Андрей КАНАВЩИКОВ. ДЁГОТЬ И ОГНЁМ НЕ ВЫЖЖЕШЬ. Что читать и как читать?

 

Андрей КАНАВЩИКОВ

ДЁГОТЬ И ОГНЁМ НЕ ВЫЖЖЕШЬ

 

В словаре Даля, там, где идёт повествование про пословицу о мёде и дёгте, как это водится у Владимира Ивановича, приведён широкий контекст.

Не просто констатация несочетаемости двух этих субстанций – дёгтя и мёда: «Кадка (бочка) меду, ложка дегтю: всё испортит». Но и признание известной фатальности подобного союза: «В которой посудине дёготь побывает, и огнём не выжжешь».

Речь идёт не только о том, что любой объём мёда всего от одной ложки дёгтя может быть неотвратимо испорчен. Но и о том, что одновременно рискует пострадать даже тара, где подобное смешение происходило. С самыми долгоиграющими последствия. Вплоть до окончательной порчи, как всего объёма мёда, так и ёмкости, где всё это столь беззаботно хранилось.

При этом трудно отделаться от ощущения, что описанная ситуация практически один в один схожа с практикой современной публикации стихов. Где совершенно не различаются ни субстанции, ни пропорции, ни последующие едоки итогового экстравагантного продукта.

И хочешь иногда этак на встрече с россиянами бросить клич, дескать, читайте книги, книги – источник знаний и учитель жизни. Тут же осекаясь, впрочем, поскольку книги бывают разными и иных книг читать не нужно даже, когда заставляют читать.

Вспоминается праздный разговор в поезде. Тракторист, он же механизатор, местного колхоза бросил пить и засел за чтение.

– Суворова читаю, – гордится парень. – «Ледокол» закончил, теперь за «Аквариум» принялся.

– Это Резуна что ли читаешь?

– Его. Суворова. Много фактуры там, очень интересно.

– Чем Резуна читать, лучше бы ты продолжал пить.

Обиделся парень, отвернулся, уставился в окно. А ведь так всё благостно начиналось.

Но и извиняться перед незадачливым читателем не хочется. Поскольку нахлебается человек дёгтя, изгадит всё, что можно, и там уже любое количество классического мёда не спасёт. Хоть по собраниям сочинений классиков изучай.

Призыв читать – сам по себе, без ориентиров и буйков, призыв читать лишь бы что, просто брать и читать – реально бесполезен. Этак и чтение телефонного справочника – тоже чтение.

Кто же тогда поможет отобрать то, что нужно читать, и как практически такой отбор сейчас можно осуществить? Анонсы издательств, реклама, премиальный шум не в счёт, так как издательства или какие-то финансовые группы вложили в своих авторов деньги и им в обязательном порядке нужно вложенное вернуть. О качестве литературной продукции здесь в принципе речь идти не может. Тогда кто?

С ходу напрашивается ответ – критика. Но одновременно гложут сомнения: а нужно ли критике ориентировать читателя? Может, критика это всего лишь более респектабельный придаток рекламной кампании издательств и финансовых групп и тем её функция и исчерпывается?

К тому же, критике, как любой литературной форме, тоже хочется, чтобы её читали, и, если встаёт выбор между общественной пользой и личным авторитетом зачем, спрашивается, критике лишать себя куска хлеба?

Вот, например, слепили некие издательства некие книжонки якобы для детей. «Эффектные глянцевые обложки, страницы из твёрдого картона», а внутри «безвкусица, безграмотность, глупость» – не жалеет красок критик на страницах авторитетнейшего литературного издания. Только вот все критические его стрелы уходят в авторов. Это, дескать, авторы такое непотребство наплодили.

Однако, если судить по шикарности изданий и тому, что критик купил свои книжонки в столичных магазинах, то становится ясно, что не графоманы тут резвятся, а издательства, и если кого и ругать здесь, то уж никак не авторов, которые просто не понимают в 99 процентах случаев, что именно они творят.

Критик сам очень скоро спохватывается: «Издательства давно уже не следят за качеством выпускаемых книг: любая чушь, написанная якобы для детей, приносит такую же прибыль, как и классические образцы литературы для маленьких». Но спохватывается он уже только после обильного хлестания по щекам троих конкретных авторов, которые по большому счёту виноваты только в том, что не имеют поэтического слуха.

И даже когда критик «спохватился», то ни одного издательства, плодящего «чушь», он не называет. Этак в советское время местные газеты любили хихикать над продавщицами и стрелочниками, не трогая фигур выше прораба.

В итоге читатель кайфует от публичной порки графоманов, втайне радуясь, что не про него написали. Но практической пользы для утверждения неких позитивных идей или хотя бы микроскопических перемен к лучшему статья не несёт. Являясь банальным чтивом для развлечения публики, любящей жареное и различные публичные избиения.

Хорошо. Если не подмога критика, то, может быть, некое единение пишущих способно раскрыть глаза? Союз писателей или что-то иное по его подобию, этакое профессиональное, большое, важное?

И всё бы ничего с таким раскладом, только попробуйте найдите этот Союз писателей, если телефоны давно отключены, компьютеры спонсоры ещё не подарили и день сейчас неприёмный! А если и найдёте, то ничего вам эта общественная организация не предложит, в крайнем случае, по плечу похлопает и в красках расскажет, как тяжело им живётся без государственного финансирования, когда Родину приходится любить исключительно за личные деньги.

Практически аналогичная ситуация и с неформальными объединениями. Они периодически создаются, выглядит со стороны всё красиво и логично. Только неформалам собственные бы проблемы решить, своих бы собственных членов заботой охватить.

Возьмём, для примера, очень даже симпатичное литературно-творческое объединение «Эпиграф». Как он появился? Цитата по вступительной статье Р.Юрьевой к первому сборнику объединения (Рязань: Изд-во «Старт», 2014. – 266 с.): «Десять таких людей, узнавших друг друга на поэтических страницах сайта «Стихи и Проза России», собрались этим летом на земле калужской на свой первый форум. Разные люди из разных уголков нашей страны, просто поверившие в то, что невозможное возможно».

С другой стороны, открываем книжку «Эпиграфа» на выходных данных и читаем «Тираж 250 экз.». То есть если каждый из 21 автора сборника возьмёт по 11 штук, то с учётом обязательной рассылки тираж уже и закончился. Тут даже не все знакомые и друзья прочитают, не то чтобы рекомендовать кому-то дальше. То есть схема тоже не работает, даже безотносительно к тому, хороша она или плоха.

Как же быть? Читать или не читать? Или напрочь сконцентрироваться на классической литературе, на всём проверенном временем, не отвлекаясь на сегодняшнюю текучку? Нет ответа.

В любом случае, возвращаясь всё к тому же Владимиру Далю – «Мажь мужика маслом, а он всё дёгтем пахнет». То есть некоего правильного баланса между мёдом и дёгтем не существует и существовать не может. Если в мёд попадает дёготь, то неизбежно оказывается испорченным всё, не частично, немножко, а на все сто процентов.

Не может механистическое проглатывание всего подряд, чтение без разбора и выбора явить на выходе новое, лучшее, качество. Дескать, чем больше читаешь, тем больше прочитаешь хорошего. Увы, не факт, что прочитаешь.

Поэтому выход здесь только один, как он ни покажется сложен или нарочит. Выход в том, чтобы раз и навсегда понять несочетаемость дёгтя и мёда и ни в коем случае не путать количество прочитанного с его качеством. Будет такое разделение внутри человека, не потянется он бездумно за каждой модной книжкой только по причине её назойливой рекламы – вот и произойдёт рождение думающего, серьёзного читателя.

Читатель – это всего-навсего продолжение личностной ипостаси человека. Не функция поглощения печатных знаков посредством зрения, а одна из форм реализации личности. Значимая дополнением «что ты читаешь» в продолжение к мотиву «что ты думаешь» или «что ты говоришь».

И быть личностью тебя не заставит никто – ни издательства, ни Союз писателей, ни кореша у гаражей. Ни даже соседи по лестничной площадке.

А если уж очень хочется опереться на чьё-то мнение, хочется внешних ориентиров, то читать у критиков следует исключительно положительные рецензии, опираясь на их понимание позитива. Почему? Да потому, что грязь в принципе – признак ангажированности и психического (психологического) сбоя. Как говорил некогда Пушкин: «Нет убедительности в поношениях, и нет истины, где нет любви».

Понятно и то, что положительность не синонимична паточности. Иная тупая лесть из перечислений восторженных эпитетов бывает гораздо вреднее, чем заборная брань.

Как пример верного и взвешенного подхода можно привести статью из «ЛГ» – «Помехи информации» Кирилла Анкудинова. Там он не просто разделывает под орех Наймана, но и подробно объясняет почему, подводя разговор к более существенным выводам. Чтобы, наконец, процитировать аж 20-строчное стихотворение Александра Адельфинского с чётким выводом: «…Адельфинский пишет хорошие (красивые и логичные) модернистские стихи».

То есть критика как таковая Анкудинову была важна лишь для того, чтобы объёмнее и лучше прозвучали его позитивные утверждения, чтобы его положительная программа в полной мере состоялась. И разнос Наймана ни в коем случае не являлся для критика самоцелью, лишь побочным средством.

Поскольку дёготь бесполезно ругать за то, что он дёготь. Он может быть только тем, чем он является. Равно как и мёд. И уже человек сам решает, что ему вытворять со своим желудком или мозгом.