Валерий СКРИПКО. ПРАВО БЫТЬ ХОЗЯЕВАМИ СВОЕЙ СТРАНЫ. У прошлого надо учиться

 

Валерий СКРИПКО

ПРАВО БЫТЬ ХОЗЯЕВАМИ СВОЕЙ СТРАНЫ

У прошлого надо учиться

 

Двухтысячные годы в российском информационном пространстве начались с дружных атак либеральных идеологов на наше сознание. Телепередачи и спектакли, газеты и книжная продукция – всё было подчинено одной цели – утверждению эгоцентризма как господствующего мировоззрения. Для достижения поставленной цели сознательно «переформатировалось» наше прошлое. Желаемое здесь выдавалось за действительное.

Для примера возьмём либеральное издание под названием «Территория книгоедства», где приводится мнение русского критика Василия Розанова о поэме Гоголя «Мёртвые души»: «Василий Розанов корил Гоголя за то, что тот, опошлив русского человека-хозяина, окарикатурив до балаганного шаржа, не понял его внутренней сути, надсмеялся над ним и заставил зубоскалить других. Он из тех, кто толкал Россию к пропасти, в которую она и угодила».

Нынешний молодой читатель, который собирается заниматься бизнесом, нуждается в таких историях из жизни наших предков, которые бы вдохновляли его на самоотверженный труд. И он должен поверить, что когда-то, в девятнадцатом веке, жили русские дворяне – настоящие хозяева своей страны, деловые люди, которых сначала незаслуженно осмеяли сатирики вроде Гоголя и Салтыкова-Щедрина, а потом и вовсе изничтожили проклятые большевики.

 Эту неправдоподобную «идиллию» рисуют либералы себе в утешение: мы – свободные, самодостаточные люди, мы сможем обеспечить себе достойную жизнь, наши предки дворяне всегда были такими!

Но это самообман. Всё в нашей истории было сложнее и трагичнее.

У современного очень занятого читателя нет свободного времени «копать» глубже и разбираться: почему у нас в девятнадцатом веке на одного «делового» Чичикова – главного героя «Мёртвых душ» и мошенника, приходилось так много всяческих «не деловых» чудиков? Вот что пишет А.Я. Панаева в «Воспоминаниях» о своём муже – владельце имения: «В то время все русские помещики, когда им нужны были деньги, закладывали в Опекунский совет своих мужиков. Тоже делал и Панаев для своей поездки за границу. Программу путешествия он составлял обширную».

Вряд ли настоящие хозяева поступают подобным образом. Да еще в российских условиях, где всегда было столько проблем, связанных с особенностями нашего климата и ландшафта. Еще И.А. Ильин отмечал в своих трудах, что в России производится небольшой объём национального продукта (во много раз меньше на душу населения, чем в Западной Европе). Это лишало нас возможности стать частью Западного мира по образу жизни. Страна вроде бы богата всем, чем богата сама природа, но попробуй эти дары Божии взять. Для этого нужны огромные усилия, героический труд. И коллективные по своей социальной сути формы выживания.

Нет, с какой стороны ни посмотри, реплика В.В. Розанова против автора «Мёртвых душ» была незаслуженным комплементом российским дворянам, большинство из которых очень мало и неохотно занимались хозяйственной деятельностью.

 На Западе в самом начале возникновения капиталистических отношений родилась новая идеология труда. Труд еще не утвердился в общественном сознании европейцев как экономическая категория, но, благодаря проповедям священника Лютера, уже фиксировался в качестве религиозного и нравственного понятия.

 Со времени начала проповедей Лютера цивилизационные и религиозные пути России и Западной Европы стали расходится самым решительным образом. Запад занялся материальным обустройством принадлежащей ему части мира, оставив, по сути, поиски Царствия Божьего. Вместо работы над собой для внутреннего духовного обновления стало цениться внешнее усердие в труде, соблюдение правил поведения в обществе и семье.

Привилегированные классы России в этот же исторический период так и не смогли достойным образом подготовиться к новым, капиталистическим временам. Им нечего было предложить своему народу.

Православие было для них, по сути, только системой внешних религиозных обрядов, которые они формально исполняли. Их слабость и безволие хорошо чувствовали идейные враги-большевики. «Что мы всесторонне бедны накопленной тысячелетней бедностью, этого нет нужды доказывать! – писал один из большевистских вождей Лев Троцкий. – История вытряхнула нас из своего рукава в суровых условиях и рассеяла тонким слоем по большой равнине… Азиатские нашествия с Востока, беспощадное давление более богатой Европы – с запада, поглощение государственным Левиафаном чрезмерной доли народного труда – всё это не только обездоливало трудовые массы, но и иссушало источники питания господствующих классов. Отсюда медленный рост их, еле заметное отложение «культурных» наслоений над целиною социального варварства».

А где нет общих культурных основ, где бедность и озлобление, там каждый социальный слой старается выжить самостоятельно. Это и есть «социальное варварство». В других формах, но почти такое же, по сути, проблемное существование продолжается в России и по сей день!

Настоящей российской бедой на протяжении нескольких веков надо признать «отстранённость» повседневной жизни помещика от забот крестьянина как главного сельхозпроизводителя. Вот что пишет А.Я. Панаева: «В нашем кружке все считали крепостное право бесчеловечным с гуманной точки зрения, но относились к помещичьей власти пассивно, так как большинство состояло из помещиков. Гуманные помещики старались не входить в близкие отношения со своими крепостными мужиками и имели дело с ними через посредство своих управляющих и старост».

Как тут не вспомнить трагический случай наших дней в Охотском море, когда затонул частный траулер с уловом рыбы. Было это несколько лет назад. Несмотря на надвигающийся шторм, «хозяин» приказал продолжать работу и его жадность стоила жизни нескольким рыбакам. Командовал экипажем траулера по спутниковой связи сам «хозяин», находясь в это время на одном из субтропических островов, где он проживал и развлекался светской жизнью.

Всё это похоже на «способы управления хозяйством», которые были свойственны русским дворянам в царской России. Таких примеров можно приводить великое множество. Они подтверждают одну печальную истину: у российских привилегированных классов всегда были разные эстетические представления, разная по содержанию культура со всеми социальными слоями и группами, которые работали на них и создавали их благополучие. Это очень напоминало колониальные формы эксплуатации.

Жизненный уклад, система духовный ценностей крестьянского сословия – формировались совсем иначе. В условиях постоянной борьбы за урожай нельзя было выжить без поддержки своих соседей, родственников, без помощи взрослых детей. Соборность христианской веры, общинность жизненного уклада – всё это пришло к нам и стало основой мировоззрения 80-90 процентов населения России вовсе не из-за того, что князю Владимиру когда-то понравились красивые обряды православия, пришедшие к нам из Византии. Такое решение диктовала необходимость духовных скреп для коллективного выживания.

Девятнадцатый век заканчивался бурным ростом рабочего класса. При капитализме в массовом количестве народился новый, неизвестный традиционным обществам тип работника, массового производителя. Коллективизм в решении самых насущных дел стал частью национального характера многих социальных слоёв России.

 

Всё это наше прошлое. И оно очень поучительно. Именно так, «отчуждённо» от российского большинства населения, продолжало жить и осознавать себя наше образованное меньшинство под названием «интеллигенция» – выразитель интересов привилегированных классов. Весь девятнадцатый век и начало двадцатого она формировала в своей среде только эгоцентристов, далёких от идеалов самодержавия, православия и народности.

Такой же она продолжала быть после окончания «социалистического эксперимента» длиною в сто лет, когда вновь возникла жизненно важная потребность в утверждении идеала человека-хозяина, человека-собственника. Но создать новые рыночные производственные отношения может только человек ответственный за все общие дела в своей стране. Права хозяина, как и в прежние времена, надо заслужить не только искренней заботой о своём хозяйстве и занятых в нём людях, но и постоянной заботой о процветании государства. Воспитание целого народа невозможно без титанических усилий образованных социальных слоёв. Но у нас, в России, они не соответствуют уровню тех задач, исполнения которых от них ждёт большинство российского населения.

Наш великий публицист Константин Леонтьев более ста лет назад опубликовал статью, которая кажется актуальной, словно материал из сегодняшнего номера газеты: «Народ рано или поздно везде идёт за интеллигенцией. Интеллигенция русская стала слишком либеральна, т.е. пуста, отрицательна, беспринципна. Сверх того, она мало национальна именно там, где следует быть национальной. Творчества своего у ней нет ни в чём… ибо у неё нет своей мысли, своего стиля, своего быта и окраски. Российская интеллигенция так создана, что она чем дальше, чем бесцветнее; чем дальше, тем сходнее с любой европейской интеллигенцией».

Через сто лет такие же по своим интеллектуальным качествам «воспитатели» должны были учить новой жизни в рыночных условиях нашу рыночную элиту и российский средний класс. Но, как и прежде, эта социальная прослойка предпочитает утверждать себя вовсе не в качестве морального авторитета, а с помощью государственного принуждения утверждает своё право по-своему переформатировать сознание сограждан. Посмотрите учебные программы, репертуары театров, афиши и рекламу самых разных шоу, и вы убедитесь: медленно, но верно идёт переформатирование человека по тому образцу, который еще в девятнадцатом веке описал тот же Константин Леонтьев на примере Англии: «Лорды уже не брезгуют поступать директорами банков. Средний класс, как и в других странах Европы, преобладает давно. Господство же среднего класса есть тоже упрощение и смешение».

При этом совершенно очевидно, что нынешние привилегированные классы не осознают себя «разрушителем» всего, что могло бы собрать нацию в единое сообщество ответственных за общую судьбу сограждан. Не случайно, в начале двухтысячных годов, то есть в период становления рыночных отношений в России, лучшие публицисты-патриоты России, вдруг заговорили о том, что у нашей интеллигенции нет необходимых качеств, чтобы учить новые поколения граждан России быть хозяевами в полном смысле этого слова. Вот что писал Юрий Павлов в журнале «Новый мир» в 2006-м году о героях романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго»: «Юрий Живаго являет классический образец эгоистической личности… Это интеллигенция книжная, философствующая и блудливая отравляла наше сознание сто лет назад, ничего не понимает и сейчас. Она есть исторический результат полного разрыва между образованным слоем нации и народной массой, и полной потери какого бы то ни было исторического чувства».

Таким образом, правящие классы России сами себя ввергли в безвыходное положение, отдав идеологическое обеспечение рыночных реформ в руки тех представителей российской интеллигенции, которые не в состоянии решить эту задачу. Кого может воспитать себялюб, презирающий ближнего своего? Он самонадеянно верит, что все должны служить его благу, а сам он –ничего не кому не должен! Издаётся большое количество книг, где авторы рассуждают подобным образом.

Российский предприниматель может и не знать, но «рыночные» идеологи обязаны помнить, что все успехи Запада в предпринимательской деятельности связаны с длительным воздействием на сознание людей протестантской этики, протестантских идеалов и традиций. В протестантизме отправление мирских должностей и работ получало статус несения креста. Протестанты учили свою паству, что «о подлинности и крепости веры бог судит по терпению и упорству, с каким человек переносит свой земной удел: по тому, является ли он хорошим семьянином, учителем, государем».

Такому человеку до всего есть дело. Он прекрасно понимает, что без решения общегосударственных задач невозможно нормально жить и работать. Российская либеральная интеллигенция «учит» предпринимателя обособляться от общества, подчинять все свои поступки только личным интересам. Яркий пример – книга Валерия Мильтона «Вся Россия – наш сад». Это «их» особый «сад», где собираются индивидуалисты по мировоззрению и дружно отвергают всё еще «господствующие представления о якобы первоочередном значении для каждого человека державы, народа, национальной принадлежности, тогда как они все – только средства, способные (либо нет) обеспечить или хотя бы гарантировать индивидуальное бытие».

Категоричность идеологи эгоцентризма пробуют смягчить общими рассуждениями о том, что индивидуализм не является теперь синонимом «эгоистического», что он предполагает «чувство ответственности». Но дальше этих ни к чему не обязывающих слов дело не идёт! «Утешить» общественность им нечем!

Из текстов их многочисленных работ совершенно непонятно, из каких побуждений возникнет у эгоиста чувство ответственности, с помощью каких воспитательных средств оно будет утверждаться и поддерживаться в сознании всех участников рыночных отношений? В каких сферах общественной жизни будет эгоцентрист реализовывать это чувство? Станет ли он переживать за общие дела в своей стране, за судьбы своих соотечественников только на том основании, что у него есть свой бизнес и недвижимость? Вряд ли. Идеологи «рынка» делают всё, чтобы новый «хозяин» страны был как можно более свободным от влияния других, скрепляющих общество идей. Вот так, например, учит «свободе» писатель Александр Етоев: «Жизненность в искусстве – это не следование законам жизни. Это не списывание её с действительности, а придумывание её заново».

Разумеется, «придумывать её» для всех нас будут деятели, которым обеспечена поддержка федеральных ведомств, чьи книги постоянно издают частные издательства. И какую действительность придумает «творческий» человек либеральных убеждений при таком вольном обращении с реальной жизнью – уже ясно. Это будет – жизнь эгоиста в аду своих страстей и рабстве у своей гордыни!

Любое отвлечение от такого «переваривания душ в собственном соку», любая идейная альтернатива в «саду» эгоцентризма либеральными идеологами не приветствуется. Особенно они опасаются христианской веры.

Религия в данных «клинических случаях» мировоззренческого недуга – это как природное лекарство, с помощью которого можно сумасшедшего превратить в нормального человека. Поэтому любыми средствами, любыми способами надо убедить читателя, что такого лекарства не существует. Опыт создания христианской по духу литературы подаётся как исключительно негативный. Автор книги «Территория книгоедства» предупреждает, что ещё Гоголь когда-то «попытался поставить очередное своё сочинение на колеса христианской идеи. Вышло из этого невесть что, а именно «Выбранные места из переписки с друзьями»».

«Слава богу! – внушает читателям Александр Етоев. – В нынешнем веке литература утратила былые позиции врачевательности и умиротворительницы». Точнее было сказать, что новые хозяева страны лишили её возможности быть тем, чем она была долгое время для российского общества. Позиция всех нынешних либеральных «учителей» – показать всем, что у них есть монопольное право оградить души сограждан от поисков других созидательных идей. Для такой «культурной политики» есть и власть, и финансы, и монополия в СМИ.

Эта буржуазная публика заговорила голосом Остапа Бендера. «Долой самокопание! Никакого Достоевского. Учитесь у писателя Гончарова, – советует тот же Етоев. – Зануднейших описаний человека внутреннего или длиннейших разговоров о вечном вы в его сочинениях не найдёте. Нет там плаксивой сентиментальности, нет богоискательства, мистики».

Вот так, с пустой душой, но с солидным счётом в коммерческом банке – вперёд, в светлое будущее, господа!

Но, похоже, что никто из либеральных идеологов не задумывался над важнейшим условием успешного развития государства, а именно: о необходимости гармоничного сочетания личного и общественного интересов. Никто из них еще не искал и не предъявлял российскому обществу образцы или идеалы, которые дали бы ему правильные ориентиры и качественно улучшили социальный климат большинства населения.

Хозяин одного дома должен думать о благополучии всего селения! И от жизненно-важных проблем города, региона и страны не спрячешься в частных домах. Нельзя повторять трагических ошибок российского дворянства и купечества. Надо вникать во все дела, создавать общественные организации.

Но пока не о крепости государства и здоровье российского общества заботятся «ботаники» российского либерального «сада». В своих работах они хлопочут о себе любимых! О сохранении своего идейного господства, точнее, безыдейной анархии и моральной вакханалии. С такими убеждениями никакие они не хозяева, а случайные арендаторы!

«Вся Россия-наш сад!» – книга под таким названием издана при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в 2013-м году. Мы уже цитировали её и по смыслу цитат понятно, что в данном конкретном случае государство помогает тем, кто видит государственные формы организации общества только служанкой индивидуалистов, готовых «приватизировать» и землю и небо России. Но в таком случае, это будет «их джунгли», а не цветущий сад большинства населения нашей родной страны.

Право называться настоящими хозяевами надо еще заслужить – делами своими, всем сердцем своим, всей душою своей!

--------------------
        ЛИТЕРАТУРА:
        Александр Етоев «Территория книгоедства», Санкт-Петербург, 2016 г.
        А.Я. Панаева (Головачева) «Воспоминания», издательство «Правда» 1986 г.
        Э.Ю. Соловьёв «Прошлое толкует нас», Политиздат,1991 г.
        Лев Троцкий «Литература и революция», Политиздат,1991 г.
        Константин Леонтьев. Цветущая сложность, М., «Молодая гвардия»,1992 г.
        Журнал «Новый мир», 2006 г., №10.
        Валерий Мильтон «Вся Россия – наш сад», М., 2013 г.