Анатолий ОБЪЕДКОВ 
Анатолий ОБЪЕДКОВ
СВИСТУЛЬКА
Рассказы
РОСЬ
Алёна родилась и выросла в небольшой полузаброшенной деревушке. Жила сейчас с матерью, отец недавно погиб в СВО. Она много плакала, так как любила отца. Мать как могла утешала её. Год назад, идя по лесной тропинке, она увидела пёстренького котёночка и задумалась: что за чудо? Откуда он взялся? Огляделась, подошла к нему и протянула ему свои тёплые ладошки. Котёнок ткнулся мордочкой и лизнул её пальцы.
– Да ты никак голодный? – спросила девушка. Взяла его на руки и пошла домой.
Мать, увидев их обоих, ахнула:
– Алёнка, ты кого принесла? Это же рысёнок. Его теперь будет разыскивать мама.
– Нет, мама, не будет, он был на тропинке один. Посмотри, какой он худой. Наверное, его мама погибла.
– И правда, он еле живой. В холодильнике возьми молоко и покорми его.
Алёнка поднесла малыша к тарелке с налитым молочком и ткнула легонько мордочкой, но рысёнок не умел есть.
– Он так и не сможет, – догадалась Алёна. – Нужна бутылочка с соской.
Мать побежала к молодым соседям, у которых был маленький ребёнок.
– Тётя Аня, возьмите, – и молодая мама протянула соску.
– Спасибо, милая!
Алёнка положила в ротик своему малышу соску, и он стал неумело проглатывать молоко. Через два дня рысёнок научился, наконец, есть и как маленький ребёнок стал сосать свою соску.
Алёна не могла на него нарадоваться, он становился крепеньким не по дням, а по часам, животик округлился, он стал играть с ней, как настоящий котёнок. К осени рысёнок заметно подрос. Алёна пошла учиться в 10-й класс в школу, которая находилась в пяти километрах от деревни.
– Какой ты у меня хороший! – восклицала она, прижимая Роську к себе.
Да, рысёнок оказался мальчиком и тоже очень сильно привязался к своей юной хозяйке.
Местные собаки, почуяв в нём зверя, пытались его потрепать. Но не тут-то было! – Малыш своими острейшими коготками так царапнул по морде самого злобного пса, что тот взвизгнул и мгновенно отпрянул. Всё, больше ни одна собака не рисковала близко подходить к нему.
Алёна часто гуляла с Роськой по лесным тропинкам, он с удовольствием резво бегал за бабочками и стрекозами, пробовал брать в рот прыгающих лягушек. Но они ему не нравились и он их брезгливо отпускал. Иногда взлетали из травы дрозды, лесные коньки, овсянки, вызывая у Роськи охотничий азарт. Алёна брала в руки небольшие сучья, палки и бросала перед собой. Рысёнок как собачка носился за ними, покусывал зубами и тряс мордочкой. Девушка смеялась и сама бегала вместе с ним.
– Рось, мы заблудились с тобой? – разговаривала с ним она.
Рысёнок прислушивался к ней, отзывался на своё имя и издавал непонятные звуки, словно что-то хотел сказать в ответ. Девушка гладила своего воспитанника по голове, теребила шерсть на спине и иногда целовала его в нос. Она любила его, и он отвечал ей тем же.
Миновали осень и зима, к весне Рось превратился в матёрого зверя. Он теперь часто один уходил в лес, иногда приносил своей хозяйке зайца или куропатку. Алёнка радовалась и жалела его добычу, но понимала, что её питомец взрослеет всё больше и больше, и рано или поздно совсем уйдёт в лес. Он стал не всегда возвращаться домой. Девушка переживала, но мать её успокаивала и говорила:
– Рось, наверное, нашёл себе подружку и, возможно, станет отцом.
В начале августа Алёна решила пойти в лес за грибами. Шли частые дожди, земля разопрела и в низинах дышала как тесто, замешанное на дрожжах. Зелень повторно шла в буйный рост и не желала желтеть. Мужики косили отаву на лугах, получали для скота хороший корм на сегодняшний и завтрашний день.
– Мама! – сказала Алёнка. – Дай мне корзину. Хочу сбегать за грибами.
– Одна? – спросила мать.
– Но я же недалеко. Да и кто здесь у нас может объявиться?
– Ты – девушка, а это может привлечь кого угодно, – отвечала мать.
– Мама! Ну разреши мне сходить. Хочу хотя бы лисичек набрать для супа. Что-то мне захотелось их.
– Хорошо. Сходи. Только далеко не забирайся. И будь осторожна.
Дочь обняла мать и побежала по знакомой тропинке. Сыроежки, подберёзовики и подосиновики стали ей попадаться недалеко от дома. А потом она незаметно для себя забралась в незнакомый сосновый бор. Верхушки деревьев от ветра слегка покачивались и как бы переговаривались между собой. Солнце лучами скользило по стволам сосен и растапливало пахучую смолу на коре. Смола светилась янтарём, и от неё веяло здоровой чистотой леса. Но что-то вдруг девушку насторожило, она услышал треск сучьев и мужской разговор. И увидела двух мужчин не так далеко от себя. Они её тоже заметили.
«Нет, это не грибники, – мелькнуло у неё в голове, – тогда кто они?»
Спрятаться от них уже поздно.
– Глянь-ка, какая краля гуляет, – сказал один другому, – наверное, нас поджидает.
– Подходящая чувиха, – ответил тот, кто поменьше.
Подошли к ней. Девушка почувствовала страх.
– Ты что, одна здесь? – спросил тот, кто повыше. – Может позабавимся немного? И тебе будет хорошо и нам тоже.
– Что вы хотите?! – вскрикнула Алёна.
Они накинулись на неё, как по команде, и начали срывать одежду. Алёнка громко закричала, пытаясь от них отбиться. Она царапалась, отталкивая их. Её сбили с ног и навалились...
Вдруг мелькнула серая тень и впилась в горло тому, кто вдавил девушку в землю. Дикий вопль огласил бор. Пострадавший – весь в крови, с изодранным когтями лицом и прокушенным горлом – в ужасе отлетел в сторону. Второй успел выхватить нож, но рысь в ответном полёте полоснула его по глазам и так же дико заорал и он.
Алёнка никак не могла прийти в себя, но рысь ласкалась к ней и облизывала руки.
– Рось! – воскликнула Алёна. – Милый мой котёнок! – И с благодарностью обняла его.
Тропинку домой они нашли вместе. Роська помнил её своим животным инстинктом и сопроводил девушку до самого дома.
СЧАСТЬЕ
По большаку чаще всего газуют в сторону Мичуринска легковые и грузовые автомобили. Можно сказать, что это трасса почти государственного значения… Все другие дороги, дорожки, тропинки ведут к городу. Он – главная артерия здешних мест и вряд ли кто будет спорить. В войну по нему тянули пушки, танки, зенитки и другие орудия на Воронежский фронт. Конечно, и по железной дороге шли составы с подобным грузом.
Но большак для Коли – это нечто огромное и важное, как окно в распахнутый мир, и он чувствует его значимость интуитивно. Шаги ушедших в глубь времён отдаются в его душе, они оживают и, поднимая легкое облачко пыли, идут вместе с ним…
После поселка дорога поворачивает налево, через переезд. Часто по рельсам проносятся с грохотом поезда как товарные, так и пассажирские. Поэтому лучше всего и безопасней проходить при открытом шлагбауме.
«Вот он, ритм другой жизни, – думает Коля. – Его нужно принимать, чтобы выжить в нем».
Через широкую луговину он подходит к ручью, вдоль которого стоят дома; поселок этот хорошо знаком ему. Совсем скоро, перед выходом в открытое поле, будет виден небольшой пруд. На берегу сидит одинокий рыбак и пробует ловить карасей. Но что-то не заметно азартного клева и пока мальчик проходит по запруде, поплавок так ни разу и не пошевелился.
«Есть ли здесь караси? – думает Коля. – Что-то слишком тихо, лишь квакают лягушки».
Дальше начинается поле, где кукуруза вымахала выше человеческого роста, тропинка в ней петляет и теряется. Перепелки громко перекликаются: спать пора, спать пора! Высоко в небе парит коршун. Вскоре тропинка упирается в полевую дорогу. А там дальше березовая посадка, большой овраг и степной простор до самого горизонта, от которого захватывает дух.
«Вот она, наша земля. И нет её красивее и роднее!» – с восторгом радуется Коля.
Эта радость наполняет его, и на крыльях этой радости он отрывается от земли и взлетает, как Икар, уносясь к облакам…
Этот полёт всепоглощающей радости и счастья мальчик Коля будет помнить всю свою взрослую жизнь…
ПЕТЯ-ПЕТУШОК
Проснувшись, Коля услышал куриный переполох в саду. Он выбежал из избы и увидел, как петух налетел на ястреба, бил его клювом, шпорами и крыльями, не давая взлететь. Курицы отчаянно кричали. Ястребу пришлось отпустить полузадушенного цыпленка, и он с трудом взлетел. Его серые перья с капельками крови усыпали траву.
– Ты, Петя, молодец! – похвалил петуха Коля. – Не струсил и справился с хищником.
Петух посмотрел с достоинством на мальчика и важно зашагал к своему семейству.
Если цыплята близко подходили к собаке, то петух бесцеремонно загонял пса в будку и сторожил их.
– Ну что, Шарик, побаиваешься Петю? – спрашивал Коля. – Правильно. Он у нас самый главный.
Как Рим, согласно легенде, в 4 веке до нашей эры спасли гуси от галлов, так и наши петухи, наверное, не раз оповещали наших воинов о приближении неприятеля. А врагов за многовековую историю у Руси было немало.
Коля знал, что петух не один раз поднимал криком шум-гам, если курам грозила опасность от хорька, крысы, ласки, и по мере сил отгонял хищников. И соседского петуха не подпускал к ним, дрался ожесточенно, до крови; иногда Коля разгонял драчунов, покрикивая на них:
– Хватит драться! Вам что, места мало?
Забияки неохотно расходились, и в глазах у каждого оставалась неудовлетворенность прерванным поединком.
Петухи с давних времен ценились как вестники раннего утра и восхода солнца. Когда Коля собирался вечером на рыбалку, то он просил своих родных:
– Бабушка и дедушка, разбудите меня завтра с петухами.
Сон пролетал незаметно – в одно мгновение, и вот он уже слышит:
– Коля, вставай! Зорька уже проснулась.
Он поднимался и слышал, как пастух трубит в рожок, собирает коров в стадо. Наскоро выпив кружку молока, мальчик бежал в сторону леса к прогону, где тропинка вела к реке. Заря разливалась, и далеко было слышно, как в деревне распевались петухи. Лучше их голосов вряд ли можно было найти.
СВИСТУЛЬКА
– Тббу! – кричит лахоня, останавливая свою гнедую кобылку, везущую телегу с разным хламьём, а именно: старыми заношенными тулупами, худыми валенками, дырявыми ботами и так далее, отдавая за это рыболовные крючки, катушки с нитками и прочую мелочь, необходимую в крестьянском хозяйстве.
К нему подходит среднего роста пожилой смугловатый мужчина с густыми чёрными бровями и с открытой улыбкой и говорит:
– Вот возьми! – И протягивает ему старый заношенный пиджак.
Лахоня берёт его, бросает на телегу и спрашивает:
– Что хочешь, мил человек?
– Нет ли у тебя «петушка» или «птички», свистульки такой?
– Для внука?
– Да. Пусть забавляется.
– Найдётся. – И протягивает мужчине разукрашенную игрушку.
Дед дунул в её горлышко, и она мягко издала переливчатую трельку.
– Вот такая мне годится. Ишь какой заливистый голосок. Прямо соловьиный! – И довольный приобретением пошёл к избе, где на крылечко выбежал из сеней внук.
– Коля! – кричит дед. – Вот что я тебе принёс! – И показывает ему незатейливую птичку.
Внук смотрит на неё, она на солнышке переливается яркими красками и кажется, что сама просится в руки.
– Возьми! – говорит дед.
Коля берёт и дует в маленькое отверстие, которое располагается в клювике. И – чудо! Птичка запела! Трельки полились одна за другой и разбудили петуха с курами, которые в саду задремали в золе и в пыли. Петух навострил гребень, а куры насторожились. Уж выполз из навозной кучи и поднял головку, прислушиваясь к мелодичным свистам, и как обычно высунул раздвоенный язык. Коля подошёл к нему и перестал дуть в свистульку. Взял ласково ужа и посадил за пазуху. Уж с радостью обвил худенькое тело мальчика и вытянул свою головку под подбородком ребёнка. Бабушка вышла на крыльцо и, увидев такую сцену, немного оцепенела, потом пришла в себя и проговорила с тревогой:
– Коля, отпусти ты этого гада! Он же тебя укусит.
– Баба, он не кусается, он хороший. Он ловит мышей и лягушек.
И мальчик стал с ним играть – свивать в кольцо, накручивать на руку. Уж не выдержал таких экспериментов и срыгнул непереваренные остатки пищи. Коля отпустил его и опять овладел свистулькой.
В саду наливались зрелым соком яблоки, чирикали воробьи и семья подросших птенцов ласточек кружилась над сараем, где внутри находится их гнездо, в котором они родились. Они тоже обратили внимание на мелодичные свисты, и присели на провода, которые тянулись от столба до дедовского дома. Им казалось, что и по проводам начала струиться приятная музыка…
День клонился к вечеру, и тихая благодать опускалась на землю. Мальчик не расставался весь день с любимой игрушкой, и когда побежал к речке, то оставил её на подоконнике. Увидев плавающих в струях воды плотвичек, увлёкся ими и совсем забыл про маленького «петушка». Он смотрел с радостью на серебристое мелькание рыбок и упоение наполняло всё его существо. Квакали лягушки и кричали чибисы. Лето продолжалось.
ИЛОВАЙ
Недалеко от речки Иловай возле трухлявого пня лежали четыре ужа – два больших и два поменьше. Коля брал их по очереди и сажал за пазуху. Головка ужа показывалась прямо перед лицом с шевелящимся языком. Мальчику они нравились, он наладил с ними контакт своей детской непосредственностью и ласковыми движениями; они тоже играли с ним. Когда жара начала спадать, он половил еще немного удочкой пескарей и решил возвращаться домой. В траве стрекотали кузнечики. Недалеко пролегала высоковольтная линия, провода на высоких столбах искрились и гудели, и стоять под ними было не очень приятно. Коля знал, что лучше от них отойти в сторону. Напоследок он искупался на мелководье, где песок серебристо-беловатого цвета и прозрачная вода не пугает своей таинственностью и глубиной. В речке встречались омуты, которые могли затянуть и не отпустить взрослого человека, а ребенка и подавно. Дедушка перед его уходом предупредил:
– Коля, ты там поосторожней. Одного солдата, вернувшегося домой, так затянуло воронкой, что он не смог выплыть.
– Хорошо, дедушка. Я не буду в омутах купаться.
Обычно на Иловай Коля приходил со своим товарищем Мишей, но он что-то приболел сегодня. Одному, конечно, не так весело, но зато отлично ловится рыба и можно купаться в чистейшей воде хоть целый день. А безлюдье не пугает.
В обрывистых песчаных берегах ласточки береговушки роют норы и выводят свое потомство. Гнездятся обычно большими группами и при подходе к ним тревожно пищат и мелькают близко от лица, как бы пытаясь прогнать непрошенного гостя от гнезда. Коля, конечно, с любопытством обращает на них внимание и даже пытается рукой достать птенчиков. Но бесполезно, рука не дотягивается, и он отходит от обрыва.
«Какие глубокие норы! – думает он. – И обрывы есть высокие, к ним не подступиться». Хорьки, ужи и другие хищники вряд ли доберутся до гнезд.
В Великую Отечественную в лесах рядом с речкой располагались воинские части. Колина мама подростком приносила иногда солдатам пирожки, которые пекла бабушка. Мать не раз рассказывала сыну о том времени, когда от налета немецкой авиации прятались в погребе.
– Страшно было, – говорила она, – зенитки били по немцам, но разве их всех сразу можно перебить. Земля гудела тогда от взрывов.
Мальчик еще раз посмотрел на прозрачные воды речушки, попрощался с ужами и зашагал по песчаной тропинке в сторону деревни. Через час он уже был дома. Около катуха повизгивал и взлаивал Шарик, поджидавший его весь день.
– Ну что, рыбак, поймал чего? – спрашивает его дедушка.
– Полсумки принес, – отвечает за него бабушка, – жарить будем.
Приятная усталость заполняет Колино тело, а перед глазами речка несет свои быстрые воды, и в ней стайками мелькают разные рыбешки, и кружатся над обрывами береговушки, а в их щебетанье ему слышится необъяснимой красоты мелодия, тайный смысл которой будет волновать его всегда, проникая в каждую клеточку тела. И он понимает, что это и есть радость жизни, которую можно черпать здесь – около реки и поля – вечно…