Александр ЛЕОНИДОВ (Филиппов). ПРОРАБЫ ПРЕИСПОДНЕЙ. Чёрные «ордена эффективности»

 

Александр ЛЕОНИДОВ (Филиппов)

ПРОРАБЫ ПРЕИСПОДНЕЙ

Чёрные «ордена эффективности»

 

ОЧЕВИДНЫЙ КРАХ МИФА ДЕМОКРАТИИ

Сознательный и ответственный гражданин – первичная ячейка демократической системы (как семья – первичная ячейка общества). Это, говоря языком биологии – клетка, из множества которых составлен организм.

Пока психотропные нарики и социальные дегенераты составляли меньшинство, была одна картина. По мере того как Запад производит их в огромных количествах[1], выборы из рационального волеизъявления дееспособных людей превращаются в сюрреализм недееспособности, в сумасшедший дом (помесь клоунады и «дикой охоты», оргии шаманизма).

Переходя на уровень выше, отметим, что опорой демократии предполагался её теоретиками так называемый «средний класс», а его крах на современном Западе[2] подрывает социально-экономический базис системы. Экономическая зависимость человека (которого и гражданином-то уже трудно назвать) от банковской олигархии постоянно растёт, что делает потенциального избирателя заложником и игрушкой в руках магнатов[3], «клиентом» в смысле, который вкладывали в это слово в эпоху упадка Римской Империи.

Если крах гражданственности, гражданской сознательности приводит к тому, что человек не хочет разумно участвовать в политике, то рост экономической зависимости «клиентеллы» ведёт к тому, что он и не может (даже если бы вдруг захотел) [4].

Демократический фантом оказался без фундамента в прямом и грубом смысле слова: это призрак, висящий в воздухе без опоры. Для развития политической демократии необходим базис в виде постоянно растущего числа самодостаточных собственников (доменов), но Запад демонстрирует обратное: число собственников стремительно сжимается, поляризация в обществе растёт стремительно и неумолимо[5].

Рыночная конкуренция работает против демократии[6], потому что утончает слой экономически самодостаточных фигур: отсеивая проигравших в конкуренции на рынке, она оставляет таковых всё меньше и меньше. Кроме того, у людей, чья жизнь состоит из постоянного соперничества за долю, не может быть Общего Дела, кроме совсем уж ритуальных и декоративных, «Общих» только в кавычках. Невозможно пять лет друг друга поедом есть – а потом, в день выборов, вдруг полностью преобразиться и выступить единым мыслящим организмом, делающим осмысленный выбор… Чтобы на следующий день опять распадаться на враждующие и живущие бедой соседа единички.

Политический мираж демократии полностью порвал связь с социально-хозяйственным бытием людей[7], превратился в нечто противоположное их повседневной жизни и навыкам. Фантом многопартийности, фантом свободы СМИ и фантом экспертного сообщества неспособны ни на что, кроме как прикрывать власть денег, власть тех, кто их повседневно кормит, и тем даёт им возможность жить, и шантажирует отключением от жизни, выбрасыванием в подобное безвоздушному безденежное пространство.

Декорации «общества спектакля» обветшали и рушатся: даже самые номинальные процедуры и нормы если не этики, то этикета отброшены в наше время напрочь.

А ведь «общество спектакля» не имеет смысла, если не будет правдоподобно симулировать процедуры, законность и перестанет заигрывать с общественным мнением (манипулируя им бессовестно, но не бесстыдно, т.е. обманывая обывателя, но не раздражая его своим открытым пренебрежением).

Между тем осатаневшие (и в прямом, и в переносном смысле) глобалисты сломали сценический замысел «общества спектакля», потому что перестали поддерживать симулякры демократического фантома. Общественное мнение больше не пытаются обманом увести в нужную элите сторону, обывателя туда гонят прикладами конвоиров, грубым и прямым насилием, неприкрытым шантажом.

Видимо, тестируя свои новые возможности, сатанисты провокационно игнорируют «правила игры» даже там, где их можно легко и без затрат сохранить, чтобы не «дразнить гусей». Например, референдум по отделению Косово от Сербии легко было бы объявить состоявшимся – но этого принципиально не сделали, чтобы все поняли: мафия делает что хочет и в операциях прикрытия не нуждается.

Никто не пытается отойти на кажущуюся выгодной (в рамках «общества спектакля») позицию. Сказать, что «референдумы» о сохранении СССР, или Крымский, Донецкий референдумы «были ненастоящими, фальсифицированными». Запад признаёт их итоги аутентичными – но потом запрещает народам принимать решения! Мы столкнулись с вопиющим нонсенсом, немыслимым в демократическом обществе: тезисом о «нелегитимности референдумов», т.е. формальной отменой самой базовой нормы демократии, возможности людям самим выбрать себе жизнь. «Общество спектакля» говорило бы о неугодном его хозяевам и спонсорам референдуме как о «фальсифицированном», «ненастоящем» – но при сломе «общества спектакля» специально заострили месседж: народы не имеют права выбирать! Такая позиция отменяет демократию не только фактически, но уже и юридически, даже и номинально, и формально[8]. Она не сохраняет демократическую фикцию даже как симулякр!

В частности, избирательная система в США открывает самый широкий простор для тайных фальсификаций, однако при выборе Байдена «глубинное государство» США, видимо, специально пошло на явные, всем очевидные фальсификации, после чего суды проигнорировали факты этих фальсификаций.

Но если так – возникает закономерный вопрос: зачем тогда вообще выборы?

И трудно понять, зачем такая непримиримая к волеизъявлению населения позиция была продемонстрирована – если не объяснять это ставкой на прямой и грубый, запугивающий террор взамен «общества спектакля», никогда не выносившего сор из избы, всегда старавшегося если не вести себя, то хотя бы выглядеть в рамках конституционных приличий.

Логическим продолжением этой линии на прямой и грубый террор без прикрытия спектаклем стал отказ маньяка Зеленского от выборов, хотя ему (его хозяевам) ничего бы не стоило их бегло сымитировать. Но даже самая номинальная имитация порождает в людях надежды, которые, по всей видимости, «железная пята» стремится искоренить даже в области человеческих фантазий и наивных заблуждений.

Было ясно заявлено: мы не только не будем спрашивать вашего мнения о политике, но даже и симулировать то, что мы у вас, якобы, спросили, – тоже теперь не будем. Есть хозяева планеты и они назначают приказчиков в свои частные (приватизированные) лавочки. Население никто не только не спрашивает, но уже и не врёт – будто спрашивает.

Если же мы из колоний перенесёмся в метрополию, в США, – то увидим, что там навстречу друг другу идут два процесса: с одной стороны, растущая вновь и вновь до невообразимых величин фальсификация итогов голосований, в системе исключающей сколько-нибудь эффективную проверку итогов. С другой – навстречу этому движется деградация, дебилизация населения, всё больше превращаемого в зомби, в психотропных нариков. Которые и сами не в состоянии делать выбор (при том, что им, и отчасти уже оправданно, не дают его сделать). Демократия давно уже воспринимается этими зомби как шаманский обряд, а не как институция гражданского общества (тоже умершего).

При этом глобалисты без тени смущения отрицают итоги любых выборов на планете – если им не нравятся результаты. Ещё одной линией защиты олигархии выступает крайняя ограниченность избираемых зиц-фигур как по времени, так и по уровню полномочий.

«Выбранные» органы ничем не управляют, им категорически запрещено решать вопросы собственности, вмешиваться в экономическую политику, и они представлены временщиками, «калифами на час», всё чаще профессиональными актёрами, опущенным до роли «жертвенных животных» в случае, если толпе нужно будет швырнуть кого-то для «выпуска пара».

 

***

Лишение людей гражданских прав совмещается с опережающим расчеловечиванием, одичанием, дебилизацией масс, что делает незаметным процесс ликвидации прав. Дегенераты не только боятся возмущаться наступающим бесправием, но и вообще теряют способность понимать, что происходит. Так формируется «диктатура без слёз», о которой ещё в 60-х годах предупреждал писатель Олдос Хаксли[9].

Вместе с экономической базой демократии (которая корнями питается от широкого множества мелких, независимых друг от друга хозяйственных доменов) уничтожена и психологическая база демократии, способность человека понимать, что это такое (иметь и понимать – разные вещи, но нет ни того, ни другого).

Социальный дегенерат в терминальной стадии понимает «демократический выбор» не как обеспечение прав волеизъявления, а как языческое божество, как идола. Госдеп США рассматривается дикарями в рамках карго-культа, именно как идол, служение которому, регулярные кровавые жертвоприношения и прочие обряды приносят благополучие и счастье. Причём причины этой ниспускаемой благодати – непостижимы, рационально не могут быть сформулированы.

Именно такое (для цивилизованного человека шокирующее) понимание «демократического выбора» и делает возможным рассматривать его без выборов (!), с тезисом «нелегитимности референдумов» (!), то есть выхолащивает понятие «демократия» более чем полностью.

То есть современное западное общество ничего не выбирает фактически, не имеет возможности сделать выбор экономически и не имеет способности сделать его по причине умственной недееспособности, распада связного мышления. Оно не выбирает, ему и не на что выбирать (экономической опоры политические химеры многопартийности не имеют), и нечем выбирать (потому что в голове тавистстокская плесень).

При этом ему внушают карго-культ, что выборы – вообще предрассудок для отсталых ретроградов, уступка их архаизму, а «продвинутые» в выборах не нуждаются, знай, служи идолу Госдепа беспрекословно. В смягчённом варианте – «голосуй по почте, по интернету» – что даже для самого наивного (если он хотя бы минимально вменяем) означает отмену выборов. Ибо на «электронных выборах» голосуют не люди, а боты и сервер…

 

ЧТО ТАКОЕ «ОРДЕН ЭФФЕКТИВНОСТИ»

Эффективность – это минимизация сил и средств для достижения цели, суть которой в понятие эффективности не входит даже самым приблизительным образом. Правильно говорить: цель – любая, какую ни поставь. А эффективность – это способность быстрее и легче всего её достичь.

Эффективность решает любую задачу только по параметрам «затраты/время», не имея в самом своём определении морального измерения.

Традиционная наука создана была монахами (веками монашеских трудов), вырастает из религии, выводит своё «просвещение» из церковного «освящения», привычно ставит знак равенства между просвещением и святостью. Тесная многовековая связка науки как средства с сакралиями христианской цивилизации для многих закрывает глаза на сущность науки, на – простите за каламбур – научное определение науки.

Извините, если нож много десятилетий служил сапожнику или повару – это не значит, что нож стал сапожником или поваром! Попав в другие руки – нож совершенно иначе себя проявит, будьте уверены.

Любой инструмент обслуживает хозяина, не имея собственной воли, а наука – инструмент. Её задача – сократить время и затраты при достижении цели, а цели определяет вера, идеология, человеческий выбор.

Отсюда очевидна наивность тех, кто думает, будто наука может сама по себе обеспечить «счастье человечества». Она даже и просто существовать сама по себе (вне аксиоматической базы идеологии) не может, а не то что цели какие-то сама по себе ставить!

В частности, наука не может (и не должна) определять, что такое «счастье» и что такое «человечество». Наша цивилизация и очень типологически близкие к ней авраамические религии и то и другое понимает именно в рамках своего культа: уравнивание «ближних» с «дальними», любовь к ближним как важнейшую социальную заповедь, и счастье – как «обожение» (теозис) человека. Именно по причине своего понимания счастья как «обожения человека» наша цивилизация отказывается видеть «счастье» в эйфории наркомана, ликовании сумасшедшего, угасании человека в нирване. И все прочие формы довольства, которые при ином подходе могут быть интерпретированы как «счастье».

Отказ от христианства или мусульманства (т.е. от традиций авраамического монотеизма) приводит к тому, что представления о «человечестве» и о «счастье» в корне меняются, мутируют до представлений, которые у цивилизованного, традиционного человека могут вызвать ужас и омерзение (и уже вызывают).

Наука же здесь ничем помочь не может, потому что считать человечество с учётом абортированных младенцев или без них – не её вопрос. Между тем, если исключать убитых из состава человечества, то понимать его можно как очень узкую группу, для своего удобства, комфорта уничтожившую себе подобных. Что Запад и делает.

Понятно, что для христианина такое неприемлемо, но «чистая» наука берёт на учёт как «человечество» любую совокупность живых, отчего «человечество» может быть и 10 млрд составом, и 500 млн (после убийства «лишних»). А если учесть время Адама и Евы, то человечество в полном составе может состоять из двух человек!

Точно также наука не может и не хочет, и не в состоянии разбираться в том, какую форму эйфории считать «счастьем», а какую объявить запрещённой. Критерий «затраты/время» говорит нам, что добиться эйфории человека щепоткой наркотиков быстрее и дешевле, чем его удовлетворения полнотой прав, широкой самореализацией личности, «квартирой-машиной-дачей» и прочим «соцпакетом».

Никакой зоотехник (будь он хоть трижды христианин) не предложит кормить свиней ананасами и апельсинами, потому что его задача как специалиста – чтобы свиньи набирали массу. Набирать им массу апельсинами и слишком дорого и малоэффективно.

Если вы человека примите вровень со свиньёй – то достигать его счастья методом «обожения» куда дольше и дороже, чем кормить свинью трюфелями. Две-три инъекции – говорит наука – и вот он уже скачет от счастья, прыгает от радости. А если нет разницы – зачем платить больше? И ждать дольше?

 

***

Чёрный Орден, или «Орден Эффективности» – это закономерно порождаемая отказом от религиозных догм (они же аксиоматика цивилизации) общественная структура. Чёрных Орденов много, они возникают асимметрично, и не по воле какой-то одной злой группы или отдельно взятого злого гения. Нет, их появление объективно, по мере перекоса мышления от религиозного к научно-прагматическому.

Уже поминавшийся нами нож – создан из потребности что-то резать. Вначале возникла потребность, потом её стали удовлетворять: острым кремнием, осколком кости, и т.п. В процессе резания того, что нужно было резать, отбирали лучшие формы. Так в итоге и пришли к производству ножа – инструмента, порождённого функцией.

Черный Орден – это структура, порождённая функцией голой прагмы.

Допустим, религиозный фанатик видит в своём ремесле священный долг, исходит из «работать – значит, молиться». И, производя табуретки, не только деньги зарабатывает, но и упивается священнодействием своего, особо выделенного в праведность, труда. Исторически, как мы помним, это весьма аутентично, но речь (что мы тоже помним) идёт именно о фанатике!

То есть деньги за деятельность – не единственная, а часто даже и не главная мотивация его деятельности. Кушать, конечно, нужно, и он денег хочет – но он «капризуля»: за одно деньги возьмёт, а за другое откажется. Мол, грех!

Теперь в нашей модели мы мысленно удаляем религиозный фанатизм. Получаем чистого прагматика.

Казалось бы – он как делал табуретки, так и дальше их делает, причём тут его вероисповедание?

На самом деле – очень даже «причём». В своём столярском ремесле он больше не видит ничего священного. Табуретки ему теперь совсем не важны, они – лишь посредническое звено между деятельностью и вознаграждением за неё. Будучи лишь посредником, табуретки (расширенное воспроизводство в реальном секторе экономики) становятся неизбежно досадным посредником, от которого при первой же возможности деятельный прагматик постарается избавиться. Зачем, например, ходить пешком, если появился автобус? Точно так же – зачем что-то производить, если возникнет возможность получать прибыль сразу, без производства?

Если поставить максимизацию личной прибыли как задачу, то «чистая» наука будет её решать по своему критерию «затраты/время». Что, собственно, в этом формате и выводит Чёрный Орден, как «дважды два = четыре».

Вам нужно максимальную прибыль получить лично, и другие вопросы вас не интересуют? – Наука делит задачу на две: максимальный рост выручки и максимальное снижение издержек. Плюс третья: увеличение скорости оборота средств. Думаю, понятно?

Если вы вложили 50 рублей, через год получили 100, то это менее эффективно, чем вложить 1 рубль, и получить 150 через месяц. Причём не с точки зрения какого-то злодея, а объективно. Тут спорить, кроме как о безбожности действий, не о чем! Но мы же вывели в данной модели вопросы богословия за скобки, так ведь?

Экономическая задача Чёрного Ордена – как можно быстрее обеспечить как можно больше прибыли для своего круга (масонерии). Как это сделать? Всё очевидно: задача решается через максимальную неэквивалентность обменов. Которую, следовательно, нужно обеспечить.

Например, себестоимость шила рубль и мыла рубль. Вы обменяли шило на мыло за 2 рубля. Ваша чистая прибыль – рубль, пропорция прибыли 2:1. А если за 4 рубля? Тогда чистая прибыль – 3 рубля…

Что выгоднее? Не нужно заканчивать Кембридж или Гарвард, чтобы понять: получать 4 мыла за 1 шило выгоднее, чем получать 2 мыла за 1 шило. Что, в свою очередь, было в два раза выгоднее эквивалентного обмена.

 

***

Задача поставлена – задача решается. Для максимальной прибыли нам нужна максимальная неэквивалентность обмена? Ведь у другой стороны обмена – зеркальная ситуация. Чем выгоднее нам – тем невыгоднее ей, и наоборот, «сообщающиеся сосуды», и школьник поймёт!

Тут мы понимаем, что модель классической демократии для решения задачи обеспечения максимальной неэквивалентности обменов совершенно непригодна. То есть демократия встаёт против предпринимательского духа остро и перпендикулярно.

Свободный человек не согласится менять четыре рублёвых мыла на одно рублёвое шило. Если он умный, связно мыслит, образованный, культурный – тем более. А если ещё и свобода слова, собраний – то и глупым разъяснят, как для них это невыгодно. Куда ни кинь – везде клин!

А помните критерий «чистой» науки? Которая без религии? Критерий «затраты/время». Нам нужны деньги, больше и быстрее. Для этого нам нужны контрагенты сделок – несвободные, неумные и неоповещаемые независимыми СМИ.

Значит, что нужно? Вы уже догадались: террор, чтобы сделать свободных несвободными. И деградация – чтобы сделать умных глупыми. Это же вещи, согласитесь, взаимосвязанные: умных терроризировать трудно, а глупые сами напрашиваются…

Вот и возникает структура, условно именуемая нами «Чёрный Орден». Типологически это карьерно-финансовый заговор, цель членов которого – своих («братьев») продвигать на ключевые посты, чужих – отодвигать от рычагов управления, дискредитировать, устранять тем или иным способом. И это взаимосвязано: хочешь, чтобы твои «братья» заняли руководящие кресла, – нужно выбить оттуда «небратьев», и т.п.

Поскольку мы имеем дело с чистыми прагматиками, которые захват власти и финансовых потоков (и связанных с ними информационных потоков) рассматривают сугубо прагматически, биологически, зоологически как реализацию базовых инстинктов животного (жажда доминирования, лени, половое влечение, инстинкт поглощения) – то вот вопрос: как эти существа назовут свою власть?

Давайте вместе подумаем! Может быть, они на лбу у себя напишут – мы, мол, мафия, диктатура, железная пята? Мы, мол, вас, быдло, в бараний рог крутили и крутить будем, резать и стричь намерены!

Выгодно ли это им? Очевидно, что нет.

А они, как вы уже поняли, – существа неглупые (хоть и очень циничные).

И совершенно очевидно, что наиболее выгодно им эту свою железную деспотию назвать «демократией»!

Во-первых, так легче всего вести конспирацию власти ордена, власти тайного заговора. Легче всего объяснять его зверства словами «вы же сами выбрали» (очередного шута прикрытия). Далее, важнейшая для них работа по десоциализации и дебилизации населения тоже лучше всего проводится под ширмой демократии.

 

***

Экономист Михаил Хазин говорил, что современный западный мир (pax americana) – это совокупность акционерных обществ. В АО голосуют не все, а только акционеры, и не головами, а акциями. У кого акций больше – у того и голосов при решении любого вопроса больше.

Но эта реальность прикрыта (точнее, её пытаются прикрывать) с помощью масонской системы «градусов посвящения».

Смысл градусной системы в том, что единое знание дробится на множество слоёв, и каждый слой знает только свою часть, а всё знание – в руках только высшего градуса. Поскольку говорить правду Чёрному Ордену невыгодно, он всё время лжёт массам.

Но не просто лжёт, а по системе, тоже разработанной масонами: называется она «послойная имитация желаемого». Так возникает власть, которая симулирует удовлетворение запросов любого слоя, кто бы к ней не обратился. Она всегда «за» и всегда говорит «да». В идеале низы думают, что они сами всем рулят и сами себе Зеленских выбирают. Идеальное «общество спектакля» – это общество, в котором массы ничего не знают об «обществе спектакля» и убеждены, что игра актёров, изображающих по сценарию заранее отрепетированную «драму», – и есть реальная политика, реальная жизнь.

Для того, чтобы хоть что-то объяснить в этом маразме и потребовалось вводить для политологов понятия «Real politik» и «Deep state». Надо ли говорить, что они вопиюще антиконституционны? Но необходимы, потому что конституции «обществ спектакля» гарантируют всем всё до такой степени, что реально предоставить обещанное – нереально. «Общество спектакля» до такой степени Хлестаков и Обещалкин, что для полного распада, уничтожения государства достаточно лишь выдать массам посуленное конституцией (что и сделали с СССР).

А чтобы систему хоть как-то удержать от провала «в войну всех против всех», от полного распада всех иерархий и компетенций – оказываются необходимы и «Real politik» и «Deep state».

Но они не могут стать открытыми институциями, потому что специфика системы – врать и воровать в целях максимизации прибыли акционеров. Поэтому террор осуществляется под покровом ночи, силами иррегулярных карательных формирований, а информационная среда, психофон общества – делают всё, чтобы спровоцировать безумие и слабоумие в обществе, выставить кумирами для поклонения, особенно для подражания у молодёжи, диагностированных дегенератов.

 

***

Мы рассмотрели с вами конструкцию и историю становления западного «общества спектакля», генетически складывавшегося из «двух этажей власти». Один правящий, но тайный (правит, но не царствует). Второй – фиктивный, номинальный, для отвлечения внимания (царствует, но не правит). Впервые такое было опробовано в Хазарском каганате (система «каган-бек»), во второй раз – в Англии (система «монархия-парламентаризм»). Далее – ещё много где (включая и СССР, где до Брежнева реальная власть партии была неконституционной, а конституционная власть, советская, – номинальной), но нам сейчас интересны не исторические пикантности, а суть.

Суть в том, что в связке «реальное-номинальное» слагаемые играют роль сообщающихся сосудов. Например, чем меньше реальной демократии, тем больше номинальной, и в итоге самая железная диктатура по документам проходит как самая полная демократия (и попробуй оспорить – тут же в застенок угодишь!). Чем больше реальной монархии – тем меньше номинальной, и наоборот.

Курьёз в том, что это приводит и к обратному: в тех странах, где не так увлекаются очковтирательством, показухой и враньём, номинальной демократии меньше, зато реальной ощутимо, объективно больше. То есть реальных прав у человека больше, хотя номинальных меньше. Например, в царской России было гораздо больше свободы слова, чем в англоязычных Англии и США того времени, отчего мы и встречаем при «реакционном царизме» пышное многословие публицистики, а при «демократических странах» – вымученное и вымуштрованное зомби-единодушие публицистов.

То же самое можно сказать о современной России, в которой человек, несомненно, свободнее, чем в Европе, хотя Европу номинально величают «свободной», а Россию – «авторитарной».

Важно понимать, что никакие номинальные права ровным счётом ничего не значат при отсутствии механизма их практической реализации. Например, мне неважно, разрешено или запрещено мне ходить по Луне, пока Луна для меня недосягаема, нет у меня ракеты, чтобы туда улететь! Для человека без ракеты можно ввести огромную совокупность самых пышных и красочных прав на Луне – но с точки зрения реальности это равно нолю.

Наоборот, если механизм реализации прав личности имеется, то даже формальное, номинальное их запрещение хоть и препятствует им, но отменить совсем не может. Например, вся культпродукция у нас маркируется по возрастам (+18 и др.), но фактически за этим никто не следит. Потому подростки совершенно запросто читают и смотрят то, что номинально не может попасть к ним в руки.

 

***

Власть Черного Ордена – это власть определённого склада, определённой типологии. Прежде всего – это не демократия (а то, что она так себя называет, – специфика уклада и типологии).

Предпосылками становления такого политического режима взамен традиционным (включая и традиционный республиканизм, знакомый человечеству по городам Финикии, Афинам, Древнему Риму, Новгороду, Венеции и др. с древнейший времён) – выступает гибридное смешение атеизма и частной собственности.

Торжество атеизма в условиях господства частной собственности объективно порождает «ложную республику» (как бывают «ложные опята», внешне похожие на опята). Почему? Номинальное провозглашение демократической республики и реальное её отсутствие имеют одну причину: стремление циничного частного собственника к максимальной прибыли, личной выгоде.

В этом ему равно мешают как наличие реальной республики, реальной демократии, так и отсутствие очковтирательства, честное их публичное отрицание. Корыстному цинику идеально, когда все думают, что живут в республике, а он один знает, что нет, и делает свои дела монопольно, не встречая конкуренции дурачков. Предшествует встрече частной собственности с атеизмом «взлом предрассудков», торжество философии цинизма и голого прагматизма, удаление сакральной составляющей из человеческой практики.

 

***

Но важно отметить, что сейчас «общество спектакля» подошло к своему надлому, по закону перехода количества в качество. Власть Чёрного Ордена в США настолько обнаглела, что сама же ломает декорации спектакля демократии, или, отчасти, они сами, обветшав, рушатся.

Количество антиконституционных актов, институтов, преступлений, остающихся безнаказанными, так велико, что обречено перевести их режим в новое качество: уже без заигрывания с толпой, в формате фашистской диктатуры, прямой и открытой в своём шантаже и терроре.

Демократические институции отчасти сносятся силой, отчасти же «отмирают за ненадобностью», потому что долгий срок жизни в «обществе спектакля» убедил людей в их полной бесполезности. Что они есть – что их нет, в реальной жизни ничего не меняется. Команда на стадионе может зрелищно победить или проиграть, ты можешь по этому поводу проораться, но не команда со стадиона наполняет твой холодильник или определяет твои доходы.

А если что-то очень долго не востребовано (как проституированная либеральная демократия) – то оно отмирает, проходя стадию рудимента, пережитка. Остаточные конвульсии общества спектакля в США сегодня – именно рудиментарны.

По курсу – прямая и открытая террористическая диктатура Чёрного Ордена, владыки доллара – и, как он считает, через доллар всей жизни, всей планеты. Если она состоится, то следующая стадия – уже небытие, смерть цивилизации людей, исчезновение самого вида «человек разумный».

А ведь всё начиналось с попытки хитрых максимизировать личную прибыль! И вон куда выехало…

---------------------------------------------------

[1] Ранее ученые говорили о так называемом эффекте Флинна, когда в начале XX века был зафиксирован рост интеллектуального уровня людей. Однако, по данным исследователей из Норвегии, такой эффект сменился противоположным, в результате чего интеллектуальные способности людей стали стремительно падать. Исследователи проанализировали результаты тестов, которые проходили норвежцы при поступлении на военную службу с 1970 по 2009 годы. Результат оказался неутешительным. Исследователи подсчитали, что за каждое поколение уровень интеллекта снижается в среднем на семь пунктов.

Таковы результаты массированного применения технологий манипуляции сознанием, которые были разработаны в недрах знаменитого Тавистокского института человеческих отношений и начали внедряться в 60-х годах (хронология, как видите, совпадает). Технологии Тавистока позволили эффективно манипулировать человеком с помощью музыки, наркотиков и телевидения, что и было успешно реализовано во многих странах.

Один из самых глубоких и компетентных исследователей мировых проблем Андрей Фурсов пишет: «В 50-е и первой половине 60-х годов идея оптимизма существовала не только в СССР, но и на Западе. И когда начался этот поворот конца 60-х – начала 70-х годов, который был осуществлён верхушками мирового капиталистического класса, то одной из задач, которую поставили Тавистокский институт, «Римский клуб», Трёхсторонняя комиссия на рубеже 60-70 годов, по-английски звучит очень просто. «To stamp out off cultural optimism», «вырубить культурный оптимизм». На Западе его вырубили уже к концу 70-х, началу 80-х годов.

[2] Известный американист, самый компетентный у нас знаток США и несомненный либерал, очень симпатизирующий Западу, Михаил Таратута ещё в 2019 году писал: «Проблема в том, что на протяжении нескольких десятилетий средний класс, который является основой американского общества, сокращался: зарплаты в этом секторе не росли, а цены, напротив, росли, и росли прилично. И американцы начали терять то, что было основой их мироощущения, миропонимания – «американскую мечту». «Американская мечта» говорила о том, что завтра ты будешь жить лучше, чем сегодня, а твои дети будут жить лучше, чем ты. И тут люди увидели, что центр, то есть Вашингтон, их не слышит…».

«Уверенность в том, что уровень жизни среднего класса должен постоянно повышаться, – это одна из особенностей американского менталитета. Но сейчас средний класс – это меньший кусок уменьшившегося пирога», – отметил Пол Тейлор, исполнительный вице-президент Исследовательского центра Пью. Американский средний класс 2000-е годы ничего не смог сделать «для повышения своего благосостояния», отмечают авторы доклада Федеральной резервной системы США, изучив результаты переписи населения в 2010 году. Подавляющее большинство американцев, отнесших себя к среднему классу, а именно 85%, пожаловались, что им гораздо труднее поддерживать привычный уровень жизни, чем 10 лет назад.

[3] Ежегодный доклад организации Оксфам, который традиционно готовится для Всемирного экономического форума в швейцарском городе Давосе, уже в 2015 году бил в набат: 62 самых богатых человека мира лично владеют половиной всех богатств, которые вообще принадлежат человечеству. По сути, они приватизировали планету и превратили весь земной шар в своё частное поместье, частное владение! Доходы этих 62 человек за 5 лет выросли на половину триллиона долларов, при этом 3,6 миллиардов человек за это период в общей сложности потеряли триллион долларов. Каждая группа людей, 62 человека и суммарно все остальные люди, имеет по 1,76 триллиона долларов.

 

[4] Уже в 2011 году швейцарские учёные доказали, что планетой правит одна суперкорпорация. Ученые из Федерального технологического института в Цюрихе (Швейцария) проанализировали, кто владеет 43 тысячами транснациональных корпораций мира, и неожиданно для себя поняли: за всеми стоит один «кукловод». Руководитель научной группы Джеймс Глаттфельдер комментировал своё открытие так:

«Экономисты в разных странах и раньше подозревали, что миром крутят несколько гигантских фирм. Но раньше не удавалось обработать огромный массив данных. Наш суперкомпьютер из этих миллионов вычислил управляющее ядро, в которое вошли лишь 1318 компаний, а затем оказалось, что все они подчинены 147 корпорациям. И хотя по бумагам за этим суперядром лишь 20% мировых доходов, на самом деле, если учесть всех партнеров и «дочек», получится, что около сотни человек физически держат в руках 60% мирового ВВП. Швейцарцы даже привели список первой десятки. В конечном счете, – говорит Глаттфельдер, – за всеми ними стоит кто-то один (или крайне узкий круг лиц, «олигархия»), но кто именно – тут уж суперкомпьютер бессилен».

[5] По данным Fairfax, «богачи» – а их по традиции насчитывается не более 5% населения – увеличили свою долю в доходах Америки с 20% до 50% практически. Более того, сам «средний класс», численность которого пытаются исчислять из формальных критериев дохода в тысячах долларов в год, стремительно беднеет – даже в абсолютных цифрах среднего дохода. (С 2001 по 2014 годы, к примеру, снижение доходов составило 4%, то есть около $2 тыс. в год, при значительном росте цен на всё без исключения.) Но официальную цифру нижней границы принадлежности к среднему классу – что-то около $45 тыс. годового дохода – можно смело забывать. «Если в Вашингтоне вы обратитесь к человеку, который зарабатывает $100 тыс. в год, со словами: «Приятель, да ты богач», вы его точно приведете в бешенство, – предупреждает Рик Эдельман, финансовый консультант в корпорации Fairfax, автор книги «Обычные люди, необычные капиталы». – В столице такой доход не позволяет ни оплачивать обучение детей в колледже, ни даже откладывать на собственную старость».

[6] Ещё в середине XIX века Т.Маколей, известный британский политик и историк, аргументированно изложил несовместимость принципов демократии и частной собственности. Он сказал во время парламентского заседания: «Я возражаю против всеобщего избирательного права... Я полагаю, что цивилизация покоится на охране собственности. Поэтому мы никогда не можем, не подвергая себя чрезвычайной опасности, доверить верховное управление страной какому-то классу, который, вне всякого сомнения, будет совершать неслыханные и систематические посягательства на безопасность собственности».

[7] Численность среднего класса в развитых странах уменьшается, а уровень жизни его представителей долгие годы снижается, говорится в докладе Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). На пике в 1985 года совокупный доход среднего класса в развитых странах был в 4 раза больше, чем у самых богатых жителей, а сейчас – менее чем в 3 раза, свидетельствуют данные ОЭСР.

[8] Например, референдум в Греции дали провести, а потом наплевали на результаты. На референдуме в Греции по финансовой политике греки решали, следует ли правительству Греции принять фискальные меры, предложенные Европейским Союзом, Международным валютным фондом и Европейским центральным банком или нет.

Греки сказали банкирам «нет», однако результаты референдума, вопреки его ожиданиям, не стали дополнительным козырем, а наоборот, ужесточили требования кредиторов. В итоге Грецию заставили пойти на даже более широкие меры экономии, чем те, которые были отвергнуты населением в ходе голосования. Правительство поменяли, руки выкрутили, на демократию наплевали не в кулуарах, а публично. Надо думать – неспроста: приучают к «Новому мировому порядку».

[9] Олдос Хаксли, автор романа «Дивный новый мир», на конференции в Калифорнийской медицинской школе в Сан Франциско сказал: «В следующем поколении или позднее будет изобретён фармакологический метод, который побудит людей возлюбить неволю и породит «диктаторство без слёз». Иначе говоря, появится нечто, вроде безболезненного концентрационного лагеря для всего человечества, в котором у людей фактически отберут их свободы, но они будут только рады этому…».

Хаксли не ошибался – эксперименты с LSD были успешными и заложили основу для контркультуры 60-х годов прошлого века и студенческой революции, на организацию которой ЦРУ потратило 25 миллионов долларов. Тысячи студентов высших учебных заведений были использованы ЦРУ в качестве подопытных кроликов, даже не подозревая об этом.

Джим Кейт, американский писатель и исследователь, написал: «В одной из служебных записок ФБР от 1968 года отмечено, что Greatful Dead и другие группы были использованы для того, чтобы переориентировать всю силу молодёжного инакомыслия и протеста в направлении менее безобидной и не представляющей угрозу. Они сыграли существенную роль как инструменты, заставившие молодых людей принимать наркотики и заниматься мистицизмом, отвлекая их от политики».

Зимой 1992 года Майкл Минничино объяснил это на страницах журнала FIDELIO: «Галлюциногены обладают необыкновенной способностью делать людей асоциальными, абсолютно эгоцентричными и объектозависимыми». Идея свободной любви и культура, взращённая под популярным лозунгом хиппи «Власть цветам!», оказалась очень революционной, хотя на самом деле была результатом заранее спланированной политики, проведённой Франкфуртской школой до 1920 года.