Валерий КУЗНЕЦОВ. НАД ХРАМОМ НЕБА, СОЛНЦА И СВОБОДЫ. Поэзия

 

Валерий КУЗНЕЦОВ

НАД ХРАМОМ НЕБА, СОЛНЦА И СВОБОДЫ

 

* * *

                                            Вот родина моя.
                                                          С.Т. Аксаков

В моём краю с утра и до утра

Бушуют казахстанские ветра.

Они ревут – что стоит им сорваться!

Они свистят – что может быть сильней!

Они несутся с яростью сарматской

По всем просторам пашен и полей!

Гонимые по этой дикой воле,

Как зайцы,
                        скачут перекати-поле…

Сама стихия ветра здесь живёт,

Здесь тучи рыщут конницей Мамая,

Столбами смерчи пыльные вздымая, –

И так из века в век,
                                      из года в год!..

Трещать в мороз,
                               в жару сгорать от зноя,

Копить пласты наречий и имен,

Служить в веках трубою вытяжною

Степных пространств
                               И кочевых племён! –

Вот родина моя…

 

НА МАРАХ

Здесь так летят мгновения!
                                               Как жаль…

Июнь. От зноя небо побелело.

Даль в мареве,
                               за нею снова даль –

Не видит глаз ни края, ни предела.

 

От ветра вечности я словно пьян.

Струится степь, цветением объята.

Передо мною мар – степной курган,

Последняя кочёвка савромата.

 

Курган чернеет ямой – побывал

Здесь поздних лет сиюминутный житель,

Прах жадными руками перебрал,

Всё золото искал, степной грабитель!

 

Жестка она, величия постель, –

Уже идут другие, беспокоя…

Но жаворонка детская свирель

Свой ручеёк вплетает в море зноя.

 

Кузнечики не терпят немоты…

Мар окружён пшеницею и рожью,

И цепкого шиповника цветы,

Как ожерелье, по его подножью…

 

Курганов пыль древнее пирамид,

О тьме веков не знаю ничего я,

Но вольный, на весь мир открытый вид

Пронзил меня мечтою кочевою!

 

Здесь обитал огня и света бог,

Курился каменный алтарь кумиру,

И вот детей разорванных эпох

Объединил прекрасный образ мира!

 

Пусть будет с ним из дали-далека

Душа моя в оставшиеся годы,

Где, как века, проходят облака

Над храмом неба, солнца и свободы!

 

ОРЕНБУРГУ

Если вдруг встречу беду

Или друзей пересуд,

Я к реке моей не иду –

Ноги сами несут.

 

За бульваром – красный обрыв,

Подо мною в дымке леса.

И стою здесь, душу раскрыв,

Ветра слушаю голоса.

 

Словно время само, Урал

Катит воды, простором обняв:

Не вёрнет ли, что я потерял?

Может, скажет, где я не прав.

 

Всю-то жизнь увижу до дна

И задумаюсь о судьбе.

Половина света видна,

Остальную ищу в себе…

 

А картина с детства проста,

И знаком до деревца вид,

Но река от моста до моста

Будто тайну какую хранит.

 

Словно здесь запрятан ларец

С тою хрупкой иглой-судьбой.

Будет плохо реке – и конец:

Что-то страшное станет со мной.

 

НАД ЖИЗНЬЮ БЫЛОЙ

                          Александру Овчинникову

Сколько здесь воли:
                                        долины и горы,

В дымке черёмух река.

Здесь по ночам в соловьиную пору

Света полны облака!

Соки земные исходят сиренью,

Яблонь томят белизной,

Чтобы не резало глаз запустенье,

Душу не вымотал зной.

Вот он,
                  меж красных развалин самана

Пылью метёт, суховей.

Скольких российская доля сломала

Этой земли сыновей!

Сколько их было, красивых и милых,

Помнишь ли, Родина-мать?

Ветер шумит на полынных могилах –

Некому вспоминать!

Некому… Некому…
                                    Если смогли бы

Прадеды глянуть окрест –

Те, что жильё воздвигали на глыбах

В далях непаханых мест!..

Если бы внук их,

                        чапаевский конник,

Видеть грядущее мог,

Где вместо дома качается донник,

В небо глядит полынок!

…Так для чего же и смерти, и раны,

Явью знобящие сны?

Кровью людскою политы шиханы –

Не оттого ли красны?..

Небу кричу я,
                            и нет мне ответа.

Родина, хватит молчать!

…Вот с космодрома взлетела ракета.

Чутко полынь ожидает рассвета…

Некому отвечать.

 

ПОСЛАНИЕ ДРУГУ

               Владимиру Леоновичу

Я пишу тебе в Николу,

Где не только учишь ты –

Ты и сам проходишь школу

Той последней простоты.

 

Так близка мне эта доля –

Плещет память через край:

Жил в Николе тихий Коля.

Коля, Коля… Николай…

 

Как по всей России сёла,

По сердечной простоте

Эти древние Николы

Светят в снежной темноте.

 

На ветрах безумий века,

Посреди его гримас

Чудный пламень человека

В русских далях не угас.

 

И родной свободой дышит,

Тёмной силой не смущён,

Летописец пишет, пишет,

Пишет всё, что видит он…

 

Славен бедами своими,

Лучшей доли не зови.

Так непросто жить во имя

Человеческой любви!

 

Бедным даром будь доволен –

У тебя-то ведь добра,

Кроме родины да воли, –

Ни кола и ни двора.

 

НА СТЕПНОМ РАЗЪЕЗДЕ

Глухой разъезд. Весенняя пора.

Дымится путь,
                             что был вчера завьюжен,

Двоится сад в прозрачно-жёлтых лужах…

Куриный бред со всех концов двора…

 

Какая даль!
                        Как сердцу не забыться,

Как не смешать с весенней явью сон!

На горизонте – медленные птицы,

Громадные… с походкою ворон…

 

Свет, всюду свет!
                                  Душа в тиши устала,

И целый день в немую даль зашит,

Пока на миг обвальный гул состава,

Как сон во сне,
                           твой слух не оглушит.

 

ДЖИДА

                                               Аполлону Григорьеву

Опять цветёт джида томительно и пряно –

Азийской духотой весь город опоён!

Мелькает бледный лик на мутном дне стакана –

О Пушкине кричит безумный Аполлон.

Он лекции прочёл, он помянул поэта…

Довольно!
                     В Петербург!
                                        Туда, где брезжит свет!

Он до конца испил степную горечь лета,

Его измучил блеск казённых эполет!

Он искушал судьбу, в дух кочевой поверя,

У правды и добра искал один исток.

Провинциальный вздор и сплетен суховеи

Мятежному уму свой задали урок…

Скорей! На склоне дней увидеть шумный Невский –

Вот место для страстей
                                          и для высоких встреч!

Там, верно, ждут друзья.
                                     Там Страхов, Достоевский –

Они, они поймут души прямую речь!..

Джида цветёт, гнетёт…
                                      Скорее в жизнь, как в воду!

И броду не спросясь –
                                          в неведомый поток!

Есть вера у него,
                                  а имя ей – свобода.

Так дай ещё, судьба, один её глоток!

 

* * *

Всё, что томило и жгло,

Гнуло и душу ломало,

Бешеным ветром прогнало,

Дикой пургой замело.

 

Не было вечера злей –

Что же за утро такое:

Белым извечным покоем

Дышит сиянье полей!

 

Резкой не видно черты,

Женственны синие долы.

Мир – молодой и веселый,

Мысли – тихи и чисты…

 

Остановись и свяжи

Оттепели и морозы,

Жизни улыбку сквозь слезы,

Цельность снегов и души.

 

УТРО ПРОПАЛО

Утро пропало!

Неповторимо,

Необратимо –

Как не бывало!

Так пролетело

В сладкой дремоте,

В радости плоти –

Слепо и глухо.

Сил не достало

Для радости духа,

Для озарения светом,

В котором

Всё обнимаешь

Мысленным взором…

Так и осталось

Утро творенья

Без дерзновенья,

Без воплощенья.

Так и пропало,

Как не бывало!

 

БЛАГОДАРНОЕ

                     Песеннице и сказочнице
                                    А.С. Протопоповой

Душа-Александра Сергевна,

Я лучших не знаю имён

И с вашей судьбою напевной

Уже навсегда породнён.

 

Откуда в вас чудо такое,

И как он, прозрачный, возник –

То речкой-ручьём, то рекою –

С лукавинкой мудрый язык?

 

Он дышит раздольем Урала,

Где с послепетровских времен

Как будто в котле клокотала

Стихия российских племен…

 

А сколько там истин избито

На долгом, на трудном веку –

И вот ничего не забыто,

И каждое лыко в строку!

 

«Есть и овощ в огороде:

Хрен да луковица!

Есть и медная посуда:

Крест да пуговица!».

 

Люблю ваши вольные речи –

Смотри и не высмотришь дна,

В них всякий, кто жизни перечит,

Своё получает сполна…

 

На милых полянах не тесно,

И по сердцу горная высь.

А песни… Какие же песни

Из горницы вашей лились!

 

Они освятили калитку,

Дорожку и низенький дом,

Где правду с простою улыбкой

Родните вы в сердце своем.

 

ОРЛЁНОК

                                  Петру Краснову

С холма разморённой равнины

Полынь, убегая, звенит,

И жадно детёныш орлиный

В пылающий смотрит зенит,

 

И клюв разевает, и немо

Он пялит из зева клинок!

Землёю рождённый для неба,

Качается хищный цветок…

 

Он взглядом недвижно-крылатым

Пронзает белесый простор,

Но смертно когтистые лапы

Вцепились в родное гнездо.

 

Он слаб, несуразен,
                                       но – бойся:

Недаром в зрачках протекла

При виде незваного гостя,

Как молния,
                          ярость орла!

 

* * *

Волна за волною,
                                  волна за волной –

Темнея, торопится хлебное поле,

И, кланяясь ветру на солнце, на воле,

Сливается с небом чертой золотой.

 

Волна за волною,
                                 волна за волной

Тебя укачают восторгом знакомым,

И стены степного небесного дома

Укроют безбрежной голубизной.

 

Вот солнце сверкнёт
                                     из темнеющих туч,

Вот высветит в поле бегущие тени –

И сердце изноет в знакомом стремленье

Пролиться, как этот сияющий луч!