Сергей ЛУЦЕНКО РУСКИЙ С РУССКИМ ПОВСТРЕЧАЛСЯ… Переводы из русинской поэзии
Сергей ЛУЦЕНКО 
Сергей ЛУЦЕНКО
РУСКИЙ С РУССКИМ ПОВСТРЕЧАЛСЯ…
Переводы из русинской поэзии
Русины… Народ с удивительной судьбой. Сильные и настойчивые, терпеливые и открытые, жизнерадостные и дружелюбные. Самое главное, основополагающее для них – любовь к Родине.
Современные русины населяют Словакию (Прешовский край), Украину (Закарпатская область), Сербию (Воеводина), юго-восток Польши. Часть русинов проживает в Венгрии, Румынии, Чехии, Хорватии, США, Канаде, Австралии, России… Всего их более полутора миллионов человек. Русины подразделяются на этнокультурные группы: бойки, лемки, подоляне, гуцулы, покутяне, верховинцы, долиняне и другие. Ныне две трети русинов Закарпатья являются православными, а остальные – грекокатоликами.
В качестве русинского литературного языка долгое время использовался церковнославянский с многочисленными вкраплениями, так называемое «язычие». С середины XIX одни представители русинской интеллигенции стали внедрять русский язык, другие украинский, третьи пытались образовать литературный русинский язык на народной основе. В настоящее время существуют разные варианты русинского языка…
Но самое главное, пожалуй, то, что, невзирая на многолетние великие испытания и беды, эти люди упорно именуют себя «руские, руськие, руснаки, русины» и видят себя частью общерусской цивилизации. Они считают себя необходимой ветвью великого, вечного славянского древа, которое, несомненно, переживет все топоры и бури…
Александр ДУХНОВИЧ[1]
ОБЛИК ЖИЗНИ
Я под тенью векового
Дуба погрузился в сон,
Изнурён когтями страха,
Дикой дрожью поражён;
Как бездушный труп, без чувства
Я лежал – и всё ж горел:
Ужас смертного предела
Я над жизнью рассмотрел;
И узрел, что свет любезный
Сердцу и душе лишь плен,
Кратковременная радость –
И ничтожество, и тлен;
И как солнышко заходит,
Сгинет так мгновенный век:
Словно вешний цвет румяный,
Исчезает человек.
Облик мой живой погаснет,
Пламень сердца, жар утех,
Стукнут челюсти уныло
И покажут гнусный смех.
ПОСЛЕДНЯЯ МОЯ ПЕСНЬ
Ой, ребята-соколята,
На крыло вставать вам надо!
Поднимусь, старик, едва ли,
Крылья соколу сломали.
Горы, долы облетая,
Своих деток окормляя,
Изнемог, теряю силы –
Обветшали кости, жилы.
Ах, летал и я высóко,
Опускался я глубóко,
Среди вéтров, в быстрине
Кормщик не был нужен мне.
Меж стихий в меня немало
Молний, стрел шальных летало,
Сколько вынес от врагов я
И чужих, и близких кровью!
<…>
За чужим пером не гнался,
Добрым духом укреплялся,
Жизнь не променял на страсти,
Терпя беды и напасти.
Били вороги, когтили,
Осрамить всё норовили,
Словно колокол, кололи,
Но остался я на воле.
Нёс для родины единой
Звуки песни соколиной,
Песне вас учил широкой
И летать учил высоко.
Так, ребята-соколята,
На крыло вставать вам надо!
Старый сокол уж не может,
Он вам больше не поможет.
Цвет ваш белый, как свет белый,
Нет греха в нём, верьте смело,
Помните: чужие перья –
Это ваших лишь потеря.
С думой о небесной жизни
Пойте только для отчизны,
На чужбине всё не ваше,
Пусть не коренится вражье.
Завершая жизнь земную,
Песнь последнюю дарю я
Вам, родные соколята,
Здравы будьте вы, ребята!
На Бескидах, в милом крае,
В том исконно руском[2] рае,
Где узрел страну родную,
Упокоиться хочу я.
Шаг к скале седой направя,
Положите спать в дубраве,
Здравы будьте и летайте,
Батько славно поминайте!
МАРКИАН ШАШКЕВИЧ[3]
ОТЧАЯНИЕ
За водой глухой и чёрной
Солнышко затмилось;
Словно голос в дали горной,
Счастьечко разбилось.
Летит ворон чернокрылый –
За ним буря встала;
Моя радость, свет мой милый,
Навеки пропала.
Тяжко голубю-бедняжке
Сдюжить в лихолетье,
И безродному, ой, тяжко
Жить на этом свете.
Ты, кукушечка родная,
Загорюй над речкой –
Пусть тоска моя лихая
Вырвет мне сердечко.
РАЗДУМЬЕ
Нёсся месяц ясным небом
К звёздочке единой;
Летел хлопец чистым полем,
Где краса-дивчина.
Скоро месяц повстречался
С непроглядной тучей;
Не раз хлопец посражался
С мыслью неминучей:
«Мысль тоскливая, лихая,
Что меня терзаешь?
Что ты в жизнь кидаешь горечь,
В сердце боль ввергаешь?
Злая мать, в леса и горы
Отступи, не споря,
Пусть твои погибнут чары,
Как следы на море.
Пусть на сердце радость будет,
Пусть мечта играет,
Пусть мне ласковая доля
Птичкой напевает».
НИКОЛАЙ УСТИЯНОВИЧ[4]
НИЩИЙ
Господи Боже! Что ищет бедняга
На неоглядной, богатой землице?
Ни в вешний день не увидит он блага,
Ни в золотой, полновесной пшенице;
Праздника в деле ему никакого –
Нет Рождества, Воскресенья Христова…
Вдосталь ночей – беспросветных, упорных,
Годы и годы – всё голод да горе,
Тысячи ран изболевшихся, чёрных,
Столько же слёз в помутившемся взоре.
Годы – ни ясного дня, ни участья!
Это – и участь его, и держава,
Это – и жатва его доли, счастья!
Но хвала Богу, Ему честь и слава!
Когда последняя канет минута
И ты вкусишь и молчанья, и мрака, –
О, не достанет тебя из-под спуда
Ни голод злой, ни привратник-собака;
А когда ангел тебя в немой яме
Трубно окликнет с высокого неба,
Встанешь богатый, как царь над царями,
Ты, так страдавший за корочку хлеба…
ДУМА О МАТЕРИ РУСКОЙ
Вот так младенец! Как будто свет Божий,
С лебедью белой, со звездочкой схожий;
Небо вечернее – синие глазки,
Розы на щёчки осыпались в ласке,
Ум обещает нам лобик высокий,
В сердце – тепла и веселья истоки.
Бледная мать преклонилась тревожно,
Рускую мать распознать всюду можно.
Белой берёзкой поникла уныло,
К ягодке руки она опустила,
Руская песня струится легонько,
Руская мать утешает ребёнка,
Ласковой песней младенца лелеет,
Словно из-зá моря ветер чуть веет.
Скорбная! Бедной невестой была ты!
Петь, ой, ребёнку по-руски не надо!
Руская думушка – крест на могиле,
Руская речь – на лице стыд бессилья,
Руская песня – тревога степная,
Руская песня – сиротка немая.
Может, кто знает, очнётся когда-то
Сын твой – и сердце сожмётся, не радо,
Глянет на мир он, зальётся слезами
И всё развеет лесами, ветрами:
Чтоб руской песни не полниться болью,
Сердце не слышать, заспать свою долю…
ЯКОВ ГОЛОВАЦКИЙ[5]
СРЕЗНЕВСКОМУ ПО СЛУЧАЮ ЕГО ПРЕБЫВАНИЯ
В УЖГОРОДЕ И ЛЬВОВЕ (1842)[6]
Руский с русским повстречался,
Руский с русским обнимался…
Хоть и с дальней Украины,
Мы сыны семьи единой,
Мы один другому брат!
Час настал, русинов дети,
Гнать долой тоску столетий!
Укрепимся песней милой,
Попытаем наши силы –
Всё пойдёт на лад!
АЛЕКСАНДР ПАВЛÓВИЧ[7]
ДУМА КАРПАТОБОРЦА
Русь, родительница, свете
Милый, драгоценный,
Научи своей душевной
Думе сокровенной!
Умоли Отца вселенной
Дать мне вдохновенье,
Чтобы удостоен был я
Вышнего прозренья;
Чтобы вещей Руси лира
Верою дышала,
Истиной святой певучей
Сердца проницала;
Чтоб Руси родные чада
От сна пробудились,
О любви, надежде, вере
Горячо молились.
Русь, о мать, семьёй единой
Помолись с сынами,
Чтоб мы истину вещали
Сердцем и устами.
Пусть услышат Руси голос
Разные народы,
Пусть для всех племён сияет
Свет святой свободы,
Согревает непрестанно
Племена земные,
Чтоб Творцу они явили
Плоды дорогие.
Освяти же, Боже, струны
Нашей лиры славной,
Чтоб свет западу открылся
Веры православной!
ПЕСНЬ КАРПАТОРУСКАЯ
Русь напевами святыми
Своих деток поздравляет,
Милых с чувствами живыми
Обнимая, лобызает.
Из прадедовских гробов –
Гром заветных руских слов;
Руская кипит здесь кровь.
Руская кровь согревает
Жизнь до самых до глубин,
Совесть руская взывает:
«Помни, что ты славянин!».
Крепко рускую чтить кровь
Моих прадедов готов,
Посвящаю им любовь.
Руские мои все предки,
Вековечный я русин,
Русь, объятья нежны, крепки,
Я твой благодарный сын.
Если кто любовью свят,
Кто Русь любит, тот мой брат,
А изменник вечно клят!
Кто народ свой презирает,
Тот природы грешный враг,
Не найдет то, что желает,
Век останется в цепях.
Всеми он навечно клят,
Гнусен каждому, как гад,
Всяк изменник проклят, кат!
ВИСЛОЦКИЙ[8]
ПУТНИК И ЭХО
По седым прибрежным скалам
Я бродил уныло,
Красно солнышко тихонько
Над горой всходило;
Заклинал я: – Кто ты, Эхо?
Из какого края?
– Рая!
– Коль в раю ты пребываешь,
Я частица рая.
Ты скажи мне, как считаешь:
В жизни что познаю?
Ждёт меня на свете слава
С радостью бессмертной?
– Смертной!
– О, что врёшь! Коль смертно тело,
Счастья где истоки?
В жизни – суета всецело
Да о смерти вздохи?
Может, ты меня изводишь,
Говоришь неправду?
– Правду!
– О, пророк жестокий Эхо,
Ты гремишь так дико!
Где погибель будет? – ибо
Мне несносно иго!
Ждет меня судьба какая?
Весь я – словно пламень!
– Аминь!
ИВАН ГУШАЛЕВИЧ[9]
ТОСКА ПО РОДИНЕ
На чужбине погибаю,
Жизнь пуста, темна!
Сторона моя родная…
Где же, где она?
О мой милостивый Боже,
Возврати мне кров!
Да услышу в день погожий
Песнь родимых соловьëв!
Ветерок оттуда веет,
Где родимый край,
Там иначе вечереет,
Там-то счастье, рай!
Там!.. Туда мысль тянет, вяжет,
И уснуть невмочь;
Пока сердце там не ляжет,
Слëз не превозмочь!
АЛЕКСАНДР МИТРАК[10]
РАЗДУМЬЕ
Ворон кружит;
Небосвод мрачен;
Моё сердце
Слёзы не прячет:
За народ больно,
Тёмный, бездольный.
Что ж нам, солнце,
Не светишь сроду?!
Льёшь свет, волю
Панскому роду?!
Солнце, разве тебя так мало
Что наше племя света не знало!
Тебя род не знал наш,
Не будет и знаться,
Ум коль просвещеньем
Не будет пахаться,
Ведь свободы силой
Нужно добиваться,
И душой и телом
Нужно добиваться!
Кто ж её смиренно
Просит, словно нищий,
Тот свободы счастье
Вовек не отыщет.
ЮЛИЙ СТАВРОВСКИЙ-ПОПРАДОВ[11]
ВЫ ПОКОЛЕНЬЕ ЕХИДНЫ…
Вы поколенье ехидны,
Низкий всепагубный род,
Самоубийцы, безбожно
Губящие свой народ!
Вы обольстители черни,
Вы душегубцы своих,
Вы обольстители милых,
Вы злые демоны их!
Что вам сказать, послы ада? –
Нет, не найти нужных слов,
Чтоб обесславить достойно
Вашу зловонную кровь.
Руской семьи сыновья вы,
Мать ваша – руская мать,
И неужели вы в силах
Душу родную предать?
Руская мать вас растила,
Брали вы рускую грудь,
И вы желаете в бездну
Смерти холодной толкнуть?
Первый раз руское слово
Молвил невинный ваш рот,
Что ж вам оно гнусным стало
И вам милей чуждый род?
Питаны руским вы потом,
Руский кормил вас отец,
И ваши руки нам, руским,
Дарят смертельный свинец?
Вы презираете руских –
Льстите народам другим,
Бедные, ведь кому льстите,
Знайте, противны вы им!
Всякий смеётся над вами,
Что низки вы, знает он,
Льстит вам в нужде, но почтить вас –
Гордый претит ему тон!
Вы стыд народа родного,
Вы иль слепые глупцы,
Иль подхалимы, измены
Жаждущие подлецы!
[1] Духнович, Александр Васильевич. 1803-1865. Поэт, писатель, драматург, историк, педагог, просветитель. Один из зачинателей русофильского движения в Прикарпатской Руси. Соч.: «Книжица читалная для начинающих» (1847), «Истинная История Карпато-Россов» (1853) и др. Писал на язычии.
[2] Первые будители Галиции называли свой язык «руским» (т.е. русинским). При этом они также именовали «русским» (с двумя буквами «с») собственно русский язык.
[3] Шашкевич, Маркиан Семёнович. 1811-1843. Галицкий будитель, поэт, писатель, переводчик, публицист, фольклорист. Один из основателей и идеологов «Русской троицы». За распространение во Львовской духовной семинарии русофильских и панславистских взглядов преследовался австрийскими властями. В 1836-ом году открыто выступил против использования греко-католической церковью латиницы вместо кириллицы.
[4] Устиянович, Николай Леонтьевич. 1811-1885. Поэт, журналист. Сподвижник Шашкевича. Сб. «Поезии Н. Устыановича» (1860).
[5] Головацкий, Яков Фёдорович. 1814-1888. Галицкий будитель, поэт, писатель, учёный, фольклорист. Один из основателей «Русской троицы». Почётный член Московского общества и древностей российских, действительный член Московского археологического общества, член Императорского Русского географического общества, Общества любителей российской словесности, Общества естествознания, антропологии и этнографии в Москве. Доктор русской словесности Новороссийского университета. Соч.: «Венок русинам на обжинки» (1846), «Народные песни Галицкой и Угорской Руси» (1878) и др. ../../Рабочий стол/НОВЫЙ ПОЭТИЧЕСКИЙ СБОРНИК. 24 июня 2019/РУСИНСКИЕ ПОЭТЫ/Головацкий/Головацкий, Яков Фёдорович — Википедия.mht - cite_note-Aristov-8
[6] Измаил Срезневский (1812-1880) – филолог-славист.
[7] Павлóвич, Александр Иванович. 1819-1900. Русинский, украинский и словацкий поэт, публицист, писатель, издатель, фольклорист, этнограф, юрист, общественный деятель. Лучшие произведения написаны на шаришском наречии лемков, с элементами язычия. «Будитель» русинов, сподвижник А. Духновича. Соч.: «Песник для маковецкой руской детви» (1860), «Дума об атамане Подкове» (1875) и др.
[8] Биографические данные не установлены. Оригинал стихотворения был напечатан в альманахе «Поздравления русинов на год 1851», изданном А.Духновичем.
[9] Гушалевич, Иван Николаевич. 1823-1903. Галицко-русский поэт, писатель, драматург, журналист, издатель, педагог, политич. деятель. Писал на язычии. Сб. стихов «До моей родины» (1848), «Цветы из Надднестрянской левады» (1852), «Галицкие отголосы» (1881).
[10] Митрак, Александр Андреевич. 1837-1913. Поэт, писатель, фольклорист, этнограф. Подвижник национального, культурного и языкового возрождения в среде славянских народов. Составитель русско-мадьярского (1881) и мадьярско-русского словаря (1922). Использовал язычие закарпатских лемков.
[11] Ставровский-Попрадов, Юлий Иванович. 1850-1899. Поэт, этнограф, лингвист, историк. Один из ярчайших представителей русофильского направления в литературе закарпатских русинов. Печатался в русской прессе Закарпатья, в Российской империи. Соч.: «Русский букварь» (1883) и др.