Владимир КОРНИЛОВ. В СТОРОНУ ГОСУДАРСТВЕННОГО ПАТРИОТИЗМА. К вопросу об эволюции политических взглядов Пушкина

 

Владимир КОРНИЛОВ

В СТОРОНУ ГОСУДАРСТВЕННОГО ПАТРИОТИЗМА

К вопросу об эволюции политических взглядов Пушкина

 

В советский период Александр Сергеевич Пушкин в исследованиях о нём представал перед читателем прежде всего как поэт-революционер, враг царских порядков, единомышленник декабристов. Особенно широкое распространение такая трактовка получила после февраля 1937 года, когда весь советский народ отмечал 100-летие печального события: трагической гибели великого поэта.

Нельзя сказать, что такой взгляд не имел под собой оснований. У поэта есть много строк, которые подтверждают оценку, господствовавшую в советском пушкиноведении. Например, ода «Вольность», в которой юный Пушкин выражает ненависть к существующему политическому строю:

Самовластительный злодей!

Тебя, твой трон я ненавижу,

Твою погибель, смерть детей

С жестокой радостию вижу.

Читают на твоем челе

Печать проклятия народы,

Ты ужас мира, стыд природы,

Упрек ты Богу на земле.

Или хлесткая характеристика царя Александра I в X главе «Евгения Онегина», в которой поэт показывает ничтожество императора, называя «плешивым щёголем», «врагом труда, нечаянно пригретым славой». В стихотворении «К Чаадаеву» он предрекает неизбежную гибель монархии и выражает убежденность в правоте революционной борьбы декабристов.

Товарищ, верь: взойдет она,

Звезда пленительного счастья,

Россия вспрянет ото сна,

и на обломках самовластья

Напишут наши имена!

В стихотворении «Деревня» поэт с резким осуждением говорит о крепостнических нравах, имевших место в помещичьих имениях.

Среди цветущих нив и гор

Друг человечества печально замечает

Везде невежества убийственный позор.

<…>

Здесь барство дикое, без чувства, без закона

Присвоило себе насильственной лозой

И труд, и собственность, и время земледельца.

<…>

Здесь девы юные цветут

Для прихоти бесчувственной злодея.

Пушкин, как и декабристы, был сторонником Конституции, которая обеспечила бы политическую свободу гражданам России. В 1821 году в одной из своих черновых записей он писал: «Конституции ... представляют шаг вперед в развитии человеческой мысли, и этот шаг не будет единственным...». Пребывание в ссылке в Михайловском и особенно декабрьские события 1825 года оказали огромное влияние на самосознание поэта. Шесть лет опалы, увольнение с государственной службы, жизнь в глухой деревне и, наконец, восстание декабристов способствовали переосмыслению политических и духовных ценностей, что вылилось в отказ от «грехов молодости». Поэт был потрясен декабрьскими событиями. Одно дело мечтать о революции, играть в неё и совсем другое, когда её результаты становятся реальной практикой: убийство генерал-губернатора Санкт-Петербурга М.А. Милорадовича, героя Отечественной войны 1812 года, любимца солдат, пушечный расстрел гвардейцев с 50 метров на Сенатской площади, казнь пятерых зачинщиков вооруженного восстания.

Кстати, граф Милорадович в момент возникновения междуцарствия в связи с внезапной смертью Александра I, когда в течение нескольких недель между братьями Константином и Николаем шло выяснение кто из них вступит на престол, предпринял все усилия по недопущению Николая к царствованию. Он решил сделать ставку на Константина. Используя свой авторитет в гвардии и среди генералитета, заставил Николая присягнуть на верность старшему брату. Милорадович считал, что при императоре Константине ему будет комфортнее находиться на посту генерал-губернатора Санкт-Петербурга. Настрой Милорадовича полностью совпадал с интересами декабристов. Они тактически так же делали ставку на Константина, полагая, что в дальнейшем его легче будет сместить с царского трона. Совпадение интересов декабристов и Милорадовича в этом вопросе послужило причиной, по которой генерал-губернатор не выполнил поручение Николая арестовать лидеров «Северного общества» до коронации. Когда окончательно выяснилось, что Николай станет царем, декабристы решились на вооруженное противостояние с правительственными войсками, выведя в день коронации 14 декабря 1825 года верные им полки на Сенатскую площадь. Милорадович понимал, что Николай, вступив в должность царя, не простит ему того унижения, которому он подвергся до коронации. Проиграв политически, генерал-губернатор решил 14 декабря сыграть роль парламентера. Он полагал, что ему удастся мирным путем увести полки декабристов в казармы. Но руководители декабристского восстания восприняли действия Милорадовича как предательство, и один из них, Пётр Каховский, выстрелил в графа, смертельно ранив его. Так погиб герой Отечественной войны граф Милорадович, первая жертва российского политического фанатизма.

Александр Сергеевич Пушкин, пересмотрев свои взгляды, превращается в православного народного поэта, приверженца монархии. В письме своему лицейскому другу Ивану Пущину он отмечает: «Меры правительства доказали его решимость и могущество». Свидетельства А.Бошняка (автора доноса на членов Южного общества декабристов), тайно приставленного к А.С. Пушкину со шпионской миссией и имевшего право арестовать его в любой момент в случае выявления фактов политической неблагонадежности, говорят о не вызывающем нареканий поведении ссыльного, как в политическом, так и в духовном отношении. Это же подтверждают сообщения монахов Святогорского монастыря.

Рассмотрим итоги встречи Николая I с Пушкиным в Чудовом монастыре в октябре 1826 года. В ходе беседы с монархом Пушкин честно сказал ему, что если бы 14 декабря 1825 года он был в Санкт-Петербурге, то действовал бы заодно с декабристами. При этом добавил, что Бог его спас и за это поэт ему благодарен. По воспоминаниям современников, на это пушкинское заявление государь ответил: «Смелы твои слова! Значит, ты одобряешь мятеж? Покушение на жизнь монарха?». В свою очередь Пушкин возразил: «О нет, ваше величество. Я оправдывал только цель замысла, а не средства». Император продолжил свои рассуждения, убеждая великого поэта в целесообразности поддержки его усилий в преобразовании России: «Для глубокой реформы, которой Россия требует, мало одной воли монарха, как бы он ни был тверд и силен. Ему нужно содействие людей и времени. Нужно соединение всех высших сил государства в одной великой передовой идее. Пусть все благонамеренные и способные люди объединятся вокруг меня. Пусть в меня уверуют. Пусть самоотверженно и мирно идут туда, куда я их поведу, и гидра (бюрократизм, взяточничество и воровство – В.К.) будет побеждена. Что же до тебя, Пушкин, – ты свободен. Я забываю прошлое – даже уже забыл. Не вижу перед собой государственного преступника – вижу лишь человека с сердцем и талантом, вижу певца народной славы. Служи родине мыслью, словом и пером». После встречи Пушкин протянул руку дружбы царю, стал его другом до последних дней жизни. В дальнейшем Пушкин никогда больше не говорил плохо о царе.

Да и Николай I высоко оценил его, говоря некоторым своим приближенным после беседы с Пушкиным, что разговаривал с умнейшим в России человеком. Именно с этого момента начинается окончательное переосмысление Пушкиным историко-политических процессов, связанных с ролью в них институтов государственной власти и народа. В записке царю «О народном воспитании» Пушкин отмечает: «Последние происшествия обнаружили много печальных истин. Недостаток просвещения и нравственности вовлек многих молодых людей в преступные заблуждения. Политические изменения, вынужденные у других народов силою обстоятельств и долговременным приготовлением, вдруг сделались у нас предметом замыслов и злонамеренных усилий».

Исследователь творческой деятельности Пушкина Владислав Ходасевич отмечал: «Как многие благородные мечтатели тех лет, юный Пушкин исповедовал крайние теории абсолютной свободы, не признающие над собою ничего ни на земле, ни на небе; индивидуализм, не считавшийся с устоями, традициями, обычаями, семьей, народом и государством; отрицанием всякой веры в загробную жизнь души, всяких религиозных обрядов и догматов. Им представлялось, что всякая власть – насилие, каждый монарх – угнетатель, тиран своей страны, и что не только можно, но и похвально покушаться на него словом и делом. Последние происшествия обнаружили много печальных истин».

Современник Пушкина поэт и литературный критик Павел Катенин отмечал: «После вступления на престол нового Государя явился Пушкин ... Я заметил в нем одну только перемену: исчезли замашки либерализма». Поэт становится государственником. Именно этим объясняются его суждения о несостоятельности заговора декабристов; он говорит о себе, что был бы недальновидным человеком, если бы присоединился к восставшим. В «Дневниках» (17 марта 1834 г.) им высказывается мысль, пусть и с оговорками, о праве Николая I казнить декабристов. «Государь, ныне царствующий, первый у нас имел право и возможность казнить цареубийц или помышления о цареубийстве; его предшественники принуждены были терпеть и прощать». Тему несостоятельности радикального насилия, причем, как со стороны властей, так и оппозиции, он развивает в исследовании «История Пугачева». Необузданное насилие со стороны правящего класса ведет к «русскому бунту, бессмысленному и беспощадному». В этом историческом документе он высказывает резко отрицательное отношение к суровым мерам Пугачева. И в то же время отмечает, что они были ответом на жестокие действия в виде массовых казней и телесных наказаний, а также на перегибы в налоговой политике и на нежелание царских властей считаться с традициями и обычаями казаков и инородцев. Пушкин делает вывод: «Все предвещало новый мятеж. Недоставало предводителя. Предводитель сыскался». В повести «Капитанская дочка» он, симпатизируя личным качествам Пугачева как человека, тем не менее представляет его мятежником, разрушителем государственных устоев. А главный герой повести Пётр Гринёв являет собой образец служения государству, исполнения нравственного долга. Писатель с уважением относится к этому герою, который, несмотря на все жизненные перипетии, остался верным своему офицерскому долгу, и брезгливо осуждает его товарища по службе Швабрина, из корыстных побуждений перешедшего на службу к мятежнику Пугачеву.

Государственническая направленность мировоззрения Пушкина проявилась и в том, что он по-новому взглянул на место России в мировой политике. В стихотворении «Клеветникам России» поэт открыто поддержал линию Николая I на подавление польского восстания в 1831 году.

Иль русского царя уже бессильно слово?

Иль нам с Европой спорить ново?

Иль русский от побед отвык?

<…>

Так высылайте ж нам, витии,

Своих озлобленных сынов!

Есть место им в полях России,

Среди нечуждых им гробов.

Стихотворение появилось на свет в связи с кампанией против подавления польского восстания русскими войсками, развязанной во французских политических кругах. Эту кампанию возглавил Жильбер Лафайет, ставший председателем Польского комитета. Некоторые депутаты с трибуны французского парламента призывали к выступлению против России. Пушкин понял, что страны Запада не случайно выступили в поддержку польских шляхтичей, а надеясь через них не только ослабить, но и разрушить Российскую империю.

Как сегодня не хватает такого проницательного поэта, как Пушкин, который своим отточенным словом дал бы оценку событиям на Украине! Бесцеремонное вмешательство западных стран во взаимоотношения между Россией и Украиной объясняется их намерением разжечь братоубийственную войну с одной целью: ликвидировать Россию как геополитический противовес Америке и Европе. Между прочим, Пушкин совершенно не принимал американские «демократические» ценности. В критической статье «Джон Тернер» он отметил: «С изумлением увидели мы демократию в её отвратительном цинизме, в её жестоких предрассудках, в её нетерпимом тиранстве. Всё благородное, бескорыстное, всё возвышающее душу человеческую – подавлено неумолимым эгоизмом и страстью к довольству».

Интересно суждение известного современного писателя Захара Прилепина, в котором он дает оценку пушкинского периода как Золотого периода в деятельности русских литераторов. Он отмечает: «Нам (современным литераторам – В.К.) надо не в Серебряный век возвращаться, не к ахматовским сиротам надо, а в Золотой век. В век Пушкина. Потому что там у большинства людей были более чем четкие представления о Родине и любви». Далее, он говорит, что тогда многие литераторы недолюбливали власть, но когда вставал вопрос о чести русского государства, защите его интересов, то они стремились вступить в ряды армии. И приводит соответствующий довод. Когда началась война с Турцией в 1831 году, Пушкин и его друг Вяземский пишут шефу жандармского отделения А.Х. Бенкендорфу письмо с просьбой направить их в действующую армию. Хотя еще пять лет тому назад в результате подавления восстания декабристов их ближайшие друзья были либо повешены, либо отправлены в сибирскую ссылку на вечное поселение и на каторгу. Представьте себе Бориса Акунина условного или Дмитрия Быкова, которые пишут главе охранки письмо: «Хотим отправиться в действующие войска». Невозможно представить».

Трансформация мировоззренческих взглядов Пушкина не осталась, конечно, незамеченной его современниками, почитателями его таланта. Находясь в ссылке, он имел репутацию опального независимого поэта, находящегося во фронде по отношению к самой царской власти. После ссылки отношение к нему многих бывших поклонников меняется. Его обвиняют в измене прежним идеалам, в личной корысти. Анонимный автор написал о нем оскорбительные строчки:

Я прежде вольность проповедовал,

Царей с народом звал на суд,

Но только царских щей отведал

И стал придворный лизоблюд.

Польский поэт Адам Мицкевич в знак протеста разорвал отношения с Пушкиным. Ради истины следует сказать, что, узнав о трагической гибели Пушкина, он не только тяжело переживал случившееся, но и вызвал на дуэль его убийцу Дантеса. Откликнулся он и проникновенным некрологом: «Пуля, поразившая Пушкина, нанесла интеллектуальной России страшнейший удар. Ни одной стране не дано, чтобы в ней больше, нежели один раз, мог появиться человек с такими выдающимися и такими разнообразными способностями».

Мудрость великого поэта и великого гражданина Александра Сергеевича Пушкина проявилась и в том, что он вовремя освободился от «политических грехов молодости», т.е. от неуважения к государственным устоям и от стремления насильственным (революционным) путем их сменять.

г. Ярославль