Игорь ИЗБОРЦЕВ. ПОБОЛЕ ДРУГИХ. Рассказ

 

Игорь ИЗБОРЦЕВ

ПОБОЛЕ ДРУГИХ

Рассказ

 

И жить торопится,
и чувствовать спешит.
П.А. Вяземский

 

Ваня Маленький ходил по деревне особенной походкой: он то двигал шеей назад, слегка прогибая спину, то вперед, склоняя голову, – одним словом, как цапля. Старый охотник Иваныч так про него и говорил:

– Вон Цапля наш идет, опять куда-то спешит.

Ваня Маленький действительно всегда куда-то торопился.

– Чего сломя голову несешься-то, Иван, чай, не на пожар? – бывало, окликнет его бабка Матрена.

А он, не сбавляя хода, махнет рукой и выпалит скороговоркой:

– Некогда мне, бабуся, дел много!

А какие у него дела? Домчит аллюром до речки, где Васятка Сапожников с утра пораньше рыбу ловит, остановится на минутку за спиной у мальчонки, вытянет вперед шею, покачает головой из стороны в сторону и даст совет дельный:

– Не там, – скажет, – червя копал, надо на моем огороде, у меня червяк верный, на него карась идет.

И убежит восвояси. А какой у него огород? Голытьба! Про таких говорят, мол, бедняк что муха – где забор, там и двор; где щель – там и постель. Или, Богат Ермошка: завел кота да кошку.

Кот у Вани Маленького действительно имелся, такой же, как и он, странный: всех кроме хозяина чурался и избегал, только к нему ластился да на руки шел.

В теплые весенне-осенние деньки жили они в сараюшке на краю деревни, а на зиму уходили в соседнее село к старику Никите, который их привечал под своим кровом, наделяя щами и кашей.

Но как только наступала весенняя пора, когда, как говорится, поел да со двора, Ваня Маленький уж тут как тут в родных Жаворонках, ступает цаплей по улице, а за ним кот – хвост трубой.

В эту пору люд деревенский как живет? По присловью: весною день упустишь – годом не вернешь! Кто с первым светом в поле, кто в огороде, кто живность домашнюю обихаживает. А Ваня Маленький везде своим птичьим аллюром поспевает и советы дает:

– Не так морковь сеешь, не так лук садишь, кто так козу пасет?

Его и гонят, и прутом на него машут и приударить могут слегка. А он на это – ноль внимания, не знает угомона, все спешит людям помогать.

Как-то Гриша Сапожников, отец Васятки, с получки лишка водки хватил, пришел домой, бучу затеял и давай домашних гонять. Супруга Любаня на улицу выскочила с детьми, в голос орет, мол, помогите, люди добрые. Сосед Егор на помощь выбежал. Гриша его, раз – и в ухо! Ну, тот и рухнул у ворот – Гришу-то Бог силой недюжинной наделил. Тут Ваня Маленький подоспел, обхватил Гришу руками, да и шепчет в ухо:

– Жизнь дана на добрые дела. Не делай другим того, что себе не желаешь.

Гриша обмяк, вся злоба из него разом вышла, всхлипнул он, как малое дитя, и ударил себя в грудь.

– Простите, кто может! – молвил и ушел в избу.

– Вот вам и Цапля, – по-доброму усмехнулся наблюдавший издали за происходящим Иваныч, – не хуже батюшки Никона управился. Психолог!

А когда Петька Жуков из армии вернулся да пьянку в деревне затеял? Тут вообще дело чуть до поножовщины не дошло. И вдруг опять Ваня Маленький каким-то чудом под бочок к буяну подвернулся, приобнял и что-то неслышно шепнул. И все неистовство Петькино разом испарилось, как сон вчерашний. Тут, правда, без полиции не обошлось, дали Петьке пятнадцать суток. И поделом! А бабка его Матрена из соседнего села священника Никона пригласила, чтобы тот дом их по новой освятил да бесов всех разогнал.

Батюшка требу завершил, Ваню Маленького глазами средь соседей собравшихся отыскал и к себе поманил.

– Вот, значит, какой ты? – сказал, отечески благословляя, и на мудреном языке добавил: – Блажени милостивии, яко тии помиловани будут. Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят. Блажени миротворцы, яко тии сынове Божии нарекутся.

Ваня в это миг построжал, вытянулся вверх, просветлел, словно солнышко над ним взошло.

– Вот тебе и Цапля, – опять беззлобно усмехнулся стоявший тут же Иваныч. – Миротворец!

Почему-то лишь приезжая из Питера пенсионерка Зинаида Генриховна, купившая опустевший после смерти хозяев дом Жерниковых, недолюбливала Ваню Маленького.

– Что он, как турист, слоняется без дела? – сердито ворчала она. – И кто ему тут бродить дозволяет? Почему в интернат для слабоумных не отправят? Вот ведь деревенский дурачок!

А сама-то кто? Приезжает в мае вся обвешанная сумками и баулами. Нанимает деревенских ей траву косить. Даже лук сама не сажает, бабу Матрену просит. Всё ходит и высматривает, где бы подешевле молочка бы да сметанки деревенской купить, хотя у самой денег – куры не клюют. Собачонку ещё злющую, как бесенок, завела, та бросается на всех, укусить норовит. Туристка и есть!

Гриша Сапожников как-то к ней подошел и сказал напрямик:

– Будешь нашего Ваню обижать, я тебя сам в профилакторий оформлю для инвалидов, так и попомни!

Пришлая пенсионерка попритихла, но Ване Маленькому вслед все равно шипела. И как же тот ей отплатил? Да как сам о том говаривал: воздавай, де, за зло добром, потому что добрый человек лучше каменного моста. А вышло вот что…

Холодным майским днем, отогревая отсыревший за зиму дом, раскалила Зинаида Генриховна у себя в жилище печь и оставила без присмотра. Сама вышла на улицу с бабкой Матреной о чем-то судить да рядить. Стоят, косточки соседям перемывают. Вот идет мимо Ваня Маленький, а Зинаида Генриховна, как бы ни к кому не обращаясь, с усмешкой роняет:

– Без ума голова – кочка. Век дожил, а ума не нажил.

Понятно, кому это она адресует. Ваня же Маленький без всякой обиды остановился, приветливо кивнул. И вдруг вскинулся, рванулся.

– Беда у тебя! – воскликнул и в дом к ней войти норовит.

Заезжая же пенсионерка его не пускает, заграждая дебелым телом путь.

– Ты что, ополоумел? – кричит. – Ограбить меня решил? Да я тебя засажу за решетку?

Собачонка её, сущий бесенок, давай Ваню за солпину трепать. Тут, правда, кот Ванин откуда ни есть появился, хвост трубой, налетел на пса, зашипел и давай лапами его бить. Собачонка тут же задний ход дала и, жалобно подтявкивая, скрылась под воротами. Да и Зинаида Генриховна уступила напору Вани Маленького. А тот, как только в дом заскочил, схватил первый попавшийся половик и давай им занимающийся в кухне пожар тушить. Как раз поспел усмирить вырвавшийся, было, из брошенной без присмотра печи огонь. Спас, одним словом, и дом, и добро хозяйское.

После того случая Зинаида Генриховна свой взгляд на Ваню пересмотрела и даже некие высокие слова про него изрекла: «И жить, дескать, торопится, и чувствовать спешит!».

А куда Ваня Маленький спешил, всем стало понятно в тот самый горький июньский день. Буря тогда случилась нешуточная с грозой и молниями. Разверзлись хляби небесные, залили все окрестные деревни и поля потоками воды, которые словно сорвавшийся с цепи ветер закручивал в кипящие водовороты. По чьему недосмотру в этот роковой миг мальчуган Васятка оказался один-одинёшенек на реке? И не где-нибудь на берегу, а посреди превратившегося в беснующуюся стихию водного потока? Давеча он собрался испытывать новый плот и только вышел на речной простор, как на мир вокруг него обрушился ураган. Плот завертело, закружило в кипящей волнами воде, перевернуло и унесло невесть в какую даль. Васятка же оказался в плену стихии, он пытался плыть в сторону берега, но что-то тянуло его в глубину, не оставляя и надежды на спасение. Вдруг какая-то сила подхватила его, повлекла и через несколько мгновений он оказался на суше. На миг, в свете молнии, он разглядел лицо Вани Маленького, буквально вытолкнувшего его, уже почти погибшего, на твердь земную. Отдышавшись, он попытался рассмотреть, где же его спаситель? Но ничего за плотной пеленой дождя не увидел. Ему лишь послышалось, что где-то рядом жалобно мяучит кот. Но и этот звук затерялся в грохоте шторма.

Позже, днем, когда распогодилось, прилучившийся в бурю на реке вездесущий Иваныч божился, что видел, как Ваня Маленький буквально из ниоткуда появился на берегу беснующейся реки и сразу кинулся в воду спасать тонущего Васятку. Сам же он, дескать, запутался в рыболовной снасти и вынужден был остаться в камышах на суше. И еще он уверял, что вслед за Ваней в реку прыгнул и его кот…

В этот день Ваню Маленького, хотя и искали всем миром, в реке на нашли. Обнаружили его тело лишь на следующей день много ниже по течению в деревне Тихая Гармонь. А Ваниного кота больше никто никогда не видел.

Когда отпевали Ивана, известного в деревне как Ваня Маленький, священник отец Никон сказал про него слова из важной церковной книги: «Нет больше той любви, аще кто положит душу свою за други своя».

И всем эти слова были понятны и всем они легли на сердце. Зинаида Генриховна присовокупила к ним свое: «И жить торопится, и чувствовать спешит!», местный же старожил Иваныч, утирая слезу, добавил: «Не Маленьким он у нас был, а поболее других! Большой, одним словом!». А по раскинувшемуся за церковью полю, выгибая шею то назад, то вперед, торопливо шагала цапля. Ей вслед десница солнца что-то выписывала золотом по лазури поля. Быть может, то, что добрым путем правит Сам Бог, а доброе дело вперед человека летит? Бог весть…