Вадим АНДРЕЕВ 
Вадим АНДРЕЕВ
И ВЕТОК В ЛЕДЯНОЙ СТРУЕ
ХРУСТАЛЬНЫЙ ЗВОН…
ДЕТСТВО
Зеленый май приникнет к окнам спальни,
и вот уж за житейской суетой
увидишь дом родной, дорогу, берег дальний
и свет зари над ивовой листвой.
Отец и дед пришли из лесопильни.
А в доме мать – легка и молода.
И пахнет медуницей и полынью
в пролеске родниковая вода.
Увидишь, как дожди промчат к оврагу,
покрыв сурьмой и золотом стога.
Земля, как губка, впитывает влагу,
чтоб вышел колос и цвели луга.
Увидишь всё: ряды рябин и клёнов,
сады, холмы, волшебные края
и миллионы звёзд на небосклоне,
и веришь, что одна из них твоя.
ЗОЛУШКА. ЭТЮД
В саду цветут жасмин и гладиолус,
и тает в жидком солнце старый вяз.
Зовёт в былое нежный женский голос,
и к северному тянет южный полис,
налаживая прерванную связь,
и больше, чем обычно, длится час.
И в белой шляпке, сотканной из белых,
как рафинад, цветов, мимо оград,
она прошла, маня горячим телом
и синим пояском на платье белом,
оставив в прошлом дом и белый сад
с шиповником у стареньких аркад.
Она прошла, овеяв взглядом юным,
куда-то в даль – к морям, озерам, дюнам.
И с белым платьем с синим пояском
в саду и дальше – к лугу, и кругом
соревновались все цветы июня
за место под хрустальным каблучком.
* * *
Михаилу Хохлачеву
Июль играючи берет любые ноты,
и музыка звучит из синевы:
шестнадцатые – с легкой позолотой,
восьмые – цвета ивовой листвы.
Вагон стучит, как будто бьют в тамтамы.
Сползает с неба клейкая сурьма.
И лиственница впитывает гаммы,
и музыкой становится сама.
Июль закружит в вальсе цвет и звуки,
выдумывая, бормоча, творя.
И входит во дворы и переулки,
едва проснувшись, новая заря.
И словно по картинной галерее,
идешь по лесопарку налегке.
А глянешь вверх – там аэробус реет,
как оспинка у бога на щеке.
АВГУСТ
К утру роняла слезы вишня.
Созрела вся – настал черед.
И наземь падает неслышно
её пурпуровый приплод.
Трава как бисером расшита.
С пригорка ветер набежал
и, отыграв свои сюиты,
умчал в бурьян и краснотал.
А там взрослеющий орешник
и тополиные ряды,
и сладким запахом черешни
полны окрестные сады.
А за оградой, за оградой –
ручей с названием Сапфир.
И это более чем правда,
что красота спасает мир.
ИЗ РАЗГОВОРА
«Представь себе, что ты уже старик.
Скрипишь, хрипишь, но всё же, старый крендель,
мужаешься и пьёшь коньяк и бренди,
и времечко летит, парит – как миг.
Бессонница, болезни бьют хлыстом,
деменция, артрит – всего в избытке,
а ты в свой магазин за табачком,
как на «Феррари», катишь в инвалидке.
Представь себе, что ты уже…
Не хочешь?
Подумаешь, простата, печень, почки!
И бедный рацион… И ломит тело…
И никому до этого нет дела…
Представь себе, что ты уже…
Не надо?
Ну, полноте. Есть в возрасте любом
хорошее: свой дом, пристройка, банька в нём
и яблоневый сад с лохматым псом,
и крохи-внуки – это ли не радость?
И можно в турпоездку. Например,
в Анапу, на Байкал, на Селигер.
Что ты сказал?
Как так – не доживёшь до старости?
Ты болен? Рак?
Ты лжёшь.
Тебе сейчас всего лишь
каких-то сорок лет, не боле.
Ты свеж, красив – какой тут к черту рак!
И почему ты всё молчишь, чудак?
Ведь я твой друг… Всё выяснилось вдруг?
А что врачи?
Ты думаешь, не врут?
Осталось жить полгода, говорят?
Но, может быть, врачебная ошибка…
Ты… плачешь?
Давай монетку бросим на удачу.
Если орёл – то будешь жить сто лет,
а если решка, то…
Будь проклята игра,
а мне названья нет.
Не надо?
Ладно.
Мне очень жаль, прости меня.
Уже простил?
Ой, погляди, я тоже плачу…
Это не рак, а дьявол.
(Вытирает слезы.)
Что? Успокоиться?
Не плакать?
Ладно.
Я, кстати, по пути к тебе купил
бутылку виски, можно пить без льда.
Признаться, я почти наполовину
её опустошил.
Будешь? Да?
Как славно! Наконец, уговорил.
Ну неси бокалы».
ЯНВАРЬ
Куда ни глянешь – всюду снег.
Без снега нет ни сантиметра.
Покой, и как в дремучем сне –
ни огонька, ни сентимента.
И лишь к утру потянет к жизни,
когда, смахнув тревожный сон,
услышишь, выйдя на балкон,
четы синичек перекличку
и веток в ледяной струе
хрустальный звон.
ДОМ
Ночь ложится на влажные крыши.
Шорох. Шёпоты. Запахи винные.
Как на даче весной из малинника.
Двери скрипнули – кто-то вышел.
Женский голос: «Пожалуйста, тише.
Спит ребенок, боюсь разбудить».
В детской спальне, среди игрушек,
звезды кружатся над подушкой,
чтобы в сон ему посветить.