Вячеслав МАКЕЕВ. ТАЙНАЯ ВЕЧЕРЯ БЛИЗ СОВЕТСКО-ПОЛЬСКОЙ ГРАНИЦЫ. Декабрь 1991 год

 

Вячеслав МАКЕЕВ

ТАЙНАЯ ВЕЧЕРЯ БЛИЗ СОВЕТСКО-ПОЛЬСКОЙ ГРАНИЦЫ

Декабрь 1991 год

 

День хмурый, тихий. Температура воздуха на градус – два ниже нуля. Не холодно, сухо и комфортно для прогулок на свежем воздухе, настоянном на хвое роскошных столетних сосен. Где-то стучит дятел, пролетели несколько соек, по неглубокому снежку скачет белочка. Навстречу ей – другая. Встретились, пошептались и поскакали вместе, не обращая внимания на людей.

За оградой просторного вольера, сваренного из металлических труб, под могучим раскидистым дубом, которому не менее полутысячи лет, разместилась семья зубров: бык, пара взрослых самок с приплодом этого года и тёлочка постарше, которой до зрелости ещё год, а то и два.

Зубры разрыли снег и отдыхают на подстилке их опавшей листвы. Повсюду рассыпаны жёлуди. Две нахальные сойки прыгают между зубрами, питаются, выбирая жёлуди покрупнее и вскрывая их крепкими клювами. Зубры не обращают на них внимания, ворошат листья, лениво жуют, выбирая траву. От их огромных тёплых тел восходит пар.

По присыпанной свежей порошей тропинке, проложенной среди сбросивших листву многовековых дубов, неторопливо прохаживаются двое. Оба в камуфлированных ватных куртках с меховыми воротниками, в пыжиковых шапках, с охотничьими ружьями за плечами. Ружья не заряжены, так, для полной охотничьей экипировки.

– Хорошо, Владислав! Век бы не уезжал отсюда! Как дышится! – нахваливал окружающую природу Михаил Яковлевич Белецкий. – Беловежская пуща – один из немногих уголков Европы, где природа сохранила свою первозданность, можно сказать девственность. Каково сравнение нетронутой природы с девичьей невинностью!

– Не такая уж она и нетронутая, здешняя природа, – указал Владислав на жилые корпуса Правительственной резиденции Вискули – одной из охотничьих баз союзного значения, на которой отдыхали и охотились бывшие руководители СССР, члены Политбюро, ЦК КПСС и их гости, в том числе зарубежные.

– Здесь строили аккуратно, сберегая каждое дерево, – пояснил Белецкий, прислоняясь спиной к крупной берёзе. – А вот и кортеж с Борисом Николаевичем! – Михаил Яковлевич указал на автомобили, подкатившие к главному корпусу. – Давай-ка подойдём поближе.

Так и знал! Вот, Владислав, полюбуйся! – не удержался от осуждения Белецкий. – «Дед» опять «нагрузился» и сегодня вряд ли на что-то способен, – наблюдая за потугами офицеров республиканской госбезопасности, извлёкших из машины и провожавших, подхватив под руки, грузного, шести с лишним пудового президента России в приготовленный номер люкс, переживал Михаил Яковлевич.

Укоризненно покачал головой и обратился к вышедшему из корпуса без пальто и головного убора высокому худощавому человеку средних лет с узким лицом и прибалтийской фамилией, выпросившему у президента должность госсекретаря, доходчиво разъяснив, что это «по-американски». «Дед» уважал Америку и, помимо представительного вице-президента с пышными усами, обзавёлся госсекретарём, который неплохо исполнял роль советника по особо важным вопросам.

– Геннадий, как же вы не уследили? – продолжал сокрушаться Белецкий. – Этак он долго не протянет. Отравит печень, сляжет. Тогда командовать вами будет вице-президент. Генерал, а значит самодур. Крут. Одни усы чего стоят! Вот уж натерпитесь от этого солдафона…

– Вы же знаете, Михаил Яковлевич, что временами он практически неуправляем. Вот и сегодня как с цепи сорвался. Настроение – отвратительное. Брюзжит, ругается, мрачный, как туча, и это неудивительно. Понимает, что придётся взвалить на себя такой груз, вот и оттягивает…

В Минске разошёлся. Белорусы приготовили роскошный стол. Плотно поел, и как водится – рюмка за рюмкой… Зубровка-то отменная, – вздохнул госсекретарь. – Но не впервой, отоспится, поправится. Завтра мы его додавим…

– Да уж, додавите. Оттягивать дальше нельзя. Есть информация, что зашевелились военные. Хоть Язов и изолирован, но упустить время – смерти подобно! Шапошников слаб и может не удержать ситуацию под контролем. Время подходящее. В декабре СССР собрали, в декабре его и распустят! Жалко, но надо. Россия – локомотив реформ, но республик в том виде, как они существуют, не потянет. Как Кравчук и Шушкевич?

– С ними, с Фокиным и Кебичем всё в порядке. Подготовлены, – подтвердил госсекретарь, в душе обижавшийся на то, что Белецкий всегда называет его по имени, в то же время, частенько одаривая Егора отчеством, тем самым как бы приближая к себе.

«Вот он, снобизм москвичей, – переживал госсекретарь, сам родом с Урала. Впрочем, и «Дед» оттуда. – Так что недолго вам спесивиться, москвичи. Сядет Борис Николаевич в Кремле – хвосты подожмёте…».

– Учтите, всё надо сделать быстро, не допустив до подписания документа ни малейшей утечки, – строго указал Белецкий. – И не трусьте, Геннадий, Вискули – место глухое, рядом граница. Если вдруг возникнут серьёзные осложнения – можно укрыться в Польше. Но я уверен, до этого не дойдёт.

– Спасибо, Михаил Яковлевич, успокоили, – кисло улыбнулся госсекретарь. – Будет ли легитимно такое решение? Признает ли Горбачёв? Что скажут остальные республики? – в очередной раз задал ряд таких неудобных вопросов вечно во всём сомневающийся госсекретарь.

– Перестаньте сомневаться! – одёрнул его Белецкий. – Прибалтийские республики уже вышла из Союза, остальные республики тоже провозгласили свои суверенитеты и независимость, рвутся из Союза. Хотят попробовать вкус собственной государственности. Пусть попробуют. Попросятся назад – мы им выставим совсем другие условия! – заранее злорадствуя, ухмыльнулся Белецкий. – Мы не заговорщики. Документ о роспуске Союза, подписанный первыми лицами ведущих республик, учредивших Союз в двадцать втором году, легитимен. Сергей Михайлович – наш главный правовед и разработчик конституции – в этом уверен. С американцами проконсультировались. С их стороны возражений нет при условии, что Российская Федерация будет объявлена правопреемницей Союза, и всё ядерное оружие будет перемещено на её территорию.

В настоящее время помимо России ядерное оружие размещено на Украине, в Белоруссии и Казахстане. Кравчук и Шушкевич дали на это согласие. Назарбаев в Вискули, по-видимому, не приедет, слишком привязан к Горбачёву, в дружеских с ним отношениях. Казахстан – единственная республика, так и не провозгласившая независимость, но ядерное оружие с территории Казахстана уже выводится под контролем американцев.

– Не проболтается ли Назарбаев Горбачёву? – переглянувшись с госсекретарём, озаботился Владислав Урицкий, прибывший в Вискули в качестве помощника Белецкого. – У них ведь особые отношения.

– Ни он, ни Руцкой, ни Хасбулатов не в курсе наших планов. Оба думают, что в Вискулях будут подписаны экономические соглашения между тремя республиками.

– Михаил Яковлевич, меня беспокоит, что ещё нет текста документа. Боюсь, что они (госсекретарь имел в виду глав государств) не способны составить его самостоятельно. К тому же в целях конспирации с собой не привезли ни черновиков, ни даже пишущей машинки.

– Машинку и бумагу найдёте здесь, а составить документ поможет Егор. Он был главным редактором главного партийного журнала, – напомнил Белецкий. – Поднаторел на статьях, ему и карты в руки. Да вот и он сам!

«Только по имени Егора назвал, – мысленно отметил госсекретарь, – хорошо…».

– Здравствуйте, Михаил Яковлевич! Здравствуйте, Владислав! Рад вас видеть! – заулыбался облачённый в пальто и шапку невысокий, плотный, большеголовый Егор, вяло пожимая руки Белецкому и Урицкому. – Давно в Вискулях?

– Со вчерашнего дня. Вас поджидаем, – сухо ответил Белецкий.

– Охотились?

– Собираемся. Вот и ружья выдали вместе с экипировкой.

– Вам можно позавидовать. Погода чудесная. Снежок, сухо, не холодно…

– Завтра, Егор, вам предстоит важная работа. Постарайтесь всё сделать как надо, и немедленно переслать подписанный документ по факсу в Москву. Там его ждут и знают, что делать, а послезавтра поохотимся вместе. Егеря предлагают охоту на косулю.

– Будет сделано, Михаил Яковлевич, – вытирая рукой пот с крупного лба, заверил Егор Белецкого.

– Вот и хорошо, а пока ступайте, не то Геннадий простудится, и подумайте, как составить документ, который войдёт в историю! – напутствовал Белецкий успевшего продрогнуть госсекретаря и бывшего главного редактора партийного журнала, которому уже скоро предстояло возглавить правительство «шоковой терапии».

– Михаил Яковлевич, вы будете присутствовать при подписании? – спросил Егор Белецкого.

– Зачем же, я вам доверяю, – пожав плечами, ответил Белецкий и предложил Владиславу пройтись по кругу ещё раз, подышать воздухом.

Темнело. Декабрьский день короток…

 

Следующий день прошёл в тревожных ожиданиях. Михаил Яковлевич и Владислав остановились в отдельном коттедже и кроме утренней и послеобеденных прогулок не проявляли активности. Белецкий дважды звонил госсекретарю и один раз Егору, что-то уточнял. Урицкий просматривал газеты и журналы, и ни о чём не расспрашивал. Дядя не посвящал племянника в суть кратких разговоров.

Короткий зимний день клонился к концу, когда, наконец, к одиноко стоявшему коттеджу, где разместились «охотники», подошли госсекретарь и Егор, усталые, но довольные.

– Михаил Яковлевич, всё в порядке! – доложил госсекретарь. – Документ подписан и разослан по факсу в Москву, Киев, Минск и Вашингтон! Измучились! Сто раз переписывали, прежде чем утвердили! – сняв шапку, сгорая от восторга и брызгая от удовольствия слюной, рассказывал раскрасневшийся и вспотевший Егор, поправляя на крупной, рано полысевшей голове слипшиеся пряди росших по бокам волос.

– Победа, Михаил Яковлевич! Теперь Россия воспрянет и через год станет одной из самых процветающих стран мира! – светился он не то от собственной значимости, не то от гордости.

Госсекретарь помалкивал, полагая, что Егор слишком преувеличивает и до процветания далеко. Не одобрял он и клятв Бориса Николаевича «лечь на рельсы», если жизнь россиян не улучшится.

«Дай бог, чтобы не стало хуже», – подумал острожный госсекретарь, полагая, что и Белецкий не разделяет большого оптимизма своего «любимчика».

– Как самочувствие Бориса Николаевича? – поинтересовался Белецкий.

– Как только подписали документ и разослали по факсу, Борис Николаевич закрылся в комнате и позвонил Бушу. Разговаривали около часа. К тому времени Кравчук и Шушкевич уехали. Из комнаты вышел довольный и заказал обед. Как водится, выпил несколько рюмок и теперь отдыхает, – опередив расчихавшегося Егора, доложил госсекретарь. – Через полчаса отбываем в Минск, потом в Москву. Так что пришли попрощаться.

– Ну что ж, товарищи, поработали хорошо! – улыбнулся Белецкий. – Россия вас не забудет!

– Михаил Яковлевич, опять вы по старинке! Господа, а не товарищи, – сделал обиженный вид отчихавшийся и вытиравший нос Егор.

– Господа, конечно же, господа! – продолжал улыбаться Белецкий, дистанцировавшийся от простуженного Егора на расстояние, недоступное для брызг от полной простудных вирусов слюны чихавшего. – Ступайте, господа, я вас не задерживаю и проследите, чтобы по дороге «Дед» не пил. Есть у него такая дурная привычка. А вам Егор, по прибытии в Москву следует лечь в постель. Не дай бог разболеетесь.

– Да, да, – охотно согласился Егор. – Устал, простудился, непременно лягу. Михаил Яковлевич, мы пошли. До встречи в Москве.

– До свидания! – Госсекретарь, бывший в отличие от коллеги в полном здравии, пожал на прощание руки Белецкому и Урицкому.

 

– Ну что, Владислав, теперь и нам можно отпраздновать это событие! – потёр руки Михаил Яковлевич, предвкушая несколько рюмок любимого «Хеннеси» и чёрный кофе «под лимончик».

– Событие, напоминающее тайную вечерю на троих, – усмехнулся Урицкий, лицо которого оставалось мрачным.

– С чего ты взял? – удивился Белецкий. – Во-первых, была, как ты изволил выразиться, не «вечеря», а день. Если хочешь – «утренник». Во-вторых, подписанный документ не был тайной и был немедленно опубликован. Дело сделано, Владислав! Знаешь, какой груз свалился с моих плеч?

– Догадываюсь, – согласился с дядей Владислав. – И мне стало легче, но в то же время и тревожно. Трудно поверить, что страны, в которой родился и прожил большую часть жизни, больше нет, её просто не существует! – Урицкий затрясся нервным смехом.

– Успокойся, Владислав, и не паясничай! Смех твой совершенно неуместен, – остановил племянника Белецкий. – Я прожил в этой стране больше, чем ты, но знаешь, не жалею. Мир меняется и такой неповоротливый монстр, как СССР, становится нежизнеспособным. Такая страна может развиваться только в условиях мобилизационной экономики, как это было при Сталине. Теперь это невозможно. Народ устал, и это отчётливо показали два последних десятилетия. Да и партия уже не та, впрочем, её уже нет. Послушно самораспустилась после указа Ельцина, который был абсолютно уверен, что протестов, а тем более вооружённого отпора ни со стороны армии, ни со стороны КГБ не последует. Между нами – «Дед» трусоват и никогда бы не пошёл на такое, если бы не был уверен в личной безопасности.

Известно, что когда Янаев, Павлов, Язов, Пуго, Крючков и их компания клюнули на подставу и затеяли ГКЧП, Борис Николаевич, не предупреждённый в целях конспирации о провальности переворота, спешно выехал из Москвы и в дороге сильно переживал за собственную безопасность. Ему мерещился то снайпер, то автоматчики, которые вот-вот обстреляют машину и лишат его жизни.

Зато когда путчисты проявили слабость и ту же трусость, и полетели в Форос объясняться с Горбачёвым, «Дед» пришёл в себя и даже в стиле Ленина залез на броневик чтобы произнести речь победителя.

Слава богу, что в это время не было в Москве Варенникова, который звонил в столицу и возмущался тем, что Борис Николаевич всё ещё не арестован. Этот солдафон и герой парада Победы вполне мог совершить настоящий переворот, а не опереточный. Впрочем, всё это в прошлом, всё это уже история, – вспоминал дела минувших дней Михаил Яковлевич Белецкий, положив руку на плечо племянника. – Не переживай, Владислав, всё будет хорошо. Хватит нам, истинной элите общества, довольствоваться крохами. Разойдёмся с республиками, а в следующем году поучаствуем в приватизации. Мы с тобой хорошо поработали, и наши фамилии внесены в список привилегированных лиц, одобренный Вашингтоном. Уже скоро мы станем владельцами весьма доходных предприятий, приносящих миллионные доходы, естественно, в долларах.

Всё просчитано. Развод с республиками будет цивилизованным и бескровным, а межнациональные конфликты между такой мелочью, как Армения и Азербайджан, или внутренний конфликт в Грузии – издержки, пустяки. На месте канувшего в Лету СССР появится качественно иной союз – экономический, в котором Россия, Украина и Белоруссия будут главенствовать по праву.

   

Декабрь только начинался. Народ российский и, прежде всего привилегированные россияне – москвичи, озабоченные грядущими экономическими реформами, дефицитом практически на всё и бешеным ростом цен, в большинстве своём не обратили должного внимания на ликвидацию страны, которая их вырастила, защитила, выучила, трудоустроила, обеспечила бесплатным жильём, образованием, медициной и так далее…

Окончательный приговор стране, прожившей 74 года и 47 дней, неправда ли, удивительная симметрия, как и в случае 1991, был вынесен 25 декабря.

Вот трагическая хронология того времени:

25 декабря 1991 года в первой половине дня состоялось заседание Верховного Совета РСФСР, утвердившего Закон РСФСР № 2094 «Об изменении названия государства Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика» на новое название «Российская Федерация».

В тот же день этот закон подписал президент Российской Федерации Борис Ельцин.

ВС РСФСР также ратифицировал Соглашение между Республикой Беларусь, Республикой Казахстан, Российской Федерацией (РСФСР) и Украиной о совместных мерах в отношении ядерного оружия, подписанное 21 декабря 1991 года в г. Алма-Ата.

Около 17:00 состоялись два телефонных разговора президента Советского Союза Михаила Горбачева: с президентом США Джорджем Бушем и министром иностранных дел Германии Гансом-Дитрихом Геншером.

В разговоре с Джорджем Бушем Михаил Горбачев сообщил, что через два часа сделает заявление об уходе с поста президента СССР. Горбачев выразил надежду, что страны Европы и США окажут поддержку недавно созданному СНГ как межгосударственному образованию, а также общими усилиями поддержат Россию.

Также Михаил Горбачев проинформировал президента США, что передает право на использование ядерного оружия президенту Российской Федерации Борису Ельцину. «Так что вы можете спокойно праздновать Рождество, спокойно спать этой ночью. Что касается меня, то я не собираюсь прятаться в тайгу. Я буду оставаться в политике, в общественной жизни», – заключил Горбачев.

В ответ Джордж Буш заверил, что Америка сохранит заинтересованность в российских делах. «Ты будешь желанным гостем, мы рады будем тебя принять после того, как все уляжется», – обещал Буш Горбачеву. Ганс-Дитрих Геншер поблагодарил Михаила Горбачева за его вклад в объединение Германии: «Сердца и благодарность немцев навсегда останутся с вами». Михаил Горбачев заверил министра, что будет и дальше содействовать сближению Востока и Запада.

Около 19:00 Горбачев подписал указ «О сложении президентом СССР полномочий Верховного Главнокомандующего Вооруженными силами СССР и упразднении Совета обороны при президенте СССР».

В 19:00 президент СССР Михаил Горбачев выступил в прямом эфире центрального телевидения с заявлением об отставке.

«В силу сложившейся ситуации с образованием Содружества Независимых Государств я прекращаю свою деятельность на посту президента СССР. Принимаю это решение по принципиальным соображениям. Я твердо выступал за самостоятельность, независимость народов, за суверенитет республик. Но одновременно и за сохранение союзного государства, целостности страны. События пошли по другому пути. Возобладала линия на расчленение страны и разъединение государства, с чем я не могу согласиться», – говорилось в заявлении.

Далее Михаил Горбачев дал свою оценку пройденного пути в качестве сначала генерального секретаря ЦК Коммунистической партии, а затем президента СССР с 1985 года и поблагодарил всех граждан, которые поддержали его политику обновления и демократических реформ.

В 19:38 с флагштока Кремля был спущен государственный флаг СССР и поднят государственный флаг Российской Федерации. После телевизионного выступления Михаил Горбачев дал короткое интервью и вернулся в свой кабинет в Кремле, чтобы передать президенту Российской Федерации Борису Ельцину ядерные шифры. Прощальная встреча между ними не состоялась. Горбачева встречал министр обороны СССР Евгений Шапошников.

Ельцин, недовольный содержанием последней речи Горбачева, отказался принимать ядерные шифры в кабинете бывшего президента и предложил провести эту процедуру в другом помещении Кремля, на «нейтральной территории». Но Михаил Горбачев не согласился с этим предложением и без всяких телекамер передал в подчинение Шапошникову двух полковников, которые везде и постоянно сопровождали главу государства, отвечая за «ядерный чемоданчик».

Никаких других процедур проводов президента СССР не было.

Последний прощальный ужин прошел в Ореховой гостиной в окружении пяти человек из близкого окружения Михаила Горбачева.