Александр ТОКАРЕВ. «1993». ВСЕ ПУТИ ВЕДУТ В ОСТАНКИНО. Фильм к 30-ой годовщине памятного события
Александр ТОКАРЕВ
«1993». ВСЕ ПУТИ ВЕДУТ В ОСТАНКИНО
Фильм к 30-ой годовщине памятного события
Фильм Александра Велединского, снятый по мотивам известного романа Сергея Шаргунова, хорош уже тем, что из двух главных версий событий осени 1993 года за основу берёт безусловно одну – ту, что на протяжении трёх десятилетий выражала сторона, проигравшая в вооружённом противостоянии, но победившая в борьбе за души и умы. Правда этой стороны, пришедшей вечером 3 октября к Останкино требовать справедливости, теперь выражена в кино, остающемся важнейшим из искусств.
Главный герой Виктор Брянцев в блестящем исполнении Евгения Цыганова, работавший когда-то на космос и даже оставивший отпечаток своего пальца на советском луноходе, а ныне, в 93-м, устраняющий аварии коммунальных систем Москвы, приходит к Останкино, как пришли герои романа Виктора Гюго «Отверженные» на улицу Сен-Дени. За правдой и справедливостью. Вопреки льющейся с экранов ТВ лжи и агрессии обывателей, включая собственную супругу Виктора Лену (Екатерина Вилкова), желающую во что бы то ни стало вписаться в рыночную реальность, в которую сам Виктор вписываться не желает.
Именно Останкино становится полем битвы добра и зла, и здесь уже герой не рассуждает, как раньше, о том, что добро уже умерло, а бьётся одно зло с другим. Здесь всё отточено, всё чётко, без оттенков. Зло засело с той стороны АСК-3, вооружило до зубов «витязей», открыло огонь на поражение. Когда на руках Виктора умирает молодая женщина, учительница начальных классов, с которой они только что познакомились и которая пришла сюда соприкоснуться с разворачивающейся на глазах историей, никакие сомнения в духе «каждый по-своему прав (неправ)», его уже не мучают. Остаётся только боль, горечь и злоба, которую Виктор вымещает позже в электричке на случайных отморозках.
Останкино – главное место действия фильма Велединского, всё остальное лишь фон. Но и сам фон показан достоверно и ярко. Здесь и телепрограммы, где Караулов* берёт интервью у Руцкого, и Александр Любимов из «Взгляда», и пресловутый Майкл Джексон, приезжающий в Москву на гастроли, и сектанты, и протестующие против политики Ельцина демонстранты, и кабинки гласности, в которых можно сказать в эфире всё что хочешь. И все эти дела семейные, и подростковые проблемы (вино, сигареты, первая любовь, первый секс, первое разочарование и всё такое прочее), и противостояние «отцов и детей». Здесь и отлично воспроизведённый быт и атмосфера того времени: от стоящего на столе жёлтого магнитофона «Романтик» до рекламы вентиляторного завода, которую хорошо помнят люди постарше. Но все пути неизменно ведут туда – к Белому дому и Останкино, без чего фильм не был бы фильмом с лаконичным и много говорящим названием «1993». И по ходу развития событий происходит смена тональности фильма от иронической к трагической.
Как и Шаргунов, Велединский, выступая в роли документалиста, насыщает картину реальными людьми того времени и характерными типажами: телевизионный и реальный Макашов, «мятежный» депутат на баррикадах, казаки, националисты, коммунисты, анархисты – кого только нет! Знаменитые фразы защитников Дома Советов, вошедшие в историю, также приводятся абсолютно дословно, иллюстрируемые кадрами хроники событий. Например, макашовское: «Больше нет ни мэров, ни пэров, ни херов…», сказанные им после захвата московской мэрии, или призыв Руцкого «формировать отряды и… взять штурмом мэрию и Останкино». Детально показан и сам так называемый штурм телецентра с разбитыми армейским ЗИЛом стеклянными воротами, и последовавший за ним расстрел демонстрантов. И многое-многое другое, что пытливый зритель, если и хотел узнать, уже узнал – прочитал, посмотрел, а может, и сам был свидетелем или участником тех событий.
Трагедия гражданской войны чувствуется особенно остро, когда видишь пришедших по призывам своих лидеров активистов обеих сторон – советской и ельцинской. Кажется, что это одни и те же молодые люди с одинаковыми причёсками, прилюдно целующиеся и слушающие и там и здесь одни и те же песни Виктора Цоя, которым, казалось бы, нечего делить, но которые стали врагами в ходе развязанной на улицах Москвы войны.
Автор романа «1993» Сергей Шаргунов назвал его «Семейным портретом на фоне горящего дома». Хотя собственно горящий дом и в книге, и в фильме занимает мало места, самые драматические события разворачиваются под вечер третьего октября, когда Дом Советов был ещё белым, а не чёрным от копоти. Самая, как говорится, «жара», занимает от силы треть фильма. Но именно эта треть, являясь кульминационной, и производит наибольшее впечатление. Характерный звук и яркий блеск смертельных трассеров, сражённые тела демонстрантов, падающих на землю, коктейль Молотова, запускаемый одним из восставших в здание телецентра, от чего угол его загорается, убитый иностранный репортёр с лежащей рядом камерой, продолжающей снимать, ельцинские бэтээры, расстреливающие людей буквально в упор и колесящие по скверу Останкино в поисках новых жертв – погружают зрителя в душераздирающую реальность тех дней, заставляя вновь и вновь переживать и сопереживать участникам событий. Всё это показано практически с документальной точностью.
К Останкино приходит Виктор Брянцев, правдоискатель и борец за справедливость, ещё недавно предпочитавший пить по старинке за женщин. Здесь же, но с другой стороны – со стороны тех, кто по призыву Гайдара пришёл защищать «демократию», оказывается его жена Лена, отношения с которой и без политики уже давно перестали быть доверительными. Они не встретились. Но Останкино как будто перепахало почву, на которой рос их брак. И в финале появляется надежда, что много пережившие и много осознавшие, они начнут строить совсем другую жизнь. Может быть, не и столь благополучную, как хотелось, но свою – честную, размеренную и свободную от навязанных стереотипов.
Картина, посвящённая памяти всех погибших осенью 1993 года, станет им замечательным памятником, установленным в дни 30-летней годовщины октябрьского противостояния.
___________
*Андрей Караулов внесён Минюстом РФ в список иноагентов
Да, посмотреть-то фильм надо. Хотя роман суховат.