Пётр ТКАЧЕНКО. БЕЗУСЛОВНЫЙ ПОДВИГ КРИТИКА. «Предназначение» Вячеслава Лютого

 

Пётр ТКАЧЕНКО

БЕЗУСЛОВНЫЙ ПОДВИГ КРИТИКА

«Предназначение» Вячеслава Лютого

 

Не так уж часто можно встретить теперь книгу литературного критика. Да что там, сейчас это – чрезвычайная редкость. Не литературно-публицистическую, не историко-литературную, а именно литературно-критическую. То есть книгу, в которой автор предпринял бы неимоверный труд представить современную литературу, её особенности, её состояние, её положение в обществе. Именно такой книгой является «Предназначение»* Вячеслава Лютого, его размышления о литературе и современности. Как понятно, фолиант за семьсот страниц является итогом многих лет работы писателя.

Сразу скажу, что Вячеслав Лютый является сегодня одним из самых талантливых критиков в России. С большим интересом читаю всегда его выступления в периодической печати и в сети, ибо они отличаются и глубиной проникновения в суть затрагиваемых явлений, и широтой воззрений автора. Более того, мне трудно назвать сегодня другого столь активно работающего литературного критика, который так последовательно, честно и искренне отстаивал бы русскую литературную традицию, так объективно и бесстрашно представлял бы состояние литературы и её нынешнее положение.

Теперь же собранные воедино за многие годы работы критика было особенно любопытно перечитать, в том смысле – какова общая картина современной литературы, большей частью поэзии, в какой мере она объективна теперь, когда уже многое устоялось, наконец, полностью ли она совпадает по именам с той картиной, которая долгое время складывалась и у меня как литературного критика… Тем более, что в книгу вошли не только собственно статьи, рецензии, отклики на то или иное явление, но и беседы, в которых позиция автора раскрывается с предельной ясностью. И даже не это оказалось главным в размышлениях над «Предназначением» Вячеслава Лютого. Но сама судьба литературного критика, да и писателя вообще, работающего в русской литературной традиции при нынешнем положении литературы в обществе. И эти размышления оказались трудными. Несмотря на то, что книга уже довольно широко представлена.

Отбросим сразу дежурные и лукавые декларативные доводы, обычно выдвигаемые для того, чтобы скрыть истинное трагическое положение в русской литературе, типа того, что это критика виновата в нынешнем состоянии литературы, что она должна и обязана… При всём при том, что она выполняет и необходимые практические задачи – хотя бы ознакомления читателей с явлениями литературы. Но по большому счёту она никому ничего не должна и не обязана. Справедливо отмечает талантливый критик Елена Сафронова: «Критика никому ничего не должна, как и любое искусство. Она существует не «для чего», а «просто потому что» («Литературная газета», № 32, 2023). Как только критик задаётся вопросом «для чего», тогда и появляется та «ошибка узкого ума», которую отмечал Василий Розанов в революционных демократах 60-70-х годов ХIХ века.

Конечно, эта замечательно изданная книга при её небольшом тираже попадёт всё-таки в библиотеки Воронежской области, а может быть, и в библиотеки столицы, попадёт в руки заинтересованным литераторам. При условии, если сам автор приложит к этому усилия. И тут встаёт вопрос: как быть теперь критику и вообще писателю? Ведь относительно недавно положение было совсем иным. Выходили литературно-критические книги довольно большими тиражами, в основном двадцать пять тысяч экземпляров, а то и пятьдесят. И на прилавках не залёживались, а попадали в поле общественного внимания и обсуждения. И что очень важно: без всякого «рынка», к культуре, а к литературе в особенности, вообще неприложимого. Назову только некоторые книги, оказавшиеся в моей библиотеке среди многих других, и вышедшие только в издательстве «Современник»: Олег Михайлов «Страницы русского реализма» (1982), Юрий Селезнёв «Глазами народа» (1986), Сергей Небольсин «Прошлое и настоящее» (1986), Игорь Золотусский «Очная ставка с памятью» (1983), Станислав Куняев «Огонь, мерцающий в сосуде» (1986).

Почему же положение столь стремительно изменилось, быстрее чем закрывается, по выражению того же Розанова, бакалейная лавка? Что случилось? Изменилась извечная природа человека или предназначение литературы как сопротивления злу этого мира? Да нет же. Ввели «рынок», уничтожающий литературу… Об этом мы должны помнить всегда и крепко, ибо надо помнить, откуда мы ниспали, если надеемся преодолеть бедствие, чтобы не только вздыхать и негодовать по этому поводу. И тут перед каждым писателем во все времена, а в наше время в особенности, встаёт неумолимый вопрос великого Гоголя: «Зачем ты не устоял противу всего этого?». Этого вопроса ведь не обойдёшь, не объедешь.

Многие ли писатели старшего поколения, определявшие литературу, устояли? Увы! Вячеслав Лютый – критик нового поколения, уже «На руинах великих идей» (Юрий Кузнецов) «противу всего этого» устоял. Он отстаивает именно русскую литературную традицию, несмотря ни на что и в полной мере понимая духовно-мировоззренческую ситуацию в обществе, когда русская литература уже давно, последовательно и целенаправленно изгоняется из общественного сознания и образования, потому что «либеральная литературная практика» всё ещё насаждается и преобладает в обществе. Не сама по себе, не по «спросу», а силой власти. Если «Гарри Потер» издаётся тиражом миллион двести тысяч, а Александр Пушкин – всего пять тысяч, разве это не варварская попытка переформатировать общественное сознание? И как в таких условиях может продолжаться русская литературная традиция? Разве что подпольно…

Да и как иначе, если в обществе, в культурной сфере пока всё направлено против литературы: «Истинные литературные достижения сегодня существуют в нашей стране наперекор издательской политике, которая выуживает из тьмы неизвестности и бумагомарания опусы подчас совершенно бездарные». А абсолютное преобладание и старательно поддерживаемое господство в обществе либеральной идеологии довершает картину бедствия – сдерживание и подавление творческого бытия народа, без чего никакое наше развитие невозможно: «Апология всего либерального и глухое «ватное» молчание в связи с настоящими произведениями русской литературы». И более того, что справедливо отмечает критик: «Государство пока ещё не определило в полной мере свою приверженность национальным ценностям». А мы добавим риторическим вопросом: а возможно ли это в условиях открытой войны на наше народное и государственное уничтожение? Ведь далеко не всё решается оружием железным…

Надо отметить важное обстоятельство: Вячеслав Лютый пишет далеко не о каждом явлении и далеко не о каждом авторе. Он строго избирателен. Пишет лишь о том, что ему близко и что составляет русскую литературную традицию. Иногда он даёт рассматриваемым авторам завышенную оценку – то ли в качестве поддержки, то ли с целью указать им путь развития, исходя из традиции.

Поскольку Вячеслав Лютый в основном занят современной литературой, здесь надо иметь в виду, что из общественного сознания изымается теперь не только современная литература, но прежде всего – классическая, которая в силу известных идеологических причин требует нового прочтения с точки зрения христианского понимания мира. А потому противопоставление классики и современной литературы представляется теперь несколько неуместным: «Проще отказаться от современной литературы и классику читать… Этот выбор позволит читателю сохранить собственную душу и достоинство». Не позволит это сохранить собственную душу, так как классика у нас истолкована так – с точки зрения «освободительного движения» в собственной стране и «революционных ценностей», – что добраться до её истинного содержания и смысла не так просто. А современная литература, не выходящая из предшествующей, не выходит ниоткуда и является просто имитацией литературы.

Впрочем, сам критик это вполне осознаёт, говоря о том, что современному автору «должно понимать, что до его пробуждения от младенческого сна в русском пространстве что-то происходило». Скажу строчками Николая Рубцова: «Здесь русский дух в веках произошёл, И ничего на ней не происходит». И потом, критик совершенно прав, говоря о том, что «начать жизнь с чистого листа не удавалось никому». Уверен, что и теперь, не удастся. Ведь истинный поэт творит не иначе как «Храня священную любовь, Твердя старинные обеты». Ну а когда для его «старинного дела» (Александр Блок) не достаёт таланта, тогда делается беспроигрышная ставка на «современность», как правило, спекулятивная. Ведь литература исполняет своё великое народное дело лишь в той мере, в какой она остаётся литературой, и никак не иначе.

Значительное место в книге занимают размышления критика о поэте Юрии Кузнецове, «удивительном и неразгаданном гении отечественной поэзии, поэте мысли, интуиции, пророчеств и прозрений». И что примечательно, наиболее частыми вопросами критику были вопросы о стихотворении «Поэт и монах», приводившем читателей в некоторое смущение. Хотя стихи касались извечной проблемы соотношения поэтического творчества и веры. Видно этот аспект творчества и нашего бытия оказался за многие годы и десятилетия настолько заслонённым иными представлениями, что и рождает у читателей смятение.

Между тем, эти стихи оказались у поэта последними, по сути – завещанием нам. И говоря о христианском, православном понимании мира, критик совершенно справедливо пишет, что «не надо с энергией, достойной лучшего применения, воцерковлять литературу – это убьёт её». Ведь этот духовно-мировоззренческий аспект нашего бытия и народного самосознания в русской литературе уже «разрешён». И стоит лишь удивляться тому, как это удалось пятнадцатилетнему гению Лермонтову в стихотворении «Молитва»:

Не обвиняй меня, Всесильный,

И не карай меня, молю,

За то, что мрак земли могильный

С её страстями я люблю;

За то, что редко в душу входит

Живых речей твоих струя;

За то, что в заблужденье бродит

Мой ум далёкий от Тебя…

Смею утверждать, что вопрос этот «разрешён» на все времена, пока будет существовать литература. А слово «разрешён» ставлю в кавычки потому, что каждое новое поколение разрешает его заново. И благодаря предшествующему опыту. В этом свете и стихи Юрия Кузнецова «Поэт и монах» представляются не такими уж необычными. Во всяком случае, для истинно христианского понимания мира они не дают никакого повода для смущения.

Это же стихотворение Михаила Юрьевича Лермонтова во многом так и осталось не вполне понятым. Или хотя бы вразумительно истолкованным. Нам теперь предстоит уразуметь то, что уже постигнуто в русской литературе, а не прикрываться по каждому поводу фиговым листком «современности», под которой можно понимать всё что угодно, разрывая вольно или невольно всякую преемственность с незыблемой литературной традицией. Ведь для постижения «современности» есть другие формы сознания, кроме литературы.

Так что в классической литературе не только «спасают свою душу», но и находят ответы на те главные вопросы бытия, которые не даёт никакая «современность», как правило абсолютизируемая до предела. Тем более, что враждебная литературе среда продолжается уже столь долго, что уже выросло новое поколение литераторов, которое начинает утрачивать саму природу литературы, её предмет. И это тоже осознаёт критик Вячеслав Лютый: «В настоящее время мы очутились в некоей мировоззренческой котловине». Смещаются координаты ценностей уже «внутри самой литературы, когда грязное и порочное стало называться интересным и творческим, а очевидно тупое – интеллектуально продвинутым».

Ситуация в литературе, в культурном информационном пространстве может показаться и вовсе безвыходной. Но ведь мы уже имеем богатый опыт выхода из подобного тупика или, как пишет критик, «котловины». И во времени ведь не столь уж отдалённом. Но этот бесценный опыт топится в бесконечных словопрениях, разумеется, преднамеренно.

Припомним, как восстанавливалась страна после её революционного крушения начала ХХ века. С 1934 года был предпринят радикальный грандиозный поворот, который можно в самых общих чертах охарактеризовать как отход от революционного сознания и возвращение к традиционному. Это всё убедительно и подробно описал в статьях 30-х годов, то есть, по свежим следам событий, философ русского зарубежья Георгий Федотов. Была предпринята «настоящая контрреволюция, проводимая сверху». Когда в спешном порядке «ковалось национальное сознание, так долго разрушавшееся». И что очень важно – центральная роль в этом радикальном повороте отводилась великой русской литературе, поскольку идеология оставалась атеистической: «Марксизм – правда, не упразднённый, но истолкованный – не отравляет в такой мере отроческие души философией материализма и классовой ненависти. Ребёнок и юноша поставлены непосредственно под воздействие благородных традиций русской литературы. Пушкин, Толстой – пусть вместе с Горьким – становятся воспитателями народа. Никогда ещё влияние Пушкина в России не было столь широким. Народ впервые нашёл своего поэта» (Г.П. Федотов, «Судьба и грехи России» Санкт-Петербург, «София», в 2-х томах. Т. 2). Наряду, как понятно, со срочной индустриализацией и созданием оружия железного…

А потому, когда наша «элита» всё ещё резвится и никак не может прийти в себя от лёгкой «победы» над народом, кажется, теряя уже естественное чувство самосохранения, страхом исходит душа. Не от американских ракет с их меньшими «махами», чем у наших, а от этого, ибо в таком случае ракеты могут и не понадобиться… За этим ведь следует неумолимая и трагическая закономерность, которую выразил Милорад Павич: «Известно, что перед исчезновением всякого народа вначале вырождается и исчезает знать, а с нею литература; остаются только сборники законов, которые народ знает наизусть» («Хазарский словарь», Киев, «София», 1996).

 

Такого критика, как Вячеслав Лютый, судя по нынешнему положению русской литературы в обществе и её состоянию, вроде бы и быть не должно. Но он есть и вопреки всему работает именно в русской литературной традиции. А потому не только выход этой книги, но вся его многолетняя работа в литературе в информационной «враждебной окружающей среде» является безусловным подвигом. Мало кем замечаемом даже в литературной среде. Скажу определённо, что Вячеслав Лютый своё предназначение литературного критика исполняет честно, последовательно и добросовестно, несмотря ни на что. Ни на культурную, точнее антикультурную политику в обществе, пока все ещё продолжающуюся. Ни на тесные внешние обстоятельства, которых у русских писателей во все времена было более чем достаточно.

­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­----------------------------------
        * Вячеслав Лютый, «Предназначение». О литературе и современности. Воронеж: «АО «Воронежская областная типография». 2022, с.704.