МУЗЕЙ-ЗАПОВЕДНИК Ф.И. ТЮТЧЕВА «ОВСТУГ». ДИПЛОМАТ ТЮТЧЕВ НА СЛУЖБЕ ОТЕЧЕСТВУ. Ко Дню дипломатического работника

 

МУЗЕЙ-ЗАПОВЕДНИК Ф.И. ТЮТЧЕВА «ОВСТУГ»

ДИПЛОМАТ ТЮТЧЕВ НА СЛУЖБЕ ОТЕЧЕСТВУ

Ко Дню дипломатического работника

 

Указ об официальном утверждении Дня дипломатического работника в России был подписан президентом 31 октября 2002 года. Чтобы понять, почему было выбрано именно 10 февраля в качестве даты празднования, необходимо обратиться к российской истории. Перенесемся в XVI век. На троне государь всея Руси Иван Грозный. При нем учреждается Посольский приказ – так называлась первая в истории нашей страны служба, которая занималась иностранными делами. В документах тех лет название ведомства встречается рядом с числом 10 февраля.

Музей-заповедник Ф.И. Тютчева «Овстуг» по сложившейся традиции отмечает эту дату рядом мероприятий.

Ф.И. Тютчев был дипломатом, отразившим в своём наследии, насколько неразрывно связана культура России и её западных соседей. Русский поэт-дипломат жил в период особо тесных связей между Россией и Европой. Его живой отклик на происходящее базировался на знании истории, в понимании которой Тютчев видел точку отсчёта развития самопознании.

Музей-заповедник открывает выставку «Поэты-дипломаты» (Москва, библиотека иностранной литературы им. Рудомино), проведет ряд лекций для учащейся молодёжи, тематические экскурсии и т.д.

Образцы подлинно геополитического мышления содержатся в сочинениях Фёдора Тютчева и других крупнейших мыслителей XIX века – Петра Чаадаева (1794-1956), Николая Данилевского (1822-1885), Константина Леонтьева (1831-1891). Однако русская мысль в её самых глубоких и масштабных воплощениях была фактически «отвергнута» ещё задолго до 1917 года и тем более после него. А между тем понимание соотношения Европы и России, особо проникновенно выразившееся в публицистике Федора Тютчева, способно дать для постижения истинной сущности исторических событий XIX, XX и XXI вв. много больше, чем теоретические рассуждения о них её современников.

Взаимоотношения России и Запада были (и остаются) центральной проблемой российской политической, философской мысли; глубочайшей, весьма болезненной, интеллектуальной рефлексией. Цивилизационной спор о месте и судьбе России в мире до сих пор остаётся актуальным, и время (особенно наше, «сегодняшнее») нисколько не снизило его остроты. Более того, судя по нынешней обстановке и положению дел, он достигает своего апогея. Одной из самых ярких художественно-публицистических позиций в этом споре была точка зрения дипломата и поэта Ф.И. Тютчева.

Уже в отроческом возрасте Тютчев всем существом пережил, а позже глубоко осмыслил исторические события своего времени. По свидетельству знавших его людей, становление души и разума будущего поэта-дипломата совершилось очень рано, чему способствовали драма и героизм эпопеи 1812-1814 гг.

Отечественная война 1812 года «не могла не оказать сильного, непосредственного действия на восприимчивую душу девятилетнего мальчика» (И.С. Аксаков). «Напротив, она-то, вероятно, и способствовала, по крайней мере в немалой степени, его преждевременному развитию». Эти впечатления детства зажгли в Тютчеве, по мнению его первого биографа, «ту упорную пламенную любовь к России, которая дышит в его поэзии и которую потом уже никакие житейские впечатления не были властны угасить».

Тютчев-поэт позднее высоко оценил стихи героя 1812 года (когда на Россию обрушилась мощь всей Европы) Фёдора Глинки о Смоленской битве 4-6 августа:

…Достоин
                      похвал и песен этот бой:

Мы заслоняли тут собой

Порог Москвы – в Россию двери:

Тут русские дрались как звери,

Как ангелы!
                          Внимая звону

Душе родных колоколов,

В пожаре тающих…

Тютчев ценил в этих стихах более верное понимание существа дела, нежели у многих современных ему историков. Строки о Бородине Фёдора Глинки выражали истинную суть грозных событий:

Кто вам опишет эту сечу,

Тот гром орудий, стон долин?

Со всей Европой эту встречу

Мог русский выдержать один!

Внимательное прочтение этих строк, написанных в 1839 году, позволило Тютчеву понять суть противостояния России нашествию «двадесяти племён»:

О, как душа заговорила!

Народность наша поднялась:

И страшная России сила

Проснулась, взвихрилась, взвилась…

И вновь раздвинулась Россия!

При жизни Тютчева (и после его ухода) не раз Европа ещё придёт «выказать своё отрицание России и преградить ей путь к будущему» (из письма жене 1854).

Поэт-дипломат предвидел в будущем «роковые последствия ложного направления, данного задолго до них судьбами России»: «Именно потому, что это отклонение началось в столь отдалённом прошлом и теперь так далеко и глубоко, я полагаю, что возвращение на верный путь будет сопряжено с долгими и весьма жестокими испытаниями. Что же касается конечного исхода борьбы в пользу России, то мне кажется, он сомнителен менее, чем когда-либо» (из письма жене 1855).

Пройдут годы, и об истинной сущности Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. (очередном нашествии Запада) скажет в «Сталинградской хронике» поэт XX века Юрий Кузнецов:

Но в земле шевельнулись отцы,

Из могил поднялись мертвецы

По неполной причине ухода.

Тень за тенью, за сыном отец,

За отцом обнажился конец,

Уходящий к началу народа…

Словом, тем, кто берётся понять русскую историю, «стоит знать проникновенную русскую поэзию» (В.В. Кожинов). Стихи Тютчева чаще всего вспоминаются в сложные, переломные моменты нашей истории:

Опять зовёт и к делу нудит

Родную Русь твоя волна,

И к распре той, что Бог рассудит,

Великий Севастополь будит

От заколдованного сна.
                                                 («Черное море», 1871)

Ф.И. Тютчев служил при дипломатической миссии двадцать два года, оказавшись в водовороте крупных событий европейской истории, проявивших новые грани его дарования публициста и мыслителя. В 1844 на страницах немецких изданий появляются его статьи с призывами «учиться уважать Россию».

Для Тютчева, как и для Пушкина, русская история – духовная родина, родное время и пространство, земля обетованная. Запад чувствует себя перед Россией как перед стихией, вполне ему чуждой, неподвластной. Истинным и может единственным защитником России от её хулителей и клеветников Тютчев считал её историю: «Апология России! Боже мой, эту задачу взял на себя превосходящий всех нас мастер. Истинный защитник России – История, в течение трёх столетий разрешавшая в её пользу все тяжбы, в которые русский народ раз за разом ввергал всё это время свои таинственные судьбы…» (из письма Г.Кольбу, редактору «Всеобщей Газеты»).

Запад, по мнению русского дипломата Тютчева, боится задать прямой вопрос: «Что такое Россия? Каков смысл её существования, её исторический закон? Откуда явилась она? Что выражает собою?».

Россия, утверждал Тютчев, не предпринимала и даже не «планировала» завоевательных акций в отношении Запада, напротив, отражала нападения различных завоевателей с Востока и Запада. Да, русские войска в тех или иных обстоятельствах вторгались в Европу, но не для завоевания, а отражения европейских «походов»: так, в 1760 и 1813 гг. они брали Берлин, а в 1814-м даже далёкий Париж, но вскоре же уходили оттуда по своей воле. Тютчеву, как и Пушкину, было близко и дорого понимание истории родины и тайны ненависти к России:

…И ненавидите вы нас…

За что ж? ответствуйте: за то ли,

Что на развалинах пылающей Москвы

Мы не признали наглой воли

Того, пред кем дрожали вы?

За то ль, что в бездну повалили

Мы тяготеющий над царствами кумир

И нашей кровью искупили Европы вольность, честь и мир?

Спор о России – о том, что она есть и куда стремится, каковы её корни и побеги, каков смысл её судьбы, спровоцированный отчасти книгой Астольфа де Кюстина «Россия в 1839», пришёлся уже на зрелого и мудрого Тютчева. И поэт-дипломат не остался в стороне от магистральной дискуссии своего времени и вступился за честь России.

Тютчев утверждал, что страх Европы перед Россией – не более чем идеологический миф, призванный оправдывать её походы на Россию в 1812-м, 1854-м, а ещё ранее – в Смутное время, при Петре I. «Всяческие претензии и обвинения, которые без устали копятся против России с поистине удивительной настойчивостью. Множество зрелых умов нашего времени опустилось до простодушного слабоумия, чтобы доставить себе удовольствие видеть в России какого-то людоеда XIX века», – писал дипломат в упомянутом письме к Г.Кольбу. – «Если бы среди ваших соотечественников [немцев] нашлись догадливые люди и поняли, сколь мало чувствительна Россия к злобным нападкам на неё, тогда, возможно, призадумались бы и самые ярые её враги».

Эпистолярное наследие Тютчева – летопись его повседневной жизни и вместе с тем отражение внутреннего мира, один из способов «высказать себя». Именно в нём, содержащем точку зрения автора на все значительные события, раскрывается отношение Тютчева и к российской действительности, и к вопросам внешней политики России. Его длительное пребывание за границей только обострило чувство национального самопознания, а приверженность России была основой всей его жизни. «Как бы ни старалось правительство, какие бы чувства, хоть самые великодушные и самые бескорыстные, оно ни испытывало, но если оно перестаёт быть представителем и воплощением национальных интересов страны, если оно осуществляет лишь политику личного тщеславия, – то оно никогда не заслужит ни благодарности, ни даже уважения…» (из письма к Е.Э. Трубецкой, 1867 г.).

Вращаясь в кругах, где решались судьбы внешней и внутренней политики России, Тютчев в переписке размышляет над самыми злободневными проблемами политической жизни, а потому его письма – неоценимый источник для понимания его мировоззрения. В послании к П.А. Вяземскому в 1848 году он пишет: «Враждебность, проявляемая к нам Европой, есть, может быть, величайшая услуга, которую она в состоянии нам оказать, это, положительно, не без промысла. Нужна была эта, с каждым днём всё более явная враждебность, чтобы принудить нас углубиться в самих себя, чтобы заставить нас осознать себя. А для общества, так же, как и для отдельной личности, – первое условие всякого прогресса есть самопознание».

Что касается российской печати, Тютчев пользовался и «Русским вестником» Каткова, и «Беседой», но отдавал предпочтение изданиям И.С. Аксакова: «Поскольку «Москва» [издание Аксакова] выражает наиболее открыто и решительно нашу национальную точку зрения, она должна поддерживать всякое проявление нашей политики, способствующей укреплению достоинства России».

Тютчев утверждал (в письме к А.И. Георгиевскому, 1866 г.), что «ненависть (немцев) к России пересилила [и продолжает пересиливать] чувство самосохранения». Они в продолжение тридцати лет разжигали в себе это чувство враждебности к России, и «чем наша политика в отношении к ним была нелепо-великодушнее, тем их не менее нелепая ненависть к нам становилась раздражительнее. Даже явная антинациональность тогдашней русской политики не могла ни на минуту примирить немцев с нею…».

Русский мыслитель объясняет это явление не «скаредным эгоизмом Англии, не низкой гнусностью Франции, воплотившейся в авантюристе (Наполеоне III), и даже не немцами, а чем-то более общим и роковым, это – вечный антагонизм» [из письма Эрнестине, 1854 г.]. В итоге Тютчев объяснял его геополитической [мировой] закономерностью, действовавшей в продолжение веков. Противостояние Запада и России неустранимо. Начиная с XIV века Запад всегда выступал в качестве врага, противника [агрессора].

Современные политологи полагают [и не без основания], что западный миф о русской опасности сложился в результате целого ряда безуспешных походов Запада в Россию [В.Кожинов «Россия. Век XX»]. «В течение столетий страны Запада без особо напряжённой борьбы покоряли Африку, Америку, Австралию и преобладающую часть Азии (южнее границ России), то есть все континенты. Что же касается Евразии-России, мощные походы Польши и Швеции в начале XVII века, Франции в начале XIX века и т.д. терпели полный крах – хотя Запад был убеждён в превосходстве своей цивилизации».

Это и порождало в Европе русофобию [дипломат Тютчев ясно видел её причины] – своего рода страх перед таинственной страной, которая не обладает «великими преимуществами» западной цивилизации, но в то же время не позволяет себя подчинить. «Тем не менее наша страна [В.Кожинов] издавна воспринимается на Западе не только как чуждый, но и как враждебный континент. И это – геополитическое – убеждение, несомненно, останется незыблемым – по крайней мере в предвидимом будущем».

Поэт-дипломат Фёдор Тютчев пытался объяснить «друзьям» на Западе, что «так называемые завоевания и насилия [России] явились самым естественным и законным делом, какое когда-либо совершалось в истории, – просто состоялось необъятное воссоединение».

Становится также понятным, почему друг за другом разрушались от руки России все встреченные на её пути противоестественные устремления».

Ненависть к России [Тютчев называет её «слепой», «неистовой»] дипломат объясняет «нравственной безответственностью». Рассматривает ли Запад вероятные последствия своих действий? Не содействует ли он разрушению самой своей основы? «Россия готова уважать вашу историческую законность. Но и вы, со своей стороны, научитесь уважать нас в нашем единстве и силе».

Написанная в 1844 году тютчевская статья воспринимается сегодня так, словно она появилась по поводу сложившейся ныне ситуации: «До сих пор русское общественное мнение почти не замечало всех воплей [западной] печати… Но ему претило принимать всерьёз весь этот шум, всю эту холостую пальбу по России, казавшуюся ему безвкусным развлечением… созданным взбалмошными или путаными умами, недобросовестными краснобаями… они вносят разлад в умы, подталкивают на гибельный путь. Плоды окажутся для вас [Запада] горькими; наступят новые раздоры. И тогда… вам придётся слишком дорого искупать вашу несправедливость по отношению к нам».

Наступит XX век, и немецкий историк Хаффнер напишет после поражения Германии в 1945: «…немецкой силе была противопоставлена сила русского народа. С этого момента был ясен также исход; русские были сильнее… прежде всего потому, что для них решался вопрос жизни и смерти». Вадим Кожинов писал в книге «История Руси и русского Слова», что «натиск на Восток особенно усилился с XIX века, и шёл он тогда под знаком борьбы католицизма с православием». Фёдор Тютчев уделял этой проблеме самое пристальное внимание, глубоко чувствуя и ценя своеобразие русского православия, чья «этика отвергает индивидуализм».

Осознавая значение нетленного тютчевского наследия, общество многое понимает в сложившейся ситуации так, как в своё время осмыслили наши духовные наставники. На протяжении веков Россия сталкивалась с постоянным, всё возрастающим давлением «коллективного» Запада, стремящегося, как и в наши дни, подчинить своей воле и чуждой нам идеологии Россию. Поэт-дипломат Фёдор Тютчев беззаветно служил своему Отечеству. Но если высшей целью жизни становится именно служение, то память о человеке [о людях] будет навечно сохранена в умах и сердцах благодарных потомков.

Бывают герои своего времени, но бывают герои вне времени. Наблюдая, как на киевском небе сияет крест Андрея Первозванного, поэт написал:

У ног его свою обитель
                                            его покровом осеня,

 Живёшь ты в ней – не праздный житель –

На склоне трудового дня.

И кто бы мог, без умиленья,

И ныне не почтить в тебе

Единство жизни и стремленья

И твёрдость стойкую в борьбе?