Александр РАЕВСКИЙ 
Александр РАЕВСКИЙ
К ДАЛЬНЕЙ ТОЙ СИНЕВЕ…
ЛУНА
Когда стемнеет над сторонкой,
А небо чистое от туч,
Когда трава стрекочет тонко,
А воздух чуток и пахуч –
Тогда на бархате печальном
Горит вселенский круглый глаз –
Как будто пристально ночами
Сквозь лупу Бог глядит на нас.
ХРАМ ЛЮБВИ
Ни на церковь не похож, ни на домик дачный,
Вместо крыши – звёздный дождь;
с месячком впридачу.
Эти стены – из листвы – чутко-ненадёжны.
Эти запахи травы – задохнуться можно!..
Эту дверь лелеет высь – не стучите грубо! –
Там два крестика сплелись и крест-накрест губы.
Святый вечер, сладкий стон, катится колечко…
И славянский Купидон сам держал им свечку.
РАДУГА
…В поклоне цветы благодарно склонились.
В такие мгновенья ты – не умирай!
Счастливой слезинкой по арке скатилась
Последняя капля… Распахнутый рай!
Мир тих и умыт, как рождённое слово,
Щекотно приник к материнской груди;
И ласково вниз из-за тучи лиловой
ОТЕЦ лучезарный глядит…
* * *
Я божья тварь. Всё в равной мере
Во мне заложено на треть:
Дух отрицанья
смешан с верой
И с любопытством умереть.
Живу и зло и торопливо.
Ругаюсь в господа,
Грешу.
А в мыслях жарко и трусливо
Бессмертья райского прошу…
СО ВРЕМЁН ИЕРУСАЛИМА
Вас. Галактионову
На осле Он въезжал, осиянный…
Чернь, толпа… вот такие они:
В час триумфа кричали: «Осанна!».
Через несколько суток: «Распни!»…
После вновь уповают на Бога.
До поры будут тех обожать,
Кто собой защитит их, убогих,
И обязан любить, ублажать.
Нынче жаждут Спасителя снова,
Во грехах извалялись вконец,
Ждут прощенья… Но так же готовы
Крест срубить и напялить венец.
Им кровавого зрелища надо…
Соверша свой неправедный суд,
Вновь собьются в покорное стадо –
И опять фарисеи пасут...
ПОСЛЕ МОЛЕБНА
Мудрый пастырь читал, словно пел,
Хор подтягивал. Ладан смолили.
Было тесно и душно в толпе,
Терпеливо стояли, молились.
Служба кончилась... Гаснут лучи.
Тишь витает по гулкому храму...
Лишь уборщица с шваброй ворчит:
«Сколь грехов нанесли, сколько сраму...».
НА РОДИНЕ
Опять на плетень раскудлатилась верба,
И тени бегут по траве…
И август, играя безбрежием хлебным,
Так густо шумит в голове.
Проснёшься и видишь:
проносятся птахи,
Купается день в лебеде.
И снова мальчонка в цветастой рубахе
Бежит к недалёкой воде.
На ляге домашние гуси гогочут,
Роняют на волны перо…
И сердце в зелёном,
и вовсе не хочет
Гадать и болеть наперёд.
И грех убиваться, что в чём-то обижен,
Что чем-то нескладно житьё,
Коль эта картина дороже и ближе
Любых репродукций с неё.
КАЗАШКЕ
Как ты гонишь коня по беспутью?
Ведь угробишь его до поры…
Видишь, степь затуманена ртутью
Сатанеющей с мая жары.
Ах, казашка, цветочек раскосый!
На неделю забыв институт,
Амазонкою сорокакосой
Ворвалась ты в родительский кут.
И пред тем, как скакать оголтело,
Перед тем, как взметнуться в седло,
Ты фамильную кофту надела –
Ту, что тёмным звенит серебром.
...До луны по чабаньим угодьям,
Выстилаясь, носил тебя конь,
Накаталась. Бросаешь поводья
И бежишь на негромкий огонь.
Мать от радости чашки роняет…
Ты ж, смеясь, упрекаешь её,
Что кумысом и дымом воняют
И она, и отец, и жильё.
И, тряхнув перламутровой сумкой,
Принялась, мельтеша, как лиса,
По углам, по ковровым рисункам
Дорогие духи растрясать.
Сиротели лепёшки на блюде,
Чай лениво дымился, как ночь...
И смотрели притихшие люди
На свою незнакомую дочь.
НЕ ПОСПЕШИШЬ…
Поспешишь – людей насмешишь.
Поговорка
Корила тётушка: «Лексей,
К добру ли драки да сивуха?
Невест, гляди – коса к косе! –
Коси траву, пока в росе,
Уж ты послушайся старуху…».
Минуло парню тридцать лет.
Не так уж много, а гляди-ка,
Девчата мимо: старый дед!
Родня вздыхает: пустоцвет.
Смеются вдовушки: Аника!..
Невзгод – сплошная полоса...
Постой, постой, а чо случилось?
Ничо. Припомни словеса:
Коси траву, пока роса…
Пока коса не затупилась.
ОЧАРОВАННЫЙ ТРАКТОРИСТ
– Глянь, дорогая, а сентябрь
и в самом деле золотой… Красиво?
– Ага! Как в супермаркете!
Из разговора
Как просторно в груди!.. Поутру, на заре,
Небо с краю горит, как солярка в ведре…
Красотища, гляди! По затонам пруда,
Как в поддоне нигрол, маслянится вода…
Чистой паклей висят над водой камыши,
Сонно гусь гоготнёт… а вокруг ни души.
Вот из рощи «тук-тук»… и опять тишина.
Это дятел долбит. Так стучат клапана.
А село ещё спит… Как зароды – дома,
Синим дымом висит по канавам туман…
Я помою лицо, хорошо сполосну, –
От такой красоты всё равно не засну!
Я пахал, я косил, зори в поле встречал,
Но таких расчудес как-то не замечал,
Потаскал рычаги – да усталым в кровать...
Раньше рано вставал – буду раньше вставать!
Постоять, покурить, посмотреть – что вдали? –
Да холодной воды в радиатор долить.
…Ну, давай, заводись, друг железный, родной,
Постреляй пускачом, попыхти выхлопной
Да скорей на поля – к дальней той синеве, –
Поглядим, как блестит конденсат на траве…
ВЕРАНДА
По лугам, по гречневым гектарам
Придремали зной и ветерки…
Пчёлы колдовали над нектаром,
Бабочки сверкали, как цветки.
Вдалеке томился город жаркий.
В мареве, дрожащем над шоссе,
Шмыгали беззвучно иномарки,
Дым струился в лесополосе.
…А на даче мухота зудела,
Ласточки сновали у стрехи…
На веранде девушка сидела
И читала зябкие стихи.
Трогательно кремовое платье
Обнимало плечики и стан.
Временами ей хотелось плакать
Над судьбой, ожившей на листах.
В предвкушенье праздника и чуда
Юности присуще на земле
Нежно посочувствовать всем людям
И чужой тоскою поболеть.
Милая! Сдержи слезинки эти,
Сердце все равно в тебе поёт, –
Гости уж расселись, чтоб отметить
Совершеннолетие твоё.
Тосты, звон фужеров, смех и танцы,
Пожеланья счастья на сто лет.
Утром все разъехались… Остался
Одинокий томик на столе.
Плыли мимо дни, как теплоходы,
Было то туманно, то светло.
Всё проходит в мире, всё проходит,
Вот и лето звонкое прошло.
Осень, как ненужными стихами,
Листьями веранду замела…
…На стекле холодном затихали
Бабочка, и муха, и пчела.
ОТКРЫТКА
Т.Цыганковой
Пусть и старомодно поступлю,
Но возьму – не интернетом прытким,
А на почте марку прилеплю,
В Рождество пошлю тебе открытку.
Там, взметая звёзды на пути,
Навевая сердцу дорогое,
Удаль белогрудая летит –
В алых сбруях, в звонах под дугою.
В шапках нахлобученных дома,
Даль сверкает чисто и красиво, –
Хрусткая сибирская зима,
Красно-сине-белая Россия!..
Пусть издалека к твоим стопам
Ляжет эта весточка простая.
Может, не отправишь сразу в спам,
А, как раньше, к зеркалу приставишь.
Как-нибудь к комоду подойдёшь
И, скользнув по ней случайным взглядом,
Может, что-то вспомнишь и взгрустнёшь.
Но до слёз не вспоминай… не надо.
ГЛЯДЯ В НЕБО
Оторваться от грешной земли,
Хоть на время, но отвязаться
От житейской сухой золы,
От проклятой цивилизации.
Голова зазвенит слегка,
В чистых высях душа купается…
Слава Богу, хоть облака
Не продаются, не покупаются.
Свет высокий и даль без конца
В том подвижном жемчужном городе…
Вижу: замер под небом пацан –
Это ж я в дальнем детстве, Господи!
И опять, как тогда, хочу
В поднебесье летать, кувыркаться!..
И опять те слова шепчу,
Что когда-то смогли отыскаться:
Облака – века,
века – облака,
Вы не просто ведь испарения,
Вы – людей неземная тоска,
Вы – свободных мыслей парение…
* * *
В глухом краю, среди тиши древесной
Поляна есть – заветный закуток,
Хранимый небом, людям не известный,
Лишь косачи слетаются на ток.
Из лета в лето пенится в цветенье…
Никто не видит этой красоты,
Ну, разве что залётный шмель оценит,
Да бабочки, что сами – как цветы…
Из года в год горят на зорьке ясной,
Искрят росой и капают в траву…
И жалко мне, что облетят напрасно.
И радостно, что те цветы не рвут.
Чисты в своём стремленье к совершенству,
Они растут и светятся из тьмы,
Не тщась достичь над кем-то верховенства,
Не то, что мы.
Увы, не то, что мы…
НОЧНОЕ НЕБО
Когда на сердце ляжет муть,
Предстанет всё тщетой напрасной –
Заставь себя на высь взглянуть,
Вновь обманись, что жизнь прекрасна!
Что высший смысл всё же есть,
Коль в бездне чёрной и бесплотной
Блестит божественная взвесь
Горячих звёзд, планет холодных.
А значит, всякая душа,
Что злом земным не осквернится,
Попасть туда имеет шанс,
Незримой стать… и всё ж светиться!
ЗОЛОТОЙ ЖУК
Осенний свет к земле прильнёт,
Печаль высокую прольёт…
И в чаще, ржавой до изнанки,
Лешак нечёсаный вздохнёт,
Рябина красным полыхнёт,
Как шалью смуглая цыганка.
Денёк погодой одарил
И поздним солнцем озарил,
Сменил унылые картины;
В кусту, застрявшем в камыше,
Блестит, похожий на мишень,
Лоскут ажурной паутины…
…Бредёшь в стеклянной пустоте
С невольной думою о тех,
Кто здесь топтал тропинки эти:
Ушли в грядущие года,
Иль в никуда и навсегда –
Прожив своё и не заметив?..
Луч низом медленно скользит,
Травинку острую пронзит
До самой тоненькой прожилки;
Жук золотой по ней ползёт,
Ползёт, родной, своей стезёй,
Упорно так – как я по жизни…