Александр ЛЕОНИДОВ (Филиппов). «VIA DOLOROSA». Рассказ

 

Александр ЛЕОНИДОВ (Филиппов)

«VIA DOLOROSA»*

Рассказ

 

– Вот здесь он и стоял! – тыкала пальцем в стекло витрины пожилая, неприлично для своих лет татуированная бариста кофейни «Адис-Обеды» с синими волосами. В прежние годы у старой ведьмы, видимо, имелся обильный пирсинг, но теперь она его благоразумно сняла, оставив лишь проколы, зиявшие на коже.

– Вот здесь он и стоял, и долго! – с баристой давно никто ни о чём не разговаривал, кроме заказа кофе, и она рада была потрещать на любую тему с кем угодно, даже с потёртым и траченным жизнью частным детективом Пашей Кещуповым, по прозвищу «Кетчуп». Паша давно уже состоял на пенсии, но ничего, кроме сыска, не умел. И порой подряжался помочь полиции в делах странно-мистических. Как вот в этот раз… 

– Вот, вот, встаньте сюда, за мою стойку! – почти умоляла общепитница. – Видите? Мне отсюда через витрину очень хорошо видно! Он шёл – я почему запомнила? Посетителей не было. Смотрю – идёт… А мне интересно – будет ли он обходить песчаную трамбовку, или прямо через неё попрёт? У нас тут даже ставки на прохожих делают… на этот счёт… Ну, потому что некоторые обходят, а некоторые так по песку и чапают! Можно тотализатор сделать! Пока плитку не положили! Я – смотрю – он идёт…

– Это я уже понял…

– И, значит, пошёл он по песчаной трамбовке. Если бы я делала ставку, я бы выиграла, но в тот день я не делала ставки…

– Это я тоже уже понял!

– И тут он встал, и стоит столбом. Вот зачем – врать не буду, не знаю. Мне же через витрину ничего не слышно, может, он чего услышал… Или вдруг задумался, с шизиками так бывает, внезапно… Он встал и стоит. А я почему так уверенно говорю – оптически он точно посреди нашей панорамной витрины… Ну, прямо, как специально, аккуратно по центру… И он там стоял, стоял, то ли думал о чём, то ли слушал чего, у нас тут звукоизоляция… А у меня посетителей, как на грех – нуль! Мне чего делать? Я смотрю на него, пытаюсь понять, чего ему нужно, посреди нашей витрины?! А он всё стоит… Сигарету из кармана достал, руки, вроде как, дрожали… Мне так показалось… Закурил… Дрожащими руками, но умело – видать, со стажем курильщик… Я таких сразу угадываю, сама с семнадцати лет как паровоз курю…

– Группа дознания нашла его окурок, – поддержал свидетельницу частный детектив.

– В песке?

– Да.

– И это был тонкий шоколадный «Винстон»?

– Да, именно он.

– Вот видите, я вам не вру! Если бы я врала, откуда бы я узнала про марку его сигарет?

– Послушайте, Лола Макарьевна…

– Можно просто Лола!

– Лола! Никто и не думает обвинять вас в лжесвидетельстве! Я с огромным уважением слушаю ваши показания, тем более что они во всём совпадают с другими находками следствия.

– А какими, если не секрет?

– Понимаете, трамбованный песок, под укладку дорожной плитки, принимает следы. Следствие нашло следы его обуви с ромбическим рисунком подошвы, согласно показаниям его жены. Следы ведут ровно до середины вашего остекления, если отсюда смотреть. И там видно, что он топтался. И окурок «Винстона» рядом валяется…

– Ну вот, я же говорю! Он там стоял. Грустно так стоял, курил, но спокойно. Ну, ничего подозрительного! Мужик стоит посреди раскуроченной улицы, наш мэр тут каждый год плитку меняет… Сука, деньги «отмывает», каждое лето тут у нас песок вместо мостовой… И таджики работают… Таджики тоже всё время пропадали, конечно, но их же никто не считает… Плохое там место! Он бы меня спросил – я б ему сказала, что стоять там не нужно! Но он меня не спрашивал. Я вообще его в первый раз в жизни увидела! И знаю о нём только то, что увидела. Внешность хорошо разглядела, потому по вашей фотографии легко его опознала! Одежду тоже. Вот чего он курил – знаю. А как его зовут – понятия не имею…

– А вот вы говорите, там раньше дорожные рабочие пропадали?

– Таджики-то? Ну да.

– А как они пропадали? Куда?

– Мне почём знать? Я не знаю, и откуда они берутся! Как взялись из ниоткуда, так и пропали фиг пойми куда… А он-то, поди, всё ж местный был… Судя по внешности – солидный мужчина, в очках, преподаватель, поди…

– Чиновник невысокого ранга, – пояснил Паша.

– Ну, по нему видно, что свой. Такой лопатой махать не будет!

– Но главное, Лола Макарь… Лола! Скажите, если вам так хорошо было видно – куда же он делся?!

– Вот понимаете, тут такое дело! – округлила глаза бариста. – Он, значит, стоял себе и курил… А ко мне зашёл посетитель… Пока я обслужила, то да сё… Смотрю в витрину – уже нет! Ну, я значения не придала тогда: постоял и ушёл. А вы бы удивились? Что ему там, под рекламным плакатом, корни, что ли, пускать? Постоял, да ушёл… А он, оказывается, без вести пропал, мне менты уже обсказали… фабулу-то… этого… ну, дела!

– И вот что выходит, дорогая моя Лола! – проникновенно начал Паша Кетчуп – Судя по следам, его что-то утащило в воздух…

– Не может быть! – ахнула бариста, прикрыв артритной ладонью густо и ярко накрашенные губы.

– Ну, или он растворился… Сами судите, давайте подумаем вместе! Вот песок. Песок следы хорошо отпечатал. Прямо как на границе, где есть вспаханные полосы, чтобы следы видеть… Всё в точности, как вы рассказываете! Пропавший доходит до определённой точки, встаёт там, нервно топчется и курит… По следам это хорошо видно…

– И?

– И всё. Он ни назад не вернулся, ни вперёд не пошёл. Ни вбок. Его следы обрываются прямо посреди песочной трамбовки. Надо отдать должное полиции, парни всё сняли и на фото, и на видео! И как следы идут, и как обрываются… Ощущение такое, что сверху какой-то орёл прянул, и утащил его в облака… А как такое возможно?

– Понятия не имею, ума не приложу! – тараторила Лола, тараща глаза в тщетных попытках быть всё ещё привлекательной.

Паша Кетчуп поблагодарил её улыбкой и пятисотрублёвой купюрой, и вышел покурить. Привлечённый по второму разу дознаватель из РОВД зачем-то измерял площадь песчаной трамбовки под укладку плитки с помощью складного «метра».

– Не понимаю, – бормотал дознаватель – Ничего не понимаю… Ну, не улетел же он в самом деле!

Более опытный – всё же старик, а не юноша в погонах, – Паша Кетчуп не только мысленно, но и «в натуре» проделал путь пропавшего без вести мужчины, оплакиваемого женой и двумя детьми.

– Он шёл оттуда, правда? – спрашивал у дознавателя, скорее машинально, чем по нужде.

– Да.

– Ширина шага стандартная… 65 сантиметров… На фотографиях следствия мы хорошо видим эти следы… На видео видим последовательно всю их цепочку… Итак, он дошёл досюда! Вот, отсюда как раз хорошо виден пост барменши… – Паша приветливо помахал Лоле, уставившейся на него через стекло витрины. – Так, здесь его что-то привлекло, остановило. Он стоял, думал, курил… Судя по оттискам переминающихся следов – занервничал…

– Что он, орла парящего увидел, который его утащит? – неловко пошутил молодой дознаватель.

– Отчасти да, – вдруг понял случившееся на этом «страшном месте» Паша Кетчуп. – Он, Дима, увидел вот этот рекламный баннер!

– Ну, увидел, и что?! Баннеров на столбах никогда не видел? Где он тогда до сорока лет жил?

– А ты встань сюда, и сам внимательно посмотри…

– Ну… – дознаватель неохотно встал плечом к плечу к Паше.

– Хорошо ли тебе видно, дитя моё? – по-сказочному зловеще поинтересовался старый детектив.

Многокрасочный, прекрасной полиграфии рекламный баннер два на три метра с завидной высоты своего положения предлагал приобретать новые квартиры-студии непосредственно от застройщика, в новом микрорайоне «Хрустальный Луч». Под завлекательной евроремонтом фотографии тесной комнатки, на которой диван-кровать соседствовал с электрической плитой (студии ведь склонны к минимализму), значилась и цена: хоть сегодня уплати – и заезжай!

– Ну и что? – скучающие щурился на оферту барыг дознаватель.

– Подумай немножко, дитя моё! – страшно скалился бывалый Кетчуп. – Как ты считаешь, можно ли в нашем климате жить совсем без жилья? Без большого, спору нет, можно и ужаться, обойтись… Но без совсем-совсем маленького? Как вот это?

– К чему вы топчете больной мозоль моего квартирного вопроса? – обиделся полицейский.

– А ты цену прочитал так же внимательно, как и наш пропавший? Или скользнул глазом, не глядя…

Дознаватель молчал. Он понял. Он как бы увидел всё, что совсем недавно тут произошло…

Маленький человек идёт с работы домой. Маленькому человеку не на что купить машину, автобусная остановка довольно далеко, и ему нужно пройти до дома порядочное расстояние пешком. Обычно он проходил, опустив голову вниз, и не глядя на рекламные баннеры, но в этот раз неутомимая в своих хищениях мэрия расковыряла тротуарную плитку, и он должен пройти по песку… По песку он идёт осторожнее, чем обычно, и потому стал замечать кое-что, из ранее незаметного ему…

Он натыкается глазами на баннер, предлагающий ему купить квартиру-студию. Самую минимальную из возможных.

– Пять с половиной миллионов! – зачитал для дознавателя Паша Кетчуп. – Сколько лет, малыш, тебе нужно ни есть, ни пить, ни одеваться, не говоря о большем, чтобы…?

– Чтобы – что?

– Чтобы…

– Я вас понял. Мне уже поздно начинать.

– Мне тем более. Да и нашему исчезнувшему. Вся картина перед нами как на ладони. Здесь он стоит, нервно курит, и считает в уме… Свою зарплату – и стоимость квартиры…

Дознаватель сморщил лоб и свёл брови. На миг стал пропавшим без вести и безнадёжно разыскиваемым «потерпевшим».

Дознаватель ещё был, и его можно было даже потрогать, скажем, за рукав мышиных оттенков мундира, – но почему-то в нём стали проявляться свойства стекла. Глядя через него, смутно, но уже виделась вывеска кофейни «Аддис-Обеды» и пожилая игривая барменша за стеклом панорамной витрины…

Маленький человек – и огромный рекламный плакат: «квартира-студия за 5,5 млн рублей».

– Кто-то без него его решил, – переиначил Паша Кетчуп известную поговорку про насильственную женитьбу. – Кто-то, его не спросясь, за него принял решение, что ему незачем жить…

Дознаватель из РОВД всё понял. Побледнел, а может – просто таким образом растворялся в воздухе… И умоляющим голосом попросил:

– Давайте поскорее уйдём отсюда!

Уфа, 1 июля 2024 года

-----------------------------------------------

* С латыни выражение «Виа Долороза» переводится как «Путь скорби». В наши дни это название носит одна из улиц Старого города в Иерусалиме, которая начинается у Львиных ворот и ведет к Храму Гроба Господня. Так называется путь, которым прошел Иисус Христос перед тем, как был распят на Голгофе.