Андрей ПОПОВ. НЕ ОГЛЯДЫВАЙСЯ НА СОДОМ… Поэзия

 

Андрей ПОПОВ

НЕ ОГЛЯДЫВАЙСЯ НА СОДОМ…

 

* * *

Кто с утра выбивает мне двери?

Может, это ревнивый дурак?

Может, это не люди, а звери,

Кто долги не простит мне никак?

 

Не дает говорить с облаками,

Прерывает свободную речь.

Это чей из-за пазухи камень

Или чей из-за пояса меч

 

Дверь громит? Так не в силах соседи.

Может, тролли зырянской тайги?

Кто мешает небесной беседе?

Кто никак не простит мне долги?

 

Кто смущает мой чувственный трепет,

Что теряю от смыслов ключи?

Может, это Клааса так пепел,

Как патруль полицейский, стучит?

 

Кто стоит над моею душою

И не хочет простить мне вину?

Двери я осторожно открою,

И смотрю, как в беду, в тишину.

 

* * *

Я стал другим –
                              смелей, но тише.
Не доверяю шумным чувствам.
Наутро перегаром дышит
Всё это чистое искусство.

Всё это созданное чудо –
Лица необщим выраженьем –
Нетерпеливо дышит блудом,
Как поэтическим служеньем.

О жизни, горькой и усталой,
Себе трагически соврут…
Наверно, скоро трибуналы.
И Страшный суд.

 

ПЕРЕД ДОЖДЁМ

Его лекарства и врачи

Лишь отвлекали от раздумий.

И от молитв. И вдруг почил –

И не встаёт. Вздохнул и умер.

 

Он был привычно одинок.

Порой утешит разговором,

Порой твердит, что скоро срок –

Господь прогневается скоро.

 

Никто понять его не мог:

Как от дождя сгорит весь город?!

 

Взглянув на утренний туман,

Вздохнув как будто в полудрёме,

Забавный умер старикан…

………………………………………

Последний праведник в Содоме.

 

ЖЕНА ЛОТА
                                Вспоминайте жену Лотову
                                                                 Лк.17-32
Не укроет от гнева полночная мгла –
Дождь на город прольётся огнём.
И сгорит он, и дом твой сгорит в нём дотла.
Не оглядывайся на Содом.

Все окрестные жители обречены.
Ты о них не жалей – ни о ком.
Не осталось в них света и чувства вины.
Не оглядывайся на Содом.

...Пожалела свой род, да еще огород,
Соляным обратившись столпом.
Что же мир состраданья никак не поймёт –
Не оглядывайся на Содом.

 

ИСКУШЕНИЕ

Престольный праздник. В храме ныне тесно,
Порою даже гул и толкотня.
Лишь демону стоять неинтересно –

Зачем стоит он около меня?

Стоит и мыслит: «До чего убогий...
Характер мягкий. И в коленках слаб.
И лечится вином от безнадёги,
Глядит во сне на неодетых баб...».

Его я слышу мысли. Он – химера,
Химера, что стоит невдалеке.
Со мной знаменье крестное и вера!
Молитва на славянском языке!

И как ни укоряй, но только ближе
Мне русский храм – где гул и толкотня;
Баб неодетых я во сне не вижу –
Пускай не так давно. Всего три дня.

Но, может, я еще сумею честно.
И я смотрю на праздничный престол.
А ты бы шёл. Тебе неинтересно.
И в храме нашем тесно. Ты бы шёл…

 

ВИФЛЕЕМСКАЯ ЗВЕЗДА

Наверно, скатилась в чащобы травы,
Исчезла в провале.
Звезду потеряли из виду волхвы –
Звезду потеряли.

За нею прошли они ночи и дни –
Огромные дали.
Но в город вошли, всюду светят огни –
Звезду потеряли.

И рынок шумит и привычно поёт

О хлебе и стали.
Что в городе Ирода ищет народ?
Звезду потеряли…

Душа моя, где мы? С собой не в ладу –
Пьём дым на вокзале...
Зачем потеряли из виду звезду?
Звезду потеряли.

 

ДОЖДЬ СВЯТОГО ДУХА
                                            …печаль ваша в радость будет.
                                                                                 Ин. 16-20
Вечером начинаешь томиться и тосковать.
Снова тебе не подходят ужин, климат, кровать,

Звёзды, обои, возраст, северная сторона.
Соли съедаешь пуд, но жизнь что-то не солона.

Не помогают ни капли, ни перемена мест.
Время как будто пахнет зрелой мочой, как подъезд.

Ангелы не выходят из томных комнатных мух.
Воздух сырой – осенний, а слог почему-то сух.

Снова слова не подходят, словно к дверям ключи,
Снова не перебивают стойкий запах мочи,

Немощи, раздражения, ревности, тошноты.
Так с трудом понимаешь, что это Духом Святым

С Богом тоска сближает, чего от неё не ждёшь.
Дух веет как ветер. А может пролиться как дождь.

Дух дышит, где хочет. Пока еще можешь дышать,
Пока к себе примеряешь звезды, климат, кровать.

 

ПО ЭЛЕКТРОННОЙ ПОЧТЕ

Друг из деревни пишет:
                                              «Сенокос

Закончили – лечу себя работой.

Уже не повторяю: жизнь – навоз,

Хоть жизнь навоз. Но легче стало что-то.

 

Не разберусь, кто в этом виноват –

Метеорит, погода или драка

Вчерашняя. Но почему-то рад,

Что жизнь – навоз, что дождь идёт, что слякоть.

 

А сколько вспоминается обид!

Но так светло – ни матерного слова.

Наверно, всё-таки метеорит,

Не выходило от дождей такого...».

 

Письмо философа!
                                      Как действует село

На городских – хмельных и тонкокожих!..

А другу, видно, очень тяжело.

Я знаю, как становится светло,

Когда уже темнее быть не может.

 

* * *

На небе ясно.
                            Погожим днем

Совсем ни к чему тоска.

И небу ясно,
                         что мы живем –

Неправедно.
                         Наверняка.

На небе
                 редкие облака,

Ни облачка на душе.

Кажется,
                    смерть еще далека…

Любовь далека уже. 

 

* * *

Те, что сейчас живут в раю,

Небесных поселений люди

Глядят  c тревогой в жизнь мою,

Но даже взглядом не осудят.

 

И я, живущий невпопад,

Осознаю вдруг без сомнений,

Что жизнь мою меняет взгляд

Людей небесных поселений.

 

НЕЛЁТНОЕ ПОЛЕ

Птиц что-то нет – комары кругом,

Нет куликов для болот.

Ворона каркает ни о чём,

Думая, что поёт.

 

Нет суматох над родным гнездом,

Утро, туман и быт.

И к горлу неба подкатит гром,

Думая, что молчит.

 

И не укроет птенцов крылом

Чёрный, как грач, вертолёт.

И время молится ни о чём,

Думая, что идёт.

 

* * *

О чём замолчал, человек?
Что к сердцу зима подступает?
А птицы поют и про снег –

По зимнему небу летают.

Крылатым певцам невдомёк,
Кто время, как облако, гонит,
Как души согреет их Бог,
Как Бог их накормит с ладони.

Не зная, щебечут... А мы

И знаем, и верим. С чего бы
Молчим перед тайной зимы,
Считая года и сугробы?

Пойдем, человек мой, домой –

Любить, друг о друге молиться.
Найдётся, что делать зимой,
Как дело есть небу и птицам.

 

НЕДЕЛЯ О КИСЕЛЕ И МУХЕ
Фруктовой дрозофиле

Давали пить кисель,
Чем жизнь её продлили

На несколько недель.

В лабораторной муке,
Забыв про всякий сон,
Сменили шалой мухе
Наборы хромосом.

Пока дышал ты пылью,
И хмурился пока,
Чинили мухе крылья

И сбои ДНК.

Пока ты резал вены,
Теряя жизни цель,
Чинили мухе гены,
Давали пить кисель.   

За явной паразиткой

Внимательный догляд…

А ты не те напитки
Запоем пьёшь, мой брат.

Когда бы силу духа
Ты взял у дрозофил,
То мог бы жить, как муха, –
И лишнего не пил.

Возьми себя ты в руки –
Тебе же нет цены!
Примером для науки
Ты станешь и страны.

Стань на голову выше
Трагедий и тревог –
И о тебе напишут   
Достойный некролог.

Слегка добавив глянец,
Напишут: пил кисель

И прожил дольше пьяниц

На несколько недель.
 

БАНДЕРА В УЧИТЕЛЬСКОЙ

Носил Бандера «ватник» –
                                           оказалось.
Конечно, тайно.
                              Был телесюжет.
Вчера смотрели.
                            Верить отказалась
Европа в это:
                       – Тьфу! Нашли секрет!

Хоть в гимнастерке
                              из моржовой кожи
Гулял по Львову.
                               Вам рубашки цвет
Важней свободы слова
                                          и дороже
Прав человека?!
                           – Тьфу! Нашли секрет!

Физрук Лукич
                          об этом думал плохо.
Пьянея от последних новостей, 
Европе буркнул:
                        – Зря плюёшь, тетёха.
Как нас еще достанет этот гей!

А Лидия Петровна,
                                    завуч школы,
Взорвалась вдруг:
                          – Ты сам, наверно, гей!
Иди домой! И там ругайся, олух.
Но с женщиной! С Европою!
                                                   Не смей.

А школьная техничка,
                                          просто Вера,
Ворчащая, как тролль, на молодёжь,
Заметила:
                     – И как же их Бандера

На нашего географа похож.

– Похож на гея! – принялся сначала

Бухтеть физрук. – Всё!
                                     Дальше промолчу…

Европа никому не отвечала,
Особенно с презреньем Лукичу.

Она преподавала в школе «Право».
И в класс пошла,
                                 невежество терпя.
Шепнула Вера:
                             – Гордая шалава!..

Чтоб завуч не услышал, про себя.
2016

 

ИМЯ

Из евангельского рассказа
Мне деталь вспоминается – знак:
Есть у нищего имя Лазарь,
Но богач-то не назван никак.

Что за деньги купишь?
                                       Быть может,
Целый мир.
                       Или там особняк.
Но выходит, имя дороже –

Поважней привилегий и благ.

 

ПАМЯТЬ СМЕРТНАЯ
О смерти надо помнить, как о хлебе.
На небе, где не терпят  слов игру,
Твоей ревнивой жизни брошен жребий…

Пиши стихи и думай: «Я умру».

Тоски и света ожидают люди –
Куплет тоски и света мишуру.
Читаешь им стихи и вдруг забудешь,
Забудешь на мгновенье: «Я умру».

Слова играют – верят на пределе,
Что смерть красна, как строки, на миру.
В ответ тебе кивают…
                                           Неужели
Никто не вспоминает «Я умру»?

г. Сыктывкар