Елена РУСАНОВА. ГОЛУБИНОЕ СЧАСТЬЕ. Лирика

 

Елена РУСАНОВА

ГОЛУБИНОЕ СЧАСТЬЕ

 

* * *

На улице Царской ликует зима,
Любуясь оград филигранью,
И снежной пастелью штрихует дома,
И сквер покрывает эмалью.

А ливень берёзовых тонких ветвей
Вокруг фонарей золотится.
И скоро, в Сочельник, в крестах прорубей
Повсюду звезда отразится.

И архиерейским крестом освятят
Студёную терпкую воду
Повсюду. Так двадцать столетий назад
Был послан Креститель народу.

Среди пастухов и влиятельных лиц
В простой запылённой одежде
Спаситель прошёл – и не бросились ниц,
Стояли, как будто невежды.

Никто, может быть, в тот момент не познал,
Лишь только Пророк и Предтеча,
Что это Господь перед ними предстал,
Что это великая встреча.

И принял смиренно крещенье Господь
От рук самого Иоанна,
Как всякая образа Божьего плоть
В священных водах Иордана.

И голубь спустился, и голос Отца
Раздался из тверди небесной.
И, капли стряхнувши устало с лица,
Пошёл Он на подвиг Свой крестный.

На улице Спасской ещё темнота,
Снежинки роятся мошкою…
Нас утром на службе окатит с креста
Священник крещенской водою.

 

НИКОЛАЮ РУБЦОВУ
Твоя приближается скорбная дата.
Ты из дому вышел в крещенский мороз,
А зайцы стоят пред тобой, как солдаты,
И Филя тебе телогрейку принёс.
Звезда заглянула пронзительным взглядом
В твои невесёлые заводи глаз.
И ветер, как друг, оказавшийся рядом,
Оставил щедроты свои про запас,
Тебя подтолкнул лишь тихонечко в спину:
«Иди же, к полудню окрепнет мороз…».
Но в мёрзлую русскую землю к помину
На все времена ты, как памятник, врос.
 

* * *

Промозглый ветер... Я не отойду
От проруби крещенской, в праздник светлый
Мне важно вспоминать его звезду
И сердца стук улавливать ответный.
Он для России будет жить всегда –
Пастух её души и слов неброских.
Его судьба – куда студёней льда...
Но тают льды от плёса и берёзки,
От фотографий старых пожелтевших,
От огонька приветного вдали.
Для всех сирот и в грусти безутешных,
Для всех усталых путников земли
Пылать родным надёжным очагом,
По-братски так делиться сердца силой –
Вот то, что нас навек объединило.
В его стихах мы Родиной живём.
Он всюду – и на Волге в Жигулях,
На Вологде-реке и на Шелони.
И здесь, в Сибири ласковой, в полях
Стоит и держит счастье на ладони.
Оно нам в изобилии дано,
Хоть красота и боль неразделимы.
С таким поэтом все мы исполины.
С таким поэтом всё предрешено:
Мы спасены в добре и простоте,
На берегах, где мудрость предков наших,
Издревле пред врагом своим не павших.
И даже если мы уже не те...

* * *

Ускользнув из городской среды,
От её богов и истуканов,
В воскресенье дружно сверлят льды
Рыбаки, проснувшиеся рано, –
Чтоб, как в сказке о лисе старик,
Нагрузить добычей ценной «сани».
А ерши слетелись на пикник,
И снега подожжены лучами.
Так слепят, как сварочный огонь.
Целина полей открылась взору.
Если бы не мерседес, а конь!
Как душа тоскует по простору!
Чтоб, пока по-детски, не спеша,
Ждёт рыбак серебряную рыбку,
Прокатилась с ветерком душа,
Позабыв про городскую пытку.
Слава Богу, «мегаполис» наш
Окружён, как древностью, лесами
И озёр глубокими глазами.
За такое счастье много дашь.

 

* * *

Огонь заката колокольни
Весёлым блеском золотит.
Над зимней речкою привольно.
Душа, как облако, парит.

Она готова город, поле
И лес, белеющий вдали,
Обнять, всё близко ей до боли,
Хотя и родом не с земли.

Взгляни же, как Господь нас любит:
Мы в окруженье красоты!
Не ценим мы, слепые люди,
То, что превыше суеты.

 

* * *

Вот опять ты мне не веришь.
Мы с тобой друзья давно.
Коль пришёл, чего робеешь?
Отворю тебе окно.

Я пишу –  не зря не спится,
Пригляделась – ты идёшь.
Дым твой реет и клубится,
И мятётся словно птица,
То ты вдруг похож на дождь…

Оттого не одиноко
Так глубокой ночью мне,
Словно рядом чьё-то око,
Потому что и далёко –
В прикаспийской стороне –
Я тебя любила, снег.

 

МЕТЕЛЬ
Снег так идёт, что мнится – впереди
Ни света и ни тьмы, лишь белый морок;
И в кисее, скольжении оборок
Как будто тесно, тяжело в груди…
И эта непривычка к пустоте,
В которой все размеры многократны…
Застыть и думать: если бы не те
Берёза, ясень… целый мир прекрасный?..

Снег так идёт, что мнится – впереди
Ни света и ни тьмы, лишь белый морок –
Под колыханье простыней и шторок,
Как в операционной, ты один...
И эта непривычка к тишине…
Иль строгий знак: не забывать о главном,
Что в суете – мы словно бы во сне,
И мир достойно нами не прославлен.

 

* * *

Тополиная роща завязла в снегах,
В ручейках колокольчиков птичьих,
Голубиное счастье несёт на руках,
И открытее друга не сыщешь.

С неподдельным радушьем и чистой душой
В домотканых ветвях нараспашку
Отворила в свой терем врата предо мной,
Приютила, как Божию пташку.

 

* * *

За эти сотни лет я онемела –
я голос потеряла, и прошли
события столетий этих мимо
меня; я словно древний человек,
не ведающий жизни современной,
как Лыковы в таёжном тупике.
Но оттого ничуть не умалились,
а только заострились слух и зренье,
и только интуиция окрепла –
свободы надышалась ветром хвойным
вдали от «звёзд» и подиумов тьмы,
от кукольных спектаклей светской жизни,
от мясорубок «прогрессивных» СМИ…

 

МАРИНЕ ЦВЕТАЕВОЙ

Ты не сама. Тебя сдавила жизнь
Железным тросом, якорною цепью,
Безжалостно на горло наложив
Замок амбарный – на великолепье
Живой хрустальной соловьиной речи;
Всю пропасть безысходности – на плечи.
О, как легко трепещущую шею
Свернуть у нежной Божьей певчей птахи!
Не выдержала… Как же ты, Психея,
Надела эту черную рубаху?
Как повела сама себя на плаху?
Молитва наша пусть тебя согреет.

 

* * *

Кому-то хлеба, шума, зрелищ,
А мне – укромный уголок,
Где друг мой – веришь иль не веришь –
Ещё не тронутый листок.
Я на него гляжу с любовью,
На снеговую белизну,
Он не способен к прекословью,
Но выжидает тишину.

 

2014

Не зря в гробу перевернулся Гоголь –
Историю он видел наперёд:
Век двадцать первый, сей кровавый год,
Вражды и зла неистощимый голод.
Что днесь в Диканьках? – виев торжество
И панночек неистовая ярость.
В душе врагов всё намертво-мертво.
И Родины израненной усталость…
 

* * *

Я пью вино родного слова,
Но им же трезвенность бужу.
Существования земного
В нем смысл и прелесть нахожу.

И будущего им открыты
Обетованье и цена.
В родного слова чудный слиток
Вросли века и племена,

Вплелась история Вселенной,
Пророков ветхих голоса,
Всего святого дух нетленный
И здешней Родины краса.