Владимир КОРНИЛОВ. НОВОЕ ПРОЧТЕНИЕ ИЛИ ОЧЕРЕДНОЕ ЗАБЛУЖДЕНИЕ? К 105-летию белогвардейского мятежа в Ярославле

 

Владимир КОРНИЛОВ

НОВОЕ ПРОЧТЕНИЕ ИЛИ ОЧЕРЕДНОЕ ЗАБЛУЖДЕНИЕ?

К 105-летию со дня подавления белогвардейского мятежа в Ярославле

 

6 июля 2023 года исполнилось 105 лет с момента начала Ярославского мятежа. Речь идёт об одном из крупнейших выступлений белогвардейцев против советской власти в старинном русском городе Ярославле. Мятеж длился чуть более двух недель, с 6 по 21 июля. Задуманное белогвардейцами с представителями Антанты (Англии Франции) восстание в ряде городов вокруг Москвы (Рыбинск, Муром, Кострома и др.) с целью свержения Советской власти вылилось в кровавый мятеж в Ярославле, который дорого обошелся русскому историческому наследию.

После подавления мятежа Ярославль представлял собой печальное зрелище. В 1922 году на Генуэзской конференции делегация Советской России представила документ-претензию к зарубежным государствам. В разделе «Разрушение Ярославля» отмечено: «Из общего числа жилых строений 7618 сгорело 2147 строений, остальные жилые строения почти все имеют большие или меньшие повреждения от пуль и снарядов и требуют ремонта... Из 75 фабрик и заводов ... сгорело 20 фабрик и заводов... Из чистого, уютного, красивейшего города Ярославль превратился в грязный, наполовину уничтоженный город с громадными площадями-кладбищами, покрытыми развалинами и остатками пожарищ».

Помимо сгоревших в огне пожарищ зданий пострадали и бесценные экспонаты. Именно в Ярославль были эвакуированы бронзовые орудия из экспозиции петроградского Артиллерийского музея. Сгинули пушечные архивы. Сгорели тысячи знамён – от стрелецких времен Ивана Грозного до австро-германских трофеев Первой мировой. В советской историографии (Р.Балашов, В.Галкин и др.) данное событие однозначно характеризовалось, как «белогвардейский мятеж», антигосударственная авантюра в интересах стран Франции и Англии. Однако в период Перестройки и в начале 2000-х годов в исторической науке под воздействием историков и публицистов (Е.Ермолин, В.Козляков и др.), исповедующих либеральные и национал-патриотические (монархические) взгляды, это событие стали оценивать как народное восстание жителей Ярославской губернии против советской власти. Восставших ярославцев стали представлять бесстрашными героями, выступившими против узурпаторской большевистской диктатуры, обвиняя коммунистическую власть в варварском артобстреле города, который привёл к многочисленным разрушениям и жертвам среди местного населения.

Надо признать, что такой радикальный пересмотр оценки июльских событий в Ярославле в 1918 году довольно популярен среди поколений ярославцев, выросших и получивших образование в постперестроечный период. В свою очередь такой новый взгляд является одной из многих такого рода препон для реального осмысления событий того времени и примирения современных сторонников «красных» и «белых» как на Ярославской земле, так и в современной России вообще.

Для более глубокого понимания июльских событий 1918 года в Ярославле необходимо начать с более четкого различения понятий «восстание» и «мятеж». Действительно, в обыденном понимании они являются родственными словами и их часто путают при характеристике одного и того же события. Однако значение этих терминов всё же отличается и между ними есть чёткие границы? Даже самый кровавый мятеж никогда не приводит к кардинальным изменениям в обществе. В лучшем случае он побуждает официальные власти к некоторым кадровым перестановкам или изменению законов.

Слову «мятеж» чаще всего придаётся негативное значение. Мятеж – это переворот или восстание, закончившиеся неудачно. «Мятеж не может кончиться удачей. В противном случае его зовут иначе», – отмечал Дж. Харингтон, английский публицист, теоретик «классического республиканизма» в XVII веке (это вольный перевод эпиграммы автора выдающимся детским поэтом Маршаком). Восстание, как правило, вооружённое, – это более или менее подготовленная удачная или неудачная попытка захвата власти с привлечением довольно широких народных масс.

Исходя методологически из сущностных определений этих двух понятий, считаем, и следует анализировать июльские события 105-летней давности в Ярославле. Организаторами событий (6-21 июля 1918 года) стал «Союз защиты родины и свободы», созданный видным эсером Борисом Савинковым с одобрения командования Добровольческой армии в лице генералов Лавра Корнилова и Михаила Алексеева. Цель создания «Союза защиты Родины и Свободы» – формирование сопротивления большевизму.

Эта антисоветская организация была наиболее сильной в регионах Центральной России, ячейки её функционировали в Ярославле, Рыбинске, Муроме, Костроме и т.д. Осуществляя общее руководство восстанием в этих городах, Борис Савинков направил начальника штаба «Союза защиты Родины и Свободы», полковника Александра Перхурова в Ярославль и поручил ему возглавить там вооружённое выступление. Поименные списки восставших (1717 человек), сохранившиеся в архиве УФСБ по Ярославской области, свидетельствуют о том, что среди них были, прежде всего, офицеры самого разного звания бывшей царской армии (генералы, полковники, штабс-капитаны, прапорщики, поручики, в основном не ярославцы) и примкнувший к ним ряд представителей ярославских предпринимателей, интеллигенции и духовенства. Там не было рабочих Ярославской Большой мануфактуры, махорочной фабрики Дунаева и других предприятий. Более того, в рабочих кварталах Ярославля по белогвардейцам стреляли с чердаков и крыш домов.

Классовая подоплека поддержки мятежа четко отражала территориально-политический расклад в городе. Жители центра города, где проживали наиболее состоятельные люди, во время мартовско-апрельских выборов в местные органы власти (1918 г.) на 75% голосовали за буржуазные партии, и в силу этого они либо открыто поддержали, либо сочувствовали мятежникам. В рабочих районах, например, за рекой Которосль, где располагалось крупнейшее в стране предприятие – Ярославская Большая мануфактура, большевики имели три четверти поддержки на выборах.

Конечно, офицерская масса, предпринимательские круги, интеллигенция – тоже народ, но далеко не большая его часть. Поэтому нельзя согласиться с теми историками и публицистами, которые в начале 2000-х годов широко пропагандировали июльские события 1918 года как народное восстание. Сами участники этих событий, которым удалось остаться в живых после подавления мятежа, потом вспоминали, что простые ярославцы их не поддержали. На самом деле, это была тщательно спланированная вооруженная акция антисоветских сил при политической и материально-финансовой поддержке стран Антанты, цели которой были, конечно, не забота о рабочих и крестьянах России.

Многие документы показаниями участников мятежа свидетельствуют, что он планировался на деньги Англии и Франции с целью возвращения России в состояние войны с Германией. Борис Савинков на суде в 1924 году признавался, что деньги шли от представителей Антанты, которые сначала давали для его организации суммы от 40 до 100 тысяч рублей, но, как только речь зашла о вооруженном восстании, сразу же передали гораздо большую сумму в 2 миллиона рублей.

Бывший сотрудник французского посольства в России Рене Маршан писал, именно позиция французского посла Нуланса довела «до того, чтобы спровоцировать такой кровавый и бесплодный мятеж, как мятеж белогвардейцев Савинкова в Ярославле…». Если для стран Антанты это было крайне важно для успешной победы над Германией с помощью русской армии, то её солдаты, в основном крестьяне, – не хотели воевать. После Февральской революции 1917 года в Русской армии процветало массовое дезертирство. Отношение русского солдата к войне с Германией образно отразил Сергей Есенин в своем небольшом стихотворении.

Война «до конца», «до победы».

И ту же сермяжную рать

Прохвосты и дармоеды

Сгоняли на фронт умирать...

Но все же не взял я шпагу...

Под грохот и рев мортир

Другую явил я отвагу –

Был первый в стране дезертир.

По словам известного историка Николая Рязанцева, в Ярославле во время облав за один раз вылавливали по 500 дезертиров. Так что «похабный мир с Германией» (выражение Ленина), согласно Брестскому Договору, русское крестьянство встретило положительно. Что касается суждений, что в результате данного дипломатического шага большевики лишили страну в случае победы Антанты над Германией возможности полного политического господства России на Балканах и передачи ей под контроль проливов Босфор и Дарданеллы, то, думается, вряд ли Франция и Англия этого допустили бы. Уж насколько русская армия в ходе русско-турецкой войны 1877-1878 гг. внесла огромный вклад в освобождение Болгарии от 500-летнего Османского владычества, тем не менее, в результате дипломатических переговоров с Англией, Францией и Германией успехи русского оружия на Балканах были обнулены. Это в конечном итоге привело к тому, что в двух Мировых войнах Болгария выступала против нашей страны. И сейчас она, как член НАТО занимая русофобскую позицию, активно помогает бандеровской Украине. С другой стороны, территориальные потери России в пользу Германии, которые произошли в результате Брестского мира, к концу Гражданской войны почти полностью были возвращены.

Выбор Ярославля в качестве опорного пункта для мятежа (восстания) был обусловлен сочетанием нескольких факторов.

Во-первых, Ярославль один из крупных губернских центров на Волге. Через него проходила железнодорожная магистраль одновременно на Север, в Сибирь и на Дальний Восток. Ярославль руководством «Союза защиты родины и свободы» рассматривался как «северный ключ» к Москве. По словам непосредственных организаторов Бориса Савинкова и Александра Перхурова, существовала договоренность с представителями Антанты (Англия, Франция) о поддержке союзников в момент выступления против Советской власти. Речь шла о высадке англо-французского десанта в Архангельске в первой декаде июля 1918 года, который по железной дороге должен быстро добраться до Ярославля в помощь восставшим. Не случайно во время боев за город противоборствующими силами уделялось особое внимание железнодорожному мосту через Волгу. Ни та, ни другая сторона не пытались его взорвать или повредить. Заметим, что Англия и Франция высадили десант в Архангельске, но только в августе, когда мятеж в Ярославле оказался подавленным.

 Во-вторых, дата начала восстания была удачной и с точки зрения обстановки в Москве. Там проходил V Всероссийский съезд Советов, во время которого (6 июля 1918 года) произошли убийство германского посла Мирбаха и последовавший за этим мятеж левых эсеров во главе с их лидером Марией Спиридоновой. Высшее руководство страны, занятое разрешением этих трагических для дальнейшей судьбы Советской власти событий, некоторое время не желало верить в реальность мятежа в Ярославле. Лев Троцкий, например, считал сообщения о восстании провокацией и даже грозил расстрелами тем лицам из Ярославля, которые сеяли панику в стране.

 В-третьих, осуществлению замысла антигосударственной акции способствовала социально-экономическая и политическая ситуация в губернии. Напряжённость накапливалась с конца 1917 года, когда на предприятиях губернии, как и в стране в целом, стали вводить жёсткий рабочий контроль, в соответствии с которым предприниматели не могли больше руководить производством без разрешения контрольных рабочих комиссий. Весной 1918 года последовала национализация крупных предприятий текстильной промышленности, машиностроения и металлообработки, а также банковской системы. Всё это вызвало рост недовольства у ярославских предпринимателей, чиновничества, интеллигенции финансово-экономической политикой Советской власти, которое выливалось в саботаж с их стороны, что приводило к падению производства и увеличению скрытой и открытой безработицы среди тружеников. Ослабление товарооборота между городом и деревней в силу продразверстки (изъятие продовольствия у крестьян под расписку об оплате) вело к тому, что на предприятиях Ярославля в марте 1918 года выдавали рабочим по карточкам всего по 13 фунтов хлеба в месяц, а членам их семей – вообще по 5. Выдача по карточке круп и мяса пропали вовсе. Во время такой тяжёлой социально-экономической ситуации политическая борьба между политическими партиями левой направленности (большевики, меньшевики, левые эсеры) значительно обострилась. Это вылилось в то, что левые эсеры и большевики избрали свои губисполкомы. В губернии фактически сложилось двоевластие. Нездоровой оказалась обстановка и внутри самих большевиков. Они продолжали выяснять, кто важнее – губисполком или Городской Совет.

 В-четвертых, Ярославская губерния был одним из центров концентрации военного снаряжения на случай взятия немцами Петрограда, поэтому в Ярославле и Рыбинске довольно много было военного снаряжения. К тому же на момент мятежа часть наиболее боеспособных отрядов Красной гвардии из Ярославля была направлена в Москву и на Кубань для оказания помощи в борьбе с Белым движением, поэтому количество хорошо организованных и вооружённых сторонников Советской власти в городе значительно сократилась. Не надо забывать, что восставшие были преимущественно кадровыми офицерами, профессиональными военными. В первые дни им противостояли рабочие отряды из Ярославля и соседних городов. Многие из тружеников на данный момент подчас не держали оружия в руках. Они, не умея воевать, все же в силу своей классовой принадлежности решились выступить против белогвардейцев. Также в первые дни подавления мятежа не было единого командования. Вот почему мятежники довольно быстро захватили власть в городе. Они зверски расправились с председателем губисполкома Семёном Нахимсоном и председателем исполкома Ярославского горсовета Давидом Закгеймом прямо на месте их задержания.

В течение первых суток восставшие по заранее составленным спискам разыскали и арестовали около двух сотен советских и партийных работников и поместили их на баржу, которую отчалили на середину Волги, поставив её на якорь. В течение почти всего периода мятежа они находились на барже без еды и питья. Попытки пленных бежать с баржи пресекались пулеметным огнём с берега. К концу мятежа в живых – полностью истощённых, фактически не способных к передвижению – осталось 109 человек. Не случайно ярославцы прозвали её «баржей смерти». 7 июля на заборах и стенах домов появились объявления с Воззванием за подписью полковника Перхурова, призывавшие жителей к спокойствию и всемерному содействию. В Воззвании утверждалось, что Советская власть уже во многих городах России выбита. То же самое происходит сейчас во всех приволжских городах.

Следует сказать, что Александр Перхуров, как выпускник Академии Генерального штата, оборону центра города организовал довольно грамотно с точки зрения военных интересов мятежников. В городе удалось наладить ремонт повреждённого большевиками оружия и боевой техники. Весь периметр города Перхуров поделил на участки, каждый из них занимали 100-150 человек при пулемётах. Большинство каменных домов использовал в качестве крепостей, оборудовав пулеметным гнездами. Однако, по отношению к горожанам, кто проживал в этих домах, он поступил цинично, поскольку дома в результате артиллерийского обстрела в дальнейшем могли превратиться в руины, и жители лишались полностью крова и нажитого имущества.

Так оно и произошло. Все попытки со стороны красных в лобовую атаку брать штурмом дома-крепости оказывались безуспешными: для нападающих оборачивались максимальными потерями, а обороняющиеся несли минимальные жертвы. Тогда от отчаяния в ход пошла артиллерия. Противопоставив обилию пулемётов и каменным домам-крепостям орудийные снаряды, красные выбрали единственно доступный им вариант: стрелять из орудий по каменным домам, разрушая их до основания. Схожую ситуацию мы наблюдаем на Украине в ходе специальной военной операции. Те города, которые удалось освободить от украинских бандеровцев, как правило, превращены в руины.

Да, защитники Советской власти разрушали старый и богатый архитектурными гражданскими сооружениями и церквями город, но успешно и быстро подавить мятеж с учетом сложившейся ситуации в самом городе и стране в Гражданскую войну, к великому сожалению, можно было только таким способом.

В исторической науке отмечается, что, несмотря на скорое поражение мятежа в Ярославле, тем не менее, он оказал определенное влияние на развитие боевых действий на Волге и Урале. Отвлечение регулярных отрядов Красной Армии на его подавление в Ярославле отразилось на возможностях Центральной власти перебросить свои резервы на Приволжский и Уральский фронты, что привело к тяжёлым поражениям Красной армии и захвату антибольшевистскими силами Екатеринбурга, Симбирска и Казани.

Захватив Государственный банк в Ярославле, Перхуров не жалел денежных средств для привлечения на свою сторону офицеров. 9 июля 1918 года он ввел для командного состава «добровольцев» следующие «оклады»: командир полка – 600 рублей, командир батальона – 500 рублей, ротный командир – 400 рублей, взводный командир получал по 375 рублей. Всем семейным офицерам, согласно приказу, выдали кроме того еще по 100 рублей. Для содержания числа участников мятежа (их, согласно Ведомости на получение жалования, – 1717 человек) потребовалось от 3,4 до 4,3 миллионов рублей. Эти цифры вполне совпадают с теми суммами, которые были реквизированы мятежниками из сейфов банка. С учетом цен на рынках Ярославля в этот период времени жалованье участников мятежа представляло весьма солидную сумму. В июле 1918 года курица стоила здесь от 20 до 26 рублей за штуку, мясо 10 рублей за фунт, яйца – 72 копеек за штуку. Пуд муки стоил около 60 рублей. Серьезная финансовая подпитка мятежа позволила привлечь к его осуществлению значительную массу профессиональных военных – бывших офицеров, которые фактически сыграли в этих кровавых событиях роль хорошо оплаченных наемников.

На 3-4 день мятежа белогвардейцев защитники Советской власти в Ярославле получили поддержку из близлежащих городов. В город стали прибывать отряды красногвардейцев из Тутаева, Ростова Великого, Кинешмы, Вологды. В подавлении мятежа участвовали 6-й Тукумский Латышский стрелковый полк под командованием Вациетиса, 1-й Тверской полк Красной армии, 1-й Костромской Советский полк, Ярославская рота Интернационалистов, Батальон 1-го Варшавского полка, 1-й Ярославский Советский полк и др.

Город все плотнее оказывался в кольце блокады. Когда стало ясно, что мятежникам не продержаться, ими было принято решение сдаться германской Комиссии № 4 пленных немцев во главе с лейтенантом Балком. Они, между прочим, в начале мятежа были интернированы белогвардейцами и помещены в здание театра им. Волкова. 22 июля на театральной площади перед передовыми частями Красной Армии лейтенант Балк зачитал документ. В нем сообщалось, что отряд Северной добровольческой армии 21 июля 1918 года предложил германской комиссии № 4 принять его сдачу и отдал ей всё оружие. Лейтенант Балк заверил, что комиссия займёт позицию «вооружённого нейтралитета» и не выдаст мятежников большевикам. Под давлением руководства Красной армии ему пришлось передать всех пленных белогвардейцев местной советской власти. Большинство из них было расстреляно.

Июльские события 1918 года в Ярославле – наглядный пример чрезвычайной жестокости Гражданской войны в России, как и любой такого рода войны, имевшей место в той или иной стране. Рассматривая в контексте того времени это событие, следует отметить, что поведение людей, вовлеченных в орбиту революционных преобразований или необходимостью любой ценой сохранения прежних дореволюционных порядков, характеризуется чрезмерной требовательностью к тем, кто не с ними, вплоть до физического уничтожения своих оппонентов. Такова психология общественного поведения людей в период гражданских войн. Ценность отдельно взятой личности во имя великих преобразований или сохранения прежних порядков резко снижается. Это, во-первых. Во-вторых, Гражданская война пусть официально закончилась в России в октябре 1922 года, но как форма идейно-политической борьбы продолжается до сих пор. Она сегодня в основном проявляется в виде информационных баталий на страницах печати, на каналах телевидения и, особенно, в интернете. В-третьих, чтобы она не выплеснулась за пределы информационного пространства и не вылилась в горячую Гражданскую войну, руководству страны необходимо проводить национально ориентированную социальную политику в интересах всего народа, опираясь на достижения в области экономики, образования, науки, военного искусства и культуры не только в дореволюционное время, но и в советский период. Президент России В.В. Путин в оценке событий Гражданской войны должен быть более последователен, и тогда наше общество, опираясь на его авторитет, быстрее освободится от разночтения событий той войны.

г. Ярославль