Алексей ФИЛИМОНОВ. ОСЕННЯЯ ПЛАЩАНИЦА. О книге стихотворений иеромонаха Романа

Алексей ФИЛИМОНОВ

ОСЕННЯЯ ПЛАЩАНИЦА

О книге стихотворений иеромонаха Романа

 

Иеромонах Роман (Александр Матюшин). Яблони детства. Стихотворения. Двуязычное издание. Перевод, составление и послесловие Владимира Стоянова. «Фабер». г. Велико-Тырново, Болгария. 2015

----------------------------------------------------------------------------------------

Неисповедимы пути русской поэзии – в начале 90-х была надежда, что явится наконец поэт, продолжающий традицию Тютчева и Рубцова – создающий в духе, откликающийся на голос божественной природы. И такой поэт появился, но не из литературного истэблишмента, а от плоти и духа самой России. Сегодня книга произведений Иеромонаха Романа, переведенная и изданная в Болгарии, в братской православной стране, весомое тому подтверждение. Для поэта, барда и переводчика Владимира Стоянова потребовались многие годы, чтобы прийти к близкому духовному состоянию, посещающему монаха, и попытаться перевести его стихотворения на болгарский. Это не первая его работа, В.Стоянов переводил лирику Вл. Набокова, В.Шаламова, О.Чухно и других «немодных» поэтов, стихи которых сохраняют и на болгарском особое благоухание.

Яблоневый сад детства, как прообраз райского сада, задаёт тональность, высокую ноту в теме обретения бессмертья, пытливого вопрошания своего человеческого «я», есть ли на Земле то, что не меняется на материю –

Но если уж Христа, Христа продали,

То что не продаётся на земле?

 

К бессмертию ведёт крестный путь, лаконичное стихотворение иеромонаха Романа:

Ещё не все объезжены места,

Не до последней выплаканы строфы.

И всюду – Лик Распятого Христа,

И всюду продолжение Голгофы, –

удивительно перекликается со стихотворением Ф. Тютчева:

Удручённый ношей крестной,

Всю тебя, земля родная,

В рабском виде Царь небесный 

Исходил, благословляя.

 

Слово – продолжение духа, оно неразрывно с деянием, поэзия отца Романа – неотъемлемая составляющая его служения Господу. Природа у поэта принимает на себя часть страдания, знаменует трудный переход плоти за грань осмысляемого нами в повседневности. Автор обращается к осени:

Умерь свою карающую совесть,

Не кайся до последнего листа.

Но ты идёшь, идёшь ногой босою

По лезвию изломанного льда.

 

Поэт ли выбирает песни, или они стучатся в его душу сквозь пепел родины? В голосах соловья и шуме родника проступает инобытие, так же участвующее в нашей жизни, как наши мысли – в неосязаемых временах и просторах. Чувствовать мир как форму и сосуд, отображать его в искусстве – поступок, требующий и лирической дерзости, и смирения:

О неотмирность! Ты вовне и в нас.

И Царствие не кажется мечтою.

Блажен, кого находит Божий глас,

Его прикосновение Святое.

 

В статье «Несчастлив – кто не видит Красоты», опубликованной в сборнике «Чудный свет», критик Ольга Надпорожская пишет: «Красота и Чистота соседствуют в стихах отца Романа постоянно. Ведь только чистое око может разглядеть подлинную Красоту, да и сама Красота несовместима с нечистотой. И ещё один синоним слова Красота в стихах иеромонаха Романа – это Истина».  С этим нельзя не согласиться, ибо всякий подлинный поэт являет нам редкие мгновения гармонии, красоты, единства души  и мира. Именно поиском божественной Красоты – а значит и Истины – отмечена лира иеромонаха Романа. Несмотря на боль и разочарование, когда поэт уповает на милосердие Господа не поддаваться силам зла:

Боже, милостив буди ми, Боже,

Всепрощенье Своё помяни,

В скорбный час, непомерно тревожный,

Чёрный дух от меня отжени.

 

В этих контрастах – света и тьмы – проходит жизнь человеческая, направленная на служение Слову. Книга «Яблони детства» во многом итоговая, она приглашает и русского, и болгарского читателя на духовный пир, где трезвость и мудрость дополняются вдохновением и прозрением. Переводчик Владимир Стоянов говорит нам о том, что частица его сердца осталась в скиту иеромонаха Романа. Да поможет нам Бог каждому хранить в себе подобный духовный скит, ибо не оскудевает земля русская, и русская речь, удивительно передающая в образах, звуках, интонации язык природы, способная донести веяние извне, где, по свидетельству отца Романа, неиссякаема для нас надежда на вечное возвращение к истокам:

Родина, моя Родина,

Я вернусь, непременно вернусь.

 

                                                                                                                   Санкт-Петербург