Светлана ЛЕОНТЬЕВА. НАУКА ПОБЕЖДАТЬ. О стихах и прозе Игоря Изборцева

 

Светлана ЛЕОНТЬЕВА

НАУКА ПОБЕЖДАТЬ

О стихах и прозе Игоря Изборцева

 

– Бабуля, я в этой атаке не струшу, –
Сквозь время кричит он, – пусть смерть впереди!..
О, как не узнать в этом русскую душу!
Бабуля в ответ ему: – Знаю, иди!
Игорь Изборцев

 

От наших прадедов, дедов, отцов в нас – наука побеждать. Ибо победа – это дело русских, русской души, русского предназначения. Сама по себе наука – в стихах Игоря Изборцева – это живой предмет, это пример истории и пример патриотизма, как в его «Мы победим!»:

Детьми играли мы в войну

В том, семьдесят втором, году.

Не уставали от атак,

И отступал повсюду враг!

 

Кто воевать нас научил?

Да наш сосед, что рядом жил:

Иван Петрович Горобец –

В военном деле хват и спец.

Сколько раз мы произносили эти сакральные фразы – «Мы победим! Победа будет за нами! Ибо с нами Бог!».

И сколько раз мы восклицали вслед за Александром Суворовым – «Я русский! Какой восторг!».

Ибо бейся и сражайся там, где стоишь!

Поле битвы всегда разное. Но лишь сильный побеждает. Сильный – это значит, что не трусишь перед опасностями, сносишь все испытания, выпавшие на долю твою, достойно несёшь знамя, порученное тебе твоими предками:

Он в сорок первом рядовым

Под Клином Гитлера крушил,

И в сорок третьем, уцелев,

Освобождал от фрицев Ржев,

 

 А в сорок пятом – капитан –

Прошел в боях немало стран,

Неся в руках советский флаг,

Он брал Берлин, он брал Рейхстаг!

 

Он воевать нас научил…

А рядом с ним Васильев жил,

Всегда подтянут, выбрит, свеж,

Освобождал он Будапешт…

Русский народ – отважный народ. Отважных не любят – они неудобны. Ими нельзя управлять. Поэтому там, за кордоном, в Европах, Америках от нас шарахаются, нас чураются. Ибо мы отважные, богатырски сильные, ибо мы слышим себя, знаем, чего достойны, и не готовы от этого отказываться. Внутри у нас тяжёлые якорные цепи, которыми прочно держимся за желание жить без этой европейской грязи и быть счастливыми вопреки всему. Внутри у нас словно дубовые корни, которыми мы проросли в русскую, московскую, псковскую, тульскую и прочие земли, которые нельзя вырвать, ибо они сквозь землю тянутся, до экватора и далее. Также нельзя разрушить наши стальные привычки, железные принципы, огромное чувство собственного достоинства, мораль и веру в самих себя. Мы сможем сдержать любой удар: мы способны выдержать любую муку, страдания, войны, пытку предательством и выйти из морского, речного, озёрного шторма, девятого вала. Мы пережили столько боли, что булавочные иголки наших соседей всерьёз не воспринимаем. Русские прошли через собственный ад – войн, революций, переворотов, лихих девяностых, нулевых, через перестройки, застои, Афганистан, Закавказье, через две Чеченские, мы столько схоронили своих сынов, что слёзы матерей застыли пламенем в наших закатах и наших рассветах. И мы не торгуемся, когда дело касается нашей родины: ибо не продаётся вера, душа, сердце, материнский дом, отцова повадка, как не торгуют счастьем, не вымаливают любовь. Но если Бог посылает нам это великое чувство: мы любим бескорыстно, а не за деньги, не за грамотки и премии, не за гранты и прибыли – ибо любовь это есть Небо, Бог, Солнце!

Отважные живут, как предки учили, по совести и чести, а уж Крест несут так, что залюбуешься: на могучих плечах, на крепких хребтах, вверх. Свой Крест и своя Ноша не тянет:

– Бабуля, бабуля, я с горки не струшу! –

Сквозь вьюгу кричит мальчуган лет пяти.

О, как не узнать в этом русскую душу!

Бабуля в ответ ему: – Знаю, лети!

Игорь Изборцев передаёт свои ощущения посредством метафор – вот детство, вот бабушка, а вот окоп в Донбассе. И там:

И мчится малыш с кручи ветра быстрее,

И путь ему торят метель да буран!

Чрез годы, чрез пули, огонь батареи,

Чрез смерть – ведь мужчиною стал мальчуган.

 

 Холодною ночью в окопе промозгло.

Дождит. Отдыхает измотанный взвод.

Мечтает о речке в родительском Гвоздно

Солдат, ожидая команды «Вперед».

 

Разрушенный купол Космы с Дамианом,

Малина за клубом, старинный погост

И хлеба кусок на граненом стакане,

Бабулин платочек, далекий покос…

 

От артподготовки трещат перепонки,

Бурчат бээмпэшки, дымит Лисичанск,

А он себя видит тем самым мальчонкой,

Идущим с бабулей на детский сеанс…

                                                           («Русская душа»)

Через воспоминания, как через речку по мосту перебирается мысль поэта на другой берег. Ибо родина – для сильных и отважных, такая родина, как Россия, Русь. И вся она видна до донышка. Прозрачная, как девушка с картинки. И такая же красочно нежная.

Опять кудесница-Зима

Движением руки волшебным

Укутала тулупом снежным

Проспекты, улицы, дома…

 

Снег рушится на землю лавой,

Взят в плен Покровский бастион –

Наследник неизбывной славы!

И Дом правительства пленен…

                                                          («Зима»)

И как не победить, если видишь такое? Естественно МЫ ПОБЕДИМ! Но для победы нужны усилия:

Пройдя огнями трех фронтов,

Под Гданьском ранен был Петров…

Они сумели победить,

И нас они учили жить!

 

Не телефон, не интернет,

Фронтовики – отец и дед!

Детьми играли мы в войну

В том, семьдесят втором, году!

 

Я был тогда мальчишка, шкет,

И было мне лишь десять лет…

Мне не пришлось повоевать,

Но ту науку побеждать

Сумел я в сердце сохранить

И продолжаю с этим жить.

 

И пять десятков лет спустя

Я вижу в тех бойцах себя,

Что защищают наш Донбасс,

Наш Крым, Херсон, меня и вас…

 

И верю, что ни говори,

Наука побеждать – в крови

У тех, кто в воинском строю

Стоит за Родину свою!

Нужна стойкость. Убеждённость. Отвага. Сила.

Побеждает сильный. Тот, кто сильнее. Это закон боя. В этот бой Игорь Изборцев вступает словом. А как известно – слово молитвенно, прямолинейно. Сейчас настало время гражданских стихов. Именно, когда поэт – это больше, чем поэт, когда поэт – это больше, чем все поэты, поэт – это Гражданин и его твёрдая позиция. Как и твёрдая вера в Бога. Не просто стихи про Бога, а сама суть божественная в глуби стиха. В груди стиха. В сердце стиха. И трепещет в нём, в стихе, ретивое. Слышно, как бьётся оно, как колышется на своих правом-левом желудочах, на миокардах, на стенках, на аортах и жилках.

Ибо, сколько ни говори – там Бог, Бог, Бог, но от этого не станешь зрячим. Сколько ни кричи – Он есть, есть. Но от этого не станешь слышащим.

Откликаться на всё, что происходит вокруг, – одна из задач поэта:

В осаде офис Пенсионный

И городской Народный суд,

Бутики, лавки и фастфуд,

«Империал», в себя влюбленный…

 

Захвачен автопарк, вокзалы,

Танцполы, парки и мосты,

Газоны, клумбы и кусты,

Бильярдные и фитнес-залы…

 

Лишь дети радуются дару:

Играют во дворе в снежки,

«Пекут» из снега пирожки,

Возводят крепость для «удара».

                                            («Зимний сказ»)

Иногда, я думаю, в такие минуты можно немного отвлечься, словно закрыть глаза и заткнуть уши, но говоря, что «человеку важен Бог», надо его увидеть. Или скорее почувствовать. Проникнуться им, пропитаться… И тогда подлость, ненависть, даже враньё и предательство отходят от человека, отлетают как снежки, лишь пачкая одежду, но не проникая внутрь:

И Новый год не за горами,

И славословья Рождества,

Волхвы с волшебными дарами…

Ура, да здравствует Зима!

Поэт – поэту это всё. Вот всё, как человек человеку. Ибо он не просто товарищ, или не просто волк (человек человеку волк), не просто некий Образ. А вот совсем-совсем всё.

Для Изборцева природа (любая природа, где есть и звери, и птицы, хищники-волки, синички) – это не отрицание. Это есмь факт:

Буранится, дурит, гребёт сугроб,

Танцует дикий танец с завирухой;

То тропку под окошком заметёт,

То вцепится в лицо колючей мухой…

И это истинное христианство, как личная внутренняя непогибель. Как хождение по водам, по седьмой струе, по двадцать первому веку.

Чёткий. Живой.

Огонь.

Огнь горячего древнего града-Пскова.

Князей.

Набегов печенегов.

И вот весь набор истории.

В городе Пскове служил мой муж в ВДВ. Мне дорога эта земля. Ибо там знаменитая Псковская дивизия находится. И я считаю – Псков находится именно на трёх китах и слонах метафорически:

Война должна окончиться победой,

«Одной на всех» – другого нам не ждать!

Так жили прежде прадеды и деды,

А уж они умели побеждать!

Псков – это земля древняя, величественная, княжеская.

Земля победная, историческая.

В ней храмы, церкви, крепости. Один Изборск чего стоит.

Это земля великих писателей.

Земля Победителей.

И поэтому дух победы витает во всём.

Бери любую строчку стихов и увидишь её. Победу нашу русскую:

Пусть будет много зрелища и хлеба –

В такое время так тому и быть!

Война должна окончиться победой –

Лишь с этой мыслью нам достойно жить!

 

Особенной – звучащей, как скрипка, строкой – пронзительной, горячей, несмертной в своём таинстве погребения и восстания из мертвых, звучит стихо-гимн «Магомеду Ахмедову и всем ушедшим друзьям»:

Друзья мои, тем вечность хороша,

Что в ней поэт даруется покоем,

И что звучат в ней ваши голоса

Таким прекрасным «дружным разнобоем»!

Кто прочёл книгу Дарьи Дугиной «Топи и выси моего сердца», тот знает, что такое звучащее слово. Книга Дарьи перекликается с тезисами Игоря Изборцева, как электричка, идущая вопреки дорогам и рельсам, наперекор ровным проложенным путям. Вообще – электричка небесная до городка Изборска всем по пути. Для всех. Для каждого. Когда за окнами колышется лес. Тёплыми мордами тычутся ветра. И словно новая глава «Топи и выси» возникает огромная, окликающая гудками песнь Изборцева:

Мимо отчиной скудельницы,

Мимо Трувора Креста,

Мимо поля, старой мельницы,

Пересохшего пруда.

 

Мимо изб, заборов каменных

Из изборских плитняков,

Мимо стен в резных орнаментах

Да пасущихся коров…

 

У часовни Святой Троицы –

Знать, знакомые места –

Сделал три поклона поясных

С наложением креста…

 

«Иногда мне снятся горы, – пишет Игорь Изборцев. – Наверное, это память, перебирая четки минувших событий, касается узелков, завязанных лет двадцать назад во время моих тогдашних путешествий на Кавказ. Да нет, не двадцать, почти уж тридцать лет минуло с тех пор, как взгляд мой касался далеких вершин, ноги, преодолевая мучительное напряжение, несли вверх по узкой тропе, руки касались выжженной солнцем травы на горных склонах, а дух замирал от страха и восторга… Время неумолимо – оно притупляет боль, но и восторг оно умаляет. С годами горы в моих снах уменьшились до размеров среднерусских возвышенностей, лишившись полетов поэзии. Они остались лишь напоминанием о тех настоящих, бывших прежде. А может быть, предчувствием грядущих с ними встреч?  Ведь многое в нашей жизни начинается с предчувствия…».

Воскресный Храм Игоря Смолькина – это особое торжество. Особое строение. Особый смысл для молитв.

От Николы слышен колокол,

Над Изборском звон плывет,

Вечер тянет сумрак волоком,

В Божий храм старик идет.

 

На амвон заходит, крестится,

Кланяется раз, другой…

Только что так ярко светится

У него над головой?

Многие из пишущих в наше время подались в пацифисты. Они старательно обходят тему войны на Донбассе с укронацистами в ожидании, что само собой всё рассосётся, что через пару-тройку лет можно будет вернуться к старому – писать о том, что привычно, что получается классически. За что привыкли получать награды. Поощрения.

Но мир изменился.

И уже не модно – просто рассуждать. Изливаться душой. Говорить – вот я, ах я…

Ибо иной шаг нынче. Иной слог. Иное дыхание.

Убийца улыбается во сне,

Предатель жизнью жертвует за друга,

Приговоренный видит свет в окне,

Хам делает прохожему услугу…

Жаль, праздничных курантов краток бой,

И утром каждый станет сам собой.

…Но произошёл невидимый сдвиг. Тектонический пласт возвысился, сменилась словно эпоха. Целый век поэзии.

Идёт-грядёт вообще другое видение себя. Тебя. Нас. И нашего места в литературе.

Она сдвигается с запада и медленно поворачивается в сторону востока. И отсюда восточные мотивы у Игоря Изборцева:

Молчат долины, реки и леса,

И Каспий вечный не шумит прибоем,

Но я друзей всё слышу голоса –

Таким прекрасным «дружным разнобоем».

И уже слышен плеск Каспия. Шорох песчаных дюн. Солнца восторг горячий…

Поэт, мчись на своей электричке небесной, как на колеснице, ощущая шум ветра. Ласкает ноги твои волна юга, трогает твоё лицо горячий ветер-шурави, целует твои губы млечное солнце.

И припадает к телу твоему – горячее, горячее ухо вселенной.

Слушает.

И слышит!