Сергей ШИЛКИН 
Сергей ШИЛКИН
В ТВОИХ ОЧАХ ОГОНЬ НАДМЕННЫЙ…
НЕФЕРТИТИ
В стране песков, где жили фараоны,
Царила дочь их с мужем в годы оны.
Нёс к морю воды Нил который год...
Земля своё лицо давно сменила –
Следы веков смывали воды Нила.
Остался только лик из терракот.
В весьма пустынном найденный местечке,
Кусочек глины, обожжённый в печке,
Расписан нежным прикасаньем рук.
Взметнулись вверх сурьмяные ресницы,
Как два крыла парящей гордо птицы,
Зашедшей в небе на последний круг.
Так дух её над миром спозаранок
Взлетел и сгинул, как птенец-подранок,
Попавшийся в безвременья силок.
Крепки времён невидимые звенья,
И, чтоб душе не испытать забвенья,
Она портрет оставила в залог.
Ушла в полёт, но чародейка-память
Её с былым скрепила, словно камедь.
И так коснуться хочется земли…
Молись душа порою неурочной
Молитвою бессменною, бессрочной.
Молись за возвращенье. Не дремли!
А чтоб дошла молитва понемногу
К твоей земли неведомому богу,
Ты руки – крылья к небесам воздень.
Очнись душа. Вздохни во всю грудину.
Стряхни с себя безвестья паутину –
Грядёт второго воплощенья день.
И вот свершилось! День настал грядущий.
Так по молитвам получает ждущий.
Она к земле вернулась свысока.
Но мир иной. В ночи сиянье окон!
И бездна лет прошедших сжалась в локон
С серебряной спиралью волоска.
Через моря, леса, по горным грядам
Она пришла и, встав со мною рядом,
Пугливо осмотрела всё окрест.
За кроткий нрав и царское величье
Я с ней пойду хоть к ляду на куличье,
Или в Непал на гору Эверест.
«О, старый шут! На что это похоже?
В твои года тянуться к ней негоже!» –
В лицо и спину недруги вопят.
Меня ожёг, хоть я не Отче Сергий,
Огонь Любви Божественных энергий,
Пронзив насквозь от темени до пят.
Разряд любви с ударом Зевса сходен!
И жгучий взгляд – один из тыщи сотен –
Меня мечтой несбыточной увлёк!
Я от неё жду с трепетом ответа.
«Не погаси – ведь песня не отпета –
В моей душе надежды уголёк!».
Ни да, ни нет… Чуть поднятой рукою
Махнула мне. И не бывать покою…
Остался в сердце девичьем секрет.
По лесенке, увитой облаками,
Наверх, звеня своими каблуками,
Она умчалась в башню-минарет…
По духу древних сказочных традиций
Моя любовь сияющей жар-птицей
Мне осветила многотрудный путь.
И, райских птиц души внимая пенью,
К тебе, мой друг, ступенька за ступенью,
Я доберусь – поверь! – когда-нибудь.
Биясь в сетях чарующего змея,
В самом себе преодолеть не смея
Твоей души мистический гипноз,
Свою любовь под вечным небом скифов
Я вверх тащил, как тяжкий груз Сизифов,
Пока к тебе на башню не принёс.
В глазах седых, с каёмкой голубою,
Цвет изменился, будто сам собою,
Когда с тобой остались мы одни.
Твоих очей бездонная запруда
Мерцала тайной цвета изумруда.
Что мне сулят зелёные огни?..
ТАМОЖНЯ
Я поживший. Усталый.
Потраченный молью.
Мои мозг и суставы
Пронизаны болью.
А душа – им под стать –
Будто съедена карстом.
И любовь может стать
Мне последним лекарством.
Приближается старость,
Как незваная гостья.
Я, впадая вдруг в ярость,
Гнева горькие гроздья
Ем, как Шив семирукий,
Злость бессилья глотая…
Тут пегасик муругий
Через горы Алтая –
Напрягаясь уздой
Мной владеющей скорби –
Вдруг понёс по пустой
Беспредельности Гоби.
И гривастым орлом –
Не для славы стяжаний –
Мы летим напролом
Сквозь завалы Тянь-Шаней,
Избегая туше
Ледниковых заточек –
Чтоб взлелеять в душе
Нежной страсти росточек.
Долетел мой конёк
До пределов Непала –
Полыхнул огонёк
В сердце пламенем ало.
И душою исталой,
Как цинскую панду,
Я любви запоздалой
Понёс контрабанду.
Но в снегах переходы
И вход невозможен
Сквозь ворота на годы
Закрытых таможен.
На границах Тувы
Кто любовь растаможит?
И никто тут, увы,
Мне уже не поможет…
ПРОСТИ
Не виноват, но ты меня прости.
И я прощу, хоть ты не виновата.
Но боль прожгла до костяной ости –
И не пойму, как смог перенести
К тебе прикосновений грязных хвата.
Душою пуст, как барабан пустой –
Своих страстей заложник и невольник, –
Он смог греха верёвочкой простой
Связать нас в нелюбовный треугольник.
Не виновата, но тебя прощу.
Не виноват, но попрошу прощенья.
Из прочной ткани я сплету пращу –
Придётся старенькому послужить плащу
Моей Любви орудием отмщенья.
И ринусь в бой, как ходят старики…
Скрепив свой плащ булавкою аграфа,
Я вдруг остыну, смыслу вопреки,
И на него не подниму руки,
Как поднимал Давид на Голиафа.
Его прощаю. Что с него возьмёшь?
Он даже осужденья не достоин.
В его словах звучит сплошная ложь.
Ему цена в базар – дырявый грош.
Он худ душой и никудышный воин.
Ушёл он с миром, сам себя судя.
Пусть будет так. Он явно третий лишний.
А я навзрыд заплакал, как дитя,
Что чуть не потерял – не обретя –
Твою любовь. Меня прости, Всевышний!
Твоей любви достоин я вполне.
И ты моей любви достойна тоже.
Виденьем вещим сон пришёл ко мне –
Как мы с тобою плещемся в волне
Реки Любви. Да сохрани нас, Боже!
РЕЗЕДА
Там, где в скале пробита арка
Струёй стремительной воды,
Стояла юная татарка
Средь поля трав и резеды.
Ты рождена в степях батайских
Принцессой крови орд ногайских
Или праправнучкой Бату?
Я взгляд никак не отведу
От взора глаз твоих холодных,
От глаз бездонных цвета льда,
Насквозь смотрящих в никуда,
В чужую даль пустынь бесплодных.
В них, как в кино, бегут без страсти
Столетий пройденных года,
Скотов бескрайние стада,
Тьмы лошадей монгольской масти.
Кольчужный лязг и крики сечи.
Лежат в руинах города.
О том, чтоб сбить напор тогда
Татарский, не было и речи.
В стране всеобщего разора
Свободный люд порабощён.
В веках не будет вам прощён
Сей символ русского позора.
И спесь Булгарии татарской
Топили в озере Кабан
Московский грозный царь Иван
С дружиной грозною боярской.
За град велик в указах царских
Положен каждому трофей.
И вот уж делит дев тептярских
Сокольник царский Ерофей.
Не счесть неведомых полянок
В седой истории отцов.
Но кровь московская стрельцов
Смешалась с кровью полонянок.
Теперь же я твои персты
Целую с истинным блаженством
И восхищаюсь совершенством
Евроазийской красоты.
И, перед нею преклоненный,
Тебе прощаю древний дар
Московских титульных бояр –
В твоих очах огонь надменный.
ХЛЕБНЫЙ ДУХ
Сердце чтоб в тоске не ныло,
Чтоб в душе был свет весенний,
Чтобы жизнь не шла уныло
Полосою невезений,
Три красавицы-золовки
Вышли вечером с лотками,
Повязав свои головки
Оренбургскими платками.
На лотках – судите сами –
Результат трудов молодок.
Озорными голосами
Девы будят околоток:
«Веселитесь вместе с нами!
Ешьте, чтобы не худелось!
Мы пришли, чтобы с блинами
Вам икорки захотелось.
Если беды кружат тучей,
И душа коптит лучинкой,
Пригуби пирог пахучий.
Он с капустною начинкой».
На ветру нежны и хрупки –
Как самих хозяек возраст –
Вафли, скрученные в трубки,
Кренделями витый хворост.
Споро трудятся подруги.
Вьётся вьюга низовая,
Мужиков со всей округи
Хлебным духом зазывая.
Дух любви похож на хлебный –
От него душа клокочет.
И спою я гимн хвалебный,
Если девушка захочет.
Откушу кусок ватрушки
Поздней зимнею порою
И молоденькой подружке
Душу трепетно открою.
БЛИКИ ЛЮБВИ
На что походит зов Любви? –
На тихий всхлип плакучей ивы,
В поклоне низком у реки.
На стон отпущенной тетивы.
На жест неведомой руки.
На огнь очей твоих игривых.
На поступь юной кабарги.
На что походит вкус Любви? –
На мёд с горчинкою полыни
(Чем манят так твои уста).
На аромат узбекской дыни.
На свежесть мятного листа.
На дым костра под сводом неба.
На тонкий вкус ночной пыли,
Который ароматней хлеба,
Что наши бабушки пекли.
На что походит крик Любви? –
На соло страстное певицы,
Поющей нам не за рубли.
На страшный вопль роженицы,
Помочь которой не смогли.
На горький плач дитя вполсилы –
Так плачут в небе журавли,
Покинув отчие могилы.
На алчный треск сухой Земли.
Что будем помнить о Любви? –
Наш крестный путь в земной юдоли.
Мираж несбыточной дали.
Застывший взгляд с гримасой боли
На маске острова Бали.
И стекший блин покойной воли
С картин безумного Дали.
ОДИНОЧЕСТВО
Заблудившись в прошлом где-то,
Жизнь вползает на пригорок.
В пике радостного лета
И тебе минуло сорок.
Не сверяйся с зеркалами! –
В них, привычно-посторонний,
Чуждый лести и рекламе,
Твой двойник потусторонний
За невидимым пределом
Вечный счёт ведёт морщинам.
Знай, что ты не только телом
Можешь нравиться мужчинам.
И не плачь, слезу глотая,
Как принцесса сказок Гоцци.
Ты душою молодая!
Жди того – на иноходце –
Кто к тебе во все опоры,
Страсть познав не по бумаге,
И, в бока вонзая шпоры,
Мчать готов на аргамаке.
Только парень – вот напасти! –
Не наездник из даргинцев.
Не имеет белой масти
Скакунов-ахалтекинцев.
И когда во мраке гулком
Лунный свет с небес сочится,
Он бредёт по переулкам,
Словно Броуна частица.
По камням ступая грузно,
Он с тобою где-то рядом.
Отчего же мне так грустно,
Что не встретились вы взглядом?
Прокричи, чтоб вся округа
Знала впредь его приметы.
Крикни, чтоб найти друг друга:
«Счастье – где ты, где ты, где ты?»…
ЗВЁЗДНЫЙ ДОЖДЬ
Есть в мире всё – дожди, дороги, слякоть.
Сменяют холод в вечном круге вёсны.
Но почему-то хочется мне плакать,
В ночной тиши увидев дождик звёздный.
Летит, влекомый силой тайной власти,
Осколок, вмёрзший в льдины и сугробы,
Земле навстречу, чтобы в смерче страсти
Сгореть огнём любви высокой пробы.
Летит звезда. Её душа пылает.
Летит она, с земной играя осью.
А на земле барбос вдогонку лает.
Он дарит ей любовь свою барбосью.
Спешит звезда с земною слиться сферой.
Я к ней с мольбою простираю длани,
И ей в любви, с надеждою и верой,
Я доверяю жар своих желаний.
И в этот миг, когда через перила
С тобою в ночь смотрели мы с балкона,
Ты мне любовью душу озарила,
Как звёздный дождь просторы небосклона.
СОЧЕЛЬНИК
Ёлка в праздничном убранстве.
Я дремлю, листая сонник.
Звёздный луч, сверкнув в пространстве,
Бликом лёг на подоконник.
И подпрыгнув, словно мячик,
Детской занятый игрою,
Разлетелся лунный зайчик
Серебристой мишурою.
Истекает время суток.
Спит мой внутренний констебль.
Зрит во снах своих рассудок
Грёз чарующую небыль.
С бездны, будто ненароком,
Вся мерцая звёздной пылью,
Ты пришла судьбы пророком,
Чтобы сказку сделать былью.
Словно хилера Манила,
Словно пьяницу к запою,
Ты пришла и поманила
В неизвестность за собою.
В жилах кровь взыграла пенно
Брагой, взбученной в сосуде.
Погружаясь постепенно
В тёмный омут книги судеб,
Я увидел сквозь сиянье –
Так открылось Провиденье –
Двух в единое слиянье
И блаженства обретенье.
Я увидел сквозь свеченье,
Богом данное невесте,
Наших душ предназначенье –
Жизни радоваться вместе.
Светит рябью Panasonic.
Дремлет мир, как зимний пчельник.
Предсказал старинный сонник
Мне грядущее в сочельник.
ТРОПИК РАКА
Дитя любви, родившись в месяц Рака,
Неси сиянье солнечного нимба,
Как представитель водяного знака
В зверином круге звёздного Олимпа.
В тебе от Рака дерзостная сила.
И красота, наверное, от Рака.
Но сколько бы ты небо ни просила,
Ты вспять ползёшь по кромке Зодиака.
И впереди не видишь ты простора.
Всегда оглядываясь, думаешь о прошлом,
Где так легко стать пленницей задора
Великих грёз, запутавшихся в пошлом.
Стези путей твоих веленьем Рока
Кольцом кружным обходят счастье брака.
Твой Рачий тропик – дальняя дорога.
Куда длиннее водной тропки рака.
И если вдруг в пути беда случилась,
Ослабла вдруг божественная прана –
Ты, не стесняясь, приходи, на милость,
Припасть на плечи звёздного Барана.
УРГА
Я ушёл навсегда на заре долгожданной субботы,
Привязав за плечо шестовину старинной урги.
Не ищите меня. Я в заказнике вечной свободы,
Где следы исчезают в заносах песчаной пурги.
Вам меня не найти. Не сказать лаконичное «Здрасте!».
Ветры тропы ко мне хорошенько песком замели.
Я возьму этот шток, на котором полощутся страсти,
И с размаху воткну, пуповину пронзая Земли.
И кошмовый шатёр под небесною синью раскину.
А вокруг табуны, проторяя весенний маршрут,
Молодую траву разбивают копытом в мякину.
И, завидев меня, потихоньку приветственно ржут.
Заслоняя зенит, в голубой глубине небосвода
Первозданным крестом распластался по небу орёл.
В этих дивных местах я расстался с тобой, несвобода.
В этой дикой степи я любовь и свободу обрёл.
Здешний воздух пропитан пьянящим любви ароматом.
И вдыхая его сквозь дымящийся утра кальян,
Я за счастьем прошёл по степи одиноким сарматом,
Как за волей когда-то давно здесь ходил Емельян.
И тебя повстречал я на самом краю Ойкумены,
Где целинную новь не сквернил ещё плуг бороздой.
Я увидел в глазах твоих чёрных огни перемены
И пленился навеки монгольской твоей красотой.
Я так долго искал тебя в вихре случайных событий.
Ты услышала зов среди шума вселенской игры.
И сегодня с тобою в экстазе сакральных соитий
Мы осанну поём, созидая иные миры…
АЛЕНЬКИЙ ЦВЕТОЧЕК
Жене Светлане
По дремучим по лесам, по садам-баштанам,
Ты сбежала от меня к острову Буян,
Где ревущие ветра гнут стволы каштанам,
Да вдоль берега шумит лишь трава-бурьян.
Кружат звёздами в дыму мириады точек.
Горечь выела глаза – не видать ни зги.
Почернел моей любви Аленький цветочек.
Что же делать мне теперь с горя и тоски?
Зло накинулась судьба на меня Полканом.
Подрубил меня мой рок, как топор сосну.
Утоплю печаль-тоску в зелии поганом –
Выпью чарку я до дна и в траве засну.
И приснятся мне во сне страшные картины:
Реет рваных облаков драная фата
На верхушке от ветров стонущей жердины.
С неба падает стеной чёрная вода.
Между мною и тобой тридевятьземелье.
Кружит прахом тыщу лет ветер-ураган.
Я очнусь, преодолев тяжкое похмелье,
И пойду тебя искать хоть на Удокан.
Плешей скошенной травы выцветшие ситцы
Лягут вдоль моих путей лентами торок.
Посулите счастья мне, кумушки-зегзицы.
Я найду его, пройдя тысячи дорог.
По Полесью и горам, сельгам и Ополью,
Суждено не одному сбиться сапожку.
Вырвав сердце из груди, чтоб забыться болью,
Я угольями его вновь Цветок зажгу.
И познаю, наконец, радость и веселье,
Сбросив тяготы невзгод в пляске трепака.
Мою душу отравлять перестанет зелье.
Буду громко песни петь.
Буду…
А пока…
В голове моей туман. Боль в душе усталой.
Бьётся с сердцем невпопад жилка у виска.
Верю, снова полыхнёт мой цветочек Алый.
Уходи же поскорей, чёрная тоска…
БЕРМУДСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК
Владимиру Набокову
Во времена душевных смут,
Когда ни Тора, ни Талмуд
Не помогли, – в воде Бермуд
Искал я тщетно вдохновенье.
Усугубляя мой раздрай,
Гудел вдали тростник – «курай».
И тут возник – не обмирай! –
Мир инфернальный на мгновенье.
Раздвинув стык бермудских плит,
Взмыл столб, сиянием облит.
Из тёмных вод на свет Лилит
Взошла – вся в кипенном шампанском.
Я был испуган и нелеп,
Как обронивший сыр и хлеб
С осины вран, и, взвыв, «ослеп»
на бреге гибельном, «гишпанском».
Урчал прибой, как злой манул.
Я липкий пот со лба смахнул.
Диск солнца в море потонул –
Покой в лазурных водах канул.
Фантасмагория, бурлеск.
Шипел зловеще пены всплеск.
И дух – как мокрой кожи блеск –
Огнём ирид жемчужных гранул
Во тьме таинственно витал.
Тлел в бездне, булькая, металл.
Меня смертельный хлад обдал
Из приоткрытой преисподней.
Насквозь от страха я промок.
На ноги будто кто замок
Надел – я сдвинуться не мог –
В тот незабвенный день Господний.
Прамать языческих Венер
С французской лёгкостью манер
С меня стянула пуловер –
Затрясся я, как юный школьник…
…Но, в духе древнего лубка,
Призвал срамного «голубка»
Невинной прелестью лобка
Любви Бермудский треугольник…
ВАРЯЖСКАЯ САГА
Из Арктик холод дюжий,
Усилий не жалея,
Норманнов лепит души.
Мне ближе и милее
Они сынов Багдада.
Средь снега а-капелла
В безмолвии когда-то
Песнь скорби Сольвейг пела.
И с севера, и с зюйда
Свистят ветра, а также,
Рукой подать отсюда
До русской Кандалакши.
Несутся вдаль олени –
В бубенчиках упряжка.
Меня в глухом селеньи
Ждёт юная варяжка.
Её, как Ладу-Весту
(Огонь любви раздуя),
Как царскую невесту
Из царства, украду я.
Но как быть с погранцами,
До денег что охочи?
Быть может, с бубенцами,
Засаду мы проскочим.
Под всполохи зарницы
(Всё небо, как в соляре)
Мы мчимся до границы
По тундрам заполярий.
Ко мне, как к Дон Кихоту,
Льнут беды беспардонно.
Вдруг выскочил – по ходу –
Скит вражьего кордона…
Меня «порвут» норвеги,
Как старую афишу.
И я тебя вовеки
Отныне не увижу…
РЕКВИЕМ ЛЮБВИ
Без любви под сенью свода
Дом лишён основ.
Повстречала ты кого-то
Из далёких снов.
Прошептала мне: «Не нужен»,
С ноткою тоски.
Приготовила на ужин
Пиццу из трески.
За оконною оправой
Воздух чуть белёс.
Рыба сдобрена приправой
Из солёных слёз.
На лице налипших прядок
Серебрится нить.
Нашей жизни беспорядок
Ввек не изменить.
На столе остыла пицца.
Время истекло.
Камнем уличная птица
Врезалась в стекло.
Рока горестного плошка
Мною испита.
Звуком битого окошка
В дом вошла беда.
Жалят жгучие иголки
Фейерверком брызг.
Наше счастье на осколки
Разлетелось вдрызг.
Стынет каплями на коже
Кровушка – шпинель.
Ждёт меня в углу прихожей
Серая шинель.
На плечо её накину,
Если запуржит.
И в ночи скитаясь, сгину,
Словно Вечный Жид…
* * *
Парк. Ограда литая.
Средь деревьев больших
Видел я, как, «летая»,
Ты лобзала чужих…
Всполох тьмы полуночной.
Чёрной бездны провал.
Зверем вскрик одиночный
Душу в клочья порвал.
Манит к звёздам дорога
Даже Гончих собак.
Я ж призванье пророка
Променял на кабак.
Встала жизнь на карачки.
Ты, как страсти полпред,
В фазе белой горячки
Посетила мой бред
И ко мне прикасалась,
Скинув белый халат…
Белизна оказалась
Цветом земских палат.
Свет дневного огарка
Цедит кружево крон.
Где-то жалобно каркать
Стала стая ворон.
Звуки мерные капель
Тянут в сон. Я ослаб.
Надо мной острый скальпель
Задержал эскулап.
Я куда-то стопою
Утопаю нагой.
И в Любви не с тобою
Обретаю покой…
НОВОГОДНЕЕ
Под ногами снег застужен.
С неба солнце счастьем брызжет.
Мой пушистый друг разбужен
И с любовью руку лижет.
Мы сидим перед камином
И друг другу греем души.
В свете, сумрачно-карминном,
Нежно лапкой тронув уши,
Тихо ты урчишь сегодня
Между розовыми снами.
В этот вечер Новогодний
Нет любимой между нами…
НОЧНОЙ БЛЮЗ
Порою летней, полуночной,
В манере музыки восточной
Плывёт над парком добрый блюз.
В беседке старенькой барочной
В момент прогулки одиночной
Я вновь отчаянно влюблюсь.
Со страха в землю провалюсь,
Тебя нечаянно заметив.
На твой поклон кивком ответив,
Я несказанно удивлюсь,
Когда, походкою неспешной,
Ко мне, спускаясь с высоты,
Ты снизойдёшь, как образ грешной,
Осуществившейся мечты…
ПОЖЕЛАНИЕ НЕВЕСТЕ
Счастье чтоб через край,
Чтобы деньги рекой.
И в семье чтобы рай.
И в душе чтоб покой.
Чтоб невзгод урожай
Малым был на веку,
Ты детишек рожай
Своему мужику.
Всюду, как за иглой,
Будь за ним, словно нить,
Чтоб в неверности злой
Не смогли обвинить.
И душой, что нельзя
Прикупить невзначай,
Как короной ферзя
Красоту увенчай.
ПРЕОБРАЖЕНИЕ
Ушёл куда-то холод жуткий.
Слышны повсюду смех и шутки.
Зацвёл колючий куст алоэ…
И повторяется былое.
Душа горит подобно злату.
Нет никакого с нею сладу.
И древней скрипкою Кремоны
В крови солируют гормоны.
Чужак становится мне братом.
Любовь командует парадом.
И карамелью развесною
Сосульки светятся весною.
Всё отмеряется сторицей.
Лягушка сказочной царицей,
Меня надеждою балуя,
Очнётся после поцелуя.
* * *
Была ты хороша без меры,
Под светом сумрачной Венеры
Раздевшись не спеша.
Передо мною Кордильеры,
Двух спелых яблок полусферы
Дрожали, чуть дыша.
И ты была, как взгляд пантеры,
Горящий золотом мадеры,
Безмерно хороша!
КУКУШКА
Перевод с башкирского
стихотворения Рами Гарипова
Вновь весна. У жизни пополненье.
Зеленит тепло холмов откосы.
На юру берёзонька, в волненьи,
Свежим ветром растрепала косы.
Кроны кров – как у худой поветки.
Ветер вкруг берёзы хороводит,
Где кукушка на высокой ветке
Одиноко жизнь свою проводит.
«Ку» да «Ку» с берёзовой макушки
Вниз летят и на откосе тают.
Птицы дом отшельницы-кукушки
За три мили кругом облетают.
Только я, мелодии внимая,
Слышу плач той песни безыскусной.
Для кукушки середина мая
Из веков слывёт порою грустной.
«Горек мёд, когда разрушен улей» –
Так поётся птичкою рябою…
Стань берёзкой. Я твоей зозулей
Воспарю, чтоб рядом быть с тобою.
БАБЬЕ ЛЕТО
Пролетело лето. Пролетело,
Тучным нивам золотом воздало.
Над лугами ветром засвистело,
А потом внезапно перестало.
И позвало тихим этим свистом
К берегам далеким птичью стаю.
Мне вчера приснилась в поле чистом
Та, с которой встречи ожидаю.
Припозднилась осень, припозднилась…
На пути неверном заплуталась.
Та, что накануне мне приснилась,
Серых дней несёт в душе усталость.
Голову склонив манером рабьим –
В жизни нрав её хотя неистов –
Молит, чтоб позволил летом бабьим
Ей любовь познать небесный Пристав.
Осень не пришла. Ошиблась сроком.
Налились зерном посевы гречи.
Та, что мне приснилась ненароком,
С нетерпеньем ждёт со мною встречи.
Осень в роще к дубу прислонилась –
Чёрный лес торжественен и светел.
Только ту, которая приснилась,
Я нигде пока ещё не встретил.
Сшиты небеса из синих клеток
Паучков серебряным последом.
И судьба, быть может, напоследок
Нам подарит счастье бабьим летом.
НЕВОЗВРАТНОЕ
Снег мерцает радужно-форелево
И с хвои свисает эполетово.
Мне до красоты той параллелево.
И, сказал бы, даже фиолетово…
Голова забита всякой всячиной.
Я иду вперёд себе размеренно.
От любви, подобно Асе Клячиной,
Отказался я самоуверенно.
На холмах разорван снег прогалиной
С жёлтыми пропалами мухортости.
Сердце спит, покрытое окалиной
От огня моей безумной гордости.
Я любовь отринул опрометчиво
И молчу, шагая гордым неучем.
Мне вдохнуть в себя как будто нечего.
Без любви рассказывать мне не о чем.
Я иду. Вдали уже смеркается.
Впереди ждёт утро безотрадное.
Я хочу пред Господом покаяться
И вернуть обратно невозвратное.
Я прошу без позы и жеманности
Грамм любви – и всё – ни капли лишнего…
На меня с небес глядят туманности
С доброю улыбкою Всевышнего…
ПРЕКРАСНАЯ КНЯЖНА
В красе магической лица
Связь русских форм и линий Пармы –
Как будто ты из-под резца
Великих Постника и Бармы.
Тебя впервые разглядев,
Я полюбил, что было мочи,
Пыл страсти италийских дев
И нежность украинской ночи.
Я из породы бобылей,
Но мной услышан зов природы.
Стихи, как шкурки соболей
Байкальской редкостной породы,
Я стал к ногам твоим слагать,
Как дань Батыю Русь слагала.
Взвести к тебе стихами гать
Хочу, чтоб ты любви взалкала.
Мой путь таинственно кружит.
Пегаса цокают копытца.
Но, видно, конь не там бежит.
Скажи, ну как тебе открыться?
Должна ты действовать сама –
Ведь я в любви, увы, не профи.
Не то сведет меня с ума
Точёный итальянский профиль.
Шажочек сделай небольшой
Ко мне с заоблачного трона
С прекрасной русскою душой
Малороссийская мадонна.
Взгляни – свой страх перебори –
Я чист душой и взором светел!
Но тонут в злате сентябри,
Мои мечты и шалый ветер.
Моя прекрасная княжна
Не тратит времени на это.
Зачем, скажите, ей нужна
Любовь какого-то поэта?
Как древнеримская матрона,
Моей ты не подвластна страсти.
Увы, я белая ворона.
Ты птица воронёной масти.
Кричу в порыве: «I love you!».
«Люблю тебя!» – кричу в пылу я
И ручку нежную ловлю
С прощальным вздохом поцелуя…
Классика!