Александр СЕВАСТЬЯНОВ. В ОЖИДАНИИ КОНТРНАСТУПА. О нашей мотивации

 

Александр СЕВАСТЬЯНОВ

В ОЖИДАНИИ КОНТРНАСТУПА

О нашей мотивации

 

Затишье перед бурей?

Достал свой старый надежный перископ, смотрю, что происходит на полях войны.

Вижу главное: пока что не происходит давно обещанное украинское контрнаступление, которого все ждут, затаив дыхание, с начала весны. Ждут в России, ждут на фронте, ждут на Западе и вообще в столицах мира. Дыхание-то затаили, а ожидаемого все нет и нет. И эксперты соревнуются, чтобы дать наиболее правдоподобный ответ на вопрос: почему? Некоторые ответы лежат на поверхности, другие зарыты поглубже, но в мой перископ их все равно видно.

Первый ответ: Киев не чувствует готовности наступать. Об этом не в последнюю очередь свидетельствует наращивание им террористической активности (всем известно: террор – оружие слабых). О том же – заявление Зеленского о переносе мероприятия. И т.д. А почему Киев этого не чувствует? По нескольким причинам.

Во-первых, как уже достаточно достоверно известно, ударом нашей ракеты выведен из строя главнокомандующий ВСУ Валерий Залужный, который разрабатывал контрнаступление и должен был им руководить. Вместе с ним, как можно понять, выбиты еще несколько высших армейских чинов. Мало того, ударом «Кинжала» уничтожен бункер, где негласно располагался неформальный штаб украинской военщины, укомплектованный офицерами НАТО (называют цифру до 300 человек). Иными словами, российской армии удалось на какое-то время обезглавить ВСУ. Понятно, что свято место не бывает пусто, и Киев, а также Вашингтон и Брюссель подберут кадры на смену выбывшим. Но ведь им надо еще войти в курс дела, овладеть ситуацией, прежде всего в самих ВСУ. Взять на себя всю ответственность за успех или провал наступления не всякий захочет. Да и найти достойную замену Залужному, которого я считаю мастером войны, видимо, не так-то просто.

Во-вторых, успешными можно назвать удары российских ВКС по складам и скоплениям оружия, поставленного Западом, по путям его транспортировки и т.д. Самым эффектным, конечно, был удар по складу под Хмельницким, в результате которого радиоактивное облако двинулось на Европу, посеяв панику в Польше, да и не только в ней. Но и помимо того потери Украины велики, по-видимому, настолько, что истерические мольбы и требования Зеленского о новых поставках оружия, которыми он не перестает обременять западные правительства, дают нам понять: имеющегося оружия для обещанного наступления Киеву уже не хватает. Но тут получается порочный круг: чтобы убедить страны Запада продолжать поставки, нужно продемонстрировать успешное наступление, а оно, как можно понять, стало невозможно без новых поставок. Между тем, потеря Бахмута сильно подорвала позиции Киева в мире. Лидеры западных стран не могли не понять в свете всего происходящего, что победа Украины над Россией в принципе невозможна, а значит оплаты поставленных или имеющих быть поставленными вооружений ждать не приходится. На Западе умеют считать деньги, так что поток оружия нашему врагу может если не остановиться, то сократиться и замедлиться. А ведь для наступления его надо очень много. То же и с живой силой, которой у наступающей стороны должно быть кратно больше, чем у обороняющейся. Чего Украина, потерявшая в сражениях раз в 7-8 больше людей, чем Россия, сегодня также не имеет, несмотря на тотальную мобилизацию. Понятно, что наступление без достаточного наступательного потенциала – чересчур большой риск.

В-третьих, надолго затянувшаяся битва за Бахмут/Артемовск дала российской армии передышку, важность которой нельзя переоценить. После обидного поражения осенью прошлого года, когда нам довелось оставить Херсон и другие города, которые с таким трудом и такой кровью нам доставались, Министерству обороны пришлось проделать немалую работу над ошибками. Это касается многого: перестройки оборонной промышленности, обновления кадрового офицерского состава и расширения сети военных училищ, мобилизации и обучения мобилизованных и добровольцев и т.д. Особо нужно отметить возведение оборонительных сооружений на путях возможного наступления ВСУ, что, думаю, весьма остудило горячие головы укронацистов. Ведь чтобы штурмовать или обойти такие укрепления, нужен столь значительный перевес в живой силе, каким Украина, как уже сказано выше, не обладает.

Справедливости ради замечу, что у России пока что, как видно, тоже нет достаточных сил, чтобы развивать свое наступление. Поэтому я разделяю мнение тех экспертов, кто считает, что проиграет та сторона, которая первой решит нарушить равновесие и пойдет в наступление, поставив на карту судьбу всей кампании.

И все же, я думаю, Украина может вскоре пойти в обещанный контрнаступ. Хотя бы потому, что затянувшееся бездействие, да еще сопряженное с чувствительными и резонансными потерями, морально разлагает ВСУ, отрицательно сказывается на духе армии, чего командование допустить не может. Но также и потому, что в противном случае рассчитывать на бесконечную поддержку Запада станет проблематично.

 

Закон восточных единоборств: отбил – ударил

Потеряв Бахмут, Киев, тем не менее, собирает на бахмутском направлении значительную вооруженную группировку. Видимо, ждет не дождется, когда страшная врагу ЧВК «Вагнер» оставит город на попечение регулярной российской армии, чтобы обрушиться на него всей накопленной силой и одержать реванш. Что, конечно, было бы очень эффектным ходом с большими последствиями, даже если успехи укронацистов этим ограничатся. Безусловно, не факт, что у них это получится, но я лично жду такой попытки. Это одно из возможных направлений контрнаступа. Вторым многие эксперты считают (и я с ними согласен) Мелитополь, поскольку в случае овладения им ВСУ смогут вывести из строя Крымский мост, лишив снабжения наши вооруженные силы, дислоцированные в Крыму, и тем самым создав предпосылки для броска на Крым.

Остается, однако, вероятность, что наша армия, вдохновленная взятием Бахмута, сама может перейти в наступление, если успешно справится с украинским контрнаступом. Но для этого прежде всего надо устоять против ВСУ, по известному бойцовскому принципу «сначала отбил удар врага – потом сам ударил».

В этой связи я хочу сказать о давно назревшем. Мы помним, как поспешно бежали наши части из-под Харькова, Изюма, Балаклеи, Купянска и пр. минувшей осенью, бросая самое современное оружие и оставляя оплаченные нашей кровью территории. Натиска превосходящих сил противника они не выдержали, предпочтя бегство гибели. А совсем недавно мы видели, как регулярная армия отказалась стоять насмерть, защищая любой ценой фланги бахмутского фронта, как ВСУ продавливали их, отступающих, пытаясь взять в клещи Бахмут вместе с ЧВК. Это украинским воякам не удалось, но угроза такая была, и более чем серьезная. Известно нам и о группе дезертиров из числа призванных в Калининградской области солдат, и о бегстве в текущем мае из Лисичанска 39 бойцов отряда «Шторм-Z», о других случаях преступного нарушения дисциплины. Здесь есть над чем задуматься, о чем побеспокоиться, пока не поздно. Потому что возникают вполне резонные вопросы.

Как поведет себя российская армия, защищающая новоприобретенный Бахмут и наше Запорожье, если ей придется принять на себя весь удар накопленных сил ВСУ? Хватит ли ей стойкости, достаточно ли она мотивирована для этого? Печальный опыт осени 2022 года заставляет ставить проблему ребром.

Хочу по этой причине напомнить читателю о двух судьбоносных приказах, принятых один – в царской, другой в советской армии в решающие моменты Первой и Второй мировой войн.

Первый приказ (№ 493) издал 5 июня 1915 года генерал-адъютант Брусилов, самый успешный полководец русской армии на тот момент. Приказом предписывалось: во время наступления «сзади надо иметь особо надежных людей и пулеметы, чтобы, если понадобится, заставить идти вперед и слабодушных»; «для малодушных – сдающихся в плен или оставляющих строй не должно быть пощады; по сдающимся должен быть направлен и ружейный, и пулеметный, и орудийный огонь»; «а при нужде не останавливаться даже перед поголовным расстрелом». Резюме брусиловского приказа гласило: «Слабодушным нет места между нами, и они должны быть истреблены, а мы должны по-старому побеждать врага на радость и пользу Батюшки Царя и Матушки России». Об этом приказе вспоминают не часто, и публика про него не знает, но он был.

Второй приказ, такой же по содержанию, известен гораздо больше: это приказ Сталина № 227, поступивший в войска 28 июля 1942 года. Широким массам он памятен под названием «Ни шагу назад!» – этот лозунг выдвинул в нем Народный комиссар обороны СССР. Дав честную, открытую и нелицеприятную оценку действиям советской армии, отступавшей под натиском немцев, Сталин указал: «Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв. Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности». Сталин задавался вопросом: «Чего же у нас не хватает?» – и отвечал: «Не хватает порядка и дисциплины в ротах, полках, дивизиях, в танковых частях, в авиаэскадрильях… Нельзя дальше терпеть командиров, комиссаров, политработников, части и соединения которых самовольно оставляют боевые позиции… Паникеры и трусы должны истребляться на месте. Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца, политработника должно явиться требование – ни шагу назад без приказа высшего командования». В приказе № 227 прописывались конкретные меры, в том числе: «безусловно снимать с поста и направлять в Ставку для привлечения к военному суду командующих армиями, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций; ... сформировать в пределах армии 3-5 хорошо вооруженных заградительных отрядов, ... поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной». Этим же приказом были организованы штрафные батальоны и т.п.

Как видим, в обоих приказах много общего. Но главное – оба сильно поспособствовали нашим успехам на фронте. Достаточно сказать, что непосредственным следствием второго из них стала Сталинградская битва, переломившая весь ход войны.

Суровость данных приказов не может поставить под сомнение их необходимость. Потому что нужно было внушить всем солдатам и офицерам простую мысль: честная смерть в бою лучше, чем позорный расстрел.

Мне сдается, что время требует от нашего Главнокомандующего чего-то подобного. Почему? Потому что, превосходя ВСУ по различным показателям, наши вооруженные силы проигрывают украинским в самом важном: в мотивации, в духе армии, что отмечается весьма многими экспертами. Да и все мы видим, с какой безумной, отчаянной отвагой, с каким напором и ожесточением, не считаясь с потерями, как инициативно воюет с нами противная сторона. Одним воздействием боевых снадобий, наркотическим угаром этого не объяснить. Поэтому следует отдельно поговорить о морально-политической составляющей войны с той и другой стороны.

 

О нашей мотивации

Мне не раз уже приходилось со всей тщательностью разбирать причины, по которым нам приходится вести СВО (на деле – настоящую войну) на Украине. Мои статьи «За что и почему воюет Россия с Украиной», «Это наша война», «Актуальная история Украины в свете этнополитики» и другие публиковались в СМИ и вывешены на моем сайте. Но помимо рациональных доводов должна ведь быть и душевная мотивация, без неё воевать и побеждать трудно.

Насчет мотивации украинских военнослужащих все достаточно понятно. Как заметил наш президент Владимир Путин, никакого украинского государства не было до прихода советской власти на Украину. Но если быть совсем точным, то в рамках СССР это украинское государство (УССР) не было вполне государством, его суверенитет поглощался суверенитетом всего Советского Союза. Так что украинцы заимели свое полностью суверенное и независимое государство впервые в истории только после 1991 года. И теперь они его добровольно ни за что не отдадут, не поступятся обретенной незалежностью и самостийностью. Именно поэтому они ведут с нами никакую не СВО, а самую настоящую тотальную этническую войну, которую воспринимают как войну отечественную. Нелепо обращаться к ним как к братьям, взывать к понятию единого русского народа: вас никто даже слушать не станет. С оружием в руках украинцы доказали нам, что перестали быть для нас не только единым, но даже и братским народом, по крайней мере на самой Украине (в России это, слава Богу, не так).

Неоднократно уже звучали с самого верха украинского общества заверения в неугасимой ненависти современных украинцев к нам – «русне», «москалям», «кацапам». И все происходящее на фронтах так называемой СВО полностью подтверждает эти заверения. Особенно убеждают в этом беспощадные теракты по инициативе украинских спецслужб, в которых участвуют этнические украинцы, в том числе российского происхождения. А также расправы с российскими военнопленными и новыми гражданами России, оказавшимися вновь под бандеровцами. Сегодня украинцы, воюющие на фронте и вне его против России, ненавидят нас едва ли не больше, чем мы ненавидели когда-то немецких захватчиков, и готовы жертвовать собой во имя этой ненависти. А мы?

Ненависть к врагу – величайший залог победы, без неё победить трудно, если вообще возможно. Именно благодаря ей мы победили немцев в Великую Отечественную войну (мне уже приходилось об этом писать, ссылаясь на советскую прессу 1944-1945 гг.). Но есть ли эта вдохновляющая ненависть у наших солдат и офицеров, у наших генералов, у нашего Главнокомандующего по отношению к сражающимся с нами украинцам? Нет, что-то я пока её не наблюдал, скорее наоборот, от нашей пропаганды постоянно слышны заверения совсем противоположного толка. Да и как может быть иначе, если еще накануне войны с самого верха российской власти нас пытались убедить в том, что русские и украинцы – единый народ? И с тех пор эту вредную, архаичную, давно и полностью изжившую себя чушь повторяют, как мантру, наши пропагандисты и политологи всех мастей. (Какой кровью мы уже оплатили эту наивную иллюзию! И какой кровью она еще нам впредь обойдется!)

Хотя на деле оснований для русской ненависти к бандеровцам, нашему давнему непримиримому и жестокому врагу, – хоть отбавляй. Что в условиях тотальной бандеризации всея Украины за последние тридцать лет могло бы сейчас серьезно мотивировать нашу армию. Но для этого нужно ежедневно, ежечасно, ежеминутно говорить о том, что в лице ВСУ и особенно нацбатов перед нами – злобный враг, который, если его не уничтожить, уничтожит Россию и всех нас, её защитников и патриотов. Но мы такого что-то не слышим.

Есть ли в таком случае у нашего воинства мотивация к бою, сравнимая с той, что двигает украинцами? Хотелось бы, чтобы это было так, но…

Я не думаю, что нередко звучащий призыв «сломить хребет укрофашистской гадине» и тем спасти и осчастливить человечество может быть особо близок российскому солдату. Ведь он сродни тому невразумительному «интернациональному долгу», с которым нас когда-то занесло в Афганистан. Какое нам, однако, дело до «человечества»? Мы ничего ему не должны. Тем более, что заметная его часть почему-то поддерживает не нас, а как раз укрофашистов и вряд ли поблагодарит нас за победу.

Серьезным мотивом могло бы быть осознание того несомненного факта, что руками украинцев войну на уничтожение с Россией ведет Запад. И наша пропаганда, правильно упирает на это обстоятельство. Но такой умозрительный аргумент обычно плохо воспринимается простым человеком, которому надо предъявить что-то более непосредственное, конкретное. Да и воевать нам, по данной логике, следовало бы в таком случае, прежде всего, напрямую с Западом.

Итак, коль скоро настоящей, нутряной ненависти к врагу (с какой враг ненавидит нас) у нашего воинства не видно, а убедительной мотивации наша пропаганда пока не родила, то не стоит ли воспользоваться успешным опытом Брусилова и Сталина? Между прочим, наш противник давно уже ввел у себя заградительные отряды, доверив эту роль нацбатам и польским наемникам. Как видно, мотивация мотивацией, а заградотряды заградотрядами, одно весьма успешно дополняет другое.

Надо отметить, что фронтовая хроника после 24 февраля 2022 года дала и дает нам множество примеров мужества и героизма российских воинов, их безупречной верности долгу, их ратного искусства. Это все так, бесспорно. Однако мы обязаны оглядываться не только на положительный, но и на отрицательный опыт, а он ведь тоже имеется (чем, собственно, и вызвана настоящая статья). История с нашим прошлогодним отступлением не должна повториться.