Валерий СКРИПКО. ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ. Когда проявится комплекс «социального сострадания»?

 

Валерий СКРИПКО

ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

Когда проявится комплекс «социального сострадания»?

 

Свою книгу, в которой собраны повести и рассказы о моих земляках, автор, Роман Сенчин, назвал «Дома» (с ударением на «о»). После прочтения книги у меня мелькнула мысль: а можно было назвать этот сборник прозы «Тоска полей». Был у поэта Николая Рубцова сборник стихов под названием «Звезда полей». Как красиво и поэтично. Но здесь, на полях юга Сибири, часто не до звёзд.

Писательница Гертруда Стайн называла поколение, которое достигло совершеннолетия в период Первой мировой войны, потерянным.

Поколение российских граждан, которое живёт здесь, в сельской местности, с начала девяностых годов двадцатого века, можно назвать ищущими себя. Таковы многие герои книги «Дома» Романа Сенчина. Художник бежит из города в село жить и работать, но и там страдает и мучается; герой другого рассказа вообще мечтает обустроить в глухой тайге землянку и там укрыться, потому что он «устал от людей, от квартиры, машины, всего того, что составляет его работу и отдых».

Но куда ни убегай, во многих местах России-матушки каждые полгода – холодно и неуютно, и, возможно, никогда не будет такого высокого качества жизни, как в благодатных краях, где нет зимы.

Попытка самых предприимчивых сограждан нашей страны достичь такого же «западного» качества – судьбоносная ошибка. Она уже имела место в девятнадцатом веке. Профессор Андрей Фурсов с иронией писал о наших дворянах, которые закладывали своих крепостных крестьян в банк, брали огромные кредиты, чтобы по полгода жить в благодатных краях Западной Европы и «соответствовать» уровню жизни швейцарцев и немцев. Многие хозяева помещичьих имений подорвали этим своё хозяйство, а европейцев по уровню благополучия так и не догнали.

Приехал наш бывший земляк в родные края повидаться с родителями, а на малой родине социализм давно кончился, а капитализм – деловой, интересный, ещё и не начинался. Живут односельчане, словно чего-то ожидают. «Социальных лифтов», как мудрёно сейчас говорят, у них нет, то есть в городе не устроишься – нет работы. Если в агрохолдинг не попадёшь, выход один – только на вахту, на север, на полгода. А дома – семья, хозяйство и здесь без главного работника совсем худо.

И получается, вроде бы, что здесь, в сельской местности, уже не коренной, а «запасной» для нужд российского рынка народ.

В Сибири, хоть и южной, на потенциального работника надо тратить много средств, чтобы спасти его от холода и голода. Сельским семьям нужен доход здесь и сейчас.

В рассказах писателя, написанных через двадцать лет отъезда из родительского дома, мало что изменилось, духовное состояние сибирских сельских жителей по-прежнему не внушает Роману Сенчину оптимизма. «Тоскливо здесь людям живётся», – констатирует писатель. И это не какой-то временный стресс, а постоянное состояние. Здесь мы ведём речь о таком глубинном мировоззренческом понятии, которое называют качеством жизни. Внешне во многих сельских уголках производственная деятельность уже видна: работают мощные тракторы, растут посёлки механизаторов, всё выше и выше урожаи зерновых культур.

Но кроме тяжёлой работы на полях и на фермах жителям этих мест нечем занять свою душу, увлечься чем-то, особенно в зимние периоды.

В 2008-м году политолог Наталья Нарочницкая впервые открыто написала в своей книге «Русский мир» правду о том, что на большей части нашей страны жизнь нерентабельна. Всё остальное – и дороговизна, и отсутствие необходимой инфраструктуры, и вымирание деревень, и многие другие неблагоприятные социальные явления – только следствие того, что выживать здесь очень тяжело с напряжением всех сил!

Кому-то посчастливилось стать верующим, а остальные, отказавшись от строительства социализма, до сих пор очень плохо себе представляют: как жить, чем жить, как строить рыночные отношения?

 

Одну из немногих положительных перемен на селе писатель Сенчин всё же видит в том, что: «бережнее, что ли, стали люди к друг другу, уважительнее к чужому хозяйству». И это – отрадный факт. Наличие частной собственности – само по себе великое благо в руках настоящих хозяев, которые ближнего своего уважают и Бога боятся! И всех остальных участников рыночных реформ грамотно проведённые преобразования тоже дисциплинируют.

Но одного уважения к собственности недостаточно. Для успешного развития нового уклада жизни всем нам много чего ещё необходимо усвоить и осуществить. Должны воплотиться в жизнь особые экономические проекты освоения северных российских территорий, как это было осуществлено много лет назад в аналогичных широтах Канады. Должны укрепиться новые привычки и представления.

Вспомним, какими были наши предки. Наталья Нарочницкая пишет, что девизом крупнейшей деловой газеты дореволюционной России «Биржевые ведомости» «были слова «прибыль превыше всего, но честь дороже прибыли. … Восстановление права на собственность и возрождение предпринимательской свободы – нельзя вырывать из системы ценностей».

Почему нельзя? Попробую объяснить это, обратившись к материалам российской истории! Наше население в своём большинстве состоит из потомков православных предков, а также представителей других народностей и религий. «Рыночная идеология» в её классическом западноевропейском виде для них – чужая!

Нам, потомкам православной России, надо бы как-то осмыслить тот факт, что вместе с «импортом» из западных стран материальных благ всемирного общества потребления, мы получаем в качестве обязательного приложения к «импорту» модных товаров все протестантские представления о добре и зле, о пользе и выгоде! Это не просто «приложение» к «шмоткам», а обязательная для исполнения инструкция, как себя вести, чему радоваться и что презирать в этом насквозь корыстном мире.

Заучивать такую «Инструкцию» наизусть многие из нас просто не готовы. И, значит, не готовы к рыночной конкуренции. Мы должны быть сильны, если не по-западному, то по-своему, по полной используя свои лучшие национальные качества.

Нарочницкая по этому поводу верно заметила, что «наши безграмотные западники едва ли идентифицировали такую «безделицу», как религиозно-философские основы исторического сознания». Эти основы у каждой нации свои.

Все заблуждения наших политиков относительно развития российского государства проистекают от того, что они пытаются убедить себя и всех нас, что современное человечество охвачено духом потребительства, что у нас нет другого выбора, как только присоединиться к глобальному миру, где, отработав на хозяина положенное время и получив достойную зарплату, как пропуск в социальную прослойку среднего класса, все только развлекаются и путешествуют!

В идеологической работе по развитию гражданского общества наш соотечественник рассматривается только как «продукт» сегодняшнего дня, без истории его происхождения и развития, без осмысления всех научных исследований о его национальном своеобразии. Этот «продукт» только потребитель в быту, а на работе «исполнитель».

Для правящей элиты небольшого количества хорошо зарабатывающих исполнителей вполне достаточно. Но в северной стране России любое производство требует больших затрат. Расширять круг хорошо зарабатывающих работников хозяин бизнеса может только за счёт «урезания» собственных доходов, а это пока кажется неприемлемым для него как работодателя. Жадность не даёт ему понять одну горькую истину: такого малого числа благополучных «рыночников» недостаточно для развития страны. Капитализм, особенно в стадии становления, может успешно развиваться только в том случае, если в это дело вовлечено большинство граждан данного государства, которые должны сознательно принять рыночные правила жизни, и в соответствии с этими правилами заняться ремеслом, торговлей, организацией производства и транспорта. Они постоянно должны стремиться зарабатывать больше и больше, чтобы возрастал спрос на товары и услуги, и потребительское общество росло, как тесто на хороших дрожжах, за счёт роста спроса и предложения.

Но для этого нужно обеспечить равные условия пользования всеми ресурсами, которые имеет наша страна. «Интерес к рынку» надо зажечь. Людей надо увлечь!

 

Помнится, еще принц датский Гамлет, в одноимённой пьесе Шекспира, возмущался, когда придворные пробовали играть на его чувствах, совсем не зная его характера. Даже на простой дудочке надо уметь играть! – упрекал он интриганов из королевской свиты.

Пьесу Шекспира и сегодня можно увидеть на сценах театров, но полезному совету Гамлета никто не внемлет до сих пор!

В начале девяностых годов российская политическая элита почему-то решила, что достаточно передать небольшому числу предпринимателей основные средства производства, все финансы и доходы, а всё остальное – для создания рыночного общества приложится. Большинство граждан такой расклад поддержат, каждому покажется, что от введения «рынка» выиграет именно он.

«Дудочка» заиграет сама собой. А она… не заиграла!

Оказалось, что у этой «дудочки» – есть ещё кнопки, отвечающие за интерес к жизни, который достигается определённым уровнем материального благополучия и духовной благодати! Без участия подобных «кнопок» никакая мелодия не зазвучит! Точнее, вместо гимна рынку, на трубочке можно исполнить только что-то мрачно-унылое.

Наш купец – многие века как православный страдал от необходимости жить по расчёту, но ленивых бедняков не жалел, родню в строгости держал. Пойдёт в церковь – помолится, прослезится, даст деньги на строительство часовни, и вроде бы на душе легче станет!

Это была личность! Великий русский драматург А.Н. Островский этой личностью любовался, выводил её в качестве ярких героев своих пьес. Но шло время, воздействие западной «эпохи Просвещения» на российское общество вместе с научно-техническим прогрессом возрастало с каждым новым десятилетием.

Как свидетельствует история литературы, драматург Островский с годами «почти забросил купеческую среду, которая под влиянием реформ и распространения образования быстро преображалось в серый средний класс» (П.Святополк-Мирский. «История Русской литературы»).

В качестве художественного образа русский купец стал драматургу неинтересен. Из него «выветрился» православный дух. Осталась только жадность и расчётливость лукавого дельца, который и копейки зря не потратит, никакого безрассудного поступка ради любви не совершит, на церковные нужды лишнюю «копеечку» не даст!

В конце девятнадцатого века такие же «метаморфозы» начали происходить и с другими представителями привилегированных классов. Причём все неблаговидные поступки совершались с нашим русским максимализмом, без ограничений и оглядки на последствия.

Поэтому превращение в «серый средний класс» нашему деловому человеку было явно не на пользу. По сравнению с западным толстосумом, который заботился о работниках чисто из деловых соображений, наш капиталист кроме своего кровного личного «интереса» ничего вокруг не замечал, мало думал о своих работниках. Есть объективные научные исследования, которые показывают, что наши предприниматели начале двадцатого века ничего не желали знать о социальных обязательствах бизнеса, давно ставших на Западе главным оправданием правильности избранного капиталистического пути.

С самого начала своей коммерческой деятельности многие российские «заводчики» старались навязать царскому правительству все заботы по лечению и обучению рабочих, через лоббирование в органах власти принимали законы о решении социальных вопросов исключительно за счёт царской казны.

За прошедшие сто лет никаких уроков из прошлого мы не усвоили.

А надо учиться! С какой гордостью мы вспоминаем нашу патриотическую интеллигенцию! У дворянина, народного поэта Николая Некрасова, был комплекс «социального сострадания». «Страдания народа были для него эманацией, символом его собственных страданий» – писал Святополк-Мирский.

В наши дни с помощью СМИ, литературы, искусства надо изменить сознание наших соотечественников и правящей элиты таким образом, чтобы у многих из них, как у Николая Некрасова, появился комплекс «социального сострадания».

г. Минусинск