Никита БРАГИН. ОСКОРБЛЕНИЕ ДРУЖБЫ. Час великого выбора

 

Никита БРАГИН

ОСКОРБЛЕНИЕ ДРУЖБЫ

Час великого выбора

 

Массовое, агрессивно навязываемое и назойливо рекламируемое распространение такого явления как содомия, происходящее во многих странах (прежде всего, у наших бывших «партнеров»), вызывает естественное отвращение, но не только. Есть некоторые понятия, культурные, цивилизационные, закрепленные историей, этикой, памятью народов, ставшие общечеловеческими. Одно из них – дружба, бесстыдно оскорбляемая практикой современной содомии, и видится в этом, если использовать поэтическую формулу, оскорбление души. Впрочем, можно и без поэзии – русский народ называет это точно по смыслу, только проще и грубее – плевок в душу.

Не могу представить мировой литературы, больше того, мировой культуры, без образов дружбы. Это чувство появляется на ранней заре человечества, даже раньше столько раз прославленной и воспетой любви! Оно возникает у ребенка в те первые миги, когда он начинает осознавать себя как личность. Это чувство рождается с первыми звуками осознающей себя речи, с первыми знаками на камне или глине. Оно сопровождает человечество на протяжении нескольких тысяч лет его великой, прекрасной и трагической истории. Приоткроем несколько страниц и вспомним!

Шумеро-аккадский эпос «О всё познавшем» повествует о дружбе между царем и полубогом Гильгамешем и степным дикарем Энкиду. Дружба преодолевает огромное расстояние между героями, и они становятся верны друг другу на всю жизнь, вместе сражаются и совершают подвиги, вместе отправляются в дальний поход за ливанским кедром. Когда же Энкиду по воле богов умирает, Гильгамеш с невероятной, первобытной силой и страстью оплакивает друга:

Я об Энкиду, моём друге, плачу,

Словно плакальщица, горько рыдаю:

Мощный топор мой, сильный оплот мой,

Верный кинжал мой, надежный щит мой,

Праздничный плащ мой, пышный убор мой, –

Демон злой у меня его отнял!

                                                      (Перевод И.М. Дьяконова)

А потом, продолжая горевать и не имея возможности оживить Энкиду, Гильгамеш пускается на поиски эликсира вечной жизни, и, потерпев неудачу, спускается в царство мертвых ради одного только разговора с другом.

Отправимся теперь из Месопотамии в Святую Землю. Когда праведный и многострадальный Иов, прокаженный, отвергнутый всеми, проклятый даже собственной женой, сидит в скорбном одиночестве, кто приходит к нему? Не родственники, не домочадцы, не слуги, нет! Приходят друзья –

И услышали трое друзей Иова о всех этих несчастьях, постигших его, и пошли каждый из своего места: Елифаз Феманитянин, Вилдад Савхеянин и Софар Наамитянин, и сошлись, чтобы идти вместе сетовать с ним и утешать его.

И подняв глаза свои издали, они не узнали его; и возвысили голос свой и зарыдали; и разодрал каждый верхнюю одежду свою, и бросали пыль над головами своими к небу. (Иов, 2:11, 12).   

Впоследствии же является еще один из друзей Иова, Елиуй. И он, самый молодой, но и самый верный, разрешает великую тяжбу Иова с Богом, и благодаря ему Бог возвращает Иову всё утраченное.

А теперь наш путь лежит в далекую и непохожую на ближневосточные царства Срединную Империю – древний Китай. Есть великий шедевр китайской прозы, старинный рассказ «Юй Бо-я, скорбя о друге, разбивает цитру». В этой истории дружба связала высокого сановника Юй Бо-я и простого крестьянина, дровосека Чжун Цзи-цы, а причиной этой дружбы стали взаимное понимание ими музыки и непреходящая любовь к искусству. Сановник, называя себя «скромным чиновником», оказывает благодеяние Цзи-цы, дает ему деньги на учебу, на покупку книг. Но, когда через год Юй Бо-я приезжает, чтобы проведать друга, он узнает о его смерти. И тогда Юй-Бо-я играет на своей драгоценной цитре у могилы друга, и, завершив игру, разбивает цитру со словами:

О Цзи-цы!

Нашей дружбе с тобой нет достойной цены!

Хоть всю землю теперь мне до края небес обойти,

Не с кем будет ни слова сказать.

Эта песня замрет, больше мне не играть,

И цитре янтарной быть только с тобой,

Тебе её должен отдать.

                                        (Перевод В.А. Вельгуса и И.Э. Циперович)

Что нам остается после таких примеров? Наверное, вернуться в Европу и открыть роман Ремарка «Три товарища», и вспомнить, как Отто Кёстер продает своё единственное достояние, могучую машину, ради того, чтобы хоть ненадолго продлить жизнь возлюбленной своего друга…

А сколько примеров дружбы дает русская литература! В том числе таких разных по характеру и склонностям, как Пьер Безухов и Андрей Болконский, как Обломов и Штольц! И даже если в русской литературе мы часто видим дружбу в реалистических, обыденных, отнюдь не трагических обстоятельствах, но и тогда нисколько не сомневаемся, что и в этом случае друг сделал бы всё что в его силах для терпящего беду друга.

А в «дивном новом мире», который нам усиленно навязывается, дружба просто предана на поругание! Совершилось чудовищное и безумное, и я уже несколько раз был свидетелем того, как запечатленная в истории мужская дружба интерпретируется с точки зрения содомитов. Всё человеческое высмеяли, опошлили, спародировали, перемешали с похабщиной, и отношения между мужчинами теперь сводятся к форме дозволенного и даже предпочтительного разврата – плюс к поводу для гей-парада, – так что ли?

Нет, нет и никогда! Если для России сейчас наступил час великого выбора – устоять или умереть, то совершенно то же самое можно сказать и про высокое искусство, про тысячелетнюю человеческую культуру. Если эта мерзость победит – прахом развеется искусство, бесследно умрет культура, а за ними останется умереть и человечеству как биологическому виду. Значит, надо победить эту мерзость, в том числе и силой великого и прекрасного искусства!