Артём ПОПОВ. ДУЭТ НА УНДЕРВУДЕ. Рассказ

 

Артём ПОПОВ

ДУЭТ НА УНДЕРВУДЕ

Рассказ

 

Это была обычная командировка от областного министерства культуры, где работал сорокалетний Илья Васильев: его отправили открывать новый музей в райцентре Берёзово. Раньше туда плавали на теплоходике по реке, что было даже романтично, но в последние годы река обмелела и водное пассажирское сообщение закрыли. Теперь до Берёзово добирались только автотранспортом, частично по асфальту, а большей часть – по пыльной грунтовке.

Автобус стартовал от железнодорожного вокзала. Билет Илье достался на самый ранний рейс, на шесть тридцать. Место оказалось в самом конце салона, над урчащим моторным отсеком, пять кресел в один ряд. Ох, придётся же полетать на колдобинах! Спасибо секретарше, купившей такие билеты: вот только вернётся, обязательно «поблагодарит» её.

На последней остановке перед Берёзовым Илья позвонил чиновнице районной администрации, которая должна была его встретить у переправы. Паром стоял на противоположной стороне, пришлось взять лодку: сунул сто рублей старику с коричневыми от загара руками, подставил лицо тёплому ветру, пять минут и вот оно – Берёзово.

Молодая женщина, одетая в строгий брючный костюм, шагнула ему навстречу: с ней он созванивался по телефону. Они поздоровались и пошли по селу, изрытому глубокими оврагами. Раньше, видимо, внизу протекали ручьи или даже речки, но и они пересохли.

Гостиница находилась на втором этаже небольшого аккуратного здания, обшитого жёлтым сайдингом, на первом – гудел кондиционером продовольственный магазин. Дверь в гостиницу оказалась закрытой, на звонки никто не отвечал.

– Сейчас я позвоню тётке, быстро прибежит, – успокоила сопровождающая.

Оказалось, администратор в гостинице – её родная тётя. Пока ждали, Илья осмотрелся. Крапива и лопухи – чем ещё удивит глубокая провинция. Зато какое лирическое название гостиницы! «Белое солнце»! Не хватает только слова «пустыни». Может, владелец большой любитель этого фильма? М-да...

– Бегу-бегу! Простите, извините… – женщина лет шестидесяти, вся красная, в запотевших очках, суетливо открывала дверь. – Банный день сегодня, затопила и позабыла всё на свете.

– Не торопитесь, – улыбнулся Илья.

Эта улыбка, кажется, расположила администраторшу, которая для солидности прикрепила бейджик на белую официальную блузку с именем Светлана Аркадьевна. «Аркашиха» – такое, наверное, дали бы ей прозвище в посёлке. Во всяком случае, Илья для себя эту суетливую женщину так и назвал.

В гостинице он оказался единственным постояльцем. Аркашиха выдала ключи и зачем-то выписала карточку гостя. Номер выглядел вполне презентабельно для райцентра, чистенько, даже уютно – плед на кресле, пейзажные картинки по стенам, ковёр. На столе в пластиковом контейнере ждал ужин: пюрешка с домашней котлеткой, салатик из свежей хрустящей капустки. Казалось, все дорожные мытарства позади, можно расслабиться. Приняв душ (приятно удивил напор горячей и холодной воды), Илья разобрал вещи, перекусил и решил прогуляться.

– Сходите-сходите, чего в номере-то сидеть, погода пока стоит, – тараторила словоохотливая Аркашиха. – Если меня не будет, ключик лежит под ковриком на крыльце.

Илья хотел было поругать администраторшу: как можно в наше-то время так оставлять ключи, но, наткнувшись на добродушно-наивный взгляд, промолчал. Чего лезть в чужой монастырь со своим уставом? Здесь давным-давно так принято, а поскольку пока ничего не случалось, то и на этот раз вряд ли случится.

На первом этаже гостиницы оказался не просто продовольственный, а алкогольный магазин популярной федеральной сети, притягивающий, как свет мошек, местных выпивох. «Не дадут выспаться с дороги перед завтрашним днём…» – расстроился Илья.

Чтобы не заплутать, он пошёл по той же самой улице, по которой его вела от пристани местная чиновница. В центре посёлка находились все главные учреждения: администрация – трёхэтажное здание из силикатного кирпича, почта, дом культуры и библиотека с отдельным входом, универмаг из того же кирпича – строили всё, похоже, одновременно на закате советской эпохи.

Стоял безветренный тёплый вечер, возвращаться в гостиницу по соседству с алкошопом не хотелось, и Илья решил исследовать посёлок дальше. Он спустился узеньким переулком к реке и несколько минут рассматривал двухэтажный особняк с высокими окнами, украшенными широкими резными наличниками. Тот стоял на самом берегу, видимо, бывший купеческий дом. У входной двери – красная вывеска: «Редакция газеты «Берёзовский рабочий»». Тяжёлая дверь оказалась открыта, Илья зашёл внутрь. Сразу от входа на второй этаж вела широкая и очень крутая лестница.

Если спросят, что он тут делает, ответит: решил купить местную газету. Он же должен быть в курсе событий местной культурной или бескультурной жизни, раз сюда приехал.

На скрип старой лестницы из кабинета главного редактора вышла молодая женщина, нет, правильнее сказать, девушка. Сердце ёкнуло. Красивая! Высокая, примерно одного с Ильёй роста, стройная, открытый вопросительный взгляд, светло-русые волосы. Зелёное платье, словно лесной луг, всё в меленьких неброских цветочках. Лёгкая, тонкая ткань, под которой угадывалась грудь. Наряд простенький, может, и сама сшила, без всяких выкрутасов.

Илье понравился цвет блестящих волос девушки, то, как она их завязала на затылке узлом, пробор, по которому хотелось провести рукой. Минимум косметики, большие грустные глаза чуть-чуть подведены чёрной тушью. Да она вся ему понравилась, всё в ней показалось совершенным.

– Вы кого-то ищете? – девушка тоже рассматривала незнакомца.

– Я… газету, собственно, хотел купить. Приехал из города на открытие нового музея, – Илья поторопился объяснить своё появление. Представился.

­– Зачем же покупать? Я вам её подарю как почётному гостю села. А я Евгения, главный редактор. Вот сегодня как раз два месяца редакторства.

Девушка говорила просто, не хвасталась. Речь у неё была правильная, не деревенская. Полное имя Евгения ей не шло, Женя – теплее.

– А хотите, я вам экскурсию по редакции проведу? У нас дом особенный…

Как и предполагал Илья, когда-то это был купеческий особняк. Потом в нём находился райком партии, пока не построили новое здание из кирпича. В одном из кабинетов журналисты устроили мини-музей: здесь пылились подшивки советских газет с крупными восклицательными заголовками на первой странице. «Животноводство – важный фронт», «Предложение рационализаторов – поддержим!», «Идеи партии – в жизнь!». На столе с исцарапанной и отколотой по краям полировкой примостились дисковый телефон и старая пишущая машинка с заправленным в каретку пожелтевшим листом бумаги.

– Ун-дер-вуд, – прочитал название машинки Илья.

– Вы не поверите, она работает до сих пор! – Женя провела белыми пальчиками по клавишам, и те послушно выбили название села: Берёзово.

– Соло на ундервуде, – у Ильи вдруг всплыло в памяти название книги любимого когда-то Довлатова, и он решил блеснуть перед Женей. – Хотя дуэт на ундервуде, конечно, звучит лучше.

Пока Женя снова настукивала по клавишам, он завороженно смотрел на её тонкие длинные пальчики и чувствовал, как бегут по спине мурашки радости, будто этими пальчиками девушка прикасалась к нему. Он получал удовольствие от того, что просто находится с ней рядом.

Но Женя, видимо, почувствовала, что молчание затянулось.

– Вы знаете, мне нужно сегодня ещё материалы на сайт выставить. Извините…

А он не нашёлся, как продолжить разговор.

­– Да-да, простите, ­конечно, я отвлекаю вас. Всего доброго!

– До свидания!

Илья начал спускаться по крутой лестнице, придерживаясь за перила.

– Вы же забыли газету! – Женя стояла наверху. Он снизу невольно посмотрел на её незагоревшие белые ноги.

– Что? – от её голоса и стройных ног он снова впал в ступор.

– Вы же приходили за газетой? Вот, держите! – Женя протянула несколько экземпляров «Березовского рабочего». – И это тоже возьмите.

В её руках был листок из машинки. Илья прочитал: Берёзово. Дуэт на ундервуде. Неровные расплывчатые буковки скакали по строке. Ему вдруг нестерпимо захотелось обнять Женю, прижать к себе, но он выдавил только сухое «спасибо».

– На здоровье, – мягко улыбнулась она в ответ.

Илья вышел на улицу и тут же стал ругать себя, почему не нашёл предлог задержаться, напроситься проводить Женю до дома. А кто он, собственно, такой, чтобы провожать? Командировочный, случайный посетитель редакции – и только.

С такими мыслями Илья возвращался в гостиницу. В Берёзово топили бани, горький дымок стоял над пыльными улочками. И горько, муторно было у него на душе.

Ключ под ковриком на крыльце искать не пришлось, дверь оказалась открыта. Аркашиха сидела на месте администратора, видно, что уже после бани, с лёгким румянцем, будто помолодевшая на пяток лет. В другие номера так никто и не заселился.

Аркашиха пыталась вязаться с пустым разговором, но Илья поскорее закрылся в своём номере и с огромным интересом принялся читать «Берёзовского рабочего», будто газетные страницы могли ему рассказать о Жене что-то сокровенное…  Но, как и следовало ожидать, на первой полосе был большой анонс открытия нового сельского музея, ради которого, собственно, Илья и приехал, на второй странице он обратил внимание на строгое предупреждением о том, чтобы берёзовчане не выпускали коз пастись на бывший аэродром, откуда иногда взлетает вертолёт санавиации… Смешно. И почему-то грустно.

– Сука, продал меня из-за малушки! – раздался резкий крик какой-то бабёнки. Илья вздрогнул от неожиданности и подумал, что ему всю ночь придётся слушать разборки местной алкашни около магазина. Тоже захотелось непременно выпить, хоть чуть-чуть: смыть печаль, расслабиться после дороги. Но пока одевался – магазин закрыли: десять часов.

– Опять гуляли? – Аркашиха по-прежнему была настроена поболтать. Постояльцев нет, а спать рановато.

– Да, печалька у вас тут, – сказал правду Илья. Чего скрывать? И решил прозондировать почву насчет Жени. – Побывал в редакции вашей газеты, познакомился с редактором…

– С Женей, что ли? Ой, белая ворона, – по-доброму сказала Аркашиха.

– Почему же белая ворона? Не совсем белая, в смысле – не совсем блондинка, – настороженно пошутил Илья.

– Только между нами, хорошо? Меня не выдавайте, – администраторша придвинулась поближе к гостю. – В школе Евгения дружила с парнем, Максимом, любовь была у них крепкая. И пара красивая, чего уж тут говорить, славные оба.  Но тут мать Жени заболела, да не простой болезнью, а психической. И раньше, конечно, замечали за ней странности, но с годами становилось всё хуже. Шизофрению выявили в областной психушке... Только я вас умоляю, никому! Максим поступил подло: бросил Женю и всем ещё рассказал, что не хочет, чтобы его дети психами были.

– Подонок! – непроизвольно сжал кулаки Илья. – Значит, он её не любил. А сейчас где этот тип?

– Каждый день рассекает по селу на своём чёрном джипе. Владелец магазина, выкупил универмаг у администрации. Ну тут, недалеко. Каково девке его видеть?

– Неужели Женя больше никого не нашла? – удивился Илья.

– Вот вам крест! – Аркашиха быстро перекрестилась. – Больше ни с кем её не видели. Да попробуй тут найди. Приличных мужиков ещё щенками разобрали, одна синева осталась. Так вот с матерью Женя и мучается. Сложная она у неё… Может газ не выключить или голодовку объявить. Ох… А ведь Жене уже сорок. Деток бы давно пора рожать…

– Как сорок?! – не сдержавшись воскликнул Илья. –  Я думал ей лет тридцать! Она прекрасно выглядит.

– Без детей может так себя и сохранила… Ну всё, спать! Завтра у вас открытие музея. Извиняйте, я не приду – картошку надо доокучивать, – закруглила разговор Аркашиха.

Илья лёг на кровать в номере и видел перед собой Женю. Жалел её после услышанной истории. Говорят, что от жалости до любви один шаг. Женя излучала надёжность. Точнее сказать не надёжность, а верность, был в ней какой-то внутренний стержень, который он мгновенно почувствовал... Вот такой ему и представлялась идеальная жена. Женя… Жена. Жена Женя. А что, ведь так может быть!

 

Илья был однолюбом. Его любовь случилась на первом курсе института. Смешливая Маринка всегда улыбалась его шуточкам. Вечерами они сидели в кафе и обнимались. Маринка по своему обыкновению смеялась. Она не воспринимала его как мужчину, в этом была вся проблема. Однокурсник, друг, называла даже братом. «А с братьями не спят!» – насмешливо заявляла она, когда он становился настойчивее в своих притязаниях. Надувшись, Илья провожал её до квартиры и уходил спать домой, благо жили они в одном районе. А потом Маринка уехала в Питер, бредила этим городом, как многие. Первое время ночевала у подруги на кухне на надувном матрасе, устроилась в книжный магазин, а спустя несколько месяцев там нашла петербуржца, коренного, с квартирой, пусть не в центре, но недалеко от метро «Озерки».

Илья тогда сдрейфил, не поехал с Маринкой в никуда, чтобы спать на полу. В областном министерстве ему уже сулили должность замначальника отдела. Он проводил её до вокзала, дал денег в долг… Так и упустил свою первую любовь, свою Маринку. Кусал кулак до крови, когда узнал о намечающейся свадьбе. Сорвался, приехал, но было поздно. Да и не любила Маринка его никогда: «С братьями не спят».

Илья часто приезжал в Питер, встречались на вокзалах: то на Московском, откуда уходили поезда в их родной город, то на «болтах», Балтийском вокзале, рядом с которым работала Маринка.

– Я не потолстела? – каждый раз спрашивала она.

– А ну повернись! – он внимательно рассматривал её.

– Ох, дурачок ты! – Маринка снова тихо смеялась. Ни смех, ни фигура не изменились с годами. Такое бывает.

Встречались они по-прежнему как брат и сестра.

 

Илья испугался неожиданного звонка мобильного, разрушившего тишину пустой гостиницы.

– Васильев, ну, как ты там? – звонил друг Андрюха. Он работал массажистом и любил помять не только женские тела, но и души. Некоторые особо податливые пациентки превращались в любовниц. – Нашёл козочку на ночку?

– Иди ты, козёл! – вырвалось у Ильи.

– Как грубо! Нехорошо. Ну, придёшь – я тебя отмассажирую! – ржал Андрюха. – Ну, бывай! У меня сеанс, сейчас такая цыпа придёт.

И отключился.

Да, у шустрого циничного друга получалось заводить романы, у деликатного неспешного Ильи – редко. Если и случались встречи, то они были как проходящие поезда: быстрые, незапоминающиеся. Родители Ильи уже не надеялись понянчить внуков: «Мы же не вечные, ты хоть о нас подумай!». Вслед за ними Илья часто думал о том, что ему, вроде как, нужна была даже не жена и бытовая семейная жизнь, а только дети, он очень хотел оставить своё потомство на этой земле. Но достойной пары никак не находилось. Не давать же объявление в интернете: ищу маму для своего ребёнка. Хотя в мыслях дошёл даже до того, что готов был сдать своё семя как биоматериал, заплатить большие деньги, только пусть кто-то выносит и родит ему дочь или лучше – сына. Вечерами он подолгу зачарованно смотрел во двор, где играли дети…

 

Илья почему-то думал о Жене только хорошее, красивое, и не знал, что в это время совсем рядом, на соседней улице, в двухквартирной деревяшке Женя кормила мать, седую костлявую старуху в длинном махровом халате, та уже давно не ходила сама в магазин, тряслась над каждым рублём, прятала деньги и сама забывала куда, а потом обвиняла самого близкого человека в воровстве. У неё это превратилось в один из симптомов душевной болезни.

– Зачем накупила всего? – зло ворчала она. – У-у, денег девать тебе некуда! И невкусное всё, порченое. – А сама жадно хватала с тарелки куски и, не прожевав хорошенько, глотала.

Потом вдруг заругалась на дочь матом, грязно… Женя заплакала.

 

Окно в гостиничном номере было открыто, на улице трещали сверчки, сильно пахло крапивой и свежескошенной травой – и все эти запахи и звуки заполнили комнату. Илье понемногу начинала нравиться эта провинциальность. «А что, бросить к чертям неспокойное место в министерстве, из-за которого потерял Маринку, переехать из пыли и пробок в этот посёлок, – вяло размышлял он. – Ходить на рыбалку за окуньками, по субботам – в баньку…». Но уставший и не выспавшийся с дороги, взволнованный встречей с Женей, Илья скоро задремал.

Он увидел во сне своего ребёнка, их ребёнка: мальчуган с пшеничными волосёнками, как у Жени, и чёрными, широкой дугой бровками – как у Ильи. Пацанёнку годика четыре, встречает папку с работы. Бежит навстречу с распростёртыми ручками, позади идёт Женя, улыбается… Почему-то вот такого сына представлял себе Илья – не в пелёнках и памперсах, и не вытянувшегося подростка с баском, а именно четырёхлетнего…

 

Открытие музея в бывшем здании сельсовета, около Берёзово, прошло празднично, даже весело. Хотя весёлого мало – были деревни, работал сельсовет, совхозная жизнь кипела, а теперь музей сельского быта. Да, скоро из всех деревень можно будет делать музеи под открытым небом.

Илья быстро проговорил речь, которую сочинил ещё в городе. Старый министр научил его, что речь должна быть краткой, как пушечный выстрел, вот он и не стал утомлять старичков и старушек. Надеялся, конечно, что на открытии музея будет Женя как главный редактор газеты, всё-таки такой информационный повод для района, но она не пришла. Вместо неё приехал на велосипеде фотокорреспондент – вертлявый парень.

Через два часа после открытия музея Илья уже сидел в автобусе и видел в стекло закатное солнце, медленно спускающееся к лесу за рекой. Берёзово затихало, готовилось ко сну. Солнце казалось почему-то белым, может, из-за туманной дымки над водой. Впервые Илья видел такое. «Вот почему гостиница «Белое солнце» называется!».

Уже глубокой ночью он вернулся в родной город, в свою холодную холостяцкую квартиру, где не было никакой живой души – даже цветка на подоконнике, не то что кошки.

Утром он доложил министру, как прошло открытие музея, и тут же залез в интернет, чтобы написать письмо Жене, в соцсети её было найти нетрудно. Нет, он не стал сходу признаваться, что влюбился по уши и хочет прожить остаток жизни только с ней, ведь так можно отпугнуть человека. Тем более виделись они только двадцать минут. Целых двадцать минут! Илья понял, что нашёл своего человека. С Женей он хотел создать семью, растить детей… В письме же просто приглашал в гости, так сказать в творческую командировку, обещал показать все музеи областной столицы и даже больше – то, что не видят туристы, но он, как сотрудник министерства культуры, знает.

Ответ пришёл на удивление быстро: «К сожалению, в ближайший месяц я не смогу приехать, работаю за корреспондента. Да и дела семейные не отпускают…».

Илья предвидел, что Женя ни за что не оставит больную мать. Значит, он немедленно должен ехать сам, чтобы не потерять долгожданную любовь, чтобы не повторилась история с Маринкой. Он влюбился в Женю безоглядно, как подросток, и будет добиваться её... Илья заказал билет на автобус, снова на самый ранний рейс – на полседьмого.

г.Северодвинск