Владимир СОРОКОЖЕРДЬЕВ. ДВА КРЫЛА НА ПЛЕЧО ПОЛОЖИВ. Поэзия

 

Владимир СОРОКОЖЕРДЬЕВ

ДВА КРЫЛА НА ПЛЕЧО ПОЛОЖИВ

 

* * *

На красоту земли голодные,

Есть что в стране родной сравнить.

Туристы морюшко холодное

Стремятся повидать, не жить.

 

Весёлых, любопытных, чопорных

На побережье занесло.

В отличие от моря Чёрного

Там и полуночью светло.

 

А солнце на́ море – медлительно,

И это надо видеть – как

Оно ласкает снисходительно

Лучом Териберский маяк.

 

А маяку – умолкнул на́ лето –

Такие шутки ни к чему,

Ведь море Баренцево налито,

Не солнцу налито, ему!

 

КОВЁР

Ты куда торопишься, окраина,

С похмела или сошла с ума?

С города сбивается окалина –

Сносятся барачные дома.

 

Уезжают жители, и смело

Вещи выметаются, как сор,

Грузится, что к сердцу прикипело,

И особо – душенька-ковёр.

 

А ему-то люди знают цену,

Красоты осколок и тепла,

Он собою закрывал всю стену,

Нулевою слышимость была.

 

Может, в новом доме, как и в этом,

Будет он служить натурой всей,

Чтоб не слышать ругани соседей,

И не выдать ругани своей.

 

СОЛОУХИН

Не выбегая на простор,

Живёт, среди себе подобных,

Красавец леса – мухомор,

Для человека несъедобный.

 

Для супа там грибов толпа.

Для опыта, не с голодухи

Откушал вредного гриба

В ущерб здоровья Солоухин.

 

Просёлки русские – в судьбе!

Он не был за рулём помехой

Другим,
                      и не давал себе

На мухоморный свет проехать.

 

Напутствовал, кто в лес пошёл:

Не надо гнаться за охапкой

И сразу приглашать за стол,

Когда вам машут яркой шляпкой.

 

* * *

Посмеяться, помолчать –

Чьи-то правила важны,

И сургучная печать

Канцелярии Луны.

 

Но того ещё важней –

С той поры, как стал я люб, –

Канцелярии твоей

Отпечаток нежных губ.

 

ФУТБОЛ

Судью отправили «на мыло»,

Победный праздновали гол.

Весь стадион кипел, штормило

Его величество футбол.

 

Там глохли галки и вороны,

В небесный бились потолок.

Пустела чаша стадиона,

Выплёскивая кипяток.

 

* * *

Могилу с молодости рыл,

Никчёмной страсти потакая:

Лихие табаки курил,

Колечки сладкие пуская.

 

Колечки украшали жизнь –

И праздные, и трудовые.

А с ними уплывали ввысь

Ещё и кольца годовые.

 

* * *

Вольготно музыка жила –

И громко, и несмело.

Кому-то песней душу жгла,

Частушкой многих грела.

 

Менялись нежные тона

На электроудары.

И всё ж родная сторона

Гармошку чтит и дарит.

 

Гуляй и радуй нас, гармонь

С черёмуховой веткой,

Совсем не нужен ей огонь

Фарфоровой розетки.

 

ВЫСОЦКИЙ

Хотелось небушка высокого

И неизведанных глубин.

Мы жили песнями Высоцкого

С магнитофоновых бабин.

 

В глуши сибирской были вместе,

Тянули провод через лес,

И нам разматывали песни

Турбины Красноярской ГЭС.

 

На всю округу брызги сея,

Светилась станция, под ней

Могучий голос Енисея

Гнал «Привередливых коней».

 

* * *

Озеро – ледовая равнина.

Двое на окраине страны

Вмёрзли в снег, как чёрные пингвины,

Если посмотреть со стороны.

 

Редкую, но празднуем победу,

Вот и на ушицу уже есть.

Ты поёшь: «…в Иваново поеду»,

Я пою: «…немало там невест».

 

С сухопутной песенкой наивной

С рыбой связь нам кажется прочней.

Что-то есть – а что? – в рыбалке зимней,

Дух бы её выразить точней.

 

Знаем – как! В тепле ночной избушки

Словесами вяжем чепуху

После алюминиевой кружки

С огненной водою под уху!

 

ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ ДИКТАНТ

Встряхнём же память ото сна!

В игру серьёзную сыграем.

У нас прекрасная страна,

Но хорошо ли её знаем?

 

Земель десятки назовём,

И не забудем про наследство –

Суглинок или чернозём,

Где родились, лепилось детство.

 

Где звал призывно горизонт,

Волнуя душу: не пора ли?

Из четырёх его сторон,

Какая дальше, выбирали.

 

И проявили в том талант,

Что выбрали, где жить не тесно,

Где пишется сейчас диктант,

И в нём вопрос – про это место.

 

МАСТЕР

Мастер однорукий всё же смог

В мире жить ремонта и пошива,

Меж коленей зажимать сапог,

Молотком работать, дратвой, шилом.

 

Отдыха не ведала рука,

Не боялась кожаного вала,

И «бычок» погасший старика

Прикурить за делом успевала.

 

Схватывала мысли на лету

Лекаря подошвенной разрухи,

За двоих трудилась. И за ту,

На войне оставленную руку…

 

РОБИНЗОН

Добытчик? – у жены большой вопрос.

Лишь может показать себя народу:

Не курицу, мол, дичь домой принёс,

Картошка не с прилавка – с огорода!

 

На подвиг не готов, зато здоров

В объятиях любимого экрана,

Где в роли Робинзона Куравлёв

С ружьём и верой в слабость океана.

 

Идиллию такую не нарушь,

Ну, разве что – проверкою помады.

Какой бы ни был, всё-таки он – муж,

А с подвигами мужа ей не надо!

 

* * *

У воздушных шаров вид бывалый,

В красках каждый по-своему крут,

Подражая космическим далям,

Над полями-садами плывут.

 

Не во вред населению местному,

Что привыкло к полётам шаров,

Не считает уже за нашествие

Человечков из дальних миров.

 

Люди трудятся над урожаем,

Ковыряя земельный надел,

И отмашками рук провожают

Тех, кому на земле нету дел.

 

* * *

Туманный свет жары рассеян

И превращается в дымы.

Где коврик луговой расстелен,

Неужто здесь лежали мы?

 

Ещё вчера, а не когда-то,

Качались лепестки у рта.

И где трава была примята,

Казалось, нету и следа.

 

Под солнцем выпрямила спинки,

Подняла лепестков крыло,

Лишь перекушенной травинке,

Одной из всех, не повезло.

 

ПОГОВОРКА

                               В час по чайной ложке.

Ложка много умеет и знает.

Под негромкую чайную звень

Сахарок рассыпной вымеряет

И медлительность – милую лень.

 

Эта фраза пришла не случайно,

По-семейному, с доброй душой.

Ведь с младенчества, с ложечки чайной,

Путь неблизкий до ложки большой.

 

ГЕРБ КОЛЫ

У Колы на гербе есть кит.

Гербы рождаются непросто.

Наш город Кола знаменит

Ещё Петровским китоловством.

 

Его былая старина

Веками множилась, копилась.

По злому умыслу она

Почти совсем не сохранилась.

 

Но уцелел кит на гербе,

В геральдике довольно редок,

Как благодарен я тебе

За этого кита, мой предок!

 

Неведомо, каким он был,

Последним чудищем, возможно,

Он к нам из прошлого приплыл,

Чтобы рассказывать о прошлом!..

 

ОКНО

Моё окно выходит на ручей;

Журчит-поёт, напитанный прохладой.

Там, в ивняке, семья куропачей,

Им не мешаю – большего не надо.

 

Я Кольской тундры – верный ученик,

Вся мурава до листика знакома.

Какая радость – узнавать из книг,

Какое счастье – видеть возле дома!

 

А солнце мне в окно кричит: – Пора!

Пора – ко сну!
                               Само ж не спит, негодник.

И не понять, ещё пока – вчера,

Иль наступило всё-таки сегодня?..

 

ЛОДОЧНИК

Захудалого слова не скажет,

Если что-то по жизни не так.

Он гребёт, словно крыльями машет,

И взлететь всё не может никак.

 

Весь – в улыбке мужик, сил не жалко,

Он ещё полетит, был бы жив.

Рассудительно ходит, вразвалку,

Два крыла на плечо положив.

 

Не поднимется в небо, пожалуй,

Ну зачем ему лишний почёт,

Он и так на селе уважаем

Из-за речки, что рядом течёт.

 

РОДНИК

…И встретилось песчаное корытце,

Земля дышала холодом под ним.

Не принято, я знаю, торопиться,

Когда вам улыбается родник.

 

Приветливый всегда, неповторимый,

В глуши лесной, в колодце ли любом.

Среди бродяг, как и ручей, любим он,

И я тянусь к нему открытым ртом.

 

Родник бурлил легонько, тонко тенькал,

Сказать хотел: тоскливо одному,

А я стоял пред ним на четвереньках

Из уваженья полного к нему!

 

Не только потому, что смог напиться,

Я Волгу вспомнил, русский человек,

Что началась с такого же корытца,

Как множество других великих рек.

 

г. Мурманск