Андрей ПУЧКОВ. ИМХО… Рассказ

 

Андрей ПУЧКОВ

ИМХО…

Рассказ

 

Едва осознав себя личностью, я радовался жизни. Ни больше ни меньше. Радовался! Наверное, именно поэтому о «глубоком» детстве помню только приятное. Не раз пытался вспомнить хоть что-то, что омрачало бы мою грязнопузую деревенскую жизнь, но не мог. Тёмных пятен не было. Сплошной светлый праздник! Не помню даже синяки и ободранные коленки, которых не могло не быть с моей неуёмной в те времена энергией.

Однако самым ярким и радостным событием, врезавшимся в память, стало воспоминание о том, как я вместе с малолетними приятелями со всех ног улепётывал от объездчика!..

Когда на колхозных полях созревал горох, мы «хорьковали»: забирались на поле, набирали охапки гороха, а потом в укромном месте поедали его, радуясь, что не попались объездчику на глаза.

Но один раз мы его всё-таки проморгали. Я уже не помню, кто первым заметил человека на коне. Ясно было только одно – всё, попались. Он был уже довольно близко.

«Ребя! Тикаем!..» – услышал я чей-то визг и, прижав к груди охапку гороховых стеблей, сорвался с места.

О-о-о!.. Как мы неслись!.. Это было что-то! Не забуду этого восторженного бега. Только так – восторженного. Вроде я и боялся, что объездчик сейчас заорёт: «Вот я вас!..» Пришпорит коня и!..

Но вопреки всему, от нашего стремительного драпа моё сердце радостно колотилось. Почему? Не знаю. Возможно, потому, что мы были детьми? Было лето и друзья рядом? Может, потому, что наш детский разум понимал, что этот человек не несёт для нас угрозы?

Так и оказалось. Родители проговорились. У объездчика была совсем другая задача. Он следил за тем, чтобы, не дай Бог, ничего не загорелось и чтобы колхозные стада не потравили поля. Полдюжины сопляков не интересовали его – много ли мы съедим гороха? Но зато какой драйв он нам тогда подарил!

Я всегда считал себя счастливым человеком, хотя никогда не задумывался, что это такое – счастье? Зачем об этом думать, если ты молод и здоров, если твоей женой стала девушка, которую ты любишь. Когда у тебя родился сын – это ли не счастье?! Потом дочь – куда уж счастливее!

Когда есть работа, которая нравится, квартира, машина, есть даже гараж недалеко от дома. Живи, как говорится, да радуйся. Чего, спрашивается, думать об этом? И так всё ясно – я самый счастливый человек в мире! Счастье в то время было для меня просто красивым словом.

Разумеется, жизнь не состоит только из радостных и безмятежных дней. Случались огорчения и тревоги, связанные в основном с детьми. Они то начинали беситься, после чего оказывались в углу, получив по заднему месту. А тебя терзали сомнения – правильно ли поступил, наказав так ребёнка? Может, по-другому надо было? То они заболевали, и ты с тревогой ожидал докторского вердикта по поводу повышенной температуры. Или того хуже – перелом руки, который заработала дочь, прыгая со стола на диван.

Но это были мелкие скоротечные тучки, которые не могли затянуть светлое небо моей жизни. Я уже имел достаточный житейский опыт, чтобы понимать – без этого никак. У всех балуются и болеют дети. Не один я такой.

Моё безмятежное существование продолжалась довольно долго. Пока кто-то там, «наверху», не решил показать мне, что жизнь – не только сплошной праздник.

У сына разболелся живот. Боль не проходила, и я повёз его в больницу. В приёмном покое его осмотрели и, заявив, что хирургического вмешательства не требуется, направили к терапевту. Тот выписал таблетки и велел записаться на приём через три дня.

Спустя два дня сыну стало совсем плохо. Пришлось вызвать «скорую». В больнице его осмотрел уже другой хирург и поставил диагноз – аппендицит.  Сына забрали на операцию.

Про аппендицит я прочитал всё, что можно было. Знал, что простая операция длится минут двадцать-тридцать, с осложнениями – час.

Я ждал час, два, три. Сидел в приёмном отделении и ждал. Я уже понял, что произошло что-то страшное, но отказывался верить в это. Операция длилась шесть часов. Вышел хирург и сказал, что только время покажет, как всё сложится.

Я опять ждал. Ждал два дня, а потом всеми правдами и неправдами добился того, чтобы попасть в реанимацию к сыну.

Мой сын, мой мальчик, высоченный красавец, умница, лежал с торчащими из живота трубками и умирал…

В этот момент я почувствовал своё сердце, вернее, холодный булыжник, который через грудину вломился в моё тело и начал давить на душу…

Очнулся я только в машине и, чтобы не завыть от ужаса, вцепился зубами в руку.

Следующие четыре дня, что сын лежал в реанимации, из памяти выпали. Единственное, что запомнилось, – я сижу в коридоре, а передо мной раскачивается белая больничная стена.

В один день ко мне подошёл врач, сказал, что всё обошлось, и предложил пройти вместе с ним. Я не поверил. Мне казалось, что он просто пытается меня успокоить.

Доктор завёл меня в обычную палату, сказал, что сына перевели из реанимации утром, и ушёл.

Сын смотрел на меня и улыбался…

И вот тогда я узнал, что такое настоящее счастье!

Будто Солнце обрушилось на меня! Невероятное, огромное Солнце. Оно не обжигало. Нет... Оно навалилось приятной тёплой мощью и раздробило в пыль застывшее сердце – я перестал чувствовать его тяжесть!

Мне казалось, что моё счастье осязаемо. Оно окружало меня. И если бы в то мгновенье я смог поднять руку, то потрогал бы его.

И тогда я заплакал. Вы не поверите! Я!.. Здоровенный мужик ростом под два метра и весом в сто двадцать килограммов сидел на кровати рядом с сыном и плакал! Я!.. Бывший опер, за время службы насмотревшийся такого, что и врагу не пожелаешь, плакал…

С тех пор прошёл не один год. И всё это время я мечтаю о том, чтобы снова пережить то ощущение счастья, которое испытал в больничной палате. Но вместе с тем я молю Бога, чтобы ни за что и никогда он не дал мне ещё раз пережить это чувство!..

И если Всевышний избавит меня от этого, то я с удовольствием буду жить дальше, радуясь, что в моей семье всё в порядке.

Я теперь знаю: чтобы подняться на вершину радости и испытать истинное счастье, надо пройти через смертную тоску.

Впрочем, это только моё личное мнение, или, как говорит нынешняя компьютерно-продвинутая молодёжь – ИМХО!