Геннадий ВЕРЕЩАГИН. ПЛОДЫ БЕССМЕРТИЯ ВКУСИВ... Стихи

 

Геннадий ВЕРЕЩАГИН

ПЛОДЫ БЕССМЕРТИЯ ВКУСИВ...

 

* * *

Как много сгублено людей

Мотивом благородных целей!

Продумал мелочи злодей

В своей сладкоречивой трели.

 

И пали мужики от жён,

Жена как шея и как вожжи,

Был каждый долгом обожжён

Пред теми, кто ему и должен.

 

И в целом мире тоже так:

Дворцом представлена могила,

Где светом выставляют мрак,

А мрак рисуется светилом.

 

Невежда учит нас как жить,

И все над мудрецом смеются,

А то, чем надо дорожить,

В разряде глиняного блюдца.

 

Пожалуй, было так всегда,

Никчёмность любит обожанье!

Есть на земле одна беда:

Науку съело подражанье.

 

Нет бы святому подражать,

Но злато отдано за бусы...

Спаси Россию, Божья Мать!

Они Твои: и Русь, и русы.

 

* * *

Сегодня от столиц и до глуши,

Все спорят о достоинствах их края.

Россия, говорю вам от души,

Не хуже и не лучше, а иная!

 

Поэтому оценки не нужны,

Любовь первична, остальное бредни,

Упавшего поднять мы все должны,

Ведь все мы на Земле теперь соседи...

 

И не судите, суд на небесах,

И там по сердцу будет вам награда.

Своим судом вы превратите в прах

Планету жизни. И оно вам надо?!

 

И не кичитесь знанием, оно

Надменно, это разделяет,

Оно как вера избранным дано,

А избранных нас – много не бывает.

 

Но выше знания стоит любовь,

Она необъяснима от созданья,

Сам Бог за нас когда-то пролил кровь,

Чтоб по Нему творили мирозданье.

 

Да, ты умнее, ну а я добрей,

Я мягче сердцем, ты – создатель яда.

Что Бог послал – то это и имей,

И большего, поверь, тебе не надо.

 

Сегодня наши родины больны,

А дети их все каменными стали,

И Родины взывают: вы ж сыны!

Не о такой защите мы мечтали...

 

* * *

Державой быть осуждено Отечество,

Другого места нет ей на земле,

Где божество земное, человечество,

Давно разделено в самом себе.

 

Ждут вожака, проклятого харизмой,

Чтобы собрал всех хлебом и кнутом,

И наступил на горло эгоистам,

И возомнил себя вторым Христом.

 

Но будет так, как сказано в завете:

Спасенье с неба – прихоти наград,

И каждый лично перед Ним в ответе

За нелюбовь – вместилище утрат.

 

Свершится всё до точки Откровенья,

До входа в жерло выстраданных врат,

Куда с тобою, русский соплеменник,

Войду как воин – родины солдат.

 

Люблю тебя, державное Отечество!

Как любит воин возвращенье в дом,

Где мама у плиты от счастья светится,

Выглядывая сына за окном.

 

* * *

Жизнь это роскошь, кто её оценит?!

Всё прошлое – один короткий миг!

Наверно тот, кто своё время ценит,

Но больше ценит времена других.

 

А я растратчик времени и чувства,

Смотрю на жизнь как на собранье див.

Любовь дана как высшее искусство

Отдать себя, других не погубив.

 

* * *

Где двое русских – там Россия,

А где один – о ней печаль.

Делили Русь и не спросили

У русских – этого не жаль?!

 

А Русь спасает мир как прежде,

Распяв гордыню на кресте.

Россия – родина надежды

На человека во Христе.

 

И как тут ей не поклониться!

Как не назвать её родной!

Первопрестольная столица

Златой сияет головой...

 

А тут... чухна и интеграсты

Нас учат как себя вести...

На самом деле – педерасты

В заботах как себя спасти.

 

Но пусть спасают их тевтонцы,

А нам теперь спасать их – в лом.

Приют убогого чухонца

Давно как сумасшедший дом...

 

* * *

Просто станьте на колени

Перед той, что дарит жизнь!

Просто все сотрите тени

Перед мамой. Мама – высь!

 

Просто ей погладьте руку,

Поцелуйте в губы, в лоб...

Просто мамина наука

Все века переживёт.

 

Просто мама... Кто роднее

Есть для сердца твоего?!

И с годами всё виднее,

Что роднее – никого...

 

* * *

В основе государств – закон,

Прописанный в столбцы обычай.

Обычай, как и суть икон,

Нам в душу праведностью тычет.

 

А праведность и смертный грех –

Две стороны одной медали,

Из общемировых утех

Вершинная – бессмертья дали.

 

Но смысл его ещё сокрыт,

А что бессмысленно – вне цели,

Прошедшим временем омыт

Живущий, как дитя в купели.

 

Но разум не остановить

В его заразности открытий,

И в этом некого винить,

Кроме дерзаний и наитий.

 

Всеобщность – слово для других,

Молчание невыносимо!

Мир существует для двоих,

Рождая Третьего незримо.

 

Дух непрерывен, а душа,

Раба телесного точила,

Живёт на лезвии ножа,

И потому кровоточива.

 

Насилие – закон людей,

Что шаг вперёд от убиенья,

По сути человек злодей

До смерти – самоотреченья.

 

Но скоро сварится бульон,

Вобравший гибель всех историй,

И Человек взойдёт на трон

Без государств и консисторий.

 

А дальше – дебри звёздных нив,

Где человек на вечном поле,

Плоды бессмертия вкусив,

Подвинет Бога на престоле...

 

* * *

Нет честных денег априори,

Все деньги – это страшный суд:

Страх, подлость, ненависть и горе

Они хозяевам несут.

 

Они объединяют в деле,

Разменивая дух на прах.

Они так мягко в жизни стелют,

Что спишь на них как на гвоздях.

 

Они как облик Люцифера

И лучезарны, и строги.

Кто в них признает сущность меры,

Свернёт всегда на их круги.

 

Но их изъян таится в цифре,

А тайна цифры – образ-знак.

Начало смерти их – на Кипре,

Но это только первый шаг!

 

Они игра, где прав лишь джокер,

Что нарисован тем, кто скрыт.

Они имеют свои сроки,

Меняя только внешний вид.

 

Они как мнимая свобода,

Где вождь – ослепший поводырь.

Они – проклятие народа,

Что умер в жажде у воды.

 

* * *

Как жаль, что раньше мы не встретились

На перекрёстке наших воль,

И что любовь не терпит третьего,

Но мне досталась эта боль.

 

А ты свободна в царских прихотях,

И для тебя всегда весна.

Из треугольника нет выхода:

Везде углы, везде стена...

 

* * *

Мы распяты на генах своих,

Мы свободны чрез рабство другого.

Знает Бог, кто ты есть в этот миг,

Ты рыбак или жертва улова.

 

Все ведомы, друг друга ведя,

Все слепые, хоть видят детали.

Счастлив тот, кто познает себя,

Заглянув в неприступные дали.

 

Мы – от Бога и к Богу придём,

Как старик возвращается к детству.

Пусть не нами построен наш дом,

Его дал нам Отец по наследству.

 

Впереди – переделка крестов,

Только надо ль нам это причастье?!

Мир без боли до боли пустой,

Счастье мерят весами несчастья...

 

* * *

Державы больше нет,

Есть клуб по интересам,

Где вор, а с ним же мент

Торгуют русским лесом.

 

Где святость – это нефть,

Где правда – под рубцами,

Где можно только петь

О самках с жеребцами.

 

И скоро этот клуб

Прикроют как заразу,

А молодых убьют

Всех вместе, скопом, сразу.

 

И будут говорить,

Что даже так и лучше,

Что надо петь и пить,

И где Он, Вездесущий?

 

* * *

Есть красный угол в русской пятистенке,

Там Сам Христос и Мать Его Сама,

Стена: кто жив, кто умер, кто в застенке,

А рядом ходики, чтоб не сойти с ума.

 

Кто бы собрал с тех пятистенок слёзы,

Открыл бы миру новый океан.

Там смотрят в окна белые берёзы,

Как смотрят люди на большой экран.

 

Берёзам тем ломали ветки дети,

Давно так было... всё как наяву!

Сейчас всё пусто, только шалый ветер

Роняет лист на сорную траву.

 

Лишь в знойный день, где облако как вата,

Старушка покидает тихий дом,

И смотрит вдоль дорог подслеповато

Кого-то ждёт, но... никого кругом.

 

Сухой рукой от солнца заслонившись

Она стоит так час, потом другой,

Придёт домой и плачет, прислонившись,

К любимой печке головой седой.

 

– Христос-Господь! Я жить уже не рада,

Возьми к себе... – и продолжает речь: –

Прости за то, что не горит лампада:

Нет сил на лавку встать её зажечь!

 

Есть красный угол в русской пятистенке,

Там о тебе огонь любви горит.

Кто мать забыл, на воле иль в застенке,

Тот и у Бога будет позабыт.

 

* * *

Вы простите меня, ветераны!

Я от темы не ухожу,

Я сегодня на ваши раны

Слово памяти положу.

 

Всё я помню, но быт проклятый

Заглушает мой долг во мне,

И солдат из могилы взятый

Бродит ужасом по стране.

 

Те жиреют, а этим пофиг...

Что им скажешь – они на дне!

Совесть многих – слепой дистрофик

Или тень огня на стене.

 

Только сердце стучит метрономом,

И в ушах – как сирены вой:

Жить не только одним гастрономом

И не только своей семьёй!

 

Надо мною – родное небо,

Под ногами – моя земля,

Я без вас бы, родные, не был...

Вот об этом забыть нельзя!

 

* * *

Наши дети – наши крылья!
Без детей бы мир продрог,
Мы б без них остались пылью
Иль бурьяном у дорог.

Дети – наше продолженье
И без них нам как прожить?!
Они учат нас терпенью
И умению любить.

Наша боль и наша радость,
И надежда на века.
Что нам надо: только малость –
Их звонок издалека...

 

* * *

Свинью пред тем как заколоть

Раскармливают до отвала,

Чтоб сало окружило плоть,

А духа вовсе бы не стало.

 

Так олигарх ведом деньгой

Для поедания народом,

Народ всегда у нас герой

И героичней год от года.

 

Но результат – одна беда:

Всё мясо с салом – за границу,

Народу – ливер и вода,

Ни журавля и ни синицы.

 

А средний класс всегда с пушком

На рыльце, а его молитва

Так отдаёт мирским душком

От лука, хлеба и пол-литра.

 

Что олигарх?! Его съедим!

По сути он – его доходы,

Но, пусть он (с именем своим!)

Даст Родине атомоходы.

 

Пусть даст деньгу на вертолёт,

На танк, на мощную ракету,

Или на сотню разведрот,

А не на платье для Джульетты.

 

Достал уже их Куршавель!

Достали острова и Ницца!

Их семизвёздочный отель,

Куда народу не вселиться!

 

Пусть олигарх да будет наш!

И он империей владеет!

Россия, коль вошла в кураж,

Всех выпасет, всех поимеет!

 

* * *

Витиеватые слова,

Двусмысленности дань пустая.

Душа в расколе, голова –

Крикливых птиц большая стая.

 

И всё смывается волной

Иных забот – одна лишь пена,

За холодом – тотчас же зной:

Невыносимая измена!

 

И неосознанна тоска

По миру ясности и чести,

И тенью бродят у виска

Все пистолеты лютой мести.

 

И ненавидим мир и быт,

В уме давно составлен список.

И вор – кто радостен и сыт,

И брат по ненависти близок...

 

Таких сегодня пруд пруди,

Бессмертье душ их знает тленье,

А заповедь: не осуди!

У них в загоне и сомненье.

 

Таким убить другого – мёд,

Они – особая порода,

На месте сердца у них лёд,

И их всё больше с каждым годом...

 

* * *

Что сделал я – то полбеды,

Проблема в том, что я не сделал.

За сделанное – все суды,

Но судьи главные – кто в белом.

 

На чёрном пятна не видны,

И потому – в нём всё судейство.

Укоротило действо дни,

Но отравило их бездейство.

 

* * *

Ломал себя и тем ломал других,

Жил как в последний раз – на переломе...

Прости меня, Господь, за дорогих,

Особо за жену и тех, кто в доме!

 

Несносна ложь, но в ней весь мир погряз,

Как не запачкать в море грязи платья!

Я молод был, хотелось здесь, сейчас

Вина и губ, и жаркие объятья!

 

Хотелось мир перевернуть собой,

Обман обманом взять, упёршись рогом!

И я подрался со своей судьбой,

Как Яков с Иордана дрался с Богом.

 

Что только обо мне ни говорят!

Иное – вздор, иное есть и ныне.

Не скрою – было всё, но не подряд,

А так, как ливень посреди пустыни.

 

Пахал до умопомрачений, пил,

Вёл к Господу и падал в морок ада,

И Родину, и женщину любил

До самоотреченья, до упада.

 

И Маринеско для меня герой,

И Гриша Мелехов, и мученики Храма,

Над всеми ними лишь Христос горой,

А рядом с Ним, конечно, моя мама.

 

Простите люди, но ваш суд – чужой,

Я шёл напропалую, без дороги,

Я в этом мире был самим собой,

Мне – Божий суд, он милостив в итоге...