, отныне и впредь оставаясь без света надежды на человечность братьев и сестёр, которые так гадко, подло и трусливо вставили пропитанный ядом ненависти нож в сердца людей, помнивших заветы своих предков. Как и надежда на мирное небо, упала и раскололась Родина-мать: нет больше Родины, нет больше матери… И за каждое слово, за каждый цветок, за каждый негаснущий огонь свечи, мерцавший в темноте ночи, когда не слышно было ни отбойных молотков, ни работы тракторов и самосвалов – чудовищных машин, управляемых чудовищными людьми, – за каждый крик души, переполненной болью обиды и священной яростью, нужно было бороться, словно пробиваясь сквозь воздвигнутую человеком дьявольскую стену непонимания. Но за этой стеной всё было мусором: все цветы и свечи – мусор, все слова и нетленные куплеты народных песен тех времён – мусор, чувства людей – мусор, наконец, сами люди – мусор…
Целых 37 лет весь народ мог единой душой с единым сердцебиением встречать день воцарения свободы и окончания страшных лишений, день новых надежд, в которых больше не было страха смотреть в будущее, – тот самый День Победы, полный всех тех чувств, которые находят отклик в любом благодарном за великий подвиг человеке, семью и предков которого эти события не могли обойти. Собираясь у обелиска, у каменных фигур освободителей, каждый становился прочно связан невидимой нитью единения, настолько крепкой, что ни один из тех, кто намеренно оставался в этот день глухим и слепым, не мог её разорвать, не мог даже всколыхнуть её в тщетных попытках разъединить, отдалить друг от друг собравшихся в Парке Победы людей. И ведь сколько слез памяти видела Родина-мать каждый год на юных и морщинистых лицах молодых и пожилых людей! Какой благодарностью были полны взгляды в этот майский день у тех, кто, неся в нескончаемом живом потоке портреты своих отцов, матерей, дедов, прадедов, ясно этим говорил: «Нет, мы никогда не забудем и не дадим забыть, несмотря ни на что!».
И вот, спустя 37 лет, чёрная тень нацизма, свинцовой тучей заслонив лучистое солнце в мирном небе, вновь поднялась из клетки, в которую, думав, что навечно, заточили её те, память которых сейчас чтут несущие их портреты в бессмертном полку потомки. «Фашисты!» – в бессильной злобе вскрикнула окружённая стражами «порядка» пожилая женщина, не сумевши запереть в себе рвущиеся наружу слова отчаяния, пытавшиеся хоть таким образом задержать, остановить и повернуть время вспять, туда, где о подобных кощунственных деяниях не мог помыслить ни один разумный человек. И ведь вправду, сложно ей возразить в том, что памятник освободителям от немецко-фашистских захватчиков могли уничтожить лишь фашисты…
А между тем, праведный и возмущённый глас разума, вырвавшийся из уст простого человека, раскололся о воздвигнутую глумившимся вокруг молодым поколением насыпь и, не найдя понимания за чёрным покрывалом равнодушия, погас, так и не испепелив ранее посеянное в юных сердцах семя зла. О, справедливое горе будет тем, кто, не почувствовав раскаяние сейчас, спустя годы осознает всю дьявольскую суть своего поступка и предстанет с этим чёрным несмываемым пятном перед Судом Божьим! Вдвойне горе тем, кто за всю свою земную жизнь этого и не осознает, не поняв того, ради чего земная жизнь ему и дана…
Точно стальными щипцами разрывая живую плоть человека с тем, чтобы доставить ему как можно больше страданий, безумные люди, следовавшие безумному приказу, подписанному ещё более безумными людьми, отбойными молотками безбожно уничтожали основание стелы, не видя за ней душ людей, которым было так больно, словно не над камнем, а над ними проводили эти варварские действия. Скрываясь от народного гнева чёрными буквами на белых листах бумаги, эти безумцы творили беззаконие! Полные чувства вседозволенности, они возомнили себя даже не наместниками, а самим Богом, способным вершить над человеком «правосудие» в своей искажённой, алчной и корыстной морали!
Но, сильные в своих глазах, они были бессильны перед Ним: падая, последний элемент уже полуразрушенного памятника – высившийся обелиск, увенчанный пятью позолоченными звёздами, – ударяясь о гладь пруда, поднял в воздух два белоснежных крыла – ангельских крыла. Этот образ проникал глубоко в души, навечно оставаясь в сердцах сильных, свободных людей! Потерпев поражение в попытках отстоять монумент, они были озарены светом веры в то, что в этой борьбе они не одни, что на их стороне правда, что, возможно, рано или поздно у них или у их детей и внуков вновь будет возможность в солнечный майский день возложить цветы к каменному подножию Памятника Освободителям…
А пока они, точно посреди бескрайнего океана одиноко борющиеся с бездушной стихией моряки, вынуждены в своих сердцах хранить память об истине, о неискажённой никем правде. Только там она может быть в безопасности, только там до неё никогда не смогут добраться те, кто посмел уничтожить Памятник. Нет, память так просто не стереть, не смыть чёрной кровью праведную кровь тех, кто погиб, чтобы жили мы! И будут помнить потомки, и будут помнить потомков потомки, что некогда здесь стоял Монумент!
…Лишь медленно опадавший листок, купавшийся в лучах поднимавшегося солнца, на мгновение замер в воздухе, будто бы пытаясь в последний раз в деталях рассмотреть уродливо сваленные человеком груды камней и навечно унести с собой, безмолвно слившись с землёй, память о былом величии этого места.
Юноша растёт с отзывчивым сердцем.