Олег КУИМОВ. ГЕНАЦВАЛЕ, КАЦО! Воспоминания о будущем

 

Олег КУИМОВ

ГЕНАЦВАЛЕ, КАЦО!

Воспоминания о будущем

 

Грузия теперь независимая страна, а ведь когда-то мы жили вместе единым государством под уважаемым всем миром названием СССР и даже не знали, что живём плохо, «подавляя независимость» друг друга.

А я, вопреки мнению либералов, благодарен Советскому Союзу, я – глубоко верующий человек – благодарен стране, пропагандировавшей атеизм. Парадокс… Но! В советском безбожии, в отличие от нашего времени, не проявлялось столь же осмысленно организованное зло, какое сейчас так активно противится силе, сдерживающей гедонистическую тягу человечества. В том атеизме по большей части присутствовало обычное заблуждение зачастую хороших и честных людей.

Достоинство же СССР в наше нынешнее, расплывчатое для системы нравственно-духовных координат время для меня лично открылось в том, что эта великая страна не разделяла народы на первостепенные и второстепенные. Да, и тогда не всё было гладко, и в кухонных беседах порой звучала тема межнационального недовольства. В этом тоже наличествовала доля правды, которую каждому здравомыслящему человеку необходимо проглатывать и делать выводы, чтобы меняться в лучшую сторону. И всё же главное, основное, заключалось в том, что все народы СССР жили единой семьёй, в которой, как и среди родственников в обычной жизни, могут происходить и ссоры, и обиды, и прочие неурядицы. Однако же как-то всё равно, благодаря простому человеческому терпению, мы приспосабливались друг к другу, сдруживались, потому что все – белорусы, украинцы, русские, таджики, молдаване, казахи, грузины… – являлись представителями единой могучей державы; и каждый человек и народ был достойной частью одного целого – великого многонационального советского народа.

Ныне этого нет… И всё острее проявляются межнациональные противоречия как в масштабе государств, так и межчеловеческих отношений в частности (и последнее на бытовом уровне явление обыденное).

А я вспоминаю девяностый год. Вот он передо мной – город, который я так мечтал увидеть. Тбилиси. Прекраснейший из городов!

Раннее утро. От автопредприятия, мимо которого я прохожу, отъезжают поливальные машины, по тротуару неспешно идут к проходной рабочие-грузины. Обычное начало трудового дня, как и в любом городе Советского Союза, как и в моём родном Томске. Только мне, двадцатидвухлетнему юноше, это видится необычно, словно я попал в иной мир, разве что не в сказку. И чудо, как полагается по жанру, происходит, причём самое настоящее чудо.

Спускаюсь в метро – самое глубокое в СССР. А навстречу поднимается на эскалаторе… не верю собственным глазам, потому что такого не может быть, – мой сослуживец Коба Кобахидзе. «Коба!» – кричу я и бегу обратно вверх по упорно пытающимся унести меня прочь ступенькам. Не могу поверить. Это не сон! А ведь сон и вправду был три или около того месяца назад. Яркий, запоминающийся – из тех, какие смакуешь после, прокручивая в памяти. И всё, что в нём происходило, сбывается прямо сейчас, до деталей. Я спотыкаюсь и падаю на колено, сразу же вспомнив, что этот момент во сне произошёл совершенно так же. И я уже знаю, чем всё завершится, – крепким рукопожатием. Так и происходит.

Я часто и с наслаждением вспоминаю тот день, проведённый с Кобой. Я влюбился в Грузию без остатка. Уже в Томске искал русско-грузинский разговорник, чтобы выучить грузинский язык и переехать жить в сказочный город Тбилиси. Я любил этот город и эту республику, потому что в ней жил хороший мужественный парень, мой сослуживец Коба Кобахидзе, которого уважали в части, потому что он был пофигистом. Я любил и потому, что каждая из улочек города влекла к себе так же, как и молодые глазастые грузинки. Любил и потому, что люди думали здесь не только о достатке: стоя у памятника Давиду-строителю, мы с Кобой насчитали тридцать два(!) храма и монастыря, окружавших со всех сторон площадь. И как не полюбить этот благодатный край, если в магазине при моём появлении продавцы – мужчина и женщина – сразу же перешли в разговоре между собой с грузинского на русский?! Какая утончённая вежливость!

А Автандил – друг Кобы. Какие искромётные весёлые тосты! Сколько тепла, не переходящего, как порой случается у выпивающих русских, в панибратство. И даже через благородную сдержанность гордой грузинской натуры сквозило искреннее, а не показное уважение, которому стоило бы поучиться. А поучиться и в самом деле следовало, потому что мужчины вели себя по-рыцарски – с достоинством и уважительно, волоокие же девушки – скромно.

В общем, я влюбился так же восторженно и без оглядки, как влюблялись в жизнь расцветавшие вокруг белым цветом каштаны. Я ловил быстрые взгляды юных грузинок и шалел от счастья, бродя по затейливым улочкам от памятника к памятнику, от храма к храму, от кафе к кафе и не мог там до конца насладиться хинкали и непередаваемо вкусным вином. И, чувствуя, что эта любовь взаимна, я хмелел ещё сильнее, рискуя раствориться без остатка в наполненном весенними ароматами прозрачном тбилисском воздухе.

С той поры утекло много воды, наши народы успели рассориться и разойтись по враждебным политическим лагерям. Не могу себе представить: теперь мы не друзья, а Грузия готова стать одним из форпостов НАТО и Америки для возможных военных действий против России. Такой вот зигзаг истории, в котором два великих, два православных народа, символом внутреннего единения которых стала дивная супружеская любовь русского дворянина Александра Сергеевича Грибоедова и грузинки княжны Нины Александровны Чавчавадзе, – теперь вот с кровью и болью разрывают сплетённую вековой дружбой и общностью веры артерию, связавшую наши сердца.

И когда в 2008 году в наших СМИ писали о трусости бегущих с поля боя грузинских солдат, я не верил этому. Может быть, что-то такое и случалось в отдельности, но в целом… Передо мной возникал образ смелого пофигиста Кобы и некоторых других его земляков-сослуживцев, и я понимал: нет, такого не могло быть.

Вопреки создавшейся конфронтации между нашими странами я, как сказано в одном из Псалмов, преклоняю колена сердца моего перед народом, давшим нам столько святых, глубоко почитаемых и нами, русскими, наряду со своими. Равноапостольная Нина, великомученица царица Кетевани из рода Багратиони, святые мученики Або и почитаемая также армянами Шушаник, преподобные отцы-основатели грузинского монашества Иоанн Зедазнийский и двенадцать его учеников…  Их много, особенно, как и у нас, мучеников – людей, поражающих до трепета мужеством и стойкостью, а главное – верностью («Не отрекаются, любя…»). И, кстати, согласно грузинскому преданию, покровитель Грузии святой великомученик Георгий Победоносец находился в родстве со святой просветительницей Ниной.

И я не хочу видеть другой Грузии. В душе моей она остаётся только такой – страной добрых, сильных, красивых и щедрых людей, страной, где живёт дорогой моей памяти человек и где у многих русских есть точно такой же хороший парень, как у меня Коба Кобахидзе. И по грузинской традиции я поднимаю тост за дружбу – за нашу старую добрую дружбу, не сомневаясь, что в этот момент где-то в замечательной стране со звучным названием Георгия какой-то простой грузин с улыбкой на лице поднимает бокал с подобным же тостом. Генацвале, кацо! И в этот миг нам нет дела до политиков и президентов, потому что они сами по себе, а мы, простые люди, просто пьём под общий тост: Генацвале, кацо!