Дмитрий СИЛКАН. ГОРЬКОЕ ПОСЛЕВКУСИЕ ЭПОХИ. О романе Анатолия Подольского «Послевкусие»

 

Дмитрий СИЛКАН

ГОРЬКОЕ ПОСЛЕВКУСИЕ ЭПОХИ

О романе Анатолия Подольского «Послевкусие»

 

Не хочется опять о грустном… Но в случае с романом Анатолия Подольского «Послевкусие» – по-другому как-то совсем и не получается.

Поэтому – снова о знакомом. Когда сербских писателей спрашивают: «Почему так мало книг о натовских бомбёжках Югославии? Когда ждать?» – традиционно получают ответ: «Тот период стал национальной бедой, трагедией… и позором. Должно пройти время! Для начала – нам бы самим разобраться, с тем, что произошло. А уж потом делиться с читателями…».

Для Российской Федерации вот эти самым позором – кровавым, зловещим, запредельно антигуманным! – стали 90-е годы прошлого века. Даже самые оголтелые проводники вражеских интересов, ненавидящие всё, что связано с Россией как таковой, – и то просто чисто физически не могут нацедить в себе столько желчи и откровенной наглости, чтобы оспорить данное утверждение.

Хотя и тут можно наблюдать очередное «пробитое дно»: кто-то там совсем уж отбитый, по жуткому беспределу попытался дать тем гиперсмутным временам термин «святые девяностые». Но видно понял, что с подобной инфернальной ужимкой нужно завязывать. Как и с бесконтрольным приёмом мухоморов да прочих «выносящих мозг» веществ. Потому и не настаивает более на столь чудовищном определении.

Но, увы, «новый сербский синдром» работает до сих пор. В том числе и в России. Писатели испытывают просто-таки хтонический ужас при попытках осмыслить «тёмные годы» в недавней российской истории. Ну, разве что пытаются живописать отдельные фрагментики да «узкие темки» из того разнузданного периода: вот жёсткие разборки братвы, вот спившийся инженер, вот разрыв отношений в отдельном межнациональном браке, вот романтические грёзы подавшейся в сексработницы пэтэушницы…

А вот так, чтобы к самым корням, к истокам подобраться – ну, как так всё же произошло: что, неужели весь мир сошёл с ума?! – тут и поныне упорно держится фигура умолчания.

Да, скупую цифирь отчётов можно отыскать, если сильно покопаться: ваучеры, залоговые аукционы, приватизация за полпроцента от реальной стоимости, разгром ведущих производств и градообразующих предприятий. Но звучит это всё слишком уж абстрактно, особенно для непрофессионалов – ну прямо как из голливудского фантастического боевика: бластеры, телепортаторы, аннигиляторы… Тьфу, ничего не понятно!

Потому и столь ценны реальные документальные свидетельства, что называется – «из первых рук».

В последнее время почему-то сложилось устойчивое мнение, что произведение нужно оценивать исключительно как «собственно текст». Кто написал, при каких обстоятельствах, а главное «для чего?» – к делу, мол, не относится никак: «Дайте заценить лишь сами буквы!». (Физкультпривет моднючим ныне нейросетям да разным продвинутым ИИ: дорогу вам расчищают с завидным остервенением!)

Благо, что применительно к роману Подольского такой подход – ну, никак не приемлем. Тут же текст не просто абстрактно «выстрадан» автором (кто там только не нахныкивает на нужную тему!), а именно что задокументирован, чётко зафиксирован из реальной личной истории. Разве что с добавлением обрамляющего ряда художественных ассоциаций.

Анатолий Подольский родился в 1953 году. И к началу громогласно оглашённой Перестройки да переходу к дикому необузданному капитализму – уже имел за плечами законченное инженерно-экономическое образование в Марийском политехническом институте. И получение специальности «экономика и организация производства». Так что успел при советской власти много чего производственного организовать. А тут – Михаил Сергеевич Горбачёв, со своим странным «мЫшлением» – харизматично предлагает всё поменять да «углУбить» происходившие в стране экономические процессы.

Автору оставалось одно из двух: либо отойти в сторону (традиционно занявшись пасекой, как, например, не раз случалось в новой российской истории). Или тяжело вздохнуть… да и прыгнуть, не раздумывая, в студёную прорубь постсоветского экономического строительства. В том числе и в самый что ни на есть опасный загон данного ада – в сферу финансов.

Ну а дальше – уже ангел-хранитель очень сильно постарался, чтобы выжить в таких условиях. Потому как никакие высокие душевные качества (в том числе талант писателя) не имеют значения, когда начинает «пахнуть деньгой». Сколько примеров известно, как безобидных кабинетных учёных, пытавшихся разобраться, что же наворотили «новые финансисты-экономисты», похищали бандиты – требуя то выкуп, то переписать на них некие активы… Второе – куда чаще. Разъяснить финансовую ситуацию в стране не просили – в этой мутной воде, насыщенной кровожадно-ненасытными пираньями, большинство теоретических знаний вполне заменялись бейсбольной битой.

Тяжело пережить такое, имею тонкую душевную организацию. Но зато теперь автор знает не понаслышке обо всём том, что творилось при задорно-бравурном разграблении и растаскивании некогда великой мировой державы. Тут его можно считать одним из немногих экспертов – свидетелей, кому удалось выжить в ту короткую, но смурную эпоху.

Ожидаемо… не вынесла душа поэта… и прозаика – советский экономист Анатолий Анатольевич Подольский резко отошёл в сторону ото всех потенциально прибыльных финансовых начинаний (решительно открестившись от необходимых в данном случае махинаций). И уединился для художественного осмысления произошедшего – с собой и со страной…

 

Не хочется пересказывать сюжет романа – спойлеры во все времена не в чести. Предоставлю читателю законное право самому сделать вывод о достоинствах данной авторской работы. Разве что рискну в общих чертах обрисовать задумку «Послевкусия» – чтобы легче было определиться, стоит ли читать данный труд.

Итак, те самые «святые девяностые» (пусть икается без остановки тому, кто столь странное словосочетание первым сплюнул в мир!).

На первых порах жизнь страны, вроде бы, идёт своим чередом: люди продолжают влюбляться, строить планы на совместное будущее, заводить детей… Попутно ревновать, изменять, выяснять отношения. Но при всём этом в экономическом плане – в стране творится просто лютая… хм… дичь! (Самое мягкое слово, что только можно использовать, не прибегая к «трёхэтажному»…)

При этом убийственно выглядит и макроэкономика: страна залегла в крутое пике, при котором самолёт разваливается в полёте на части. И не менее страшно проявляется и микроэкономика, на уровне житейского опыта обычного среднестатистического гражданина: цены улетели в заоблачную даль, как ни странно сейчас звучит – местами даже пробивается банальный голод. Или, как минимум, длительное (годами!) использование самых дешёвых продуктов в питании: серые макароны, подгнившая картошка… Одной профессиональной деятельности – как бы честно ты её ни выполнял! – не хватает, чтобы просто прокормить семью. Приходится идти в своеобразное рабство: две-три работы, просто запредельные нагрузки и переработки… Но всё равно – это может стать относительным выходом, только если повезёт! Потому как денег могут не заплатить вовсе: отработали – молодцы! А теперь ждите, мол, у моря погоды, когда финансы на зарплату появятся. Полгода, год… а потом объявление банкротства работодателем – и не поминайте лихом!

Но лихом новых социальных экспериментаторов поминали часто. И костерили, как только могли. А отругавшись – начинали что-то придумывать… порой даже ловчить (жить-то надо!). Пытаться скользким карасём протиснуться сквозь убийственную сеть мрачных водорослей, всходящих из смрадной пены пресловутой Перестройки.

Таких примеров в книге Подольского немало…

Теперь на стипендию не выжить в принципе, не то, что при «совдепии»! А потому талантливая, подающая надежды студентка Настя, главная лирическая героиня, – подаётся танцевать стриптиз в ночном клубе (для бандитов и мелких бизнесменчиков – тех, кому временно повезло приспособиться к окружающему «трэшу» чуть больше). На учебных парах в институте она ожидаемо спит: просто валится с ног от вынужденной бессоницы… Ну а куда деваться?

Осуждение окружающих? Да что вы! Скорее – зависть. Другие студенты рвут по ночам спины на разгрузке мешков или дышат ядовитыми испарениями в мелких полуподпольных цехах, в скученных полуподвальных условиях.

Главный герой, талантливый преподаватель и экономист, вынужден в поисках заработка вливаться в работу вполне легальной финансовой структуры. Причём в книге не раз подчёркивается, что подобные организации действуют строго в рамках новых экономических законов. Видимо, написанных исключительно как иллюстрация к знаменитому чубайсовскому: «Что вы волнуетесь за этих людей? Ну вымрет тридцать миллионов… Они не вписались в рынок! Не думайте об этом».

Наверное, повинуюсь стадному человеконенавистническому инстинкту, послушные законодатели той гнилостной поры яростно кинулись исполнять столь суровый наказ. И да, совсем не думали «сколько там вымрет». Все радения – совсем о другом. О строгом следовании новой официальной идеологии: «Обогащайтесь всеми возможными способами!». И, соответственно, о выполнении и перевыполнении планов на столь скользкой стезе.

И вот уже профессор старой закалки, ещё недавно честно ставивший в известность руководство ВУЗа о попытке всучить ему взятку (которую он, воспитанный на Кодексе строителей коммунизма, конечно же гневно отверг!), вынужден заняться перераспределением акций. Строго по закону, по которому простым работягам щедро полагается кукиш без масла, а нечистым на руку финансистам – вся собственность, вкупе с будущими дивидендами.

А что делать? Ведь и сам ВУЗ подвергся значительной переделке: «до девяностых годов двадцатого века в преподавательских кругах и не предполагали, что понадобятся специалисты по банкротству предприятий». Да и зачем их было банкротить при классической политэкономии развитого социализма? Но теперь все советские экономические схемы – огульно на свалку! Рынок, мол, всё сам решит… за всех…

И ведь порешал же, зараза… да почикал! Обанкротил успешные заводы и уникальные фабрики, более чем рентабельные шахты, рудники и прииски; радостно дал скупить их потом нуворишам за сущие копейки; оставил без работы и средств к существованию уйму грамотных профессионалов; продал на металлолом уникальное оборудование; разместил в цехах вонючие толкучки с некачественным забугорным ширпотребом… и прочая, и прочая, и прочая.

А вузовское светило в сфере экономики, ранее блистательно защитившее диссертацию по социалистическому хозяйствованию, сначала пытается руководить кружком для старшекурсников «аналитика экономики», «чтобы подготовить их к быстро меняющимся условиям в экономической сфере».

Но таковая сфера меняется столь стремительно и нахраписто, что вскоре идейный в прошлом преподаватель высшей школы идёт работать в контору, что занимается выцыганиванием у простых работяг акций – опять-таки исключительно легально, в строгом соответствии с новыми законами!

Директор ушлой конторки с порога заявляет учёному мужу: мол, зря променял свою науку на… хм, я не знаю, как тут выразиться без обсценной лексики. Мол, вспомни как «из государственного предприятия акционерное общество создавали в начале девяностых». Вот где ширь, вот где размах! Какое-такое определение «ограбление века» по отношению к хилому паровозику, перевозящему наличные где-то в США в позапрошлом веке? Тут на ближайшую тысячу лет ничего более циничного, наглого и захватывающего воображение по размаху просто не может уже случиться в принципе! Раз даже сейчас, уже как бы со стороны, на данную мега-аферу без дрожи и трепета и взглянуть невозможно. Хоть просто сухие цифры пробежав глазами.

Совсем другой накал возникает, когда информация идёт непосредственно от беспристрастного свидетеля событий, что называется – «изнутри»! Тут же описание не отдельной разовой акции, бредовой с точки зрения государственных интересов, а попытка беспристрастного отображения воистину всё сметающего цунами – в геометрической прогрессии умножающего хищные метастазы так называемой «эпохи первоначального накопления капитала» на заре Новой России.

Главный герой романа на новом месте работы получает довольно будничный инструктаж: «когда заводу создавали статус акционерного общества, включали в акционеры всех работников завода».

Ну а дальше всего лишь требуется «провести дополнительный выпуск акций по закрытой подписке на большую сумму. Все вновь выпущенные акции приобретаете опять же вы, причём количество вновь выпускаемых акций или их стоимость должны настолько увеличить ваш контрольный пакет, что акции остальных акционеров не будут играть никакой роли при принятии любого решения».

Крайними всё равно останутся честные работники, поверившие громким перестроечным лозунгам. Те самые, что в надежде прокормить голодных детей ломают здоровье на нескончаемых переработках: «Вы можете провести принудительный выкуп акций. То есть выкупить все оставшиеся у других акционеров ценные бумаги… независимо, хотят они этого или нет. Так прописано законом. Или реорганизовать акционерное общество в общество с ограниченной ответственностью, где вы будете единственным учредителем. В любом случае – вы полноправный хозяин и собственник предприятия».

Подобную реальную схему, «удачно» обкатанную на гуляй-полях 90-х, Анатолий Подольский описывает не одну!

Прочитав книгу, почему-то подумалось: если господина Чубайса когда-нибудь всё-таки возвернут в Россию (пусть не в кандалах, а в личном люкс-самолёте с массажистом), то можно даже и не припоминать ему уже набившие оскомину ваучеры. Книги Анатолия Подольского вполне хватит для окончательного обвинительного приговора. Тем более, что писательское свидетельство в данном случае достойно полного доверия.

Впрочем, перед нами не пыльные тома уголовного дела, а пахнущая свежей типографской краской книга «Послевкусие». Горькое, конечно, послевкусие она оставляет… Ну да не все лекарства есть смысл подслащать!

Соглашусь, что кроме концептуальной документальной горечи в книге есть и яркие художественные допущения. Хотя тоже, конечно, о многом говорящие.

Например, лирическую героиню Настю, девушку безусловно умную и талантливую, ожидаемо зовут «подучиться» за океан «по специальной программе обмена школьников и студентов. Это когда студент едет из России в США и там живёт в семье американского студента». На подобных обменах да стажировках у радушного Дяди Сэма гарантированно побывали все будущие «лидеры либеральных мнений» и нынешние иноагенты. Интересно, существует ли хоть одно исключение? Едва ли…

Отдельной темой проходит линия разбазаривания «с барского пьяного плеча» исконно российских земель. Тут – ну, прямо как вдрызг напившийся жилищный активист Бунша из комедии Гайдая: «Да пущай забирают!».

Читаем у Подольского: «санаторий предназначался для особо важных персон руководства страны, в том числе министров и членов Политбюро… сохранил все удобства и красоту своего величия, но было видно, что за прошедшие более чем десять лет, как Крым перешёл из СССР в состав Украины, в помещениях не проводился даже косметический ремонт.

– Как можно такую красоту отдать Украине? – воскликнула Настя, стоя на балконе, с которого было видно всё побережье. – Кто отдал? Хрущёв?

– Хрущёв, – ответил Костя, – но Ельцин мог поставить вопрос о принадлежности Крыма, когда подписывал Беловежское соглашение о распаде СССР. Но не сделал этого. Большинство русских людей не могут ему этого простить».

«Прихватизацию» статусных дорогущих объектов, подобных описываемой здравнице, автор тоже описал с документальной точностью. Но главное, отметил роль алчных гиен – только-только выклёвывающихся из яйца безвременья националистических элит бывших советских окраин да украин. Чтобы уже в самом конце книги подойти к логически напрашивающемуся всем повествованием выводу и в силу этого законному вопросу: «согласно всем источникам, Одесса, Харьков, Николаев, Херсон являются исконно русскими городами. В таком случае они будут возвращены в ходе СВО в состав России?..».

Если что, то вот он – живой свидетель, автор романа. И показания непосредственно от участника событий (пусть и не получившего в данной адовой катавасии свой денежный куш, но зато сохранившего непосредственные впечатления из гущи событий – что и легли в основу размышлений лирического героя… да и всей книги в целом!).

Увы, сразу огорчу и нынешних бодрых заединщиков-коммунистов. Проще всего сказать: что коммунисты созидали, то либералы порастащили да угробили. Да, настоящие коммунисты подняли страну с колен, провели индустриализацию, сковали могучий щит Родины, создали атомную бомбу и открыли славную космическую эру.

Но ведь и «святые девяностые» (прости Господи, как такая ересь-формулировка кому-то только в голову пришла!) не выскочили сами по себе, как гнойный смердящий прыщ на… мощном теле Советской Империи. Нашлись алчные мироеды, удачно прикрывающиеся красной корочкой с Лениным… Без них зародышам иноагентов, кучкующихся в Институтах по изучению капстран (и потому частенько выбирающихся во весьма прибыльные служебные командировки), – было уж никак не справиться.

Подольский довольно подробно описывает схемы грабежа лакомых госресурсов от лжекоммунистов: «выкупили в девяностые годы бывшие комсомольские функционеры области. Тогда люди у власти старались прибрать к своим рукам всё что можно. Бывшие партийные руководители во время приватизации сумели заполучить через родственников и подставных лиц предприятия, заводы, комбинаты, а бывшим комсомольским вожакам досталось лишь то, на что не претендовали более высокие чины».

 

Жаль, конечно, газетный объём не позволяет приписать здесь побольше подобных цитат. Даже в кратких фрагментах романа – и то вырисовывается лихой детективный сюжет с визжащим от исступления надрывно-финансовым вокалом!

Но придётся уже подытожить: возможно, новая книга Анатолия Подольского – одна из ожидаемых первых ласточек в художественном осмыслении того величайшего национального позора, что переживала наша страна вплоть до самого начала спасительных двухтысячных!

Дай Бог, чтобы Держава продолжала своё неуклонно-поступательное возрождение! Да неизбежное избавление от сладкоголосой пены забугорных недругов и привнесённых ими ущербных иллюзий.

А «Послевкусие» – вполне может стать предостережением для новых поколений. Чтобы не покупались на смертоносные печеньки, раздаваемые со злорадной ухмылкой на новых самоубийственных майданах.