Юрий МАНАКОВ. МАМА, МОЯ РОДНЕНЬКАЯ МАМА… Воспоминания о войне матери Нины Алексеевны Манаковой

Юрий МАНАКОВ

МАМА, МОЯ РОДНЕНЬКАЯ МАМА…

 

Воспоминания о войне моей мамы, труженицы тыла, ветерана труда, дочери солдата Красной армии, погибшего в декабре 1943 года под Витебском, Нины Алексеевны Манаковой (Альковой) начинаются просто:

«12 июня 1941 года мне исполнилось 14 лет, а через десять дней началась война. Отца, Алексея Ильича Алькова, сразу же забрали на фронт. Помню, провожали его из Змеиногорска, что в девяти километрах от нашей деревни Черепановское. Подъехали бортовые полуторки,  призывников набилось в каждую столько, что, как позже с дороги на фронт написал отец, до самых Третьяков ехали стоя. После двух недель обучения в Славгороде их часть направили на фронт».

Здесь я дополню мамины воспоминания своим стихотворением, написанным не так давно и получившим в прошлом году диплом «Золотое перо» в номинации «За лучшее стихотворение о Великой Отечественной войне» в международном поэтическом конкурсе, проходившем в Москве. Оно о деде Алексее Ильиче. Ещё с советских времён через горвоенкомат я пытался отыскать хоть какие-то ниточки и следы, благодаря которым удалось бы выяснить хотя бы место и время его гибели. Сколько и куда только ни писал, однако ответ отовсюду приходил один и тот же: сведений не имеем. И вот в 2007 году довелось мне побывать в музее Великой Отечественной войны, что в Москве на Поклонной горе. Осмотрев все залы и ознакомившись с удивительными экспонатами, говорящими о силе русского духа и оружия, с чувством гордости прочитал я тиснённые золотыми буквами фамилии лениногорцев Героев Советского Союза, и уже собрался было выходить на улицу, но что-то задержало меня на лестнице, и я обратился к работнице музея, оказавшейся поблизости, со словами: а нельзя ли мне узнать хоть что-то о своём дедушке, пропавшем в годы войны без вести. Женщина посоветовала мне пройти в 117 кабинет на первом этаже, там в компьютерах хранятся все известные данные по интересующему меня вопросу. Что я и сделал немедленно. В кабинете вежливая девушка спросила у меня полное имя, отчество и фамилию деда, год его рождения. И через минуту компьютер выдал скупую информацию: призван в июле 1941 года Змеиногорским военкоматом Алтайского края, пропал без вести в бою за освобождение Белоруссии под городом Витебск в декабре 1943 года. Так, через 60 с лишним лет, прояснилась судьба маминого отца и моего деда. 

 

        ДЕД

Нет у деда моего

Ни могилки, ни креста.

Нет в архивах на него

Похоронного листа.

 

Только «…без вести пропал…»

В деревеньку на Алтай,

В избу, где дымил чувал,

Настудило, и не в май,

 

А в заснеженный январь

Горе почтальон принёс.

Холодела синева

От горючих детских слёз.

 

Есть у деда моего

Больше двух годов войны.

Нет у деда моего

Перед Родиной вины.

 

Он в пехоте воевал

И винтовкой, и штыком,

Рукопашные знавал,

Не единожды притом.

 

Сердцем двигала его

Ярость попранной земли:

Много видел он всего,

Когда вновь на запад шли.

 

Мама помнит с юных дней –

Дед телегу подвезёт

К речке, полную груздей,

Лошадь ловко распряжёт,

 

Кадки выкатит к воде,

Улыбнётся широко:

Вот опять поспел везде

Алексей Ильич Альков!

 

Перед самою войной

Дед задумал новый дом

Строить, каждое бревно

В сруб определив ладом.

 

Но едва на фронт ушёл,

Как пронырливый колхоз

Поступил нехорошо:

Брёвна со двора увёз.

 

Был ли умысел в том злой

Или шаткие дела,

Но солдатка с ребятнёй

Так в избушке и жила.

 

Дед под Витебском убит,

Там его последний бой.

Он от нас навек укрыт

Стылой взорванной землёй.

 

Сколько уж прошло всего

После горькой той войны.

Нет у деда моего

Перед Родиной вины.

 

Продолжим мамины воспоминания. «…Проводили отца на фронт, мать, Ксения Григорьевна целыми днями на ферме, я старшая, два младших брата – Володе 7 лет, а Витеньке годик, под моим присмотром. Пришлось учёбу в школе, а я тогда закончила шесть классов, бросить. Пошла работать в колхоз. Вязали снопы с хлебом, ребята-погонщики на паре коней едут по прогону, валят пшеницу, овёс, ячмень, мы, девчонки, по три человека с одного края, по три с другого, идём следом, вяжем. Также заготавливали сено для колхоза, на равнине конями и трактором косили, а мы, ребятишки по логам, по кручам кусты окашивали вручную. Работа была не для слабых, но нам всегда помогала хорошая русская песня, без которой в те годы, да и потом после войны, – никуда. Тогда ведь магнитофонов никаких и в помине не было. Зато уж песен и задорных частушек мы знали – за неделю не перепеть! А зимой работы тоже не убавлялось: на фермах убирали за скотом, конями, ухаживали за телятами, сортировали зерно на элеваторах в Третьяках и в Старо-Алейске. Туда нас возили на машине или подводах и санях. Как только сходил снег и наступала весенняя страда, мы опять на поле, плуги, бороны, сев зерновых и овощей. И так вот все четыре года. Но хоть и было тяжело, случалось, ели и гнилую картошку, а жили, пусть и впроголодь, но весело. На пашню с песнями, с поля на топтогон – на вечёрки под гармонь да частушки, за ночь напляшемся, глянь, а уже светает, и опять надо в поле. Так мы и туда тоже с песнями. Хоть и война, горе, но жили тогда все дружно, и сейчас вспоминается это время как светлое и тёплое. Наверное, ещё и потому, что в ту суровую годину мы были молоды. Многого тогда нам не хватало, но люди делились последним, сердцем не ожесточались. Да и как бы там ни было, но мы-то обитали в глубоком тылу, нас никто не бомбил, домов наших не жёг, людей не убивал. А вот каково было тем, кто жил в прифронтовой полосе или ещё хуже того – оказался в оккупации? Мы же тоже слушали репродукторы, читали в газетах, да вернувшиеся с фронта инвалидами наши сельчане рассказывали про зверства фашистов. И так сильно, от всей души жалели мы этих людей. Победу я встретила с подругами в поле. Мы готовили сеялки, засыпали в них ячмень на семена, вдруг видим, на коне верхом во весь опор к нам несётся со стороны деревни наш бригадир Афоня Вяткин и что-то громко кричит, а слов разобрать мы не можем – больно далеко он ещё. Дождались, прискакал к нам, осадил коня и такой радостный весь как опять закричит: «Победа, девчонки, победа!». А у самого слёзы на глазах. Ну, тут и мы разревелись от радости и закружились вокруг своей сеялки, и давай друг дружку обнимать. Когда немного успокоились, бригадир сказал, что сегодняшний день объявлен нерабочим. И мы гурьбой побежали в деревню к своим родным».

Так вот закончилась Великая Отечественная война для моей мамы, Нины Алексеевны Манаковой. Через год она приехала в Лениногорск, где устроилась сначала на работу в небольшую строительную организацию: строили одноэтажные коттеджи на двух хозяев, потом перешла работать на хлебозавод. На пенсию же мама ушла из Тишинского взвода 30 ВГСО, проработав здесь около 20 лет. Свои заметки я хочу закончить ещё одним своим стихотворением, называется оно «Мама». И пусть оно к теме войны и не имеет прямого отношения, однако, на мой взгляд, характер, воля к жизни, умение преодолевать возникающие трудности у мамы сформировались именно в то суровое и великое военное лихолетье, выпавшее на годы маминой юности.

 

            МАМА

Мама моя, старенькая мама,

Без тебя зарос мой огород,

Потускнела сопок панорама,

Обветшал и выцвел небосвод.

 

А ты помнишь, как росой умыты,

Клумбы ликовали за окном,

И соседи от своих калиток

С завистью смотрели на мой дом.

 

Потому что видная крестьянка,

Коей ты была в любой поре,

Не могла позволить непорядка

Даже и у сына во дворе.

 

Оглядишь, бывало, грядки строго,

Прежде чем присядешь на скамью.

К нам тогда сорняк забыл дорогу,

Помня руку крепкую твою.

 

В те деньки, что ты у нас гостила,

Я всегда с отрадой отмечал –

Как над домом ласточка кружила

И ручей приветливей журчал.

 

Ладная в работе и заботе,

За твоей мне видятся спиной

Поколенья предков, что уходят

В даль веков тропинкой родовой.

 

Хлеборобы и землепроходцы,

Первые и в песне, и в бою…

Тихое восходит нынче солнце

В отчем неприкаянном краю.

 

Ты живёшь безвылазно в квартире:

Ноги, да и возраст не дают

Навести тебе в окрестном мире

Русский наш, особенный уют.

 

Было б горько, если бы не память,

Не её серебряная вязь:

Мама, моя родненькая мама,

Будут ещё песни и у нас!