Терентiй ТРАВНIКЪ 
Терентий ТРАВНИК
ЛАДНО, ПРОРВЁМСЯ!
Из книги «Зелёный шарик»
Лично я думаю, что там, после смерти, нет никакого ада, а если кому-то кажется, что он есть, то этот самый ад есть уже здесь, на земле, в нашем с вами мире и сознании. Увы, но то, что называется церковью адом, есть прием тех, кто когда-то был поставлен для управления людьми. Приём вполне понятный и вовсе неплохой, но не из тех, чтобы им пользоваться постоянно и тем более в мире света. Ад – это сугубо воспитательный ход, может, и не очень изысканный, но весьма вразумительный для людей, находящихся в неведении. Позже он перешел в другое время и на другие поколения.
Что касается иного мира, того, что ещё называют тем светом, то пользоваться земными приемами вразумления там, где всё не просто иначе, но и гораздо совершеннее, чем здесь, согласитесь, было бы более чем странно.
Вполне возможно, что человек, проживший злую жизнь, после смерти просто не имеет никакой иной жизни вообще, вот и всё. Хотя я уверен, что идет борьба за каждую душу, а наиболее активно – именно за душу грешную, в которой пытаются отыскать хотя бы что-то, дающее возможность её оправдать и дать ей шанс на иное существование. И если таковое находится, то этого уже достаточно. А перемещать земной суд в мир иной нецелесообразно, ибо в таком случае теряется смысл не только всего потустороннего, но и самой вечности, что гораздо хуже.
В общем, если грешил и не вырулил, тогда придется с тобой проститься, но если будет хотя бы какая-нибудь малая зацепка, то живи и радуйся дальше. Шанс невелик, но всё-таки есть.
Что касается вечных мук, то я скажу просто и понятно: это ж каким злодеем надо быть, чтобы подобное узаконить? Явно эта идея мало совместима с Богом, олицетворяющим не что иное, как вечную любовь. Вот вы сами возьмите и попробуйте как можно дольше находиться в гневе – не получится. А всё потому, что мы с вами созданы по иным принципам – принципам любви. А что говорить тогда о Боге?
Говорю же всё это я не для того, чтобы развязать руки всякого рода хамству и жестокости, а ради веры в то, что велики и мудрость, и премудрость, и любовь Господние.
Всё самое плохое мы получим ещё здесь, при жизни, а на Страшном суде как раз-то и будет возможность того, что нас помилуют, – главное, чтобы наша совесть выдержала сей оправдательный приговор: как-никак, но судить себя мы будем сами, когда распакуются все файлы нашей жизни, а тут уж ничего не утаить. Это то самое, когда всё тайное и становится явным...
Когда я шёл в первый класс, то по дороге поинтересовался у своей мамы насчёт того, сколько времени мне учиться в школе, и получив ответ, что десять лет, просто оторопел. Тогда мне показалось, что это больше, чем бесконечность. Тем не менее школьные годы прошли с умеренным темпом, примерно так же, как и студенческие, и годам эдак к тридцати жизнь замерла и превратилась в один большой год, а позже – в месяц и, наконец, в день. Сегодня всё, что было двадцать, а то и больше лет назад, кажется совсем близким…
Жизнь замерла! А кто-то это воспринимает так: пролетела, причем не так, как в школе, а тихо и незаметно. Разменяв шестой десяток, я понял, что большинство из того, что принято называть жизнью, теперь позади. Нет, меня это абсолютно не расстроило, не увело в глубины воспоминаний и в ностальгическую грусть, а скорее мобилизовало, дабы многое из текущего и оставшегося пересмотреть и направить основные силы и время для осуществления желаемого, а во многом и на завершение начатого.
Дни рождения сверстников неспешно отошли на второй, а то и третий планы, уступив место новостям об уходе того или иного человека из жизни. Каждая новая кончина, хотя и воспринимается по-разному, но всё равно имеет одно общее настроение. Вольно-невольно ты отматываешь время жизни ушедшего, словно ниточку, и прикладываешь к своей, понимая, что разницы нет никакой. Вечернее время или время осени жизни особенное – тихое, как закат, и неотвратимое от ощущения, что книга заканчивается и совсем скоро ты перейдёшь к тому, что именуется в ней содержанием. Как бы ни хотелось, но итоги подводить придётся, и чем раньше начать это делать, тем лучше, хотя бы потому, что есть время залатать те дыры, которые позволят это сделать.
Самым коварным в этот период жизни было бы отдаться её плавному течению, признав, что ничего уже не меняется, а то, что есть, меня устраивает, и так до конца: проснулся, позавтракал, поговорил, посмотрел, а там и ужин, а там и спать пора… Режим ожидания конца имеет анестезирующее свойство для души, но лучше, если он будет на втором, а то и на третьем плане. Молодиться и хорохориться не следует, но поразмыслить над тем, что ещё можно и нужно оставить на этом свете, и полезно, а то и необходимо.
Обычно после сорока, а для кого-то, например, для меня, после пятидесяти лет, жизнь начинает отщёлкивать время пятёрками, а потом и десятками. Слабеет тело, и человек, чувствуя это, все силы вкладывает в поддержание его, не замечая, как параллельно угасают память, эмоции, чувства и желания. Известное коварство нашего времени: омолодившись, въезжаешь в старость рассеянным, а то и малость слабоумным – где-то и что-то не учёл, а на выходе получил почти неисправимую глупость.
Безусловно, что многим, особенно женщинам, с годами не нравится их внешность, и оно понятно. Но природа всё учла, компенсировав эти естественные потери тем, что называется богатством души, которое ярко выражено до периода тотального угасания, когда данное богатство более не извлекаемо. А потому говорю я сейчас не о старости, а именно о преклонном возрасте, начало которого приходится лет эдак на сорок. Только не паникуйте и не пытайтесь меня разубедить, потому как оно так и есть. Просто в сорок это проходит пока только по касательной, и то, если вы не злоупотребляли чем-либо нежелательным в предыдущие пару-тройку десятков лет. В сорок человек полон сил и стремлений, это – период реализации, а потому думать о старении здесь ни к чему, но помышлять следует – не помешает, а наоборот, подтянет осознанность в зону вашего внимания, что всегда хорошо.
Конечно, жить и считать годы – дело непростое, да и не всегда полезное. Когда всё идёт по накатанному, то стоит отдаться времени и просто жить! А говорю я сейчас совсем о других часах, днях, а то и месяцах. Уверен, что многие меня поймут и поддержат в этом: жить надо так, чтобы, дойдя до конца, единственным, о чём бы нам думалось, было не «всё ли я успел сделать и правильно ли сделал?», а «чем бы ещё заняться?». Улыбнулись? А я ведь говорю серьёзно, потому как критерием мудрого жития был и остаётся не только тот самый чистый лист, но и желание поставить на нём хотя бы точку. Ведь точкой, согласитесь, не просто всё заканчивается, но и всё начинается. Так что дай нам Бог дописать книгу своей жизни, дочитать написанное и получить новый чистый лист, ластик и карандаш как доказательство верности проделанного пути. С чем, собственно, все мы сюда и явились: школу помните?
НИЧТО НА ЗЕМЛЕ НЕ ПРОХОДИТ БЕССЛЕДНО…
Есть люди, которых заслуженно можно назвать людьми-судьбами. И не всегда это связано с чем-то долгим, дальним и большим в их жизни. Иногда достаточно эпизода, как это, скажем, было с Юрием Гагариным, с его единственным витком на космическом корабле «Восток-1» вокруг Земли, и как это произошло с Николаем Добронравовым, гениальным поэтом-песенником, оставившим всем нам, русским людям, слова напутствия о том, что если и держать направление в этой жизни, то только по направлению стрелки компаса с удивительным названием и свойством – с надеждой! Много раз слушал эту песню и вслушивался в её слова, и всё больше влюблялся в простоту сказанного поэтом. Были у меня периоды в жизни, когда эта песня, эти слова, подобно молитве, выводили меня из непролазного, казалось бы, состояния души. А ведь если вдуматься, то у этих стихов, да и у самой песни, есть свой, скрытый духовный смысл, когда некая звезда указывает всем нам путь и делает это в тот самый момент, когда мы оторваны от дома и нам, чтобы выжить и спастись, надо «только выучиться ждать, надо быть спокойным и упрямым». Вот тогда жизнь нам и пошлёт то, что Добронравов называет скромно, но понятно каждому – «радости скупые телеграммы…».
Юрий Гагарин прожил 34 года, Николай Добронравов – 94, но каждый по-своему внёс в эту жизнь то, на что теперь, да и в будущем будут опираться миллионы и миллионы людей. Я всегда верил в то, что мужчина и женщина, соединенные небесами любовью и общими идеями в работе и творчестве, способны творить чудеса. Наглядный тому пример – это отношения поэта Николая Добронравова и композитора Александры Пахмутовой, проживших в браке 66 лет. Детей у них не было, но, как обычно и бывает, Господь дал им духовное потомство, а точнее, наследие, которое будет иметь ветви жизни до тех пор, пока на земле есть вера, надежда и любовь. Кстати, Пахмутова и Добронравов были лично знакомы с Сергеем Королёвым, а также близко дружили с Юрием Гагариным – с людьми, которые имеют родственное с ними звучание людей-судеб.
16 сентября 2023 года Николай Николаевич Добронравов ушёл из жизни на 94-ом её витке, продлив полёт Юрия Гагарина на 93 витка. Много это или мало –- особого значения не имеет: главное, что это состоялось!
Его союз с удивительной женщиной, Александрой Пахмутовой, подарил всем нам, да и всему миру множество песен. Все перечислять не буду, достаточно нескольких, чтобы было понятно, насколько велика сила любви, если она ко всему ещё направлена на служение и верность творчеству. Их сердцам принадлежат «Беловежская пуща», «Белоруссия», «Гайдар шагает впереди», «Герои спорта», «Главное, ребята, сердцем не стареть», «До свиданья, Москва» (прощальная песня Олимпиады-80), «Знаете, каким он парнем был», «И вновь продолжается бой», «Как молоды мы были», «Команда молодости нашей», «Любовь, Комсомол и Весна», «Надежда», «Не расстанусь с Комсомолом» и другие.
Знаю, что всякий гениальный поэт пишет прежде всего про себя. В его стихах ищите то, что хотите знать о нём. Так и Добронравов, будучи скромным человеком, оставил всё, что хотел нам сказать, в своих стихотворениях. В 1975 году совместно с композитором Александрой Пахмутовой у Добронравова выходит стихотворение-песня «Как молоды мы были» для художественного фильма «Моя любовь на третьем курсе» по пьесе «Лошадь Пржевальского» Михаила Шатрова, исполненная Александром Градским и ставшая, я бы сказал, его визитной карточкой на всю оставшуюся жизнь. Песня и слова, а также исполнение просто гениальные, а что ещё можно ждать от трёх «скорпионов»! Вот вам и неправда, что скорпионы в одной банке не уживаются – наши (советские) ещё как ужились!
Тогда Градский и познакомился с Александрой Пахмутовой, которой Александр Борисович при первой встрече не понравился. К удивлению композитора, Градский попросил либретто и предложил изменить песню, спев третий куплет на октаву выше, и Пахмутова изменила аранжировку композиции специально под голос исполнителя… Как говорится, и здесь на всё воля Божия! Главное, это суметь понять: «Чтоб тебя на Земле не теряли, постарайся себя не терять». Я бы только уточнил, что сперва найди себя, а потом уже никогда и ни при каких обстоятельствах не теряй. Вечная память Николаю Николаевичу Добронравову и его бессмертным стихам!
Когда умирает твой родной и любимый человек, то первым приходит на ум недоумение: такого не может быть, такого не должно быть, потому что, хотя и есть она, смерть, то это не про него, это не сегодня, а тем более – не сейчас. Проходит время, и ты действительно оказываешься один, и ничто не может тебя отвратить от мысли, что это всё-таки случилось.
И вот сидишь ты дома, а сам думаешь: как он там, в земле, в гробу, когда за окном – ночь, холодно и идёт дождь? Думаешь и пытаешься себе представить, как оно там происходит, но до конца понять так и не получается. Иногда хочется всё бросить, взять лопату, поехать на кладбище, откопать и разбудить спящего, развеяв всю эту историю, которая произошла с вами.
Рассуждая так, слабеешь, и только. И ни к чему это не приводит, кроме как к желанию попробовать увидеть и понять всё произошедшее с другой стороны. Тогда и приходит к тебе ангел, начиная убеждать, что любимый тобой человек жив, что он отлучился по очень важным делам, и не абы куда и к кому, а к Самому Богу, и что всё это для него очень хорошо.
У меня так было не раз, правда, выслушав ангела, я всё равно спрашивал у него, почему и надолго ли он отлучился, пытаясь правильно распределить силы на ожидание. Обычно такое бывает с детьми, которые, оставшись одни дома, начинают скучать и ждать с работы родителей, поглядывая на часы. И как только в замке забряцают ключи, то всё сразу становится на свои места. Но здесь – не так и никакие ключи никогда больше не звякнут, потому что человека больше нет, а это означает, что вся твоя оставшаяся жизнь пойдёт теперь без него, и это хуже приговора, потому как обжалованию не подлежит уж точно!
И когда тебе становится совсем невмоготу, то вдруг в голову приходит простая мысль, что не ты первый и не ты последний, что это происходит со всеми, а значит, как-то можно найти выход из этого в прямом смысле тупика. Другие же нашли – и живут.
Один умный посоветовал мне терпеть, сказав, что должно пройти время, которое не то чтобы лечит, а скорее затирает остроту ощущений. Другой рекомендовал держаться, так и не сказав, за что и как долго. И вот когда фланговая оборона начала проседать, а на передовой появился ропоток, я вспомнил случай, когда моя мама в одной очень тяжелой, в общем-то почти безысходной моей ситуации, посмотрела на меня и мягко, но при этом решительно, будто понимая, о чем идет речь, сказала: прорвемся!
И представляете, сработало! Я вдруг действительно понял, что так всё и будет, и вскоре так оно и произошло. Нужно было просто сказать это любимому человеку, вот и всё. Так что есть – есть это волшебное слово, и слово это – прорвёмся! И больше ничего не надо, а только взять и сказать, а дальше решиться и идти на прорыв…
Сегодня вновь приходил ангел и внимательно на меня смотрел, словно ожидая услышать, что я собираюсь делать. Но я молчал, потом смотрел на него и снова молча… И вдруг он почесал крылом затылок, провёл им под носом, улыбнулся и произнёс: ладно, прорвёмся!
И не было для меня слаще этих слов, сказанных тем, кого принято называть хранителем, потому как эти точно знают, о чём говорят, и никогда не обманывают – не ангельское это дело.
Абсолютно уверен, что рано или поздно человечество сравняется с Богом в области собственного творчества. Оно освоит всё, что у человека связано с собственным телом, с функциями и работой организма, и достигнет способности не только его ремонтировать, но и полностью обновлять, а там дело дойдёт и до абсолютного здоровья. Но это скорее будет обязывать людей, нежели облегчать их положение, ибо станет возможным только при условии сохранения цивилизацией нравственного императива как определяющего вектора развития для всего остального, а свобода обретёт осязаемые формы. Единственное, где по-прежнему всё будет решать Бог, так это духовная сфера – вопросы нравственности, то есть чести и совести, которые невозможно, да и не нужно подвергать моделированию в силу их изначального совершенства. Надо понимать, что именно они и позволят человеку достигнуть того, о чем я сказал вначале. Без этого ничего не получится – Бог не даст…
Думаю, что, попуская нам печали в виде войн, мора, голода и болезней, Бог таким образом и формирует в нас желание к изменению, а значит, и к поиску – поиску того, что и искать-то не нужно, ибо оно во всех нас присутствует с рождения. Нужно просто измениться, а беды только этому и способствуют. Я не призываю к страданиям, а только к их переосмыслению. К чему, сунув руку в кипяток, мучиться и кричать, что жжёт? Надо просто вынуть руку, и всё. Со страданиями сложнее, но то, что нужно выйти из них и научиться не входить обратно, – это факт. Не говорю, что это легко, но сделать это всё равно придётся, и нам ничего особенного для этого не нужно – только понимание, что можно обойтись и без них. Увы, но обстоятельства будут бить человечество до тех пор, пока люди не примут решение отказаться от того, что ведёт к страданиям. Думаю, что это произойдёт незаметно, как результат исцеления, когда дальше поступать подобным образом будет уже нельзя, ибо будет достигнут предел терпения…
Признаться, я не особо люблю политику в силу её очевидности. По сути то, что в мире называется политикой, есть диагностическая карта, а если хотите, то это – анамнез нынешнего состояния духовного здоровья человеческого общества, а проще говоря, нашей с вами цивилизации. В политике есть те, кто выполняет функции иммунитета, есть стабилизаторы, есть оздоровители, есть вредоносные вирусы и даже злокачественные образования. А еще, если схематизировать происходящее, то оно мне больше всего напоминает театр Карабаса-Барабаса, где страны являются такими же куклами, как и те, что были задействованы в этой замечательной сказке, именуемой в Европе «Приключениями Пиноккио», а у нас, соответственно, это – «Буратино». Роль Карабаса, вне всякого сомнения, выполняют США, Европа, увы, но на сегодня это – Дуремар, Россия – Буратино (итал. il burattino «кукла»), ну а дальше – кому и как видится, так что можно поразмышлять и пофантазировать. А ещё в той сказке есть (а теперь: внимание!) страна дураков, кот Базилио и лиса Алиса, четыре сольдо, азбука, курточка, крыса Шушара и… мудрый сверчок – так что все в сборе!
Вполне возможно, что роли кукол имеют переходящее значение, так что в одно время Мальвина или Пьеро могут напомнить об одних странах, а позже – о каких-то других. Как это ни странно, но на сегодня лично для меня Мальвина – это Украина, Пьеро, скажем, страны Прибалтики, а Артемон – Беларусь… Конечно же, всё это аллегории, но вполне возможно, в чём-то схожие с реальной картиной происходящего и уж точно возникшие не на пустом месте.
А теперь о главном. Если вы помните, то в той на удивление замечательной истории искали некий золотой ключик, который мог многое и очень многое решить. Искали – и нашли! И не кто-то нашел, а Буратино! А ещё тайну знали папа – шарманщик Карло, и его друг Джузеппе. Вот и сегодня весь мир ищет этот самый ключик. А что это такое, догадайтесь сами – ответ лежит на поверхности…
Жизнь – это то, что есть у тебя, и пока ты чем-то обладаешь, ты живёшь. В конечном счёте, ты живёшь, пока у тебя есть жизнь. Тем не менее надо знать и понимать, что каждый день, месяц и год у тебя кто-то, назовём его обстоятельствами, будет что-то забирать. И даже то, что будет приходить или даваться этому взамен, будет всё равно изыматься. Уйдут детство и юность, уйдут вещи и большинство знакомых, уйдут работы и дела. Дети вырастут и тоже уйдут, потом станет уходить здоровье, а с ним и силы, чтобы ты начал потихоньку задумываться и понимать, на что тратить оставшиеся. Может с этого и начинается самый лучший этап в нашей жизни, когда мы впервые осознанно начинаем ценить то, что пусть и временно, но имеем. Осознав полезность и радость от своего окружения, мы начинаем заботиться о его сохранности, понимая, что по закону жизни и оно рано или поздно у нас будет изъято. Иногда мы заглядываем в прошлое и начинаем пересматривать и пересчитывать то, что от нас ушло. Думать, что мы это потеряли, не совсем верно, поскольку ничего в этой жизни не теряется, а просто берёт и уходит от нас, чтобы, как кто-то думает, освободить место новому. Новому – это вполне может быть, но и здесь надо понимать, что новое – это далеко не всегда хорошее и лучшее, и оно вовсе не впереди: впереди – потери, а потому лучшим это точно назвать нельзя.
Вот так все мы и живём. На какое-то время, в силу удачно сфокусировавшейся в нас физиологии, мы оживаем, ощущая прилив сил и хорошего настроения, начинаем суетиться, общаться, пока действие внутрителесного вещества не закончится и обыденность вновь не займет привычные ей места. А говорю я это не для того, что всё как-то не очень хорошо, а потому, что в этих, предложенных нам изначально нашей же с вами жизнью реалиях, необходимо разбираться и использовать их по назначению, не ища ничего другого и не надеясь на это другое.
Однажды понявши, что всё проходит потому, что всё в нашей жизни временно, надо отнестись к этому так, словно вы всё это, в том числе и саму жизнь, взяли напрокат, а когда оно так, то значит взяли для чего-то, вот вам и первый ключ: цель! У всякой мелочи в вашей жизни есть своя цель, и как бы вам ни хотелось в это вникать, но задуматься всё равно придётся. Не спрашивайте зачем и почему, просто так положено.
Пробуждение и начинается с нашего с вами целеполагания, а дальше и к смыслам подтянемся, и к некоей правде. Увы, но всё это по-прежнему на фоне катастрофически уменьшающегося количества сил, времени и здоровья. Придётся, а по-другому никак, научиться всё делать на ходу, но не на скорую руку, а это значит постоянно думать, а не зависать.
И когда вы наконец поймёте, что жизнь не просто полна потерь, а и есть одна сплошная потеря, и по непонятным пока для вас причинам этому открытию начнете радоваться, то считайте, что достигли начала собственной зрелости и скоро будете съедены вечно голодной вселенной. И если она сочтёт, что вы достаточно вкусны и питательны, то ваши косточки будут ею посеяны и выращены заново во что-то новое и так похожее по вкусу на вашу любовь. Так и живём!
Знаете, кого в школе или в институтской компании обычно называют лопухом? Всё верно – того, кто в силу своей наивности, глупости, безалаберности и много еще чего разбазаривает добро, которое достается ему от родителей или иных родственников. Вокруг таких крутится масса желающих поживиться за чужой счёт. Войдя в доверие, они тащат из его карманов всё, что заблагорассудится, да еще и посмеиваются между собой.
Мне всегда было интересно, почему Россия, одна из самых богатых стран по ресурсам и возможностям, живёт намного хуже какой-нибудь Голландии или Австрии, у которых ни земли, ни неба, ни воздуха толком нет, но есть нечто такое, что и делает их обеспеченными.
Есть такое понятие, как национальная черта характера, то есть общесоциальный архетип того или иного народа. Вот его и надо изучать, потому как в нем и лежат все подходы к вашему будущему успеху, коли разгадаете слабые стороны той или иной нации.
К примеру, хорошо известно, что, англичане – люди сдержанные, не любящие показывать эмоции и чувства на людях. Итальянцев можно сравнить с актерами, которые не скрывают своих эмоций, будто бы играя в театре. среднестатистический швед или норвежец не бывает выскочкой, не ставит себя выше окружающих, не считает, что он лучше, умнее и более достоин внимания, чем окружающие. Скандинавы вообще мало думают о личных амбициях, а стараются трудиться на благо общества и его процветания. Украинцы страшные спорщики, жадноваты и достаточно жесткие, если не сказать, жестокие люди… В русском же человеке полный набор несовместимостей. С одной стороны, это крайний атеизм, с другой – убежденная религиозность, с одной – щедрость, с другой – плюшничество. Практичность и тут же непоследовательность, гостеприимство и закрытость, патриотичность и неожиданное отвращение к государственному аппарату. А если оно так, то это самое удобное социальное «вещество» для того, чтобы проводить с ним опыты, начиная с одурачивания и заканчивая подкупами. Видимо, это давно просчитали наши, как говорит Владимир Путин, «зарубежные партнеры», и засекли тех, кто может во имя непонятных даже для него самого ценностей распродавать народное добро. С той поры дела заокеанцев сразу пошли на поправку.
Вот вам и ответ: не осознавая масштабов собственной страны, но чувствуя её неисчерпаемость, русский человек легко, можно сказать, что почти запросто, проматывает, прогуливает всё, что ему досталось по наследству. По праву оправдывая исконное имя дурака, наш Ваня, не раздумывая, кормит и поит всех, кто напрашивается к нему в гости, а таких чуть ли не пол земного шара.
…И всё-таки Россия – Богом хранимая страна. Видимо, есть что-то во всех нас такое, что подходит Создателю для его творческих планов. И не был бы бог Богом, если бы доверил закрома планетарные тем, от кого никакого проку.
Так что гадайте, господа, с чего бы это ангелы:
Русском Ивану
Подают по два стакана,
А французскому мусьё –
По рюмашке, вот и всё!
Проснулся с удивительным ощущением покоя. Признаться, ни разу такого покоя не испытывал. Посмотрел на часы: 4.45 утра, и повсюду – покой. Даже подумалось: вот и умер, да так тихо, что никому не помешал и никого не смутил. Лежу и наслаждаюсь невиданным покоем в душе, а всё потому, что теперь я покойник.
Не стал особо разуверяться, а устремился в воспоминания о сне, который, собственно, и навеял эти переживания и состояния. А сон был хотя и простой, но необыкновенный. Обычно мне снятся сложности и трудности, а потому нигде я так не работаю, как в собственных снах, так что, просыпаясь, обычно говорю: мол, пришло время отдохнуть, а потому и пора вставать.
Здесь же всё было по-другому, ибо проснулся я впервые в жизни в абсолютном покое, даже засомневался, что жив. А снилось мне вот что: пришел ко мне медведь, сел рядом с кроватью, на которой я лежал, и говорит на самом что ни на есть русском языке: «В начале было слово…», ну а дальше – всё по тексту. За ним пришёл второй медведь, сел рядом и начал говорить то же самое, потом третий, четвертый и так до седьмого дошло. Дальше я обратил внимание: у всех медведей – разные шкуры, каждая – цвета радуги: один красный, другой оранжевый, третий желтый и так далее. Зелёный медведь вынул кузовок с чем-то вкусным и предложил мне попробовать.
Я согласился и не мог оторваться, насколько вкусным было то, что я попробовал. И тут слышу, что за окном кто-то поёт, причём как-то по-особенному, словно бы птица, но по-человечески щебечет. И тогда желтый мишка говорит, что это птичка-щебетунья к нам пожаловала, открывает окно, но влетает девочка Машенька, как из сказки, кружит по комнате и продолжает петь. Зеленый медведь мне и говорит: мол, ты послушай, послушай, о чём это она щебечет. Я прислушался и не усел толком расслышать, как все медведи обратились в монахов-чернецов и на разные голоса стали ей подпевать настолько красиво, что и я присоединился. А слова были такими, что я их сразу узнал, а потому и запомнил, хотя они немного отличались от тех, что я знал. Итак: «В начале была Любовь, – пел хор, – и Любовь была у Бога, и Любовь была Богом. Любовь была в начале у Бога. Все через Любовь на́чало быть, и без Любви ничто не на́чало быть, что на́чало быть. В Любви была жизнь, и Любовь была жизнью». И это повторялось много-много раз, пока я не проснулся.
Вот такой сон, а главное, что я словно бы в люльке, да ещё и на седьмом небе побывал – такой покой был со мной при пробуждении. Пишу, а сам чувствую, что он и по сию пору меня не оставляет…
ЖИТЬ И РАДОВАТЬСЯ
Главное, что я понял и хорошо усвоил в этой жизни, так это то, что, появившись на свет, тебе придётся научиться жить и радоваться. Да-да, именно радоваться, потому как без радости жизнь окажется еще более бессмысленна, чем она видится тебе сейчас. Жить и радоваться, несмотря на то что всё в этой жизни имеет свои сроки, а потому и проходит, что впереди сплошная неизвестность, что тебе придётся состариться и умереть, а то, чем ты занимаешься сейчас, может оказаться никому, кроме тебя, не нужным. Жить и радоваться, понимая при этом, что твои близкие и любимые люди будут уходить навсегда из жизни у тебя на глазах, и ты ничего не сможешь с этим поделать…
Жить и радоваться, хотя и стирают войны и обстоятельства, подчас на твоих глазах, целые города с лица земли. Жить, зная, что горят не только леса, но и рукописи, а время – не особо разборчивое создание, а потому перешагивает через лучших и идёт дальше. Жить и радоваться, когда рушатся основы, знаки и, казалось бы, безупречные истины, жить и ведать о том, что люди – очень разные, и потому можно легко оказаться в одиночестве среди них, так и не найдя родственной души. Жить и радоваться, принимая то, что ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным, что дети чаще всего не оправдывают, да и не должны оправдывать наших ожиданий. Жить и радоваться, зная, что чаще всего ничего не сложится так, как тебе бы этого хотелось, что новому, приходящему тебе на смену, твои ценности будут неинтересны и скучны, а потому и безразличны.
Жить и радоваться, осознавая, что жизнь продолжается даже без того, что для тебя здесь было наивысшим благом, что ты так и не нашел в ней смысла, потому что его попросту нет. И если у тебя это получится, а надо, чтобы получилось, то значит, не зря ты появился на свет. Впрочем, даже это не является оправданием, потому как не сможет тебя успокоить. А всё потому, что жизнь – это не что-то такое, что имеет направление, а то самое мгновение, желающее только одного: чтобы когда-то мы приняли его за то, чем по сути оно и является, – приняли за вечность! А если это так, то в вечности возможно всё – так что живи и радуйся! А всё потому, что это расположено так, как Богу и угодно. Так что верно поёт любимый мною Олег Митяев:
Запланировать несложно
всё, что будет через год,
И понять, какой ты всё-таки дурак.
Потому что невозможно
угадать, что знает Бог.
Как ни бейся, всё получится не так...
А ведь так оно действительно и происходит, что нам с вами «не дано предугадать, как наше слово отзовётся». В своё время, обучая четырехлетнего сынишку Гену рисованию, я придумал стишок, назвав его «Моя Родина», в котором последовательно излагались этапы создания мирного пейзажа. Идея настолько захватила мальчишку, что мы сделали из этого песенку, которую пели ребята вместе с ним в детском саду. Года через три её запели московские хиппи на Арбате. Потом, работая художником в Доме пионеров, я подарил её для исполнения на праздник ко Дню города. Получив одобрение, стишок вошёл в мою первую книгу и успокоился. Прошло больше десяти лет, и вдруг я услышал эти слова, но на другую музыку, на конкурсе юных композиторов в Минске. Автор музыки стала лауреатом. Дальше стихотворение вошло в учебник русского языка для немцев, изданный в Германии. Авторский экземпляр с дарственной мне прислали в подарок.
И вот стихотворение и песенка пошли гулять по свету, то и дело появляясь в интернете в исполнении разных детей и на разных языках. Пожалуй, что на сегодня это – самое популярное мое стихотворение. Подумать только, а ведь с него – с «Моей Родины» и рождалась моя поэзия почти сорок лет назад. И если Родина начинается с картинки в нашем букваре, то желание творить, по крайней мере у меня, началось с моей Родины, и это факт!
МОЯ РОДИНА
Я возьму карандаш, нарисую дом,
Нарисую небо и солнце над ним,
Чтобы было тепло тем, кто в доме живет,
Нарисую трубу, из неё вьется дым.
Я возьму карандаш, нарисую цветы,
Нарисую кусты и деревья вокруг,
Чтобы вечно была свежесть в этом саду –
Нарисую я дождь из заботливых рук.
Я возьму карандаш, нарисую лес,
Нарисую поля и змейку реки,
Чтобы мир и покой был на этой Земле,
Нарисую, как голубь в небе летит.
ЗЕЛЁНЫЙ ШАРИК: БЫТИЕ ДЛЯ САМЫХ МАЛЕНЬКИХ
Моя душа живёт в моём теле, которое живет в квартире, принадлежащей дому, находящемуся в городе, расположенном на территории страны, размещенной на планете Земля, вращающейся вокруг Солнца вместе с другими планетами, образующими солнечную систему. Сама система входит в состав галактики и кружится вокруг её центра. Галактика входит в Метагалактику – часть наблюдаемой Вселенной, доступной для изучения современными астрономическими методами – она расширяется по мере совершенствования приборов. Вполне возможно, что за пределами Метагалактики располагаются гипотетические внеметагалактические объекты, а потому Метагалактика может быть или малой частью Вселенной, или почти всей… Но дело не в этом, а в следующем: кто живёт в моей душе? А ещё в том, кто живёт в том, который живёт в моей душе?
А если так: я – это Метагалактика, в которой живёт галактика, где находится солнечная система с планетой, на которой расположена страна с городом, в котором есть дом с той самой квартирой, в которой обитает тело с моей душой… Той самой, в которой и находится Вселенная! По-моему, всё ясно и понятно. Вопросы есть?