Екатерина СТЕБЛИЕВСКАЯ. «Я ИСКАЛ БЕСКОНЕЧНО КРАСИВЫХ…». О книге прозы Петра Ткаченко «Славны были наши деды…»

 

Екатерина СТЕБЛИЕВСКАЯ

«Я ИСКАЛ БЕСКОНЕЧНО КРАСИВЫХ…»

О книге прозы Петра Ткаченко «Славны были наши деды…»

 

В издательстве «ВИТА-ПРЕСС» вышла новая книга писателя – литературного критика, прозаика и публициста – Петра Ткаченко «Славны были наши деды…» Запоздалые и современные рассказы. Ненаписанная повесть.

Проза писателя не совсем обычна. Она строго документальна, исторична и биографична, но вместе с тем – лирична. В реальной жизни, как прошлой, так и нынешней, автор находит такие поразительные переплетения событий и человеческих судеб, для постижения которых, вроде бы, и не требуется вымысла. За долгие годы у него выработался своеобразный стиль, когда тексты сопровождаются фотографиями, как бы компенсирующими нынешнюю неслышимость слова. Фотографии, таким образом, становятся неотъемлемой частью художественного повествования. Это, можно сказать, новый вид реализма, продиктованный временем, нынешним состоянием литературы и её положения в обществе. Автор выявляет в своих рассказах прежде всего духовные основы нашего бытия. Это исповедальные рассказы о трудных судьбах простых людей, исполненных духовной высоты и красоты, которые не могут быть выветрены никакими вселенскими ветрами.

Автор открывает имена героев до этого неизвестных. В частности, впервые рассказывает о кубанской Зое Космодемьянской, погибшей в 1942 году в фашистской «душегубке» в Краснодаре Лене Варченко. В книгу вошли также рассказы о современных войнах, в том числе и об СВО.

Некоторые рассказы писателя получили продолжение в реальной жизни. Так в рассказе «Неопалимая Таисия» он поведал о подвиге девушек Таи Троян и Гали Степуры, замученных и сожжённых фашистами в марте 1943 года. Все эти послевоенные десятилетия и годы девушки были захоронены на частных огородах. После публикации рассказа стараниями поисковика из станицы Полтавской Виталия Николаевича Руликова-Чёрного их прах торжественно был перенесён на станичное кладбище. С отпеванием в Свято-Троицком храме, в котором их когда-то крестили…

Или взять рассказ «Оружие Победы конструктора Грабина» – о выдающемся конструкторе артиллерийских систем генерал-полковнике технических войск, Герое Социалистического труда, лауреате четырёх Сталинских премий Василии Гавриловиче Грабине (1900-1980), о его удивительной личности и сущности его конструкторского подвига, позволившего увеличить выпуск противотанковых пушек на Приволжском заводе в 18(!) раз… Автор переписывался и встречался с конструктором в подмосковном Королёве (тогда Калининграде). И был покорен его необыкновенной личностью.

Дело в том, что будущий конструктор в юности жил в родной кубанской станице писателя Старонижестеблиевской, работая вместе с отцом на мельнице. Когда конструктора не стало, писателю, тогда молодому военному журналисту, удалось выхлопотать пушку ЗИС-3, которая красуется в станичном парке у музея Боевой славы вот уже почти сорок лет… Как память в честь выдающегося конструктора, отца писателя Ивана Ефимовича, наводчика этого орудия, и всех станичников, участников Великой Отечественной войны.

В рассказе «Обида героя» автор рассказывает об отце выдающегося поэта нашей эпохи Юрия Кузнецова – Поликарпе Ефимовиче. Подполковник Кузнецов – начальник разведки 10-го стрелкового корпуса, 1 ноября 1943 года с тридцатью бойцами форсировал Сиваш и закрепился на Крымском берегу. Так началось освобождение Крыма от немецко-фашистских захватчиков. За этот подвиг Поликарп Ефимович был представлен к званию Героя Советского Союза. Но по решению командования 4-го Украинского фронта был награждён орденом Красного Знамени. Он погиб 8 мая 1944 года на подступах к Севастополю, у Сапун-горы. Автор поднимает вопрос о присвоении Поликарпу Кузнецову, как и другим участникам форсирования Сиваша, высокого звания – Героев России (посмертно).

Рассказы писателя охватывают большой временной период народной жизни. В книгу также вошла повесть «Возвращение Рябоконя», о Гражданской войне в Приазовских плавнях и осмыслении её не с точки зрения той или другой противоборствующих сторон, а с точки зрения народного самосознания. При этом автор использует уникальные архивные документы, не вошедшие в исторический научный обиход.

Василий Фёдорович Рябоконь – подлинно народный характер, являвшийся символом справедливости и духовного стоицизма в условиях революционного анархизма, до сих пор не реабилитированный. Его реабилитировал и оправдал сам народ, передавая в поколениях легенды о нём, как и о всяком народном герое – неуловимом и бессмертном.

Проникновенно и взволнованно Пётр Ткаченко пишет о своей малой родине Кубани, с которой за долгие годы так и не порвал связей, ежегодно приезжая к родному дому – до ридной хаты – вот уже более полувека:

«Как я люблю эти тихие летние вечера в станице, когда огромное красное солнце, зацепившись за острые тополя и окровавив водную гладь ерика, тихо скатывается, обессилевшее, в степь. Когда бело-сизая полоска то ли дыма от невидимого костра, то ли вечернего тумана перечёркивает тёмные купы садов и акаций, и тихо уползает в неведомую высь. А за околицей, среди полей, зовёт кого-то безответно невидимая перепёлка…

Как я люблю эти глубокие бездонные тихие ночи, нарушаемые лишь серебряным стрекотанием сверчка, когда крупные звёзды взирают на тебя с небес, не мигая, то ли о чём-то спрашивая, то ли чего-то ожидая от тебя. Когда небо вдруг прочертит метеорит, и ты встрепенёшься от неожиданности и испуга. Как прекрасен этот загадочный, неизвестно с какой целью распахнутый перед тобой таинственный мир!..

…Смиренно склоняю пред тобой воспалённую от тяжких дум голову, низко кланяюсь тебе, единственная во веки веков, столькими бедами просветлённая, столькими слезами омытая, столькими воспоминаниями твоих сыновей и дочерей, рассеянных по всему свету, укреплённая родная кубанская земля…» («Земля родная»).

Книга «Славны были наши деды…», охватывающая большой временной период, можно сказать, представляет собой художественную летопись в лицах и событиях, и не только кубанской жизни. Неслучайно эпиграфом к ней автор взял строчки Александра Блока: «Я искал бесконечно красивых / И бессмертно влюблённых в молву…».