Игорь БЕЛКИН-ХАНАДЕЕВ. СТАЛО ВИДНО ЗВЕЗДУ, ВИФЛЕЕМСКУЮ ЛЬ, НАШУ РОДНУЮ… Поэзия

 

Игорь БЕЛКИН-ХАНАДЕЕВ

СТАЛО ВИДНО ЗВЕЗДУ,
       ВИФЛЕЕМСКУЮ ЛЬ, НАШУ РОДНУЮ…

 

УЛИЦА НОВАЯ

Тёмная кровля прогнулась седлом,

Рамы в зелёной вуали.

Раньше стояло большое село,

После – посёлком назвали.

 

Улица Новая, тридцать один –

Адрес поникшего дома.

Кто-то крапиву внутри посадил –

Нечего никнуть пустому!

 

Мимо него прогоняли коров –

Прутиком ближе к ограде.

С каждым июлем все меньше голов

Было в посёлковом стаде.

 

Куда ты угнал их, пастушеский прут?

Пылью следы припорошило.

Эхом печальным мычит на ветру

Ящик для писем из прошлого.

 

* * *

Солнца свет. Стекло в узорном инее.

На дворе Крещение Господне.

Деду радость: в полуштофе глиняном

Со вчерашнего осталось на сегодня.

 

По селу ходить теперь он старый –

Там – мороз, а здесь от печки жар.

В доме с одиночеством на пару

Можно причаститься не спеша.

 

Солнца свет – как ярко и диковинно!

И в висках уже не так стучит.

 

...Молится потом перед иконами

На огарок солнечной свечи.

 

ПАМЯТИ ПОГИБШИХ

Бетонное крошево, порох, грязь.

Танковых траков рваная вязь.

Как из мартена –
                                брызжет алая сталь.

Грохот орудий, молитва и мат.

Вчерашней раны сочится стигмат.

И жизнь, и смерть –
                                всё с чистого листа.

Настиг тебя у последней стены

Разнокалиберный бог войны.

Багряной бровью
                              ты удивленно повел,

В клочья жилет, прожжена броня.

«В царстве своем... помяни меня», –

И в мёртвую землю
                       воткнулся умолкший ствол.

«У нас один – двести, – в эфире свист –

Жалко парня. Посёлок чист».

В целинный участок
                            вгрызается мирный ковш,

Скороговоркой «Во имя Отца...»

Отпет, погребён и крещён пацан

Огнем и Духом,
                           а прошлая жизнь – ложь.

Грехов искупление. Залп. Венок.

Цинковый мех – молодое вино,

И чёрный крест
                              процветает зелёной лозой.

Секира лежит при корне дерев,

Царствия Божьего край узрев,

Отверг ты себя
                          и пришёл на небесный зов.

 

* * *

Ты помнишь, Лёшка, как сказал «ничья»? –

Из-за чего дрались – уже давно забыто –

Зачем? Ты побеждал, а я лежал побитым

И плакал вместе с ивой у ручья.

 

Куда потом пропал, уехав из села?

Ни строчки, ни звонка, ни телеграмм, ни фото…

Ходили слухи, что сидишь за что-то.

Но это так – сорока принесла...

 

И вот вернулся. Здравствуй, давний друг.

Чей будешь нынче – ближний или дальний? –

 

...Блестят латунью пыльные медали

И никелем – протезы из-под брюк…

 

ЧАС ПИК

Напирают, и мы напираем –

Зажимая в руке смартфон,

Из далёкого спального рая

Едем в центр со всех сторон.

 

Отвратившись благого ига,

Мы штурмуем подземный рейс –

Аж с платформы готовы прыгать

Головой на контактный рельс.

 

Мы позлимся, на нас позлятся –

Слово за слово, гнев за гнев.

Мы – обычный слой популяции,

Аватары адамов и ев.

 

Разбегаемся по вагонам,

Слышим – поезд гудит: «Распни!».

Этот гул почему-то знаком нам

Из нечитанных старых книг.

 

Окольцованные кольцевыми,

Замурованные в воцап,

Позабыли мы Твое Имя,

Твоего не помним Лица.

 

Не познали мы Твоей Воли,

Твоего не несём Креста –

Несолёной бросовой солью

За верстой ложится верста.

 

Оттесняя плечом Кого-то,

Кто распятый застыл в дверях,

Мы торопимся на работу,

И не ведая, и не творя.

 

* * *

Господи Боже, Ты куст ли терновый в огне?

Что попросить у Тебя на тревожном багровом закате?

Вижу с постели, как день догорает в окне,

Вижу реки распростертую алую скатерть.

 

Господи, дай мне опять посидеть за рабочим столом –

С дочкой, как прежде, проверить, что задано на дом.

Господи, дай мне достойно прочесть покаянный псалом!

А ничего мне другого уже и не надо...

 

* * *

Утро. Без четверти восемь...

Без десяти... без минуты...

Лето свернуло в осень

С солнечного маршрута.

 

Не опоздать бы в школу –

Автобусы ходят реже.

Солнца туманный колоб

Сегодня уже не брезжит.

 

Рвутся в полёт с веток

Тройки гнедых листьев.

Долгое школьное лето

Падает в осень жизни.

 

Дождь захлестнул город,

Медь покидал в лужи.

За отложной ворот

С неба налил стужи.

 

* * *

Лестница в доме – ступени со сколами –

Санки стоят у двери.

Помню, как утром пикировал в школу я

По серпантину перил.

Помню, как школьными брюками синими

С поручней краску собрал –

Свежая охра предательской линией

Не доведёт до добра.

Вот, выхожу я в подъезд неподсвеченный –

С шага срываюсь в пике –

Мама приносит откуда-то вечером

С новенькой формой пакет.

Лестница дымная, чёрно-пожарная –

Вниз за ступенькой – обрыв.

Пел вечерами я песни гитарные –

До перелётной поры...

 

Дом одряхлевший, со мглой заоконною,

Скоро уходит под снос.

Боже, к Тебе поднимаюсь с поклонами –

И ничего не принёс...

 

* * *

Родился в семьдесят втором:

Вот я в деревне рано.

Лежит гусиное перо

Средь силосовых гранул.

Мы с дедом понесли овса

Коню на дальний выгул.

За нами вслед бежит гусак –

И даже шею выгнул.

Везде шумит вишнёвый цвет,

Шипят большие гуси.

Под алым стягом сельсовет –

Но пахнет старой Русью.

Катаюсь в холод на траве –

Босые пятки в мае.

Я прав, но явно не правей,

Чем бабушка и мама.

 

Вернулись с дедом как во сне –

Идем-бредём с повинной.

И мне четыре по весне –

Ну, может, с половиной.

Послушно в угол становлюсь –

«Постой, сынок, подумай».

И я, и дед, и даже гусь –

Втроем стоим угрюмо...

 

Потом прочел, потом узнал –

Когда-то много позже,

Что та далёкая весна

Царила в Царстве Божьем.

 

* * *

На стене Богородица плачет в киоте над полкой,

Ниже – Спас и Святые, узор из мишурной лозы.

Помолился в окно – потекли-посползали иголки

На студёном стекле отражением тёплой слезы.

 

Стало видно околицу, чёрный забор из-под снега,

Колокольни свечу над усталым увечным селом,

Чью-то старую «Ниву» с почти миллионным пробегом,

Что попутными ветрами в наши края занесло.

 

Стало видно звезду, Вифлеемскую ль, нашу родную, –

Свет от света, Ты даже и так озаряешь нам путь!

Ты прости мне долги, всё равно их уже не верну я.

Только дай мне знакомую Русь на мгновенье вернуть:

 

Чтобы добрые всходы купались в предутренних росах,

И дубовый наличник резнее резного приковывал взгляд,

И молитвенным жезлом звучал по дороге немолкнущий посох.

Дай мне Русь, оглянуться вперёд ли, назад...

 

Я хочу тебя видеть рождённой, воскресшей,
                                                            восставшей из плена и праха,

Чтобы дома слыхать лишь одну только русскую речь.

Я с тобою на крест... и с тобой, если надо, на плаху,

Только чтобы мгновение это потомкам на память сберечь.