Анна РЕТЕЮМ. НО И ТЕБЯ НАСТИГНЕТ ВЫСШИЙ ТРЕПЕТ… Поэзия

 

Анна РЕТЕЮМ

НО И ТЕБЯ НАСТИГНЕТ ВЫСШИЙ ТРЕПЕТ…

 

* * *

Всё любовь, всё дыханье, всё трепет –

выткан мир из тончайших лучей,

и листвы ослепительный лепет

знать не знает своих палачей –

тех, кто хочет земное творенье,

всякой жизни священную нить,

златотканое это горенье

разорвать вместе с нами, казнить.

 

* * *

Вот небо, вот земля –

какие шутки, брат?

И цедят тополя

смолистый аромат.

И жизни строгий дух

горчит, извечно свеж,

врачуя наш недуг

насмешливых невеж.

И строгость та легка,

и горечь та чиста,

как милости река,

как слёзы у Креста.

 

* * *

По Тебе душа моя томится

и, сама не ведая того,

чутко ищет, вглядываясь в лица,

дуновенье Света Твоего.

 

ПЕРВАЯ ЛИСТВА

Изумрудные тучи волшебных стрекоз

по-над лесом трепещут, сияя,

налетевшие из пламенеющих грёз

первобытного, вечного рая…

У весны нет печали и горести нет,

лишь парящие купы, мерцанье –

перепончатых крылышек трепет и свет,

и небесных щедрот прорицанье…

 

* * *

Как шерсть зелёного ягнёнка –

здесь одеяние земли,

и тонко, изумлённо тонко

деревья руки вознесли.

Листок и лепесток шелковы,

и реет ангел чистоты

в пролесья нежные обновы,

золототканые мечты.

Сквозь дикой яблони румянец,

прибрежной пасторали глянец

летит благоуханный свет

фиалкам ласковым в ответ.

И тонко, изумлённо тонко

деревья руки вознесли.

Как шерсть зелёного ягнёнка –

здесь одеяние земли…

 

* * *

Куда растёшь ты, дерево души,

ветвями шевеля нетерпеливо,

топорщась в самой царственной тиши,

у почвы каменея молчаливо?

Ты буйствуешь, терзая нежный свод,

древесные узлы крутя на память,

и слёзы льёт небесный Садовод –

не в силах кривизны твоей исправить…

 

* * *

Неважно, кто ты есть такой

среди земных годин,

серьёзный носишь непокой,

что ты особый, не такой –

неповторим, один.

Мечтаешь – выбыв налегке,

чтоб мир приял черты,

чтоб в нежном облаке, реке,

берёзе трепетной, строке

был ты – вовеки ты!

 

* * *

Пиши, что задано судьбой,

не отступай от тропки смелой,

и вызов бездны голубой

своей молитвою соделай…

 

* * *

Как будто факельный конвой

по гнутому мосту –

вдоль фонарей иду домой,

приемля немоту...

Я так хочу Тебе воздать –

за утончённой рощи стать

и лёгкий звон реки,

за волглой дали благодать –

печали вопреки…

 

* * *

Закудрявились бурые тополи,

золотая лоза ивняка,

и в берёзовом нежном акрополе

поселились, кружа, облака.

В полых водах летят отражения,

лишь тростник уцепился за лёд,

всюду рифмы для ока, сближения,

всюду стройность, гармония, взлёт.

Птичья музыка, ясная, дружная,

в венценосный вплетается свет,

будто не было голоса вьюжного,

будто тьмы на земле вовсе нет.

 

* * *

О, знал бы я, что так бывает,
       Когда пускался на дебют…
                                   Б.Пастернак

Бросаешь ты, художник, смело

мазок, потом ещё мазок на холст:

цветёт воссозданный умело

сюжет, таинственен и прост.

Но знай, он скоро развернётся, –

ты станешь краской, формой грёз,

и мир придуманный возьмётся

вдруг за тебя – вполне, всерьёз:

заворожит он и закружит,

беззвучно станет хохотать,

что ты, создатель, – не снаружи,

и поздно руки умывать…

 

* * *

Будто что-то мешает, лежит поперёк

молодых начинаний и лёгких дорог –

может, это гранит, закалённый металл

или инопланетный какой минерал.

Хочешь стену пробить, хочешь солнце любить,

хочешь стрельчатый стебель на небо торить,

но, быть может, у самых истоков дорог –

ты и есть тяжкий камень себе поперёк!

 

* * *

Успеешь ли за скоростью светил

и пляскою сезонов круговой,

их блеском, что снега позолотил,

проталины дернины луговой?

Природа пролетает мимо нас,

а медленное сердце смотрит сны,

где лунный расплывается анфас

за полчаса до огненной весны…

 

* * *

Всё неправда – минуту спустя,

время движется, смыслы крутя.

Не расскажет вчерашняя шутка,

как темно стало сердцу и жутко.

Будет плач, будет радость заутра,

и опять всё изменится круто…

Но дано упование всё ж –

и дыханье молитвы не ложь!

 

* * *

И этот миг, и этот, и вот этот –

не понял, сокрушительно не внял,

и суетности выморочный лепет

ты жизнью по привычке называл.

Но и тебя настигнет вышний трепет –

и узришь до скончания всего,

что этот миг, и этот, и вот этот

суть подлинного Света вещество.

 

* * *

Такая тьма клубится надо мной,

и дымные дожди сошлись толпою,

ах милый мой, чудесный ангел мой,

веди меня молитвенной тропою…

И холодно, и зябко мне одной,

где вероломны времени провалы,

веди меня тропою неземной,

подлунные минуя перевалы...

 

ПРИЗЫВАНИЕ МОРЯ

Летучий берег, блеск хрустальный –

о неотмирный моря лик! –

печальный ли, исповедальный,

в судьбу равнинную проник…

Сквозь изумрудных пиний солнца,

штормами скрученных в поклон,

я знаю, море распахнётся

в своём величии простом…

 

* * *

Космический песок накрыл планету,

мне виделось, и пали времена,

цивилизаций гордые приметы,

их крепости, дворцы и письмена…

А ты всё споришь, мой гонитель милый,

выискивая хоть какой подвох;

пока песком тебя не усмирило,

очнись – ведь по любви спасает Бог.

 

* * *

Не слаб огонь мой, не силён

и вне предметности времён

разумен, в меру зрящ

и малость говорящ.

Но даже с этим огоньком

я вижу ложь, о как знаком

язык двойной, змеиный,

не знающий повинной…

 

СВЕТ

Великий луч, живое изваянье,

такой необоримый и прямой,

пронзил сиюминутные деянья,

столь горестно запутанные мной.

И вот стою в потоке излученья,

и сколько нужно выстоять – невесть,

и огненного неба истеченье

велит смотреть на жизнь свою – как есть.

 

* * *

Эти тонкие побеги,

эти ломкие штрихи,

облака поющей неги,

звон медовый у реки,

где шмели в своём гареме

пьют фиалок аромат,

и легко уносит время,

словно облачко, наш сад…

 

* * *

Прихлынет к сердцу и отхлынет

любви таинственный прибой.

Снегами, ливнями отныне

заплакан день наперебой…

Что толку в горестной остуде –

хоть песней, словом надыши,

другого времени не будет

для пробуждения души…

 

СЛОВА

Когда б вы знали…
               А.А. Ахматова

Из ничего, из пустоты,

из совершенной этой боли

воспламеняются цветы,

как будто маки в чистом поле.

И жгут они, и холодят,

и не даются в руки смерти,

и лепестками шелестят,

как будто ангелы летят,

купаясь в огненном рассвете.

 

* * *

Спрячь меня, закутай, осень,

в шелест невесомых дней…

Всё мы что-то нудим, просим,

не становимся скромней,

а ведь только-то и надо –

до конца дарить теплом,

в тихой жертве листопада,

в ломком свете золотом.

И легка твоя повадка,

неотмирен тёплый звук:

льётся шелест – без остатка,

пред лицом смертельных вьюг.

 

ЭЛЕКТРИЧКА

Просвистела, пронизала

вихрем холода, тревоги,

безымянностью вокзала,

бесприютностью дороги.

 

* * *

Затаилась жизнь внутри

молчаливо, неподвижно, –

что ты там ни говори,

а её почти не слышно.

И вселенская метель

тянет свой виток протяжный…

Затаилась жизнь теперь –

так бывало не однажды.

 

* * *

В пустой вселенной, облачности тусклой

потерян, одиночеством распят –

найдёшься, вновь протягивая чувство

любви – живую ось координат.

 

* * *

Ты говори. Я существую,

пока со мной ты говоришь,

где небо вьюжится, рискуя

упасть с оледенелых крыш.

Ты говори. Мне нужно очень

ловить живую эту связь:

я сон, что зацепился ночью

за кроны, словно ткань виясь.

Ты говори. Вдыхая чутко,

целуя голоса полёт,

иду сквозь боль по первопутку,

я существую – здесь, я – вот.

 

* * *

Летит снежок – и дерзостно, и кротко:

чело присыпал церкви золотое

и плечи-скаты, женственно-лебяжьи,

о вкрадчивая снежная походка,

ты, и в глаза небесною слезою

вторгаясь, убеляешь чувства так же…

Летит снежок безропотно-свободно

душе навстречу, что летит – подобно!

 

* * *

Мы ходим здесь по облакам,

прокладывая тропы

сквозь чудно рухнувшие к нам

пуховые сугробы.

Сбылась мечта, но путь непрост

и в облаках пуховых –

по пояс, в человечий рост

заснеженных покоях.

 

* * *

В холодном поднебесье – океане

энергий необузданных, стремнин,

не выискать несокрушимой грани,

прозрачен ты для бури и один.

Подбрасывает к звёздам, топит глухо

и гонит волны сквозь живую плоть –

стихия за стихией в битве духа…

И руку подаёт тебе Господь.